Дорогобужский 143-й пехотный полк
| 143-й пехотный Дорогобужский полк | |
 | |
| Годы существования |
13 октября 1863 г. - 1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
36-я пех. див. (13-й арм. корп.) |
| Тип |
пехота |
| Дислокация | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
143-й пехотный Дорогобужский полк
16 августа 1806 г. из 4 рот Селенгинского полка (сформированного в 1763 г.), с добавлением рекрут, был сформирован Охотский мушкетёрский полк. 13 октября 1863 г. было повелено четвёртые резервные батальоны 4-й резервной дивизии переформировать в двенадцать трёхбатальонных полков и составить из них 35, 36 и 37-ю дивизии. В числе этих полков из 4-го резервного батальона и бессрочно-отпускных 5-го и 6-го батальонов Охотского полка был сформирован к 1 января 1864 г. и Дорогобужский пехотный полк в составе 12 линейных и 3 стрелковых рот. 25 марта 1864 г. полк наименован 143-м пехотным Дорогобужским полком.
6 ноября 1876 г. полку была объявлена мобилизация, 26 ноября он выступил в поход и 20 декабря прибыл в сел. Дивизиу Бессарабской губернии, где вошёл в состав 7-го армейского корпуса, на который была возложена охрана прибрежья от румынской границы до Днепровского лимана. 12 апреля 1877 г., с объявлением войны Турции, полк перешёл границу Румынии (у Татарбунарской таможни) и на следующий день прибыл в Килию, где вошёл в состав Вилковского и Сатуновского отрядов. В июле полк закладывал в устье Дуная мины, для чего занял остров Лети. В сентябре 1877 г. полк весьма успешно действовал против турецкого флота у г. Сулина. По заключении мира полк вернулся в Россию, но 8 сентября 1878 г. вновь возвратился в Килию, Сулин и Лети в виде резерва оккупационных войск. Окончательно вернулся он в Россию 29 марта 1879 г. и 1 мая был приведён в мирный состав.
В 1879 г. полк переформирован в 4 батальона; 14 июля 1879 г. 4-й батальон сформирован из 8-го запасного батальона 62-го пехотного Суздальского полка и ему пожаловано знамя его предшественника.
В Первой мировой войне полк принял активное участие в Восточно-Прусской операции. 15 (28) августа 1914 три батальона полка (≈ до 3000 чел.) во главе со своим полковым командиром полковником Кабановым были оставлены у Даретена в арьергардном заслоне 13-го армейского корпуса. Отряд Кабанова трижды ходил в штыковые атаки на преследующих немцев и сумел задержать последних и обеспечить прорыв из окружения значительных сил 13-го армейского корпуса, однако сам Кабанов и большая часть его отряда погибли в бою.
Старшинствово Дорогобужского полка — с 16 августа 1806 г., т. е. со дня основания Охотского полка. Полковой праздник — 6 августа.
Знаки отличия полка
- Георгиевское знамя с надписью «За Севастополь в 1854 и 1855 гг.», пожалованное Охотскому полку 30 августа 1856 г., и с Александровской юбилейной лентой с надписью «1806—1908»
- Нагрудные знаки для офицеров и на головные уборы для нижних чинов с надписью «За отличие», пожалованные Охотскому полку 6 апреля 1830 г. за турецкую войну 1828—1829 гг[1].
Командиры полка
- 27.05.1866 — 30.03.1870 — полковник Яновский, Василий Иванович
- 24.04.1889 — 08.12.1894 — полковник Дебогорий-Мокриевич, Николай Павлович
- 26.01.1898 — 20.11.1899 — полковник Иевреинов, Александр Иоасафович
- в 1909 — полковник Гарбуз, Евгений Михайлович
- 18.10.1911 — 28.08.1914 — полковник Кабанов, Владимир Васильевич
- 18.01.1916 — 14.06.1916 — полковник Буш, Станислав Викентьевич
- 30.08.1916 — после 03.01.1917 — полковник Зальф, Артур Августович
Напишите отзыв о статье "Дорогобужский 143-й пехотный полк"
Примечания
- ↑ Дорогобужский 143-й пехотный полк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
- Восточно-Прусская операция. Сборник документов. М., 1939
- А. С. Солженицын. Узел I. Август Четырнадцатого (гл. 40; 50, 55) // Красное Колесо / Н. Д. Солженицына (ред.-сост.). — М.: Время, 2007. — Т. VII/VIII (ПСС), кн. I/II. — С. 349–355; 14–27, 41–48. — 536 с. — ISBN 5-94117-166-8, ISBN 5-94117-167-6.
Отрывок, характеризующий Дорогобужский 143-й пехотный полк
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
