Белградская операция

Белградская операция
Основной конфликт: Вторая мировая война
Дата	28 сентября — 20 октября 1944
Место	бывшее Королевство Югославия
Итог	победа СССР и югославских партизан, освобождение большей части территории Югославии и её восстановление как государства; падение коллаборационистских режимов в Сербии и Черногории
Противники
НОАЮ СССР Болгария (помощь на некоторых этапах операции) Германия Сербия (1941-1944)
Командующие
И. Броз Тито Пеко Дапчевич Ф. И. Толбухин Владимир Стойчев Кирил Станчев А. Лёр М. фон Вейхс Милан Недич
Силы сторон
580 тыс. человек 3640 орудий и миномётов 520 танков и САУ 1420 самолётов 80 кораблей 150 тыс. человек 2130 орудий и миномётов 125 танков и штурмовых орудий 352 самолёта 74 боевых корабля + сербские коллаборационистские формирования
Потери
безвозвратные — 4350 чел., санитарные — 14 488 чел. 3625 человек

Белградская стратегическая наступательная операция (28 сентября — 20 октября 1944) — стратегическая военная операция вооружённых сил СССР, НОАЮ против войск Германии во время Великой Отечественной войны с целью уничтожения основных сил немецкой группы армий «F», освобождения восточных и южных районов Югославии и её столицы — Белграда, а также перекрытия транспортных коммуникаций, которые могли быть использованы для отхода сил немецкой группы армий «Е» из Греции, Албании и южных районов Югославии через Белград в Венгрию (в первую очередь, железной дороги Салоники — Белград).

Обстановка накануне сражения

К началу сентября 1944 на Балканском полуострове (Югославия, Греция и Албания) дислоцировались немецкие войска группы армий «Е» (юг полуострова) и «F» (северная часть). В связи с негативным изменением стратегической обстановки в Юго-Восточной Европе (разгром немецких войск в Ясско-Кишинёвской операции, повлёкший за собой выход из войны Болгарии и Румынии) и продвижением советских войск на Балканы, группе армий «Е» был отдан приказ спешно отойти в Венгрию под прикрытием армейской группы «Сербия», выделенной из состава группы армий «F».

В начале сентября 1944 в результате народного вооружённого восстания монархо-фашистский режим в Болгарии был свергнут. Пришедшее к власти правительство объявило войну Германии. К концу сентября на болгарско-югославской границе в районе Видина были сосредоточены войска 3-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина, совершившие форсированный марш через болгарскую территорию, а южнее, до стыка границ Болгарии, Югославии и Греции, были развёрнуты 1-я, 2-я и 4-я болгарские армии, находившиеся в оперативном подчинении 3-го Украинского фронта. С югославской территории содействие наступающим войскам были готовы оказать соединения Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ).

Предварительно операция была согласована с командующим НОАЮ Иосипом Броз Тито, который 21 сентября прибыл на советском самолете в Румынию, а оттуда вылетел в Москву, где встретился со Сталиным. Была, в частности, достигнута договорённость об участии в операции болгарских войск.

Ход операции

Ещё до начала операции 17-я воздушная армия получила задачу препятствовать выводу немецких войск из Греции и южных районов Югославии. Для этого в период с 15 по 21 сентября ею осуществлялись авианалёты на железнодорожные мосты и другие важные объекты в районах Ниша, Скопье, Крушеваца.

28 сентября наступление из района Видина в общем направлении на Белград начали войска 57-й армии (командующий генерал-лейтенант Гаген Н.А.), которые при содействии Дунайской военной флотилии (прикрывавшей правый фланг наступления, производившей перевозки войск и боевой техники, высадившей десанты в Радуевац и Прахово) и 17-й ВА, во взаимодействии с 14-м корпусом НОАЮ, прорвали приграничную оборону противника, с тяжёлыми боями преодолели Восточно-Сербские горы, и 8 октября форсировали реку Морава, захватив два плацдарма в районах Велика-Плана и Паланка, откуда 12 октября в сражение был введён переброшенный сюда из Юго-Восточной Болгарии 4-й гвардейский мехкорпус для развития наступления на Белград с юга. Одновременно в наступление перешли 1-й Пролетарский и 12-й Ударный корпуса НОАЮ.

10-й гвардейский стрелковый корпус из состава 46-й армии 2-го Украинского фронта совместно с частями НОАЮ форсировал Дунай, обеспечив наступление на Белград с северо-востока. Он очистил югославское левобережье Дуная и Тисы, овладев городом Панчево.

