Чарльз, Джон

Джон Чарльз
Общая информация
Полное имя	Уильям Джон Чарльз
Прозвище	Ласковый великан (Gigante Buono)
Родился	27 декабря 1931(1931-12-27) Суонси, Уэльс
Умер	21 февраля 2004(2004-02-21) (72 года) Уэйкфилд, Англия
Гражданство	Уэльс
Рост	188 см
Позиция	защитник нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
1946—1948	Суонси Таун
Клубная карьера*
1948—1957	Лидс Юнайтед	297 (150)
1957—1962	Ювентус	150 (93)
1962	Лидс Юнайтед	11 (3)
1962—1963	Рома	10 (4)
1963—1966	Кардифф Сити	68 (18)
1966—1971	Херефорд Юнайтед	173 (80)
1971—1972	Мертир-Тидвил	? (?)
Национальная сборная**
1950—1965	Уэльс	38 (15)
Тренерская карьера
1967—1971	Херефорд Юнайтед	играющий тренер
1972—1974	Мертир-Тидвил	играющий тренер
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Уи́льям Джон Чарльз (англ. William John Charles; 27 декабря 1931, Суонси — 21 февраля 2004, Уэйкфилд) — валлийский футболист. Один из лучших игроков в истории европейского футбола, по опросу МФФИИС занимает 84 место среди лучших футболистов XX века, признан УЕФА лучшим футболистом Уэльса XX века. Чарльз включен в число ста легенд футбольной лиги Англии, входит в Зал славы английского футбола. Находится под номером 19 в списке 100 валлийских национальных героев. Чарльз получил звание Командора ордена Британской империи (CBE). Чарльз считается самым великим иностранным игроком Серии А. Чарльз — первый неитальянец, вошедший в зал славы Серии А.

По меткому выражению журналиста Дона Дэйвиса, Джон Чарльз был «силён, как Геркулес, и властен, как Цезарь»; сэр Бобби Чарльтон в своей книге назвал его «несравненным». Шестикратный лучший бомбардир чемпионата Англии Джимми Гривз сказал, что «если бы я выбирал свою самую великую сборную Британии, или даже сборную мира, Джон Чарльз был бы в ней». Марк Хьюз, лучший футболист Англии 1989 года, сказал, что Чарльз — «самый великий игрок, носивший майку сборной Уэльса».

Биография

Джон Чарльз родился в районе Кумбурла в городе Суонси 27 декабря 1931 года. В детстве Чарльз увлёкся футболом, часто играя со своим братом Мэлом Чарльзом, который также стал игроком сборной. Обучаясь в школе, Чарльз стал играть в секции футбола, принадлежавшей клубу «Суонси Таун». В возрасте 14-ти лет Чарльз был взят в основную команду «Суонси», но из-за слишком молодого возраста он не провёл ни одного матча за клуб, более того, его почти не брали даже на скамью запасных.

«Лидс Юнайтед»

Однажды, когда Чарльз играл за молодёжную команду «Гендрос», его заметили скауты английского клуба «Лидс Юнайтед». В сентябре 1948 года Чарльз удачно прошёл просмотр в «Лидсе», и с ним был заключён контракт, первоначально Чарльз выступал за вторую команду «Лидса», где тренер Мейджор Бакли пробовал валлийца на позициях правого защитника, центрального полузащитника и даже левого крайнего нападающего. Дебют в первой команде состоялся 19 апреля 1949 года в товарищеской игре против клуба «Дамфрис», на глазах 20-тысячной толпы игра завершилась со счётом 0:0. В том же месяце состоялся дебют Чарльза в чемпионате Англии против клуба «Блэкберн Роверс», в котором Джон играл в центре поля. Однажды из-за травмы форвардов Чарльз был отправлен на место центрфорварда и уже во второй игре сделал «дубль», это вызвало споры в тренерском штабе, какую роль отводить Джону. Но всё же Чарльз играл на месте полузащитника, вплоть до сезона 1952/53, в котором в «Лидс» пришёл прекрасный полузащитник Джек Чарльтон, после чего Чарльз, не выдержавший конкуренции в центре поля, был отправлен на место центрального нападающего; смена амплуа пошла валлийцу на пользу — в первом же сезоне в новой роли Чарльз забил 26 мячей, а в следующем сезоне отличился 42 раза. Всего за «Лидс» Чарльз провёл 297 матчей и забил 150 мячей.

