Список Героев Социалистического Труда (Дабаев — Дешунин)
Поделись знанием:
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
В настоящем списке представлены в алфавитном порядке Герои Социалистического Труда, получившие почётное звание Герой Социалистического Труда, чьи фамилии начинаются с буквы «Д».
- Список содержит информацию о годах жизни, роде деятельности награждённых и дате присвоения почётного звания.
- Список не включает Героев, удостоенных звания дважды и более раз.
- Серым цветом в таблице выделены Герои, удостоенные звания посмертно.
Список людей, фамилии которых начинаются с «Д»
| Навигационная таблица | |
|---|---|
| «Д» | Дабаев — Дешунин |
| Джабаров — Дическул | |
| Длимбетов — Дощечкин | |
| Драгавцев — Дяченко | |
| № | Фамилия, имя, отчество | Годы жизни | Деятельность | Дата награждения |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Дабаев Балдан Самбуевич | 1896 — ???? | Старший чабан Боргойского колхоза Джидинского аймака Бурятской АССР | 03.07.1959 |
| 2 | Даваа Дойбан Дапыянович | род. 1931 | Комбайнёр совхоза имени XXV съезда КПСС Каа-Хемского района Тувинской АССР | 23.12.1976 |
| 3 | Давида Ирма Аугустовна | 1916 — ???? | Ткачиха комбината «Ригас аудумс», гор. Рига Латвийской ССР | 07.03.1960 |
| 4 | Давиденко Виктор Александрович | 26.02.1914 — 15.02.1983 | Заместитель начальника отделения КБ № 11 Первого Главного управления Совета Министров СССР, Горьковская область | 04.01.1954 |
| 5 | Давиденко Пётр Павлович | 1904—1971 | Председатель колхоза имени Петровского Арбузинского района Николаевской области | 16.02.1948 |
| 6 | Давидович Василий Акимович | 1912 — ???? | Дояр колхоза «40-риччя Великого Жовтня» Тернопольского района Тернопольской области | 08.04.1971 |
| 7 | Давидян Епеси Сааковна | 1911 — ???? | Звеньевая колхоза «Лен уги» Октемберянского района Армянской ССР | 14.06.1950 |
| 8 | Давитадзе Аиша Мухамедовна | род. 1924 | Колхозница колхоза имени Ленина Халинского сельсовета Кобулетского района Аджарской АССР | 29.08.1949 |
| 9 | Давитадзе Ферида Сулеймановна | 1920 — ???? | Колхозница колхоза имени Сталина Хуцубанского сельсовета Кобулетского района Аджарской АССР | 29.08.1949 |
| 10 | Давитадзе Хаджи Мухамедович | Председатель исполнительного комитета Хулойского районного Совета депутатов трудящихся Аджарской АССР | 03.05.1949 | |
| 11 | Давитаия София Максимовна | 1915 — ???? | Колхозница колхоза имени Берия Зугдидского района Грузинской ССР | 01.09.1951 |
| 12 | Давиташвили Абрам Михайлович | 1909 — ???? | Заведующий отделом сельского хозяйства Гурджаанского района Грузинской ССР | 09.08.1949 |
| 13 | Давитая Силован Акакиевич | Звеньевой колхоза имени Сталина Ахалсопельского сельсовета Зугдидского района Грузинской ССР | 21.02.1948 | |
| 14 | Давлатов Махкам | 1921 — ???? | Звеньевой колхоза имени Ленина Шахринауского района Сталинабадской области | 03.05.1949 |
| 15 | Давлатов Сафар | род. 1933 | Бригадир колхоза «Комсомол» Матчинского района Ленинабадской области | 10.02.1975 |
| 16 | Давлеткулова Ануза Шарифулловна | род. 18.09.1935 | Бригадир почтальонов первого почтового отделения связи Уфимского почтамта, Башкирская АССР | 05.03.1976 |
| 17 | Давлетов Клыч | род. 1922 | Бригадир колхоза «Правда» Янгиарыкского района Хорезмской области | 08.04.1971 |
| 18 | Давлетов Мукеш Куанышевич | 1910—1973 | Старший чабан совхоза имени Чкалова Асекеевского района Оренбургской области | 22.03.1966 |
| 19 | Давлятов Баймурат | 1900 — ???? | Звеньевой хлопкового совхоза «Семеновод» Министерства совхозов СССР, Курган-Тюбинский район Сталинабадской области | 01.04.1948 |
| 20 | Давлятов Раджабали | 1912 — ???? | Председатель колхоза имени Орджоникидзе Сталинабадского района Сталинабадской области | 03.05.1949 |
| 21 | Давлятов Худойназар | род. 1922 | Бригадир хлопкового совхоза «Сталинабадский» Министерства хлопководства СССР, Сталинабадская область | 10.05.1951 |
| 22 | Давлятова Ниязбуви | род. 1923 | Бригадир полеводческой бригады колкоза имени Сталина Паст-Даргомского района Самаркандской области | 11.01.1957 |
| 23 | Давлятчина Мингиллям (Мингалям) Зайнеевна | род. 1922 | Доярка племенного завода имени Коминтерна Грачёвского района Оренбургской области | 22.03.1966 |
| 24 | Давранов Абдурахман | 1909 — ??? | Первый секретарь Джар-Курганского райкома Компартии Узбекистана Сурхан-Дарьинской области | 11.01.1957 |
| 25 | Давранов Арменак Георгиевич | 1900 — ???? | Директор зернового совхоза имени Орджоникидзе Министерства совхозов СССР, Азербайджанская ССР | 03.04.1948 |
| 26 | Давтян Арев Хачатуровна | род. 1925 | Звеньевая колхоза имени Калинина Микоянского района Армянской ССР | 17.08.1950 |
| 27 | Давтян Арус Гарегиновна | род. 1924 | Звеньевая колхоза имени Калинина Микоянского района Армянской ССР | 16.04.1949 |
| 28 | Давтян Торос Казарович | 1918 — ???? | Бригадир колхоза имени Калинина Азизбековского района Армянской ССР | 05.08.1952 |
| 29 | Давтян Хачатур Александрович | 1899 — ???? | Звеньевой колхоза «Спартак» Нор-Баязетского района Армянской ССР | 02.02.1948 |
| 30 | Давыденко Александра Сергеевна[1] | 1912 — ???? | Звеньевая колхоза «Вперёд», гор. Кизляр Грозненской области | 17.09.1949 |
| 31 | Давыденко Василий Петрович | 1911 — ???? | Комбайнёр Переясловской МТС Брюховецкого района Краснодарского края | 16.04.1949 |
| 32 | Давыденко Елизавета Александровна | род. 1927 | Металлоткач Запорожского метизного завода Министерства чёрной металлургии Украинской ССР, Запорожская область | 22.03.1966 |
| 33 | Давыденко Жанна Даниловна[2] | род. 17.07.1929 | Мастер-маслодел Корсунь-Шевченковского маслозавода Министерства мясной и молочной промышленности Украинской ССР, Черкасская область | 14.06.1966 |
| 34 | Давыденко Иван Миронович | род. 06.07.1933 | Сварщик треста «Татнефтефтепроводстроймонтаж», гор. Казань Татарской АССР | 05.10.1973 |
| 35 | Давыденко Лидия Афанасьевна | 18.12.1928 — 2009 | Председатель колхоза имени Кирова Скадовского района Херсонской области | 22.12.1977 |
| 36 | Давыдов Александр Сергеевич | 26.12.1912 — 19.02.1993 | Директор Института теоретической физики Академии наук Украинской ССР, академик АН Украинской ССР, гор. Киев | 24.12.1982 |
| 37 | Давыдов Андрей Павлович | род. 15.04.1932 | Слесарь-инструментальщик Новгородского завода имени Ленинского комсомола Министерства электронной промышленности СССР | 26.04.1971 |
| 38 | Давыдов Василий Васильевич[3] | род. 02.12.1926 | Бригадир мотористов-испытателей Московского машиностроительного завода «Салют» Министерства авиационной промышленности СССР | 26.04.1971 |
| 39 | Давыдов Григорий Иванович | 1908 — ???? | Бригадир тракторной бригады Павловской МТС Белокуракинского района Ворошиловградской области | 26.02.1958 |
