Фрегаты типа «Бронштейн»
Фрегаты типа «Бронштейн» (англ. Bronstein class frigates) — первые ракетные эскортные корабли ВМС США (серия из двух единиц). Первоначально классифицированы как эскортные эсминцы (destroyer escort, DE), а в 1975 году переклассифицированы во фрегаты (FF). Основной их задачей являлось противолодочное прикрытие десантных сил, кораблей снабжения и гражданских конвоев.
Фрегаты типа «Бронштейн» были вторым (после «Дили») послевоенным типом эскортных эсминцев и первым типом, конструкция которых разрабатывалась полностью с нуля.
Характерной особенностью этих кораблей было применение противолодочной ракетной системы ASROC и новой гидроакустической станции AN/SQS-26AX. До этого океанский эскорт осуществлялся в США эсминцами традиционного типа, вооружёнными бомбосбрасывателями и реактивными бомбомётами. Другой особенностью была новая форма корпуса (высокий надводный борт, скошенный под острым углом форштевень, вырез для буксируемой антенны на корме). На кораблях был применён также беспилотный вертолёт, не оправдавший возлагавшихся на него надежд.
Головной корабль серии, FF-1037 «Бронштейн» был заложен 16 мая 1961 года на верфи Авондейл (Avondale Shipyards, Нью-Орлеан, шт. Луизиана) и вступил в строй 15 июня 1963 года.
Содержание
Предыстория
В начале 1960-х годов океанские эскортные силы ВМФ США состояли в основном из старых эсминцев времён Второй мировой войны, совершенно не удовлетворявших современным требованиям противолодочной обороны. ВМФ США предпринимали усилия, чтобы изменить ситуацию и вооружить эскортные корабли более современным противолодочным оружием, чем глубинные бомбы и бомбомёты типа «хеджхог». В качестве предшественников фрегатов типа «Бронштейн» следует назвать нереализованный проект дешёвого океанского эскортного эсминца «Клод Джонс», а также проект «Дили» (Dealey).
Особенности конструкции
В отличие от эсминцев военного времени с гладкой палубой и большой седловатостью корпуса, «Бронштейн» имел более простой корпус с высоким бортом, скошенным под углом 45° форштевнем и вырезом на корме для буксируемого сонара. Стационарный сонар, смонтированный в носовом бульбе увеличил осадку корабля почти на 3 метра.
Трубы и мачты были объединены в единую конструкцию, называемую мачтотрубой («mack» = mast + stack). Дым из котельных отделений проходил внутри трубчатой мачты и выходил через специальные направленные назад и в стороны патрубки.
Одним из недостатков проекта была одновальная двигательная установка, полностью перенесённая с эскортных эсминцев типа «Дили» и не позволявшая этому более крупному кораблю развить скорость более 26 узлов.
Слабым было артиллерийское вооружение, которое к тому же было единственным средством ПВО, предусмотренным на корабле.
Вооружение
Основным оружием фрегатов типа «Бронштейн» был противолодочный ракетный комплекс ASROC, который имел 8-контейнерную поворотную пусковую установку Mk112 для противолодочных ракет. Боеголовка ракеты представляла собой малогабаритную 305-мм электрическую противолодочную торпеду Mk44 массой 450 кг с акустической системой самонаведения. Ракетный ускоритель c инерциальным наведением доставлял торпеду в указанную при старте точку на поверхности в радиусе 1,6-10 км [1].
В качестве системы обнаружения подводных целей использовался смонтированный в носовой части корабля сонар EDO/General Electric AN/SQS-26AX (позднее заменён на AN/SQS-26AXR) а также буксируемая ГАС AN/SQR-15. Наведение противолодочного оружия осуществлялось системой управления Mk 114.
Артиллерийское вооружение состояло из спаренной 76-мм установки Mk33 с длиной ствола 50 калибров. Дальность стрельбы – 12,8 км, скорострельность – 50 выстрелов в минуту, максимальный угол возвышения – 85°, масса снаряда – 6 кг. Наведение осуществлялось системой управления артиллерийским огнём Mk56 с радаром AN/SPG-35.