«Ювентус»

Игра Чарльза привлекла внимание итальянских клубов. Так, представитель клуба «Ювентус» Джиджи Пероначе часто появлялся на матчах «Лидса», а 6 апреля 1957 года лично выразил перед Чарльзом интерес со стороны клуба. 10 апреля 1957 года в матче сборной Уэльса, когда Чарльз впервые надел капитанскую повязку в национальной команде, на игре присутствовал президент «Ювентуса» Умберто Аньелли, который был так поражён игрой валлийца, что немедленно начал переговоры с игроком о его переходе в стан «бьянконери». Через 11 дней «Лидс» сообщил, что не будет препятствовать уходу лидера команды. В те годы услугами агентов почти не пользовались, однако у Чарльза таковой имелся, и здесь «Юве» повезло: Эдвард Соммерфилд, агент Чарльза, был начальником Кеннет Уолстенхолм, большого поклонника итальянского футбола, знакомым со многими крупными деятелями футбола на Аппенинах, более того, именно Уолстенхолм назвал Чарльза лучшим футболистом-универсалом в мире. Сделка проходила в отеле Лидса «Куинз», переговоры продолжались с 16.30 до 22.00, Соммерфилд хорошо был готов, выяснив у юристов и бухгалтеров итальянские положения о контрактах, суммы и законы, потому сделка прошла быстро, а затем была встреча Аньелли с Чарльзом и окончание переговоров. Потому уже в августе 1957 года Чарльз стал игроком «Старой синьоры», сумма, заплаченная «Лидсу», равнялась рекордным для Британии 65 тыс. фунтов, Чарльз стал вторым британским футболистом, выступавшим не в Британии, вслед за игроком «Реала» Джоном Уотсоном.

8 сентября 1957 года Чарльз дебютировал в составе «Юве» в матче с «Вероной», который завершился со счётом 3:2. В том же 1957 году в «Ювентус» пришёл другой великолепный футболист — Омар Сивори, и вскоре два форварда стали самым грозным дуэтом в Серии А. Чарльз вспоминал: «Мы просто оказались вместе, и это произошло. Мы стали одним целым. Классический тандем великана и малыша». Это не помешало Чарльзу отвесить Сивори пощёчину, когда тот слишком буйно отреагировал на один из эпизодов игры. Чарльз быстро освоился в новой для себя стране: «Я освоился в Италии достаточно быстро и совсем не скучал по дому. Думаю, переезд в 16-летнем возрасте из Суонси в Лидс дался мне гораздо более тяжело. Переезд же из Лидса в Италию получился совершенно другим. Кроме того, я учил итальянский язык. Это было важно, так как я должен был общаться с людьми, как на поле, так и вне него.» До прихода двух форвардов в клуб «Юве» не блистал, в предыдущем сезоне команда заняла лишь 9-е место, но приход новых футболистов помог клубу выиграть «скудетто», Чарльз вспоминал: «„Ювентус“ приобрел нескольких игроков, включая меня самого, и мы выиграли „скудетто“, честно говоря, я даже предположить не мог, что мы сумеем занять первое место в первый же сезон.» В том же первом сезоне Чарльз стал кумиром тиффози «Юве», которые прозвали его «Добрый великан» за его джентльменское поведение на поле. Однако главным мотивом выступлений в Италии для Чарльза были деньги: «Если мне не изменяет память, то после ухода из „Лидса“ мне стали платить 18 фунтов в неделю. До этого я никогда не слышал о „Ювентусе“. Я ничего не знал о Турине, но деньги, предложенные итальянцами, очень манили. Самым главным была выплата компенсации при подписании контракта — очень неплохой компенсации. Также выплачивались премиальные. Если мы выигрывали у таких команд, как „Торино“, „Интер“ и „Милан“, то премиальные составляли 100, 200 или даже 300 фунтов». В Турине Чарльз был звездой, он жил в особняке с женой Пегги и сыновьями Терри, Мелвином и Питером; где бы он ни находился, его повсюду преследовали поклонники и поклонницы, что очень нравилось Чарльзу: «На меня смотрели, как на знаменитость, на кинозвезду. Это было и правда похоже на сумасшествие. Ты выходил в город, и люди подходили к тебе за автографами. Они шли за тобой по пятам, просто чтобы посмотреть на тебя. В общем-то, я не возражал, особенно если это были симпатичные девушки!», удивляло Чарльза и отношение болельщиков главного соперника «Ювентуса», другой туринской команды «Торино»: «Я очень хорошо помню наши дерби с „Торино“. Это были необыкновенные матчи. Некоторые люди говорили, что, пока мы выигрываем у „Торино“, они готовы прощать нам неудачи в борьбе за скудетто. Однажды воскресным вечером я услышал за окном автомобильные гудки. Я вышел на улицу посмотреть, в чём же дело. Это были болельщики „Торино“, размахивавшие своими красными флагами. Они хотели поздравить меня с победой над их командой. Мне показалось это потрясающим.»