| 40 | Давыдов Иван Васильевич | 22.10.1922 — 26.11.1997 | Наладчик Пензенского научно-исследовательского института электронно-механических приборов Министерства электронной промышленности СССР | 26.04.1971 |
| 41 | Давыдов Иван Никитович | 1933—1981 | Бригадир проходчиков горных выработок шахты № 4—9 комбината «Шахтёрскантрацит» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Донецкая область | 30.03.1971 |
| 42 | Давыдов Иван Степанович | 1916 — ???? | Директор государственного племенного птицеводческого завода «Обильненский» Георгиевского района Ставропольского края | 08.04.1971 |
| 43 | Давыдов Михаил Ефимович | 13.11.1915 — 2010 | Директор совхоза «Белая Дача» Люберецкого района Московской области | 08.04.1971 |
| 44 | Давыдов Николай Иванович | 15.09.1930 — 1977 | Комбайнёр совхоза «Белогорский» Беляевского района Оренбургской области | 29.11.1968 |
| 45 | Давыдов Пётр Константинович | 1907 — ???? | Каменщик треста «Сталинжилстрой», Сталинская область | 28.08.1948 |
| 46 | Давыдова Анна Ивановна | род. 1923 | Доярка учебного хозяйства «Дружба» Переславского района Ярославской области | 22.03.1966 |
| Давыдова Вера Ефремовна[4] | род. 1927 | Звеньевая колхоза имени Луначарского Краснопольского района Сумской области | 16.02.1948 | |
| 47 | Давыдова Гюльбоор Шауловна | 08.03.1892 — 09.04.1983 | Звеньевая колхоза имени Кагановича, гор. Дербент Дагестанской АССР | 27.07.1949 |
| 48 | Давыдовский Ипполит Васильевич | 01.08.1887 — 11.06.1968 | Заведующий кафедрой патологической анатомии лечебного факультета 2-го Московского медицинского института, академик Академии медицинских наук СССР | 28.08.1957 |
| 49 | Дагаева Елена Семёновна | род. 27.02.1936 | Бригадир-оператор производства пластмасс Каменского химического комбината Министерства машиностроения СССР, Ростовская область | 26.04.1971 |
| 50 | Дагбашян Самсон Агабекович | 23.01.1917 — 2005 | Учитель средней школы № 3, гор. Ереван Армянской ССР | 01.07.1968 |
| 51 | Дагужиева Кунац Сафарбиевна[5] | род. 1940 | Звеньевая колхоза «Путь к коммунизму» Кошехабльского района Адыгейской автономной области | 30.04.1966 |
| 52 | Дадабаева Нисолат | род. 1923 | Звеньевая колхоза имени Ленина Шахринауского района Сталинабадской области | 03.05.1949 |
| 53 | Дадабаева Шарафатхан | род. 1928 | Бригадир колхоза «Ленинчи юль» Уйчинского района Наманганской области | 26.02.1981 |
| 54 | Дададжанов Турган | род. 1922 | Председатель исполкома Ташлакского районного Совета депутатов трудящихся Ферганской области | 11.01.1957 |
| 55 | Дадажанов Мамажан | род. 1931 | Бригадир колхоза имени Ильича Ленинского района Андижанской области | 30.04.1966 |
| 56 | Дадажанов Мирзоджан | 1906 — ???? | Звеньевой колхоза «Кзыл Таджикистан» Ворошиловабадского района Сталинабадской области | 01.03.1948 |
| 57 | Даданов Иргаш | род. 1927 | Бригадир племсовхоза «Чиназ» № 4 Янгиюльского района Ташкентской области | 22.03.1966 |
| 58 | Дадашев Дадаш Икрам оглы | род. 1932 | Аппаратчик Сумгаитского комбината хлорорганических продуктов имени М. Азизбекова Министерства химической промышленности СССР, Азербайджанская ССР | 20.04.1971 |
| 59 | Дадашев Шейхали Алескерович | 1913—1995 | Начальник объединения «Туркменнефть» Среднеазиатского совнархоза, гор. Ашхабад Туркменской ССР | 16.03.1965 |
| 60 | Дадов Хамита Аубекирович | род. 1937 | Тракторист-машинист колхоза «Заря коммунизма» Терского района Кабардино-Балкарской АССР | 13.09.1990 |
| 61 | Дадушкина Любовь Васильевна | род. 09.07.1939 | Звеньевая колхоза «Россия» Лунинского района Пензенской области | 30.04.1966 |
| 62 | Даиров Абдыкадыр | 1905 — ???? | Председатель колхоза «Джаналык» Талды-Курганского района Талды-Курганской области | 28.03.1948 |
| 63 | Даирова Зариша | 1916 — ???? | Звеньевая колхоза «Джана-Талап» Талды-Курганского района Талды-Курганской области | 28.03.1948 |
| 64 | Дайербеков Курманалы | Старший чабан колхоза имени Фрунзе Коктерекского района Джамбулской области | 12.07.1949 | |
| 65 | Дайрашев Темирхан | 1913 — ???? | Директор I Джетысайской МТС, Ильичёвский район Южно-Казахстанской области | 08.06.1957 |
| 66 | Даллакян Сирануш Мангиевна | Звеньевая колхоза имени Ленина Куткашенского района Азербайджанской ССР | 17.06.1950 | |
| 67 | Дамбаев Гарма Дамбаевич | 1905 — ???? | Председатель колхоза имени Калинина Курумканского аймака Бурят-Монгольской АССР | 29.03.1948 |
| 68 | Дамирова Джамиля Дадаш кызы | Звеньевая колхоза имени Карла Маркса Кюрдамирского района Азербайджанской ССР | 12.07.1950 | |
| 69 | Данелия Нина Ивановна | Колхозница колхоза имени Ленина Гегечкорского района Грузинской ССР | 19.07.1950 | |
| 70 | Данелюк Елизавета Давидовна | Звеньевая свиноводческого совхоза имени 20-летия Октября Министерства совхозов СССР, Харьковская область | 05.05.1949 | |
| 71 | Данелян Ерванд Аветикович | Заведующий коневодческой фермой «Красное Знамя» Тетрицкаройского района Грузинской ССР | 04.08.1951 | |
| 72 | Данзанов Бадма Цыренович | 1923 — 20.05.1992 | Старший чабан колхоза имени Ильича Оловяннинского района Читинской области | 12.03.1982 |
| 73 | Даниленко Аверьян Корнеевич | 1912 — ???? | Комбайнёр зернового совхоза «Ново-Уральский» Министерства совхозов СССР, Таврический район Омской области | 30.04.1951 |
| 74 | Даниленко Иван Илларионович | 1906 — ???? | Директор совхоза «Аркалдинский» Урджарского района Семипалатинской области | 22.03.1966 |
| 75 | Даниленко Иван Яковлевич | 24.02.1929 — 03.06.2005 | Бригадир колхоза «Знамя Ленина» Белгород-Днестровского района Одесской области | 23.06.1966 |
| 76 | Даниленко Константин Иванович | 06.11.1910 — 24.06.1957 | Начальник паровозной колонны № 10 Народного комиссариата путей сообщения СССР | 05.11.1943 |
| 77 | Даниленко Михаил Васильевич | 10.08.1918 — 17.11.2002 | Ректор Львовского государственного медицинского института, профессор | 09.08.1978 |
| 78 | Даниленко Наталья Терентьевна | Звеньевая виноградарского совхоза имени Молотова Министерства пищевой промышленности СССР, Анапский район Краснодарского края | 26.09.1950 | |
| 79 | Даниленко Нина Степановна | Звеньевая колхоза имени Шевченко Куйбышевского района Куйбышевской области | 26.02.1948 | |
| 80 | Даниленко Нина Фёдоровна | род. 05.10.1937 | Свинарка колхоза «XXI съезд КПСС» Мстиславского района Могилёвской области | 06.09.1973 |
| 81 | Данилецкий Владимир Зыгмунтович | род. 25.02.1939 | Тракторист зерносовхоза «Барвиновский» Урицкого района Кустанайской области | 03.03.1980 |
| 82 | Данилов Алексей Николаевич | род. 1925 | Электросварщик предприятия Министерства общего машиностроения СССР, гор. Харьков | 26.04.1971 |
| 83 | Данилов Алексей Семёнович | род. 1926 | Рабочий Петровского электромеханического завода «Молот» Министерства судостроительной промышленности СССР, Саратовская область | 26.04.1971 |
