Двинский 91-й пехотный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
91-й пехотный Двинский полк
Годы существования

13 апреля 1863 г.
старшинство с с 29 августа 1805 г. - 1918

Страна

Россия Россия

Входит в

23-я пехотная дивизия (18-й АК)

Тип

пехота

Дислокация

Ревель

91-й пехотный Двинский полк





Формирование и кампании полка

Полк имеет старшинство с 29 августа 1805 г. — времени сформирования 21-го егерского полка (из половины 2-го егерского полка).

21-й егерский полк участвовал в кампании 1806—1807 гг.: под Лопачином и Голымином (13 и 14 декабря 1806 г.), где он, при отступлении армии, задерживал натиск неприятеля и ушёл с поля сражения последним, затем в сражении при Прейсиш-Эйлау, в делах авангарда Багратиона у Монсвальде, Петерсвальде, Лаунау, в сражении под Данцигом, Гейльсбергом и Кенигсбергом, и понёс тяжёлые потери в бою 29 мая 1807 г. у Гейльсберга, когда в строю осталась лишь треть полка. Едва урон был пополнен, как под Кенигсбергом полк опять понёс значительные потери.

В Отечественную войну 1812 г. полк участвовал в арьергардных делах у Вильны и Верок, в стычке у Будиловской пристани, в бою у Островны, затем в сражении под Смоленском, в делах под Лубином, у Гжатска, Гриднева, Колоцкого монастыря и под Бородиным. По оставлении Москвы полк выделил часть личного состава на пополнение 20-го егерского полка, а остальной кадр был отправлен в Нижегородскую губернию для укомплектования рекрутами и к действующей армии присоединился только в мае 1813 г. Запасной батальон полка находился в это время в Бауске, около Митавы, в составе дивизии генерал-майора Вельяминова, и участвовал во многих делах.

В Заграничной кампании 1813 г. 21-й егерский полк принял участие в боях у Петерсвальде и Пирне, в сражении под Дрезденом, в арьергардных делах у Альтенбурга, Эйхенвальде и Цинвальде и в битве под Лейпцигом, где потерял убитым командира полка, полковника Степанова; к концу этого четырёхдневного сражения в полку осталось всего 100 человек. Запасной батальон полка в это время находился при блокаде и взятии крепости Данцига. В кампании 1814 г. полк участвовал в блокаде крепости Ландау, в сражении при Бар-сюр-Об, где понёс потери более всех полков 2-го корпуса, в состав которого входил, затем — в занятии Трау, в рекогносцировке к Ножану, в сражении при Арси-сюр-Об, причём первым ворвался в город, при Фер-Шампенуазе и в занятии 18 марта Парижа.

20 августа 1814 г. полк прибыл в Ковно, а в марте 1815 г., в виду возвращения Наполеона с Эльбы, снова был двинут за границу через Плоцк и Калиш, но в боевых делах принять участия не успел.

В 1815 г. 21-й егерский полк был переименован в 3-й егерский.

Во время польского восстания 1830—1831 гг. полк принял участие в боях: у м. Яновек и Дембе-Вельке, в этом последнем бою полк потерял своего командира, полковника Долговского, смертельно раненого пулей. Затем полк участвовал в сражениях под Вавром, Гроховом, в стычках под Прагой, Ново-Минском, Седлецом, Рационжем и в штурме Варшавы 25 и 26 августа 1831 г., в колонне генерала Штрандмана. Весь этот поход ему пришлось совершить при особо тяжёлых условиях, в виду появления холеры и изнурительных нервных лихорадок. По окончании войны полк простоял в Царстве Польском до марта 1832 г.

Резервный батальон полка, находившийся с 1821 г. в составе военных поселений Новгородской губернии, с началом восстания в Литве, вместе с другими резервными батальонами 1-го пехотного корпуса, был двинут в Ригу, а оттуда форсированным маршем направлен к Янишкам для уничтожения мелких мятежнических банд, действовавших около города Шавель. Отряд, в состав которого вошёл этот батальон, по занятии Шавеля 26 июня, был окружён отрядами Дембинского, Гелгуда, Хлопицского и Шиманского, но, несмотря на превосходство в силах противника, после десятичасового боя принудил его отступить.

28 января 1833 г., по упразднении егерских полков, 3-й егерский полк был включён в состав Ревельского пехотного полка, названного Ревельским егерским полком.

В 1856 г. из Ревельского полка с наименованием «резервным» был выделен 4-й батальон, получивший знамя и образ 3-го егерского полка.

6 апреля 1863 г. из этого батальона и бессрочно-отпускных 5-го и 6-го батальонов Ревельского пехотного полка был сформирован Ревельский резервный пехотный полк, 13 апреля того же года развёрнутый в три батальона и названный Двинским пехотным полком; 25 марта 1864 г. этот полк получил № 91. В 1879 г. Двинский полк был приведён в четырёхбатальонный состав, по четыре роты в батальоне.

Вплоть до Первой мировой войны Двинский полк в кампаниях участия не принимал.

Знаки отличия полка

  • Полковое Георгиевское знамя с надписью «1805—1905» с Александровской юбилейной лентой; пожаловано 29 августа 1905 г.
  • Надписи на шапках «За Варшаву 25 и 26 августа 1831 года», пожалованные 6 декабря 1831 г. 3-му егерскому полку и впоследствии заменённые на нагрудные знаки.

Командиры полка

Известные люди, служившие в полку

Источники

  • Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
  • Годунов В. И. История 91-го пехотного Двинского полка. Юрьев, 1905
  • Шенк В. К. Гренадерские и пехотные полки. Справочная книжка императорской Главной квартиры. СПб., 1909

Напишите отзыв о статье "Двинский 91-й пехотный полк"

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20070816211220/uglitcheskiezvony.narod.ru/Polkosobogonaznacheniya.htm Полк особого назначения]
  • [radikal.ru/F/i048.radikal.ru/0804/b1/8ef8baa9643b.jpg.html# Нижние чины полка (фото)]
  • [i042.radikal.ru/0804/49/ee35a9e3cd00.jpg Нижние чины в полевой форме (Фото)]
  • [i038.radikal.ru/0804/1a/9f04f57ac814.jpg Нижние чины в полевой форме (Фото)]
  • [book.ua-ru.com/1.0.Infantry/1.5.LineInfantry_50-100/1.5.77.php Полковой знак]

Отрывок, характеризующий Двинский 91-й пехотный полк

Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Двинский_91-й_пехотный_полк&oldid=72899397»