В «Ювентусе» Чарльз провёл 5 сезонов, выиграв с клубом 3 чемпионата и 2 кубка Италии, проведя за клуб 150 матчей и забив 93 гола, и это в жёстком итальянском футболе, в котором, по словам Чарльза, «защитники очень плотно опекали нападающих, могу заверить, очень плотно. Они знали все уловки форвардов. Если ты шел в штрафную соперника при розыгрыше углового, один из защитников обязательно наступал тебе на ногу, а другой хватал за футболку. Но несколько классных защитников в Италии всё же играли.» Были у «Юве» времён Чарльза и неудачи: «Старая синьора» так и не смогла выиграть Кубок чемпионов, хотя выигрыш скудетто, конечно, всегда был для «Юве» наиглавнейшей победой. В 1962 году Чарльз решил уехать из Италии, этому не мог помешать даже новый контракт на 14 тыс. фунтов: Чарльз хотел, чтобы его дети получили образование в Великобритании. Чарльз остался в памяти болельщиков «Старой Синьоры»; в 1997 году, в год столетия клуба, Чарльз был назван фанатами лучшим иностранцем в истории «Ювентуса».

Завершение карьеры

Из «Юве» Чарльз вернулся в «Лидс», но повторить свой английский успех не мог, валлийцу, привыкшему к футболу Италии, трудно было вновь играть в британский футбол, и, проведя лишь 11 матчей, за клуб Чарльз вновь уехал в Италию, где стал играть за «Рому»; в Риме Чарльз начал прекрасно, однако быстро травмировался и затем почти не выходил на поле, мешали и другие причины: «Рим — большой, красивый город, но я так и не смог освоиться здесь. Люди, живущие на севере Италии, показались мне дружелюбнее, чем римляне». После сезона в «Роме» Чарльз уехал на родину, в клуб «Кардифф Сити», а затем играл за клубы «Херефорд Юнайтед» и «Мертир-Тидвил», в которых выполнял функции играющего тренера. Также работал в канадском клубе «Хэмилтон Слилерс», выполняя функции технического директора.

Международная карьера

В сборной Уэльса Чарльз дебютировал 21 октября 1950 года в матче против сборной Шотландии в возрасте 18 лет и 71 дня, став на тот момент самым молодым игроком в истории сборной Уэльса. Через 7 лет Чарльз надел капитанскую повязку национальной команды. Всего он провёл за сборную 38 матчей и забил 15 голов. Он был участником чемпионата мира в Швеции, на котором Уэльс проиграл со счётом 1:0 будущим чемпионам, бразильцам.

Играл Чарльз и за другие команды, в частности выступал за армейскую сборную с 1950 по 1952 год, не только в футболе, но и в баскетболе, крикете, беге и боксе. Именно в этой команде Чарльз получил травму, из-за которой сезон 1951/52 почти был для футболиста потерян. Сыграл Чарльз один матч за сборную Великобритании в 1955 году против Ирландии.