| 84 | Данилов Борис Матвеевич | 22.05.1911 — 23.11.2000 | Директор Воронежского авиационного завода Министерства авиационной промышленности СССР | 26.04.1971 |
| 85 | Данилов Борис Михайлович | 11.08.1926 — 16.06.1987 | Старший вальцовщик Первоуральского новотрубного завода Министерства чёрной металлургии СССР, Свердловская область | 30.03.1971 |
| 86 | Данилов Валентин Иванович | 1911—1987 | Мастер вагонного депо Свердловск-Сортировочный Свердловской железной дороги, Свердловская область | 04.08.1966 |
| 87 | Данилов Василий Васильевич | род. 12.01.1922 | Токарь Новосибирского завода низковольтной аппаратуры Министерства машиностроения СССР | 26.04.1971 |
| 88 | Данилов Михаил Васильевич | 21.11.1931 — 06.12.1998 | Машинист машин вытягивания стекла Борского стекольного завода имени М. Горького, Горьковская область | 08.01.1974 |
| 89 | Данилов Фёдор Александрович | 26.10.1907 — 19.12.1984 | Директор Первоуральского новотрубного завода, Свердловская область | 19.07.1958 |
| 90 | Данилова Александра Митрофановна | 24.08.1913 — 2003 | Начальник участка Крымского консервного завода Министерства пищевой промышленности РСФСР, Краснодарский край | 21.07.1966 |
| 91 | Данилова Екатерина Тихоновна | род. 1926 | Рабочая Ачигварского совхоза имени Микояна Министерства сельского хозяйства СССР, Очемчирский район Абхазской АССР | 01.09.1951 |
| 92 | Данилова Ирина Яковлевна | 1912 — ???? | Птичница колхоза «Рассвет» Михайловского района Волгоградской области | 22.03.1966 |
| 93 | Данилова Мария Антоновна | род. 1925 | Бригадир садчиков Алма-Атинского кирпичного завода № 1 Министерства промышленности строительных материалов Казахской ССР | 28.07.1966 |
| 94 | Данилова Ольга Николаевна | 1911 — ???? | Доярка совхоза «Новое» Сокольского района Вологодской области | 22.03.1966 |
| 95 | Данильченко Иван Иванович | 1918 — ???? | Комбайнёр Кущёвской МТС Краснодарского края | 13.06.1952 |
| 96 | Данильчук Стахим Сазонович | 1909 — ???? | Председатель колхоза имени Кирова Вербского района Ровенской области | 26.02.1958 |
| 97 | Данилюк Алексей Моисеевич | 24.04.1934 — 04.01.1994 | Бригадир тракторной бригады колхоза имени Жданова Гощанского района Ровненской области | 08.12.1973 |
| 98 | Данилюк Фёдор Александрович | род. 1925 | Бригадир тракторной бригады колхоза имени Фрунзе Лановецкого района Тернопольской области | 08.04.1971 |
| 99 | Даниляк Елизавета Алексеевна | род. 1930 | Звеньевая колхоза имени Хрущёва Вашковецкого района Черновицкой области | 04.05.1951 |
| 100 | Данияров Ибраим | 1885 — ???? | Старший табунщик колхоза «15 лет Казахской ССР» Красногорского района Джамбулской области | 23.07.1948 |
| 101 | Данияров Калмакбай | 1905 — ???? | Старший чабан колхоза «Джана-Талап» Сары-Суйского района Джамбулской области | 12.07.1949 |
| 102 | Данияров Усман | 1909 — ???? | Председатель колхоза имени Молотова Шурчинского района Сурхан-Дарьинской области | 11.01.1957 |
| 103 | Данник Александр Иванович | 1904 — ???? | Бригадир колхоза имени Кирова Белозёрского района Херсонской области | 30.04.1966 |
| 104 | Данченко Алексей Евгеньевич | 22.03.1904 — 01.10.1983 | Начальник объединённого Черноморского государственного морского пароходства Министерства морского флота СССР, Одесская область | 03.08.1960 |
| 105 | Данченко Григорий Прокофьевич | род. 1928 | Машинист вращающихся печей Амвросиевского цементного комбината Министерства промышленности строительных материалов Украинской ССР, Донецкая область | 28.07.1966 |
| 106 | Данченко Евдокия Фёдоровна | род. 1920 | Фрезеровщица механического завода имени В. В. Куйбышева, гор. Петропавловск Северо-Казахстанской области | 07.03.1960 |
| 107 | Даньков Иван Авксентьевич | 1903 — ???? | Начальник шахты № 1—2 «Горская» треста «Первомайскуголь» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Ворошиловградская область | 26.04.1957 |
| 108 | Даньшин Николай Назарович | 02.09.1935 — 01.11.2011 | Бригадир комплексной бригады передвижной механизированной колонны № 228 управления «Белгородоблсельхозстрой», Белгородская область | 08.01.1974 |
| 109 | Дараган Тимофей Иванович | 1895 — ???? | Главный агроном совхоза «Сад-гигант» Славянского района Краснодарского края | 30.04.1966 |
| 110 | Дараселия Даниел Учанович | 1898 — ???? | Звеньевой колхоза «Колхида» Зугдидского района Грузинской ССР | 19.07.1950 |
| 111 | Дараселия Ксения Тарасхановна | род. 1927 | Колхозница колхоза «Колхида» Зугдидского района Грузинской ССР | 19.07.1950 |
| 112 | Дараселия Лена Алмасхановна | род. 1925 | Колхозница колхоза «Колхида» Зугдидского района Грузинской ССР | 19.07.1950 |
| 113 | Дараселия Феофан Абрамович | 1916 — ???? | Звеньевой колхоза «Колхида» Зугдидского района Грузинской ССР | 03.05.1949 |
| 114 | Дараселия Шалва Маркозович | род. 1923 | Звеньевой колхоза «Колхида» Зугдидского района Грузинской ССР | 01.09.1951 |
| 115 | Дарбаев Курман Ергалеевич | род. 02.02.1932 | Комбайнёр совхоза «Катайский» Альменевского района Курганской области | 08.04.1971 |
| 116 | Даржаа Эрестол Даржааевич | 1921—1990 | Охотник сельхозартели «Советская Тува» Тоджинского района Тувинской АССР | 22.03.1966 |
| 117 | Дарибаев Алтынбек Дарибаевич | 1927—1985 | Старший конвертерщик Карагандинского металлургического комбината Министерства чёрной металлургии СССР | 30.03.1971 |
| 118 | Дарибаев Кушербай[6] | 1892—1964 | Заведующий коневодческой фермой колхоза имени Кирова Аральского района Кзыл-Ординской области | 31.10.1949 |
| 119 | Даркаева Прасковья Алексеевна | род. 1924 | Доярка племенного завода «Канаш» Шенталинского района Куйбышевской области | 22.03.1966 |
| 120 | Даркембаев Умиралы | 1876 — ???? | Старший табунщик колхоза «Ульгули» Нарынколского района Алма-Атинской области | 23.07.1948 |
| 121 | Дарцмелия Ион Бегларович | 1895 — ???? | Бригадир колхоза имени Сталина Сухумского района Абхазской АССР | 03.05.1949 |
| 122 | Дарчев Владимир Антонович | род. 1930 | Бригадир монтажников строительно-монтажного управления № 3 Ангарского управления строительства № 16 Министерства среднего машиностроения СССР, Иркутская область | 26.04.1971 |
| 123 | Дарчия Роза Георгиевна | род. 1929 | Колхозница колхоза имени Чарквиани Махарадзевского района Грузинской ССР | 19.07.1950 |
| 124 | Дарчия Тамара Семёновна | 1913 — ???? | Рабочая Насакиральского совхоза Министерства сельского хозяйства СССР, Махарадзевский район Грузинской ССР | 05.07.1949 |
| 125 | Дарчия Шушана Монасовна | род. 1930 | Колхозница колхоза имени Берия Ланчхутского района Грузинской ССР | 05.07.1951 |
| 126 | Датуашвили Иван Захарьевич | 1917 — ???? | Звеньевой колхоза имени Калинина Гурджаанского района Грузинской ССР | 05.09.1950 |
