Рокишкис
| Город
Рокишкис Rokiškis</div> 
|
Ро́кишкис (лит. Rokiškis, польск. Rokiszki), до 1917 года Ракишки — город на северо-востоке Литвы, административный центр Рокишкского района в Паневежском уезде.
Содержание
География
Расположен на границе с Латвией, в 158 км от Вильнюса, 165 от Каунаса и в 63 км от Утены. Железнодорожная станция на линии Паневежис — Даугавпилс. В 6 км от города берёт начало река Мемеле.
Население
| Динамика населения Рокишкис | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Год | 1823 | 1897 | 1923 | 1931 | 1939 | 1959 | 1970 | 1979 | 1989 | 2001 | 2010 | ||
| жителей | 200 | 2 700 | 4 325 | 4 630 | 5 480 | 5 500 | 9 376 | 13 192 | 17 826 | 16 746 | 15 325 | ||
Этимология названия
Название выводят от имени или фамилии Rokas.
История
Впервые упомянут в привилегии великого князя Александра о рубке леса, датированной 1499 годом. Как город упоминается в 1516 году. Владельцами были графы Тизенгаузены. На их средства был сооружён костёл Св. Матфея. Находился в Великом княжестве Литовском в составе Речи Посполитой.
При третьем разделе Польши в 1795 году отошёл к Российской Империи. До 1843 года входил в состав Виленской губернии. В 1843 году местечко в составе Новоалександровского уезда было передано в образованную Ковенскую губернию.
С 1916 года — административный центр уезда. До 1917 года носил название Ракишки[1].
Значительный рост местечка начался в 1873 году после постройки железнодорожной линии Двинск — Либава, которая проходила через Ракишки. В конце XIX века в Ракишках проживало 3000 жителей. Имелись католический костёл, синагога, богадельня, училище, пивоваренный завод[2].
Во время Первой мировой войны с лета 1915 года был оккупирован немецкой армией.
После окончания войны и до 1940 года находился в составе Литвы. Повторно получил права города в 1920 году.
C 1940 года по 1991 года в составе Литовской ССР, СССР. Во время Великой Отечественной войны 27 июня 1941 года был оккупирован немецкой армией. Освобожден 31 июля 1944 года войсками Первого Прибалтийского Фронта в ходе Шяуляйской операции[3]. С 1950 года был центром Рокишкского района Литовской ССР.
С 1991 года в составе Литвы. С 1993 года является центром Рокишкского городского староства. В 1993 году были утверждёны герб и флаг города.
Экономика
В советское время работали Опытно-экспериментальный завод сельскохозяйственных машин, сыродельный завод, консервный завод и завод комбикормов, швейная фабрика. Рокишкис известен своими сырами. В настоящее время в Рокишкисе расположен офис компании, занимающейся производством молочных продуктов, крупнейшего литовского производителя — «Рокишкё сурис» (Rokiškio sūris). «Рокишкё сурис» вырос из маленькой компании, основанной в 1925 году. В 1964 году был построен сыродельный завод.
Достопримечательности
- Неоготический костёл Святого Матфея (построен в 1877 году). В костёле установлен орган фирмы «Валькер»[4].
- Церковь Святого Александра Невского (построена в 1939 году).
- Краеведческий музей.
- Дом кукол.
- Центральный городской парк имени Ленгинаса Шяпки.
Культура
В городе имеется любительский театр. В Рокишкисе проходят два театральных фестиваля — Национальный фестиваль театров республики и международный фестиваль «Интеррампа». Проходит также юмористический фестиваль — пародия на вручение американских «Оскаров»[4].
Известные жители
- Леопольд Александр Фридрих Арендс — немецкий филолог, изобретатель распространенной в XIX веке системы стенографии.
- Яков Смушкевич — дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации. Бронзовый бюст Я. В. Смушкевича установлен в 1969 году, автор Константинас Богданас.
- Альгирдас Бразаускас — литовский политический деятель, президент Литовской Республики (1993—1998), премьер-министр Литовской Республики (2001—2006).
- Бронюс Бружас — литовский художник витражист, лауреат Государственной премии Литовской ССР (1983).
- Моника Миронайте — литовская театральная актриса, лауреат Сталинской премии третьей степени (1952), Государственной премии Литовской ССР (1965), народный артист Литовской ССР (1959).
- Ромуальд (Ромиэль) Ильич Кобецкий — II Трокский караимский гахам, гахам караимов Польши, профессор Новогрудской гимназии.
Города побратимы
Топографические карты
- Лист карты N-35-II Утена. Масштаб: 1 : 200 000. Состояние местности на 1983 год. Издание 1985 г.
Напишите отзыв о статье "Рокишкис"
Примечания
Ссылки
- [www.rokiskis.lt/ Рокишский район, официальная страница]
- [www.heritage.lt/dvarai/rokiskio/apr.htm Rokiškio dvaro rūmai: дворцовый ансамбль]
|
Это заготовка статьи по географии Литвы. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Рокишкис
– Полноте, граф. Вы знаете!– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