После футбола

Закончив с футболом, Чарльз занялся бизнесом, но созданные им магазины детской и спортивной одежды прогорели, половину денег Чарльза отнял развод со своей женой Пегги. Единственным делом, приносившим доход Чарльзу, был паб в Йоркшире. Чарльз не порвал с футболом полностью: он посещал все домашние матчи «Лидса» (жил Чарльз в Бинкеншоу, пригороде Лидса, со своей второй супругой Глендой), а в 2002 году стал вице-президентом Футбольной ассоциации Уэльса. Западную трибуну «Элланд Роад» при жизни Чарльза назвали его именем, а запасной стадион клуба, «Южный Лидс», переименовали в стадион Джона Чарльза, одна из улиц, вплотную примыкающая к стадиону, была названа Путь Джона Чарльза.

В январе 2004 года Чарльз, страдавший до того от рака мочевого пузыря, перенёс сердечный приступ и был госпитализирован, а затем отправлен в Милан, где ему произвели две операции по ампутированию стоп обеих ног из-за проблем с кровообращением; после возвращения из Италии, Чарльз лежал в больнице Пиндерфилдс. Утром 21 февраля Чарльз скончался.

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Прочие		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Лидс Юнайтед	1948/49	3	0	0	0	-	-	0	0	3	0
	1949/50	42	1	5	0	-	-	2	0	49	1
	1950/51	34	3	2	0	-	-	2	1	38	4
	1951/52	18	0	5	0	-	-	1	2	24	2
	1952/53	40	26	1	1	-	-	1	1	42	28
	1953/54	39	42	2	1	-	-	2	1	43	44
	1954/55	40	11	2	1	-	-	3	0	45	12
	1955/56	41	29	1	0	-	-	3	5	45	34
	1956/57	40	38	1	1	0	0	2	2	43	41
	Итого	297	150	19	4	0	0	16	12	332	166
Ювентус	1957/58	34	28	4	1	0	0	0	0	38	29
	1958/59	29	19	4	5	2	0	0	0	35	24
	1959/60	34	23	3	3	0	0	0	0	37	26
	1960/61	32	15	3	1	2	0	0	0	37	16
	1961/62	21	8	4	2	6	0	3	0	34	10
	Итого	150	93	18	12	10	0	3	0	181	105
Лидс Юнайтед	1962/63	11	3	0	0	-	-	0	0	11	3
	Итого	11	3	0	0	0	0	0	0	11	3
Всего за «Лидс Юнайтед»		308	153	19	4	0	0	16	12	343	169
Рома	1962/63	10	4	0	0	2	1	2	1	14	6
	Итого	10	4	0	0	2	1	2	1	14	6
Кардифф Сити	1963/64	33	11	2	0	-	-	0	0	35	11
	1964/65	28	3	6	0	5	0	0	0	39	3
	1965/66	7	4	3	0	2	0	0	0	12	4
	Итого	68	18	11	0	7	0	0	0	86	18
Херефорд Юнайтед	1966/67	42	26	9	11	-	-	0	0	51	37
	1967/68	?	5+	2+	3+	-	-	1+	1	?	9+
	1968/69	?	11+	3+	3+	-	-	2+	6	?	20+
	1969/70	?	3+	1+	1+	-	-	?	?	?	22
	1970/71	24	10	4	1	-	-	8	3	36	14
	Итого	173	80	19+	19+	0	0	11+	10+	203+	109+
Всего за карьеру		709	348	67+	35+	19	1	32+	23+	827+	407+

Достижения

Командные

• Чемпион Италии: 1958, 1960, 1961
• Обладатель Кубка Италии: 1959, 1960
• Обладатель Кубка Уэльса: 1964, 1965

Личные

• Лучший бомбардир чемпионата Англии: 1957 (38 голов)
• Лучший бомбардир чемпионата Италии: 1958 (28 голов)

Ссылки

• [www.go-football.org/_stars_wold/1s_d_charlz.html Статья на go-football.org]
• [www.nationalfootballmuseum.com/pages/fame/Inductees/johncharles.htm Статья на nationalfootballmuseum.com]
• [silverfox.infopop.cc/charles.htm Статья на infopop.cc]

Отрывок, характеризующий Чарльз, Джон

Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.