Mark 37 (торпеда)

Mark 37
Торпеда Mk 37
Основная информация
Государство	США США
На вооружении	1957-1987
Современный статус	снята с вооружения
Параметры
Масса	649 кг (Mod 0) 753 кг (Mod 1)
Длина	3,43 м (Mod 0) 4,09 м (Mod 1)
Диаметр	483 мм
Боевая часть	150 кг HBX-3, контактный взрыватель Mk 19
Технические данные
Скорость	17 уз.; 26 уз.
Дальность	21 км (17 уз.) 9,1 км (26 уз.)
Глубина	300 м
Управление	активное/пассивное акустическое

Mark 37 — американская 483-мм противолодочная торпеда, разработанная в США после Второй мировой войны и принятая на вооружение в начале 1950-х годов. Всего произведено более 3300 единиц. В 1970-х годах постепенно снималась с вооружения и продавалась иностранным флотам.

Разработка торпеды начата в 1946 году компанией Westinghouse Electric (Шарон, шт. Пенсильвания) совместно с Гарвардской лабораторией подводной акустики (англ. Harvard Underwater Sound Laboratory, HUSL, Кембридж, шт. Массачусетс) и Исследовательской лабораторией боеприпасов Государственного университета Пенсильвании (англ. Ordnance Research Laboratory, ORL). Основным требованием к системе наведения был доплеровский сонар, позволявший отстраиваться от ложных целей на дне и на поверхности воды. Предварительные разработки по доплеровским сонарам проводились с 1942 года.

Торпеда разрабатывалась параллельно с торпедой Mk 35 аналогичного назначения. Основным отличием от последней был сварной алюминиевый корпус вместо литого алюминиевого у Mk 35. В дальнейшем в Mk 37 была выбрана для серийного производства в качестве стандартной торпеды для подводных лодок. Кроме того, этой торпедой вооружались эсминцы, однако с появлением торпедного аппарата Mk 32 для этих целей стали применять лёгкие торпеды. Торпеда Mk 35 выпущена в небольшом количестве.

Система наведения была сделана на базе активного самонаведения торпеды Mk 18 с добавлением пассивного канала. Был заново спроекирован корпус торпеды. В 1955—1956 годах для испытаний было произведено 30 торпед, вскоре после этого на Военно-морской фабрике боеприпасов (англ. Naval Ordnance Plant, Форест-Парк, шт. Иллинойс) началось серийное производство.

Благодаря электрическому двигателю не было необходимости выстреливать торпеду сжатым воздухом, что уменьшало её акустическую сигнатуру.

В начале траектории торпеда отходила по гироскопу на безопасное расстояние от носителя, затем включалось пассивное самонаведение, а последние 640 м пути — доплеровский активный сонар. Магнитострикционный акустический излучатель работал на частоте 60 кГц. Элементная база электронных схем — миниатюрные вакуумные лампы, которые в дальнейшем были заменены полупроводниковыми элементами.

В 1959 году Военно-морской станцией подводного оружия (англ. Naval Underwater Ordnance Station, Ньюпорт, шт. Род-Айленд) и компанией Vitro Co. (Сильвер-Спрингс, шт. Мэриленд) была разработана и начиная с 1960 года стала поступать на вооружение модификация торпеды с маркировкой Mod 1. Основным отличием этой модификации была возможность управления торпедой по проводам. С этой же целью были внесены изменения в конструкцию торпедного аппарата и систему управления подводной лодкой. Новая торпеда была длиннее, тяжелее и медленнее модификации Mod 0, но обеспечивала лучший поиск целей и возможности перехвата быстроходных подводных лодок. Управление этой модификацией осуществлялось по проводам.

Торопеда Mk 37 обеспечивала эффективный перехват целей со скоростями до 20 уз и глубиной погружения до 300 м. С появлением боле скоростных и глубоководных лодок началась разработка более эффективных торпед. Некоторые из них (NT37C, D, E, F) основывались на конструкции торпеды Mk 37.

Начиная с 1967 года торпеды Mod 0 и Mod 1 прошли модернизацию, получив маркировку соответственно Mod 3 и Mod 2. Модернизация включала замену магнитострикционных излучателей на пьезоэлектрические, благодаря чему дальность обнаружения цели возрасла с 640 до 900 м без потери чувствительности с увеличением глубины.

В торпеде применёна серебряно-цинковая батарея Mk 46. Известны случаи перегрева батарей этого типа, которые привели к воспламенению и самопроизвольным взрывам. Практические торпеды используют в качестве вторичных батарей аккумуляторы. Мотор электрический двухскоростной, обеспечивающий скорость 17 уз. при дальности 21 км или 26 уз. при дальности 9,1 км.

Долгое время Mk 37 была основной противолодочной торпедой для подводных лодок ВМС США. В 1972 году началась её замена на Mk 48. Списанные торпеды подвергались модернизации и продавались иностранным государствам. В частности, торпеды с маркировкой NT-37C, у которых ламповая электроника была заменена полупроводниковой, а электродвигатель — двигателем внутреннего сгорания, поставлялась в Израиль.

Корпус торпеды Mk 37 используется в самоходной мине подводного базирования Mk 67. Мина принята на вооружение в 1983 и способна пройти более 18 км по мелководью, в каналах, бухтах и других районах, куда не имеют доступа корабли-постановщики мин. По достижении заданного района мина опускается на дно и действует как обычная донная мина.

Ссылки

• [www.usstorsk.org/volunteers/mk37load/mk3701.htm Mk3-7 torpedo load, USS Torsk SS-423]
• [www.personal.psu.edu/pq9/active.html Tom Pelick: A historical perspective: U.S. Navy's First Active Acoustic Homing Torpedoes]
• [www.fas.org/man/dod-101/sys/ship/weaps/mk-44.htm MK 44 Torpedo]. fas.org. [www.webcitation.org/67wVLUx0X Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
• James V. Shannon. [www.navweaps.com/index_tech/tech-082.htm Post-World War II Acoustic ASW Torpedo Development]. Navweaps.com (2002). [www.webcitation.org/67uqFTKaV Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• Jane's Underwater Warfare Systems 2006-2007.
• Norman Friedman. The Naval Institute Guide to World Naval Weapon Systems 1997-1998. — 1997.
• Jane's Naval Weapon Systems, Issue 33.
• Kurak, Steve (September 1966). «The U. S. Navy's Torpedo Inventory» (United States Naval Institute Proceedings).
• Polmar, Norman (November 1978). «The Ships and Aircraft of the U.S. Fleet: Torpedoes» (United States Naval Institute Proceedings).
• [www.navweaps.com/Weapons/WTUS_PostWWII.htm United States of America Torpedoes since World War II]
• [www.alternatewars.com/BBOW/Weapons/US_Torpedoes.htm U.S. Navy Torpedoes].

Отрывок, характеризующий Mark 37 (торпеда)

– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.