Гасконский язык

Гасконский диалект
Самоназвание:	Gascon
Страны:	Франция, Испания
Официальный статус:	Испания, Каталония
Общее число говорящих:	около 250 000
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Романская группа Окситано-романская подгруппа
Письменность:	латиница
См. также: Проект:Лингвистика

Гасконский язык-диалект — (Gascon, [gasˈku]; фр. [gaskɔ̃]) — диалект окситанского языка. Иногда рассматривается как самостоятельный романский язык.

Гасконский язык распространён в Гаскони и Беарне (во Франции: в части департаментов Атлантические Пиренеи, Верхние Пиренеи, Ланды, Жер, Верхняя Гаронна, Ло и Гаронна и Арьеж, в большей части Жиронды; в Испании — в небольшой долине Валь-д’Аран на северо-западе Каталонии).

В Испании распространён только южный вариант гасконского — аранский диалект, на который оказали сильное влияние каталанский и испанский языки. В результате этого воздействия существует тенденция отдаления аранского диалекта от французских диалектов гасконского языка. Аранский имеет в Валь-д’Аран статус официального языка (наряду с испанским и каталанским языками).

Согласно И. И. Челышевой, сфера использования гасконского языка/диалекта в настоящее время сокращается. Язык практически не употребляется в городах. Лучше всего гасконские говоры сохранились в Пиренеях и в сельских районах, уходя в сферу устного и бытового общения. Во Франции не имеет официального статуса. Число говорящих не определено, хотя по некоторым данным в мире языком владеет около 250 тыс. человек. Статус гасконского языка/диалекта в романистике продолжает оставаться дискуссионным.

Баскский субстрат

Язык, на котором говорили в Гаскони перед римским правлением, был частью баскского диалектного континуума (см. аквитанский язык). Само слово «Гасконь» произошло из латинского корня vasco/vasconem и является однокоренным с «баск» (Vasconēs, с переходом [v] → [gw] → [g]). Это может свидетельствовать, что носители языка в то время идентифицировали себя как баски. Присутствие баскского субстрата в развитии гасконского языка было доказано научно. Эта теория объясняет некоторые особенности, отличающие гасконский от других окситанских языков.

Характерной чертой гасконского, которая может происходить из языка-субстрата, является изменение «f» на «h». В словах, которые в латыни изначально начинались на [f], (например festa — «торжество»), этот звук ослабился до придыхательного [h], а затем, в некоторых местах совсем исчез (гасконское hèsta [ˈhɛsto] или [ˈɛsto]). Согласно субстратной теории, это могло произойти из-за отсутствия в баскских диалектах фонемы /f/. Подобное изменение произошло в континентальном испанском: латинское facere стало испанским hacer (произносится: [a.ˈθer], а в некоторых отдалённых районах, в особенности, в юго-восточной Андалусии — [haˈθɛɾ]).

Некоторые лингвисты, однако, считают субстратную теорию ошибочной и объясняют эти и другие изменения внутриязыковыми процессами. Переход [f] в [h] как в гасконском, так и в испанском языках, которые развились в баскоязычных регионах, может быть совпадением, хотя это и маловероятно.

Современный баскский язык также подвергался лексическому воздействию со стороны гасконского, например, слова beira («стекло»), polit («милый», гасконское polit/polida).

Современное положение

В ходе опроса, проведённого в 1982 году в Беарне, было установлено, что 51 % населения говорил на гасконском, 70 % понимало его, а 85 % поддерживало защиту языка. Однако в последнее время использование языка заметно сократилось — в основном из-за того, что язык не передаётся следующим поколениям. Особенно сильно сократилось использование языка в городах и на северо-востоке ареала.

Во Франции в отношении гасконского используется термин «патуа», обозначающий местный говор в целом. В Беарне местные варианты гасконского языка с XVI века называются «Béarnais» (беарнский). Это связано с политическим прошлым Беарна, который с 1347 по 1620 год был суверенным государством.

В лингвистическом отношении не существует унифицированного беарнского диалекта, и в разных регионах провинции язык сильно отличается. Различия в произношении могут быть разделены на восточные, западные и южные (в горных районах). Например, «a» в конце слова на западе произносится как [a], на востоке — [o], а на юге — [œ].

Субдиалекты

Гасконский включает в себя три группы говоров:

• Равнинные говоры («Garonnais Gascon») — в долине реки Гаронны. Наименее обособленная форма гасконского. Близки к лангедокскому диалекту окситанского языка.
• Пиренейские говоры — на юге и юго-западе ареала. Отличаются некоторыми архаичными и специфическими чертами.
• Иногда выделяется промежуточная группа, к которым относятся в частности говоры Беарна.

Писатели

На гасконском языке начиная со Средневекового периода существовала литература. В новый период крупнейший поэт - Жаку Жансемин.

Заимствования из гасконского в другие языки

Некоторые слова французского языка имеют гасконское происхождение. Например, французское cadet (-te) — «младший, -ая», первоначально означавшее «младший (сын)», «молодой дворянин, предназначавшийся для военной или духовной карьеры», восходит к гасконскому capdèt — «командир, начальник». Гасконское berret — «шапка» попало в беарнский, а затем и в литературный французский: béret — «баскская шапка». Через посредство французского эти слова попали и в другие языки: например, русские слова «кадет» и «берет». Английское название белого гриба cep происходит от гасконского cep — «ствол», а izard — «пиренейская серна» от французского или гасконского isard.

Слова

Слово	Перевод
земля	tèrra [тэрро]
небо	cèu [сёу]
вода	aiga [айго]
огонь	huec [хуэк]
мужчина	òmi/òme [оми/омэ]
женщина	hemna [хэмно']
есть	minjar/manjar [минжа/манжа]
пить	béver [бэвэ:]
большой	gran [гран]
маленький	petit [пэтит]
ночь	nueit [нуэйт]
день	dia/jorn [дийо/жур]

Литература

• Челышева И. И. [padaread.com/?book=96691&pg=322 Гасконский язык/диалект] // [padaread.com/?book=96691 Языки мира: Романские языки] / Редакторы: Т. Ю. Жданова, О. И. Романова, Н. В. Рогова. — М. : Academia, 2001. — С. 321—335. — 720 с. — (Языки Евразии). — ISBN 5-87444-016-X.</span>

Ссылки

• [www.pernoste.com/ Гасконский язык на сайте Per Noste]
• [www.in-oc.org/index.php/oc/ Гасконский язык на сайте Institut Occitan - Аквитания]
• [www.ethnologue.com/language/oci Гасконский — окситанский язык на Ethnologue 17, 2014]
• [archive.ethnologue.com/16/show_language.asp?code=oci Гасконский — окситанский язык на Ethnologue 16, 2009]
• [www.sondaqui.com/ Son d'aquí, сайт нематериального культурного наследия региона Аквитания окситанском]

Отрывок, характеризующий Гасконский язык

Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.