| 127 | Датуашвили Иосиф Васильевич | 1920 — ???? | Звеньевой колхоза имени Калинина Гурджаанского района Грузинской ССР | 05.09.1950 |
| 128 | Даулеткалиев Сакан | род. 1930 | Старший чабан колхоза «Передовик» Индерского района Гурьевской области | 22.03.1966 |
| 129 | Даулетов Идирис | род. 1931 | Старший чабан колхоза «Коммунизм» Тамдынского района Бухарской области | 22.03.1966 |
| 130 | Даулетьяров Тутинбай | 1910 — ???? | Старший чабан совхоза «Каратальский» Каратальского района Алма-Атинской области | 22.03.1966 |
| 131 | Даульбаева Болсынай | 1909 — ???? | Старший чабан совхоза «Чим-Курган» Южно-Казахстанской области | 29.03.1958 |
| 132 | Даумов Ергалий Даумович | 1911 — ???? | Председатель сельхозартели имени Сталина Меркенского района Джамбулской области | 11.01.1957 |
| 133 | Дауренбеков Тастемир | 1892 — ???? | Старший табунщик колхоза «Кенес-Тюбе» Таласского района Джамбулской области | 23.07.1948 |
| 134 | Даурова Вера Алексеевна | 1918 — ???? | Звеньевая зернового совхоза «Братский» Министерства совхозов СССР, Братский район Николаевской области | 20.08.1949 |
| 135 | Даутбаев Жубай | 1893 — ???? | Старший чабан колхоза «Козмолдак» Сузакского района Южно-Казахстанской области | 23.07.1948 |
| 136 | Даутов Абдрахман[7] | 1913 — ???? | Старший чабан совхоза «Коммунизм» Чуйского района Джамбулской области | 08.04.1971 |
| 137 | Даутов Зикаф Набиевич | род. 01.05.1935 | Старший оператор<--установки по переработке серы--> Уфимского нефтеперерабатывающего завода Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР, Башкирская АССР | 20.04.1971 |
| 138 | Героимов Антон Александрович | род. 1927 | Машинист скрепера Целиноградского дорожно-строительного управления Министерства автомобильного транспорта и шоссейных дорог Казахской ССР | 05.10.1966 |
| 139 | Даутов Тельтай | 1918 — ???? | Звеньевой овцеводческого совхоза имени Ленина Министерства совхозов СССР, Джамбулская область | 03.05.1948 |
| 140 | Даутпаев Шарып | род. 1924 | Старший табунщик колхоза «Пограничник» Маркакольского района Восточно-Казахстанской области | 23.07.1948 |
| 141 | Даценко Александр Никифорович | род. 1925 | Комбайнёр колхоза имени Куйбышева Сребнянского района Черниговской области | 23.06.1966 |
| 142 | Даценко Марцелина Казимировна | 1912 — ???? | Свинарка колхоза имени Дзержинского Ровенского района Ровенской области | 10.06.1954 |
| 143 | Дашко Иван Павлович | 1897 — ???? | Агроном колхоза имени Карла Маркса Шполянского района Киевской области | 25.04.1951 |
| 144 | Дашко Николай Григорьевич | 17.04.1930 — 01.05.2001 | Бригадир комплексной бригады строительного треста «Херсонстрой» Министерства промышленного строительства СССР, гор. Херсон | 05.04.1971 |
| 145 | Дашков Николай Иванович | род. 09.05.1926 | Токарь Коломенского тепловозостроительного завода имени В. В. Куйбышева Министерства тяжёлого и транспортного машиностроения СССР, Московская область | 12.05.1977 |
| 146 | Дашкова Екатерина Ивановна | 27.11.1907 — 06.02.1979 | Свинарка колхоза «Молодой ударник» Коломенского района Московской области | 07.04.1949 |
| 147 | Дашутина Марфа Давыдовна | род. 04.10.1918 | Звеньевая Первухинского свеклосовхоза Министерства пищевой промышленности СССР, Богодуховский район Харьковской области | 29.08.1949 |
| 148 | Дащенко Николай Мефодиевич | 27.03.1913 — 06.11.1981 | Директор семеноводческого совхоза «Красноармеец» Министерства совхозов СССР, Юрьевский район Днепропетровской области | 03.05.1948 |
| 149 | Двинянинов Арнольд Валентинович | род. 23.03.1937 | Радионастройщик Смоленского завода средств автоматики | 03.01.1974 |
| 150 | Двирна Вера Филипповна[8] | род. 16.04.1935 | Доярка племенного завода «Старый Коврай» Чернобаевского района Черкасской области | 22.03.1966 |
| 151 | Двойных Варвара Григорьевна | 1909 — ???? | Звеньевая колхоза «Завет Ильича» Рыльского района Курской области | 04.05.1948 |
| 152 | Дворецкая Антонина Дмитриевна | род. 1927 | Красильщица Одесской трикотажной фабрики имени Крупской Министерства лёгкой промышленности Украинской ССР | 05.04.1971 |
| 153 | Дворжецкий Иван Александрович | 02.07.1903 — 13.07.1972 | Каменщик строительного управления «Жилстрой» № 1 треста «Челябметаллургстрой» Челябинского совнархоза | 09.08.1958 |
| 154 | Дворник Анна Степановна[9] | род. 07.01.1924 | Звеньевая колхоза «Первое Мая» Остёрского района Черниговской области | 23.04.1952 |
| 155 | Дворников Прокофий Игнатьевич | 08.03.1905 — 19.06.1967 | Директор Молдавского научно-исследовательского института орошаемого земледелия и овощеводства, член-корреспондент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, гор. Тирасполь Молдавской ССР | 30.04.1966 |
| 156 | Дворникова Анна Сергеевна | род. 25.04.1944 | Бригадир комплексной бригады строительного управления № 1 треста «Промстрой» Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, Липецкая область | 16.01.1980 |
| 157 | Дворская Павлина Ивановна | род. 05.08.1931 | Звеньевая колхоза имени Дворского Бучачского района Тернопольской области | 23.06.1966 |
| 158 | Двухимённый Дмитрий Павлович | 09.11.1922 — 08.03.1992 | Токарь Харьковского завода «Коммунар» Министерства общего машиностроения СССР | 26.07.1966 |
| 159 | Дё Анатолий | род. 1926 | Звеньевой колхоза имени Димитрова Нижне-Чирчикского района Ташкентской области | 17.07.1951 |
| 160 | Деберкина Фёкла Егоровна | 26.09.1912 — 27.06.1990 | Звеньевая Михайловского свеклосовхоза Министерства пищевой промышленности СССР, Панинский район Воронежской области | 18.05.1948 |
| 161 | Дебов Сергей Сергеевич | 07.12.1919 — 13.06.1995 | Директор Научно-исследовательской лаборатории при Мавзолее Ленина, академик и вице-президент Академии медицинских наук СССР, гор. Москва | 06.12.1979 |
| 162 | Девадзе Шукри Талибович | 1911 — ???? | Председатель исполнительного комитета Кобулетского районного Совета депутатов трудящихся Аджарской АССР | 29.08.1949 |
| 163 | Девдариани Владимир Гуласпович | 1899 — ???? | Звеньевой колхоза «Имеди» Орджоникидзевского района Грузинской ССР | 09.08.1949 |
| 164 | Девятияров Александр Григорьевич | 01.12.1934 — 23.09.1987 | Старший мастер Ижевского машиностроительного завода Министерства оборонной промышленности СССР, Удмуртская АССР | 26.04.1971 |
| 165 | Девяткина Алла Леонидовна | род. 29.03.1924 | Главный инженер совхоза «Шелковка» Кимрского района Калининской области | 08.04.1971 |
| 166 | Девятко Владимир Григорьевич | 31.05.1931 — 1993 | Машинист угольного комбайна шахты «Норильская» Норильского горно-металлургического комбината имени А. П. Завенягина Министерства цветной металлургии СССР, Красноярский край | 04.12.1965 |