Корабли несли по два трёхтрубных торпедных аппарата Mk32 для пуска 324-мм противолодочных торпед Mk46 (боезапас 14 торпед). Дальность хода торпеды — до 11 км, скорость — 40 узлов, система наведения – активная/пассивная акустическая, масса боеголовки — 44 кг.
Корабли имели по две стационарных 6-ствольных пусковых установки Mk33 Loral Hycor для запуска инфракрасных помех на расстояние до 4 км и противоторпедную систему Mk6 Fanfare.
Электронное оборудование состояло из радара обзора воздушной обстановки Lockheed AN/SPS-40 (диапазон E/F, дальность до 320 км), радара обзора поверхности Raytheon AN/SPS-10 (диапазон G), навигационного радара Marconi LN-66 (диапазон I).
Корабли были оснащены спутниковыми системами связи SSR-1, WSC-3 УКВ-диапазона.
Средства электронного противодействия включали детекторы облучения радаром WLR-1, WLR-3; постановщики помех ULQ-6.
Авиационное вооружение первоначально состояло из беспилотного вертолёта QH-50 DASH, от которого впоследствии отказались ввиду его неэффективности. Вертолёт базировался на взлётно-посадочной площадке в кормовой части корабля, ангар отсутствовал.
Состав серии
Всего было построено 2 фрегата «Бронштейн».
| Название | Номер | Верфь | Заложен | Спущен | В строю | Списан | В ВМФ Мексики |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Bronstein | FF-1037 | Avondale | 16.05.1961 | 31.03.1962 | 15.06.1963 | 13.12.1990 | F202 Hermenegildo Galeana |
| McCloy | FF-1038 | Avondale | 01.09.1961 | 09.06.1962 | 21.10.1963 | 14.12.1990 | F201 Nicolas Bravo |
Дальнейшая судьба
1 октября 1993 года оба корабля были проданы Мексике. «Бронштейн» вступил в состав ВМС Мексики под названием E-42 Hermenegildo Galeana (в дальнейшем реклассифицирован в F202), «Макклой» – под названием E-40 Nicolas Bravo (реклассифицирован в F201)
Тактико-технические характеристики в составе ВМФ Мексики [2]:
- Водоизмещение: 1882 т (стандартное) / 2725 т (полное)
- Размерения: 113,4 × 12,5 × 7 м
- Мощность ДУ: 20000 л.с.
- Скорость: 26 узлов
- Вооружение: 1 × 2 × 76-мм АУ, 1 × 57-мм АУ, 2 × 3 324-мм ТА
- Экипаж: 191 чел.
- Дальность плавания: 4000 миль
Интересные факты
В декабре 1983 года у атлантического побережья США фрегат «Макклой» (USS McCloy (FF-1038)) типа «Бронштейн» проводил испытания системы подводного наблюдения TASS (Towed Array Surveillance System) с буксируемой гидроакустической антенной. За фрегатом наблюдала советская АПЛ К-324. Во время слежения К-324 намотала на винт 400 м кабеля антенны, в результате чего лишилась хода и была вынуждена всплыть. Лодка была взята под плотную опеку эсминцами «Питерсон» и «Николсон» (типа «Спрюэнс»), которые совершали рискованные манёвры за кормой лодки, пытаясь всеми способами вернуть намотавшийся кабель. Через 10 дней лодка была взята на буксир советским судном «Алдан» и отбуксирована на Кубу для ремонта.[3]
Напишите отзыв о статье "Фрегаты типа «Бронштейн»"
Примечания
- ↑ Вся информация указанного раздела, кроме абзацев, где источник указан особо, взята из [www.janes.com/articles/Janes-Fighting-Ships/BRONSTEIN-CLASS-FRIGATES-FF-United-States.html Jane's Fighting Ships, 1990]
- ↑ [warships2007.narod.ru/mexico3.htm Военно-морской флот Мексики, 1946—2007]
- ↑ Вырский А., Ульянов В. К-2000: «Железо»: История подводного флота России. М.-СПб., 2002
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
Отрывок, характеризующий Фрегаты типа «Бронштейн»
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
