Каширский 144-й пехотный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
144-й пехотный Каширский полк
Годы существования

13 октября 1863 г. - 1918

Страна

Российская империя Российская империя

Входит в

36-я пехотная дивизия (13-й армейский корпус)

Тип

пехота

Дислокация

Брянск

Участие в

Русско-турецкая война 1877—1878

Командиры
Известные командиры

Б. В. Каховский

144-й пехотный Каширский полк

Полк сформирован 13 октября 1863 г. из 4-го резервного и бессрочно-отпускных 5 и 6-го батальонов Камчатского пехотного полка. 25 марта 1864 г. полку присвоен № 144.

2 ноября 1876 г. Каширцам была объявлена мобилизация, и, с началом русско-турецкой войны, 12 апреля 1877 г. они перешли турецкую границу. 23 апреля часть полка участвовала в перестрелке с турецкими пароходами близ м. Сатунова. В июле 2 роты полка отразили десант черкесов у деревни Каршан. В дальнейших военных действиях полк участия не принимал и был отправлен в Россию.

7 апреля 1879 г. из стрелковых рот и сформированной вновь 16-й роты был составлен 4-й батальон и полк приведён в 4-батальонный состав.

Полковой праздник — 30 августа. Старшинство с 16 августа 1806 г., — со дня образования Камчатского полка.



Знаки отличия полка

  1. Полковое Георгиевское знамя с надписями «1806—1906» и «За Севастополь в 1854 и 1855 гг.». Унаследовано от Камчатского полка.
  2. Знаки отличия: нагрудные для офицеров и на головные уборы для нижних чинов с надписью «За отличие», пожалованные Камчатскому полку за подвиги в войне с Турцией в 1828—1829 гг.
  3. Серебряная труба с надписью «В воздаяние отличных подвигов, оказанных в сражениях, бывших 1814 г. января 17 при Бриенн-ле-Шато и 20-го при селении Ла-Ротьер», пожалована Камчатскому пехотному полку 25 апреля 1815 г. и переданная в Каширский полк на основании Высочайшего приказа.

Командиры полка

Напишите отзыв о статье "Каширский 144-й пехотный полк"

Литература

Отрывок, характеризующий Каширский 144-й пехотный полк

– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.