| 167 | Девятков Николай Дмитриевич | 11.04.1907 — 01.02.2001 | Научный руководитель отдела сверхвысокочастотной электроники Института радиотехники и электроники Академии наук СССР, заведующий кафедрой эмиссионной и квантовой электроники Московского физико-технического института, академик АН СССР, гор. Москва | 13.03.1969 |
| 168 | Девятова София Ивановна | род. 20.07.1932 | Оплётчица Киевского кабельного завода Министерства электротехнической промышленности СССР | 08.08.1966 |
| 169 | Девятых Григорий Григорьевич[10] | 01.12.1918 — 17.02.2005 | Директор Института химии высокочистых веществ Академии наук СССР, академик АН СССР, гор. Горький | 14.07.1989 |
| 170 | Дегтярёв Александр Семёнович | 04.09.1932 — 23.09.1982 | Машинист экскаватора Жуковской передвижной механизированной колонны «Водхозстрой», Жуковский район Брянской области | 08.04.1971 |
| 171 | Дегтярёв Василий Алексеевич | 02.01.1880 — 16.01.1949 | Конструктор-изобретатель завода № 2 Наркомата вооружения СССР, Ивановская область | 02.01.1940 |
| 172 | Дегтярёв Василий Дмитриевич | 1915 — ???? | Катодчик Усть-Каменогорского свинцово-цинкового комбината имени В. И. Ленина Восточно-Казахстанского совнархоза | 20.07.1963 |
| 173 | Дегтярёв Василий Павлович | 1918—1985 | Старший осмотрщик вагонов вагонного депо Иркутск-Сортировочный Восточно-Сибирской железной дороги | 16.01.1974 |
| 174 | Дегтярёв Владимир Иванович | 19.08.1920 — 16.10.1993 | Управляющий трестом «Чистяковантрацит» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Сталинская область | 26.04.1957 |
| 175 | Дегтярёв Иван Иванович | 10.05.1930 — 2008 | Бригадир проходчиков горных выработок шахты № 66—67 треста «Свердловуголь» комбината «Донбассантрацит» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Луганская область | 29.06.1966 |
| 176 | Дегтярёв Иван Логинович | 1919 — ???? | Бригадир бригады по внедрению новой техники механического завода Министерства обороны СССР, гор. Москва | 15.06.1971 |
| 177 | Дегтярёв Леонид Андреевич | 18.07.1924 — 14.10.1995 | Начальник 33-го Центрального научно-исследовательского и испытательного института Министерства обороны СССР, генерал-майор технической службы, Саратовская область | 06.02.1975 |
| 178 | Дегтярёв Михаил Николаевич | 15.08.1915 — 08.12.1978 | Командир взвода восстановительного железнодорожного батальона, старший сержант | 05.11.1943 |
| 179 | Дегтярёв Павел Михайлович | род. 1921 | Председатель колхоза «Урожай» Киквидзенского района Волгоградской области | 08.04.1971 |
| 180 | Дегтярёв Пётр Петрович | род. 1924 | Заведующий промыслом газопромыслового управления № 1 Министерства газовой промышленности СССР, Краснодарский край | 30.03.1971 |
| 181 | Дегтярёв Сергей Савватеевич | 1907 — ???? | Директор совхоза «Носковцы» Жмеринского района Винницкой области | 30.04.1966 |
| 182 | Дегтяренко Константин Николаевич | 1911 — ???? | Председатель колхоза имени Димитрова Новокузнецкого района Кемеровской области | 23.06.1966 |
| 183 | Деделов Платон Андреевич | 28.11.1903 — 05.01.1966 | Председатель Ульяновского райисполкома Омской области | 11.01.1957 |
| 184 | Дедик Антон Самойлович | 15.12.1896 — 06.02.1969 | Старший чабан ордена Ленина конного завода № 158, Сальский район Ростовской области | 26.07.1949 |
| Дедкова Валентина Васильевна[11] | род. 1925 | Птичница птицеводческого совхоза «Загорский» Министерства совхозов СССР, Загорский район Московской области | 07.02.1952 | |
| 185 | Дедов Григорий Михайлович | род. 1924 | Тракторист колхоза «Россия» Змеиногорского района Алтайского края | 08.04.1971 |
| 186 | Дедов Фёдор Иванович | 1907—1977 | Председатель колхоза «Пролетарская победа» Западного района Калмыцкой АССР | 21.08.1959 |
| 187 | Дедова Евдокия Михайловна | 07.03.1915 — ???? | Доярка совхоза «Конь-Колодезский» Хлевенского района Липецкой области | 22.03.1966 |
| 188 | Дедюрин Фёдор Куприянович | 1917—1981 | Старший оператор прокатного цеха Златоустовского металлургического завода, Челябинская область | 19.07.1958 |
| 189 | Дедюхин Леонид Степанович | 15.05.1937 — 20.01.2004 | Фрезеровщик Свердловского машиностроительного завода имени М. И. Калинина Министерства авиационной промышленности СССР | 18.03.1985 |
| 190 | Дедяева Валентина Ефимовна | род. 13.03.1932 | Бригадир колхоза «Тальменский» Искитимского района Новосибирской области | 22.03.1966 |
| 191 | Деев Александр Михайлович | 1907 — ???? | Директор совхоза «Белёвский» Белёвского района Тульской области | 27.12.1957 |
| 192 | Деев Александр Тимофеевич | 1918—1987 | Директор Судостроительного завода № 199 имени Ленинского комсомола Министерства судостроительной промышленности СССР, гор. Комсомольск-на-Амуре Хабаровского края | 25.07.1966 |
| 193 | Деев Виталий Петрович | 1908 — ???? | Старший вальцовщик цеха бесшовных труб Днепропетровского трубопрокатного завода имени Ленина | 19.07.1958 |
| 194 | Дейнека Александр Александрович | 20.05.1899 — 12.06.1969 | Живописец и график, действительный член Академии художеств СССР, народный художник СССР, гор. Москва | 10.06.1969 |
| 195 | Дейнека Татьяна Демьяновна | 1909 — ???? | Звеньевая колхоза имени Горького Деражнянского района Каменец-Подольской области | 16.02.1948 |
| 196 | Дейнеко Анна Ивановна[12] | род. 1930 | Бригадир свиноводческой фермы совхоза «III Выришальный» Новгородковского района Кировоградской области | 08.04.1971 |
| 197 | Дейнеко Григорий Фёдорович | 1907 — ???? | Директор Уйского совхоза Уйского района Челябинской области | 22.03.1966 |
| 198 | Деканадзе Муршид Шукриевич | 1908 — ???? | Звеньевой колхоза имени XVIII партсъезда Хулойского района Аджарской АССР | 21.02.1948 |
| 199 | Декин Андрей Матвеевич | 1919 — 23.01.1970 | Бригадир тракторно-полеводческой бригады колхоза имени Жданова Нижне-Чирского района Сталинградской области | 20.11.1958 |
| 200 | Деккер Екатерина Генриховна | род. 1927 | Доярка Кустанайской областной сельскохозяйственной опытной станции, Кустанайская область | 22.03.1966 |
| 201 | Делов Алий Харунович | 15.05.1915 — 16.10.1990 | Паровозный машинист депо Армавир Северо-Кавказской железной дороги | 05.11.1943 |
| 202 | Делькин Валерий Константинович | 20.05.1941 — 27.02.2000 | Бригадир слесарей-электромонтажников военно-строительной организации Министерства обороны СССР, гор. Коломна Московской области | 22.07.1985 |
| 203 | Делянский Семён Григорьевич | род. 15.09.1926 | Звеньевой оленеводческого совхоза «Полярная звезда» Пенжинского района Корякского национального округа | 08.04.1971 |
| 204 | Дема Дмитрий Алексеевич | Старший конюх колхоза имени Ленина Ново-Милятинского района Львовской области | 05.11.1951 | |
| 205 | Демагин Николай Семёнович | род. 1929 | Забойщик Белоусовского рудника Иртышского полиметаллического комбината Министерства цветной металлургии СССР, Восточно-Казахстанская область | 20.05.1966 |