4-й гвардейский мехкорпус, преодолев сопротивление противника южнее Белграда, 14 октября подошёл к городу и завязал бои на окраине. 12-й корпус НОАЮ удерживал дороги в направлении Белграда южнее реки Сава. 57-я армия стремительно продвигалась к Белграду вдоль Дуная. Дунайская флотилия 16 октября высадила Десант в Смедерево. Штурм города затянулся в связи с отвлечением части сил на ликвидацию многотысячной группировки противника, окружённой юго-восточнее Белграда. 20 октября Белград был полностью освобождён. В штурме столицы участвовали с советской стороны 4-й гвардейский мехкорпус, 73-я и 106-я гвардейские, 236-я стрелковые дивизии, несколько артиллерийских бригад, артиллерийских, минометных и самоходно-артиллерийских полков, зенитно-артиллерийская дивизия и 3 отдельных зенитно-артиллерийских полка; с югославской стороны — 8 дивизий 1-го Пролетарского и 12-го корпусов НОАЮ. На следующий день части 3-го Украинского фронта взяли штурмом Кралево и окончательно перерезали магистраль Салоники — Белград.

2-я болгарская армия, взаимодействовавшая с 13-м армейским корпусом НОАЮ, выдвигалась с юго-востока. Ими были освобождены города Ниш и Лесковац и перерезаны основные пути отхода группы армий «Е» вдоль рек Южная Морава и Морава, которая в связи с этим была вынуждена отступать через горные районы Черногории и Боснии и не смогла усилить немецкую группировку в Венгрии.

В результате Белградской операции была разгромлена армейская группа «Сербия», фронт группы армий «Ф» был отодвинут к северу более чем на 200 км. Были созданы благоприятные условия для проведения Будапештской операции.

По завершении Белградской операции войска 3-го Украинского фронта были переброшены в Венгрию для поддержки наступавших там частей 2-го Украинского фронта (см. Будапештская операция) и в дальнейшем оказывали помощь югославской армии, продолжавшей освобождение своей страны, в основном оружием, снаряжением и боеприпасами.

Двадцати наиболее отличившимся частям и соединениям Красной Армии было присвоено почётное наименование Белградских. Президиум ВС СССР Указом от 19 июня 1945 учредил медаль «За освобождение Белграда».

Из оперативной сводки ГШ РККА № 276 (1314) по состоянию на 08 ч 00 мин 2 октября 1944 г.

..... 12. 3-й Украинский фронт. 57-я армия силами 75 ск и 68 ск вела бои на окружение и уничтожение противника в районе северо-западнее Неготин. 75 ск овладел Клокочевац, Уровица, Слатина, соединился с частями 299 сд, занимавшими плацдарм на западном берегу р.Дунай в районе Михайловац и вел бой за Ябуковац, его 299 сд овладела Мал. Каменица. 68 ск овладел Душановац, Чурба, Копровница, Рготина и вел бой за Салаш. 113 сд связалась с югославскими партизанами, принадлежность которых не установлена. 37-я армия и Софийская группа войск занимали прежнее положение. Корабли Дунайской флотилии поддерживали действия 68 ск. Противником затоплено северо-западнее Прахово около 100 судов. Русло минировано. По неполным данным, за два дня боев 30.09 и 01.10 войсками фронта уничтожено свыше 1500 немецких солдат и офицеров, 4 танка, 12 орудий и 25 пулеметов; захвачено 120 пленных, принадлежащих 1 гсд (по показаниям пленных, дивизия 27.9 переброшена на автомашинах из района Ниш), мд СС "Бранденбург", 923-му, 592-му охранным батальонам и сводному отряду моряков; кроме того, захвачено 3 орудия, 1 самолет, 61 автомашина и 24 жд вагона.

.....

— Великая Отечественная война - День за днём

Итоги операции

В ходе операции были уничтожены основные силы группы армий «Сербия». После того как была перерезана магистраль Салоники-Белград, группа армий «F», расположенная в Греции, оказалась в критическом положении. Немецким войскам пришлось отходить на север в обход через труднодоступные, контролируемые партизанами районы Боснии. Отход сопровождался большими потерями в живой силе. Большую часть техники, боеприпасов, продовольствия немецким войскам пришлось бросить. Всё это не позволило отступавшим немецким частям принять своевременное участие в битве за Венгрию. Разгром немецких войск в Белградской операции создал предпосылки для освобождения Народно-освободительной армией Югославии остальной части Сербии, Черногории и Македонии в ноябре-декабре 1944 года.

Интересные факты

• 7 ноября 1944, в разгар операции, над городом Ниш советские и американские ВВС по ошибке вступили друг с другом в бой: это было первое официальное столкновение американских и советских самолётов во время ВМВ. По американским данным, американцы потеряли два самолёта, по советским — три, по югославским — семь. В бою участвовал Александр Иванович Колдунов, дважды Герой Советского Союза.
• Югославские войска на родине на некоторых этапах Белградской операции оказывали помощь советским войскам. Командование НОАЮ неоднократно выражало этим своё возмущение, убеждая советских солдат, что четники сотрудничают с немцами и их сателлитами.

Источники

• А. А. Чхеидзе. [militera.lib.ru/memo/russian/chheidze/04.html Записки дунайского разведчика]

Отрывок, характеризующий Белградская операция

Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.