Список послов России и СССР в Германии
Поделись знанием:
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
(перенаправлено с «Список послов СССР и России в Германии»)
В статье представлен список послов Российской империи, СССР и России в Германии.
Содержание
Хронология дипломатических отношений
- 1775 — назначен первый российский дипломатический представитель при Кёльнском курфюршестве (с резиденцией в Бонне).
- 15 сентября 1781 — открытие миссии России при Майнцском, Кёльнском и Трирском курфюршествах (с резиденцией во Франкфурте-на-Майне).
- 1866 — закрытие представительства в связи с ликвидацией Германского союза.
- 18 января 1871 г. — создана Германская империя. Российский посланник в Пруссии стал посланником в Германии.
- 7 декабря 1871 г. — миссии преобразованы в посольства.
- 1 августа 1914 г. — дипломатические отношения прерваны Германией после объявления войны России.
- 3 марта 1918 г. — установлены дипломатические отношения между РСФСР и Германией.
- 5 ноября 1918 г. — дипломатические отношения прерваны Германией.
- 16 апреля 1922 г. — восстановлены дипломатические отношения между РСФСР и Германией.
- 23 июля 1923 г. — установлены дипломатические отношения между СССР и Германией.
- 22 июня 1941 г. — дипломатические отношения прерваны Германией.
- 15 октября 1949 г. — установлены дипломатические отношения между СССР и ГДР на уровне миссий.
- 22 августа 1953 г. — миссии преобразованы в посольства.
- 13 сентября 1955 г. — установлены дипломатические отношения между СССР и ФРГ на уровне посольств.
- 3 октября 1990 г. — объединение ФРГ и ГДР.
Список послов в Германии/ФРГ
Список послов в ГДР
| Срок полномочий | Посол | Годы жизни | Комментарии |
|---|---|---|---|
| СССР | |||
| 16 октября 1949 — 26 мая 1952 | Георгий Максимович Пушкин | 1909—1963 | Чрезвычайный и Полномочный Посланник |
| 1 июня 1952 — 29 мая 1953 | Иван Иванович Ильичёв | 1905—1983 | Чрезвычайный и Полномочный Посланник |
| 29 мая 1953 — 17 июля 1954 | Владимир Семёнович Семёнов | 1911—1992 | Чрезвычайный и Полномочный Посланник (до 19 сентября 1953), Чрезвычайный и полномочный посол (с 19 сентября 1953) |
| 17 июля 1954 — 21 февраля 1958 | Георгий Максимович Пушкин | 1909—1963 | |
| 21 февраля 1958 — 15 декабря 1962 | Михаил Георгиевич Первухин | 1904—1978 | |
| 15 декабря 1962 — 18 сентября 1971 | Пётр Андреевич Абрасимов | 1912—2009 | |
| 30 октября 1971 — 7 марта 1975 | Михаил Тимофеевич Ефремов | 1911—2000 | |
| 7 марта 1975 — 12 июня 1983 | Пётр Андреевич Абрасимов | 1912—2009 | |
| 12 июня 1983 — 24 мая 1990 | Вячеслав Иванович Кочемасов | 1918—1997 | |
| 24 мая 1990 — 3 октября 1990 | Геннадий Серафимович Шикин | 1938—2006 | |
Список послов в Регенсбурге и при Германском союзе
| Срок полномочий | Посол | Годы жизни | Комментарии, Ранг |
|---|---|---|---|
| 1744—1746 | Герман Карл Кейзерлинг | 1696—1764 | резидент |
| 1757—1758 | Георг Генрих Битнер | ? —1758 | резидент |
| 1758—1773 | Иван Матвеевич Симолин | 1720—1799 | резидент |
| 14 сентября 1781—1793 август 1794—1795 |
Николай Петрович Румянцев | 1754—1826 | посланник |
| 1793 — август 1794 1795 — 1797 |
Иван Вукасович | 17.. — 18.. | поверенный в делах |
| 1797 — 1801 | Иван Карлович Штакельберг | 1754—1823 | посланник |
| 1801 — 1810 | Филипп Адамович Клюпфель | 1756 — 1823 | министр — резидент |
| 1 сентября 1815 — 1 мая 1835 | Иван Осипович Анштет | 1770—1835 | посланник |
| 30 мая 1835 — 22 декабря 1847 | Убри, Пётр Яковлевич | 1774—1847 | посланник |
| 1 января 1848 — 29 января 1850 | Андрей Фёдорович Будберг | 1817—1881 | и.д. поверенного в делах |
| 29 января 1850 — 8 июня 1853 | Дмитрий Григорьевич Глинка | 1808—1883 | поверенный в делах |
| 29 января 1850 — 8 июня 1855 | Александр Михайлович Горчаков | 1798—1883 | посланник |
| 8 июня 1855 — 6 мая 1856 | Филипп Иванович Бруннов | 1797—1875 | посланник |