| 206 | Демаш Афанасий Васильевич | 07.11.1907 — 07.10.1995 | Главный агроном Сальского районного производственного управления сельского хозяйства Ростовской области | 19.04.1967 |
| 207 | Демедюк Григорий Васильевич | 17.11.1922 — 03.1994 | Слесарь-сборщик Липецкого тракторного завода имени XIII съезда КПСС Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР | 05.04.1971 |
| 208 | Демеев Жансултан Демеевич[13][14] | 1928 — ???? | Комбайнёр совхоза имени Павлова Кустанайского района Кустанайской области | 11.01.1957 |
| 209 | Деменко Илья Герасимович | 1928 — ???? | Бригадир комплексной бригады бетонщиков предприятия Министерства строительства электростанций СССР на строительстве Сталинградской ГЭС, Сталинградская область | 09.09.1961 |
| 210 | Деменков Виктор Андреевич | род. 07.06.1927 | Машинист-инструктор локомотивного депо станции Могилёв Белорусской железной дороги | 04.05.1971 |
| 211 | Дементьев Геннадий Петрович | 21.03.1932 — 18.08.1996 | Первый заместитель генерального директора — главный конструктор научно-производственного объединения «Молния» Министерства авиационной промышленности СССР, гор. Москва | 30.12.1990 |
| 212 | Деметрадзе Шалва Ипполитович | Звеньевой колхоза имени 26 комиссаров Зестафонского района Грузинской ССР | 09.08.1949 | |
| 213 | Демеш Ольга Ивановна | Управляющая фермой совхоза «Меркутлинский» Тюкалинского района Омской области | 08.04.1971 | |
| 214 | Демешкина Анисья Михайловна | 26.12.1914 — 17.05.1990 | Трактористка колхоза «Дружба» Кетовского района Курганской области | 23.06.1966 |
| 215 | Демешко Михаил Кузьмич | род. 1928 | Бригадир каменщиков строительного управления № 42 треста «Полоцксельстрой» Министерства сельского строительства Белорусской ССР, гор. Полоцк Витебской области | 07.05.1971 |
| 216 | Демиденко Василий Петрович | 17.03.1930 — 17.03.1998 | Первый секретарь Северо-Казахстанского обкома Компартии Казахстана | 24.12.1976 |
| 217 | Демиденко Владимир Григорьевич | 25.07.1913 — 28.12.1992 | Председатель колхоза «Сибирь» Татарского района Новосибирской области | 19.04.1967 |
| 218 | Демиденко Ефросиния Афанасьевна | род. 10.10.1916 | Доярка колхоза «Колос» Переяслав-Хмельницкого района Киевской области | 26.02.1958 |
| 219 | Демиденко Мария Никитична | род. 25.04.1925 | Заведующая свиноводческой фермой колхоза «XXI съезд КПСС» Мстиславского района Могилёвской области | 22.03.1966 |
| 220 | Демидов Герман Александрович | 1927—1979 | Машинист локомотивного депо Петропавловск Омской железной дороги, Северо-Казахстанская область | 01.08.1959 |
| 221 | Демидов Михаил Иванович[15] | род. 16.09.1921 | Машинист турбинного цеха Красноярской ТЭЦ № 1 Красноярскэнерго Министерства энергетики и электрификации СССР | 04.10.1966 |
| 222 | Демидова Вера Алексеевна | Свинарка совхоза «Головково» Наро-Фоминского района Московской области | 08.04.1971 | |
| 223 | Демидова Екатерина Яковлевна | род. 03.06.1940 | Ткачиха ткацко-прядильной фабрики «Рабочий» Министерства лёгкой промышленности СССР, гор. Ленинград | 31.12.1973 |
| 224 | Демидова Мария Александровна | 14.08.1937 — 17.11.2003 | Доярка совхоза «Сычёвка» Сычёвского района Смоленской области | 22.03.1966 |
| 225 | Дёмин Иван Михайлович | 02.01.1915 — 13.01.1992 | Директор Минского автомобильного завода | 25.02.1975 |
| 226 | Дёмин Иван Павлович | 14.11.1928 — 28.10.1992 | Бригадир комплексной бригады монтажного управления № 6 домостроительного комбината № 3 Главмосстроя, гор. Москва | 09.08.1979 |
| 227 | Дёмин Максим Андреевич | 1913 — ???? | Бригадир арматурщиков завода железобетонных изделий № 19 Главмоспромстроймтериалов Мосгорисполкома | 07.05.1971 |
| 228 | Дёмин Николай Васильевич | 10.05.1910 — 20.01.1983 | Комбайнёр Албашской МТС Каневского района Краснодарского края | 20.05.1952 |
| 229 | Дёмин Николай Григорьевич | 08.11.1918 — 10.05.1983 | Заведующий свинофермой колхоза «Новый путь» Кимовского района Московской области | 07.04.1949 |
| 230 | Дёмин Павел Михайлович | 11.01.1896 — 08.03.1975 | Председатель колхоза «Искра» Богородского района Горьковской области | 12.03.1958 |
| 231 | Демихов Василий Александрович | род. 1926 | Бригадир тракторной бригады совхоза «Украинский» Большечерниговского района Куйбышевской области | 23.06.1966 |
| 232 | Демичева Раиса Николаевна | 20.01.1928 — 09.08.1995 | Бригадир комплексной бригады колхоза «Коммунар» Давлекановского района Башкирской АССР | 08.04.1971 |
| 233 | Дёмкин Алексей Михайлович[16] | 17.03.1925 — 15.04.1997 | Бригадир каменщиков строительного управления № 7 треста «Магнитострой» Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, Челябинская область | 05.04.1971 |
| 234 | Дёмкин Владимир Иванович | 1929—2001 | Механизатор колхоза «Южный» Городовиковского района Калмыцкой АССР | 23.12.1976 |
| 235 | Демко Алексей Иванович[17] | 1910 — ???? | Пчеловод колхоза «За коммунизм» Боготольского района Красноярского края | 22.03.1966 |
| 236 | Демухаметов Николай Александрович | Звеньевой колхоза имени Карла Маркса Ужурского района Красноярского края | 07.01.1948 | |
| 237 | Демченко Мария Николаевна | 13.07.1902 — 10.10.1978 | Звеньевая колхоза «Большевик» Ново-Сенжарского района Полтавской области | 10.05.1948 |
| 238 | Демченко Михаил Прокофьевич | род. 1927 | Машинист экскаватора Северного рудника Тургайского бокситового рудоуправления Министерства цветной металлургии СССР | 30.03.1971 |
| 239 | Демченко Пётр Трофимович | род. 1924 | Слесарь-сборщик Гомельского завода измерительных приборов Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления СССР | 03.01.1974 |
| 240 | Демченков Иван Дмитриевич | род. 26.08.1926 | Проходчик горных выработок шахты № 12 комбината «Новомосковскуголь» Министерства угольной промышленности СССР, Тульская область | 30.03.1971 |
| 241 | Демчишина Дарья Ивановна | 14.01.1919 — 26.01.2000 | Комбайнёр Николаевской II МТС Николаевской области | 20.05.1952 |
| 242 | Демьяник Мария Дмитриевна | род. 1922 | Свинарка колхоза имени Реввоенсовета Марьянского района Краснодарского края | 26.07.1949 |
| 243 | Дендиберя Пётр Михайлович | 1910—1978 | Управляющий фермой молочного совхоза «Северо-Любинский» Министерства совхозов СССР, Любинский район Омской области | 12.11.1951 |
| 244 | Денежкин Геннадий Алексеевич | 26.01.1932 — 13.02.2016 | Первый заместитель генерального директора по научной работе — главный конструктор Государственного научно-производственного предприятия «Сплав» Министерства оборонной промышленности СССР | 19.10.1989 |
| 245 | Денекин Иван Игнатьевич | 1913 — ???? | Бригадир рыболовецкой бригады колхоза «Рассвет Севера» Охотского района Хабаровского края | 02.03.1957 |
| 246 | Денисенко Александр Павлович | 1909—1952 | Крепильщик шахты № 10-бис комбината «Сталинуголь», Сталинская область | 28.08.1948 |
| 247 | Денисенко Андрей Андреевич | 15.10.1925 — 14.11.1998 | Бригадир проходческой бригады рудоуправления имени К. Либкнехта треста «Ленинруда», гор. Кривой Рог Днепропетровской области | 19.07.1958 |
| 248 | Денисенко Арсентий Максимович | 1887 — ???? | Бригадир колхоза имени Ворошилова Каменско-Днепровского района Запорожской области | 28.02.1949 |
| 249 | Денисенко Григорий Иванович | 29.04.1919 — 24.05.1998 | Ректор Киевского политехнического института имени 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, член-корреспондент Академии наук Украинской ССР | 08.08.1986 |
| 250 | Денисенко Иван Парфёнович | 1902—1958 | Председатель колхоза «Искра» Ленинск-Кузнецкого района Кемеровской области | 25.02.1949 |
| 251 | Денисенко Тамара Егоровна | род. 1931 | Доярка совхоза «Орловичи» Дубровенского района Витебской области | 08.04.1971 |
| 252 | Денисенков Иван Антонович | 15.10.1920 — 17.01.2000 | Председатель колхоза имени Радищева Гжатского района Смоленской области | 10.03.1958 |
| 253 | Денисов Василий Васильевич | 06.12.1926 — 10.05.2002 | Слесарь-инструментальщик Ульяновского машиностроительного завода имени Володарского Министерства машиностроения СССР | 26.04.1971 |
| 254 | Денисов Виктор Владимирович | 1914 — ???? | Электромеханик Московской областной дирекции радиотрансляционной сети Министерства связи СССР | 18.07.1966 |
| 255 | Денисов Владимир Николаевич | род. 1944 | Бригадир токарей Оренбургского машиностроительного завода Министерства общего машиностроения СССР | 26.12.1984 |
| 256 | Денисов Геннадий Владимирович | род. 21.09.1928 | Мастер Поназыревского леспромхоза Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Костромская область | 17.09.1966 |
| 257 | Денисов Григорий Тихонович | 23.02.1915 — 05.04.1984 | Комбайнёр Злодейской МТС Кагальницкого района Ростовской области | 24.07.1952 |
| 258 | Денисов Григорий Фёдорович | 1897 — 21.08.1977 | Начальник участка шахты № 3-бис треста «Свердловуголь» комбината «Донбассантрацит», Ворошиловградская область | 28.08.1948 |
| 259 | Денисов Егор Лазаревич | 07.01.1929 — 26.05.2009 | Вальщик леса Троицко-Печорского леспромхоза Министерства лесной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Коми АССР | 07.05.1971 |
| 260 | Денисов Иван Тимофеевич | 1918 — ???? | Начальник участка шахты № 10 имени Артёма треста «Ворошиловуголь» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Ворошиловградская область | 26.04.1957 |
| 261 | Денисов Константин Петрович | 1911 — ???? | Начальник станции Москва-Пассажирская Смоленская Московской железной дороги | 12.11.1981 |
| 262 | Денисов Михаил Дмитриевич | род. 1924 | Военный строитель | 29.07.1966 |
| 263 | Денисов Николай Михайлович | 14.10.1930 — 10.09.1998 | Тракторист колхоза «Украина» Хорольского района Полтавской области | 23.06.1966 |
| 264 | Денисов Николай Семёнович | 19.12.1910 — 16.08.1997 | Директор Саратовского авиационного завода Министерства авиационной промышленности СССР | 26.04.1971 |
| 265 | Денисов Павел Иванович | 25.10.1921 — 24.05.2008 | Начальник цеха Полоцкого нефтеперерабатывающего завода Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР, Витебская область | 28.05.1966 |
| 266 | Денисов Фёдор Варфоломеевич | Комбайнер колхоза «Урал» Ирбитского района Свердловской области | 15.12.1972 | |
| 267 | Денисова Александра Ивановна[18] | род. 14.01.1934 | Крутильщица Калининского комбината химического волокна Министерства химической промышленности СССР | 20.04.1971 |
| 268 | Денисова Нина Васильевна[19] | род. 1927 | Рабочая семеноводческого совхоза «Лабинский» Министерства совхозов СССР, Лабинский район Краснодарского края | 17.08.1950 |
| 269 | Денисова Ольга Денисовна | 11.07.1921 — 03.05.2000 | Колхозница колхоза имени Ленина Чутовского района Полтавской области | 08.12.1973 |
| 270 | Денисова Раиса Никифоровна | род. 20.08.1926 | Доярка колхоза «Родина» Белокалитвинского района Ростовской области | 22.03.1966 |
| 271 | Денчиля Григорий Юрьевич[20] | 1907 — ???? | Начальник лесопункта Кушницкого леспромхоза Иршавского района Закарпатской области | 05.10.1957 |
| 272 | Деньгин Пётр Васильевич | 21.10.1912 — 1976 | Зоотехник племенного овцеводческого завода «Марьяновский» Марьяновского района Омской области | 22.03.1966 |
| 273 | Деньдобра Антонина Филипповна | род. 21.11.1921 | Доярка колхоза «Бильшовык» Ямпольского района Винницкой области | 08.04.1971 |
| 274 | Деньжонков Алексей Васильевич | 02.11.1925 — 18.06.1992 | Электролинейщик треста «Волгоэлектросетьстрой» Министерства строительства электростанций СССР на строительстве Сталинградской ГЭС, Сталинградская область | 09.09.1961 |
| 275 | Деньщиков Пётр Иосифович[21] | 15.09.1918 — 09.01.1980 | Председатель колхоза «Авангард» Гродненского района Гродненской области | 08.04.1971 |
| 276 | Дербенёв Александр Павлович | 02.08.1933 — 19.12.2001 | Машинист экскаватора управления механизации № 1 специализированного треста «Кировспецстроймеханизация» Министерства строительства СССР, Кировская область | 19.03.1981 |
| 277 | Дервоед Ольга Семёновна | род. 1923 | Доярка экспериментальной базы «Межево» Витебской областной сельскохозяйственной опытной станции, Витебская область | 22.03.1966 |
| 278 | Дергачёв Иван Семёнович | род. 1928 | Бригадир колхоза имени Чкалова Новобугского района Николаевской области | 08.04.1971 |
| 279 | Дергунов Лазарь Васильевич | 07.02.1907 — 23.12.1974 | Председатель колхоза имени Чапаева Дрожжановского района Татарской АССР | 06.03.1948 |
| 280 | Дергунов Пётр Кондратьевич | 21.12.1915 — 10.08.1994 | Председатель колхоза имени Ленина Сузунского района Новосибирской области | 11.01.1957 |
| 281 | Деревенских Анна Александровна | род. 30.03.1928 | Звеньевая колхоза «Красный партизан» Верхне-Хавского района Воронежской области | 07.05.1948 |
| 282 | Деревьева Марфа Николаевна | 1893 — ???? | Звеньевая колхоза «Авангард» Боготольского района Красноярского края | 10.04.1948 |
| 283 | Деревянко Алексей Лукич[22] | 15.03.1908 — ???? | Старший мастер Ждановского металлургического завода имени Ильича, Сталинская область | 19.07.1958 |
| 284 | Деревянко Анна Антоновна | 1914 — ???? | Звеньевая колхоза имени Чкалова Ново-Московского района Днепропетровской области | 04.03.1949 |
| 285 | Деревянко Юрий Гаврилович | 06.05.1912 — 1994 | Заместитель председателя Государственного комитета по судостроению СССР, гор. Москва | 28.04.1963 |
| 286 | Дереза Мария Сергеевна | 1913 — ???? | Звеньевая свиноводческого совхоза «Соревнование» Министерства совхозов СССР, Ленинградский район Краснодарского края | 11.02.1949 |