| 5 января 1857 — 20 сентября 1860 | Феликс Петрович Фонтон | 1801—18.. | посланник |
| 7 ноября 1860 — 7 сентября 1866 | Эрнест Романович Унгерн-Штернберг | 1794—1879 | посланник |
Список послов в Пруссии
| Срок полномочий |
Посол | Годы жизни | Дипломатический ранг |
|---|---|---|---|
| 1701 | Андрей Петрович Измайлов | 16..-31.05.1714 | посланник |
| .10.1705-1706 | Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин | 28.07.1664-1743 | посланник |
| 1706-1711 | Альбрехт фон дер Лит | 1659-1718 | посланник |
| 28.02.1711-1722 1723—1727 |
Александр Гаврилович Головкин | 1689-4.11.1760 | посланник |
| 1719 | Пётр Андреевич Толстой | 1645-17.02.1729 | с дипломатическим поручением |
| 1722-1725 | Михаил Гаврилович Головкин | 1699-10.11.1755 | и. о. полномочного министра |
| 1729-1730 | Сергей Дмитриевич Голицын | 10.06.1696-1.07.1738 | посланник |
| 1730—1731 8.01-26.07.1744 |
Михаил Петрович Бестужев-Рюмин | 7.09.1688-26.02.1760 | посланник |
| 1731-1732 | Карл Густав Лёвенвольде | 16..-30.04.1735 | полномочный министр |
| 18.11.1731-19.11.1734 | Павел Иванович Ягужинский | 1683-6.04.1736 | посол |
| 28.11.1734-22.12.1741 | Казимир Христофор Бракель | 1686-29.12.1741 | посол |
| 26.12.1741-8.01.1744 27.07.1744-.05.1746 | Пётр Григорьевич Чернышёв | 25.03.1712-20.08.1773 | посланник |
| 1746-1748 | Герман Карл Кейзерлинг | 1.01.1696-30.09.1764 | посланник |
| 1748-1750 | Алексей Леонтьевич Гросс | 1713—1765 | посланник |
| 1762-1763 | Николай Васильевич Репнин | 11.03.1734-12.05.1801 | полномочный министр |
| 1762-1786 | Владимир Сергеевич Долгоруков | 1717—1803 | посланник |
| 1785-1788 | Сергей Петрович Румянцев | 17.03.1755-24.01.1838 | посланник |
| 1789-1794 | Максимилиан Нессельроде | 24.10.1724-24.02.1810 | посланник |
| 1794-1797 | Степан Алексеевич Колычев | 15.07.1746-14.05.1805 | посол |
| .08.1797-15.10.1799 | Никита Петрович Панин | 17.04.1770-1.03.1837 | посланник |
| 27.03.1800- 2.06.1802 | Алексей Иванович Криденер | 13.06.1746-2.06.1802 | посланник |
| 12.07.1802-11.11.1807 | Максим Максимович Алопеус | 21.01.1748-6.06.1822 | посланник |
| 11.11.1807- 2.01.1810 | Густав Оттонович Штакельберг | 5.06.1766-6.04.1850 | посланник |
| .05.1809-.02.1810 | Пётр Яковлевич Убри | 1774-22.12.1847 | поверенный в делах |
| 31.12.1809-18.09.1812 | Христофор Андреевич Ливен | 6.05.1774-10.01.1839 | посланник |
| 25.04.1813-1.06.1831 | Давид Максимович Алопеус | 1769-13.06.1831 | посланник |
| 1.09.1831-25.03.1839 | Александр Иванович Рибопьер | 21.04.1783-24.05.1865 | посланник |
| 25.03.1839-31.08.1850 | Пётр Казимирович Мейендорф | 8.08.1796-9.03.1863 | посланник |
| 6.12.1851- 7.07.1856 8.02.1858-3.11.1862 | Андрей Фёдорович Будберг | 8.01.1817-28.01.1881 | посланник |
| 7.07.1856-8.02.1858 | Филипп Иванович Бруннов | 31.08.1797-12.04.1875 | посланник |
| 3.11.1862-18.01.1871 | Павел Петрович Убри | 4.11.1818-6.02.1896 | посланник |
См. также
- Список послов Российской Федерации в государствах Европы
- Чрезвычайный и полномочный посол
- Германо-российские отношения
Напишите отзыв о статье "Список послов России и СССР в Германии"
Ссылки
- [wwhp.ru/rossi-m12.htm Представители Российской империи в других странах на wwhp.ru]
- [www.knowbysight.info/6_MID/00158.asp Список послов РСФСР в Германии (1918) в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.knowbysight.info/6_MID/03529.asp Список послов СССР в Германии (1922—1941) в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.knowbysight.info/6_MID/00619.asp Список послов СССР в ФРГ (1955—1991) в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.knowbysight.info/6_MID/00083.asp Список послов СССР в ГДР (1949—1990) в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.russische-botschaft.de/index.php?id=&L=3 Сайт Посольства Российской Федерации в Германии]
Отрывок, характеризующий Список послов России и СССР в Германии
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