| 287 | Дерешев Анатолий Иванович | род. 25.11.1936 | Токарь-расточник Новосибирского завода «Электросигнал» Министерства радиопромышленности СССР | 16.01.1974 |
| 288 | Дерий Домна Трифоновна | 1914 — ???? | Звеньевая колхоза имени Чкалова Никопольского района Днепропетровской области | 06.06.1949 |
| 289 | Деркач Василий Андреевич | род. 1921 | Председатель колхоза имени Сталина Нежинского района Черниговской области | 28.08.1953 |
| 290 | Деркач Марина Ефимовна | 10.04.1907 — 26.05.1987 | Звеньевая колхоза «Жовтень» Ново-Сенжарского района Полтавской области | 16.02.1948 |
| 291 | Деркач Николай Петрович | 19.09.1929 — 24.02.1996 | Бригадир комплексной бригады строительного управления № 1 Саратовгэсстроя Министерства энергетики и электрификации СССР, гор. Балаково Саратовской области | 20.04.1971 |
| 292 | Деркач Терентий Васильевич | 1894 — ???? | Заместитель начальника Главного управления сахарной свёклы и других технических культур Министерства сельского хозяйства Украинской ССР, гор. Киев | 26.02.1958 |
| 293 | Дерлюк Любовь Нестеровна[23] | род. 01.02.1929 | Звеньевая колхоза имени Ворошилова Менского района Черниговской области | 23.04.1952 |
| 294 | Дерунов Михаил Дмитриевич | род. 30.09.1930 | Звеньевой колхоза «Победа» Чаусского района Могилёвской области | 12.04.1979 |
| 295 | Дерунов Павел Фёдорович | 27.03.1916 — 30.06.2001 | Генеральный директор Рыбинского моторостроительного завода Министерства авиационной промышленности СССР, Ярославская область | 26.04.1971 |
| 296 | Дерьякулиев Нурхаджи | род. 1926 | Бурильщик конторы бурения № 1 треста «Туркменбурнефть» Среднеазиатского совнархоза, Туркменская ССР | 16.03.1965 |
| 297 | Дерюжин Евгений Борисович[24] | род. 22.05.1932 | Бригадир комплексной бригады специализированного управления подводно-технических работ № 6 объединения «Союзподводтрубопроводстрой» Министерства строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, Тосненский район Ленинградской области | 13.06.1986 |
| 298 | Дерябин Борис Анатольевич | 01.09.1937 — 19.12.2012 | Автоскреперист Вяземского дорожно-ремонтного строительного управления, Смоленская область | 05.03.1976 |
| 299 | Дерябин Михаил Иванович | 1909 — ???? | Председатель Волчанского райисполкома, Харьковская область | 07.05.1948 |
| 300 | Дерябин Николай Сергеевич | род. 1932 | Помощник мастера Клинского комбината химического волокна имени В. И. Ленина Министерства химической промышленности СССР, Московская область | 20.04.1971 |
| Дерягина Наталья Михайловна[25] | род. 1929 | Бригадир совхоза «Морской», гор. Феодосия Крымской области | 30.04.1966 | |
| 301 | Десюк Матрёна Дмитриевна | 09.11.1911 — ???? | Бригадир полеводческой бригады совхоза имени Микояна Кореновского района Краснодарского края | 31.10.1957 |
| 302 | Десяк Ольга Фёдоровна | род. 21.09.1940 | Звеньевая колхоза «Украина» Крыжопольского района Винницкой области | 23.06.1966 |
| 303 | Десяткин Тарас Гаврилович | род. 26.04.1928 | Начальник объединения «Якутзолото» Министерства цветной металлургии СССР, Якутская АССР | 10.03.1976 |
| 304 | Десятник Андрей Петрович | 12.10.1917 — 18.10.1990 | Председатель колхоза «Победа» Балейского района Читинской области | 08.04.1971 |
| 305 | Детин Степан Иванович | 1899—194.. | Бывший заведующий районным отделом сельского хозяйства Молотовского района Куйбышевской области | 26.02.1948 |
| 306 | Дехканов Абдукарим | 1914 — ???? | Звеньевой колхоза имени М. Горького Ворошиловабадского района Сталинабадской области | 01.03.1948 |
| 307 | Дехканов Мирзахмад | род. 1926 | Председатель колхоза имени Энгельса Ленинградского района Ферганской области | 26.02.1981 |
| 308 | Дехканов Рузмат | 1897 — ???? | Заведующий конефермой колхоза имени Сталина Колхозабадского района Кулябской области | 15.09.1948 |
| 309 | Дехканова Угилджон | род. 1931 | Бригадир хлопководческой бригады колхоза имени Ленина Сталинабадского района Таджикской ССР | 17.01.1957 |
| 310 | Дешенов Татан | 1886 — ???? | Старший табунщик колхоза «Жана-Жол» Жилокосинского района Гурьевской области | 23.07.1948 |
| 311 | Дешунин Владимир Сергеевич | род. 31.07.1940 | Рабочий предприятия Министерства электронной промышленности СССР, гор. Киев | 08.06.1977 |
Напишите отзыв о статье "Список Героев Социалистического Труда (Дабаев — Дешунин)"
Примечания
- ↑ Фамилия на момент награждения — Давыденко, в замужестве — Глебова.
- ↑ В тексте Указа — Давиденко.
- ↑ [www.golyanovo.org/people Давыдов Василий Васильевич // Почётные граждане МО Гольяново]
- ↑ Фамилия Давыдова — в замужестве, на момент награждения — Шкурат.
- ↑ На момент награждения фамилия — Дагужиева, в замужестве — Енамукова.
- ↑ В тексте Указа — имя Кошербай.
- ↑ [darvblago.ru/893.html Даутов Абдрахман // История народов Средней Азии]
- ↑ В тексте Указа — Двирная.
- ↑ Фамилия на момент награждения — Дворник, в замужестве — Локоть.
- ↑ [niznov-nekropol.ucoz.ru/index/devjatykh_gg/0-366 Нижегородский некрополь]
- ↑ Фамилия Дедкова — в замужестве, на момент награждения — Сухинина.
- ↑ Фамилия на момент награждения — Дейнеко, в замужестве — Ткаченко.
- ↑ В тексте Указа — Димеев.
- ↑ [kraeved-kst.kz/ru/gordost/o-regione/gordost-zemli-kostanaiskoi/zhansultan-demeev.html Герой Социалистического Труда, первоцелинник Жансултан Демеев // Костанайский областной историко-краеведческий музей]
- ↑ Енисейский энциклопедический словарь / Н. И. Дроздов, В. С, Боровец. КОО Ассоциация «Русская энциклопедия», 1998. — С. 725.
- ↑ [chel-portal.ru/?id=2621&site=encyclopedia&t=Dyomkin Дёмкин Алексей Михайлович]
- ↑ Енисейский энциклопедический словарь / Н. И. Дроздов, В. С. Боровец. — КОО Ассоциация «Русская энциклопедия», 1998. — С. 159, 725.
- ↑ [tvernews.ru/news/166946 Герой Социалистического Труда Александра Ивановна Денисова отмечает 80-летие]
- ↑ Фамилия на момент награждения — Денисова, в замужестве — Кравченко.
- ↑ В тексте Указа ошибочно — Денчиль.
- ↑ [perspektiva-info.by/index.php?option=com_content&view=article&catid=41%3A2010-10-08-07-58-56&id=9218%3A2013-03-13-09-20-30&Itemid=63 Слащёв А. Петровская эпоха // Перспектива. — 13.03.2013.]
- ↑ [www.ilyich.mariupol.net/steel/year110_3 Ильичёвцы, Герои Социалистического Труда]
- ↑ Фамилия на момент награждения — Дерлюк, в замужестве — Беззубенко.
- ↑ [www.tosno-online.com/common/pochet Герои Социалистического Труда муниципального образования Тосненский район Ленинградской области]
- ↑ Фамилия Дерягина — в замужестве, на момент награждения — Рыжова.
См. также
Ссылки
Герои Социалистического Труда [www.warheroes.ru на сайте] «Герои страны»
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Список Героев Социалистического Труда (Дабаев — Дешунин)
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
