Чжуинь фухао

Чжуинь
ㄦ	ㄢ	ㄞ	ㄚ	ㄗ	ㄓ	ㄐ	ㄍ	ㄉ	ㄅ
ㄧ	ㄣ	ㄟ	ㄛ	ㄘ	ㄔ	ㄑ	ㄎ	ㄊ	ㄆ
ㄨ	ㄤ	ㄠ	ㄜ	ㄙ	ㄕ	ㄒ	ㄏ	ㄋ	ㄇ
ㄩ	ㄥ	ㄡ	ㄝ		ㄖ			ㄌ	ㄈ

</div>

Чжуи́нь фуха́о (кит. трад. 注音符號, упр. 注音符号, пиньинь: Zhùyīn Fúhào, буквально: «символы для обозначения звуков»), часто сокращённо называемые чжуи́нь или бопомофо (ㄅㄆㄇㄈ, bopomofo или BoPoMoFo) по четырём первым буквам китайского фонетического алфавита, — национальная фонетическая система Тайваня для изучения китайского языка. Система использует 37 специальных символов — 21 для начальных согласных китайских слогов, 13 дифтонгов и финалей (гласных, или комбинаций «гласная + n/ng»), 3 медиали и могут быть дополнены ещё три знака для диалектов. Как и японская катакана, состоит из элементов иероглифов и передаёт звучание иностранных слов.

История

Комиссия по унификации произношения, возглавляемая У Цзиньханом, с 1912 по 1913 год создала систему гои́нь цзыму́ (кит. 國音字母, «национальные буквы для произношения») или чжуи́нь цзыму́ (кит. трад. 註音字母, упр. 注音字母, «буквы для обозначения звуков»), которая основывалась на стенографической системе Чжан Биньлиня. Проект был подготовлен 11 июля 1913 года Национальным министерством образования Китайской республики, но официально опубликован лишь 23 ноября 1918 года. В апреле 1930 года чжуинь цзыму был переименован в чжуинь фухао. После 1949 года чжуинь продолжает использоваться на Тайване, тогда как в Китайской народной республике используется почти исключительно транскрипция пиньинь (Ханьюй пиньинь) на основе латинского алфавита.

В наши дни чжуинь используется в КНР лишь в чрезвычайно ограниченном масштабе, и практически не знаком неспециалистам. В больших словарях иногда ещё даётся транскрипция заглавных слогов в чжуине (в дополнение к основной транскрипции пиньинем), а иной раз выходят и переиздания старых словарей, использующих чжуинь (к примеру, Hanyu Cidian 1937 года был переиздан в 1957 и 1991 годах).

Даже на Тайване чжуинь постепенно сдаёт свои позиции латинским транскрипциям, которые широко используются, например, для дорожных знаков. В середине 1980-х годов Министерство образования Тайваня приняло решение о переходе на латинскую транскрипцию MPS II (англ.), а с 2002 года широко стал использоваться тунъюн пиньинь; тем временем власти Тайбэя и некоторых других городов, где были сильны позиции Гоминьдана, предпочитали материковый ханьюй пиньинь. Вскоре после возвращения Гоминьдана к власти Министерством Просвещения было принято решение об использовании ханьюй пиньиня в качестве стандарта, начиная с 2009 года. Однако чжуинь всё ещё остаётся основной транскрипцией, используемой при обучении чтению и письму в начальной школе на Тайване. Иногда тайваньские школьники, изучающие английский язык как иностранный, и их учителя, даже используют чжуинь — не с лучшими результатами — для указания произношения английских слов.

На Тайване чжуинь также продолжает оставаться популярным методом ввода китайского текста в компьютер или мобильный телефон. Как отмечалось в печати, модель смартфона BlackBerry, поддерживающая ввод текста только через пиньинь, но не чжуинь, поступившая в продажу на острове в 2007 г., оказалась мало востребованной, и компания-производитель пообещала обеспечить поддержку чжуиня в будущих моделях.

Принципы системы

Алфавит чжуинь состоит из:

• 21 буквы, предназначенной для записи всех начальных согласных (инициалей) слогов китайского литературного языка : ㄅ (b/б), ㄆ (p/п), ㄋ (n/н) и т. д.
• 13 букв, предназначенных для записи многих финалей (гласная, или гласная + конечный согласный) китайских слогов, напр. ㄚ (a/а), ㄠ (ao/ао), ㄧ (i/и), ㄢ (an/ань), ㄣ (en/энь, или просто финальная n/нь), и т. д.
• 3 букв, предназначенных для записи начальных согласных (инициалей), встречающихся только в некоторых китайских диалектах: 万 (v), 兀 (ng), 广 (gn).

В чжуине нет специальных букв для финалей -in (-инь) и -ing (-ин), -un (-унь), -ong (-ун), или же для финалей, в которых перед слогообразующей гласной имеется медиаль (краткая гласная «и» (i), у (u) или «юй» (ü)). Все эти финали записываются при помощи двух букв: буква ㄧ (i), ㄨ (u), или ㄩ (ü), плюс соответствующая буква для остатка финали. Например, ㄧㄣ (-in/-инь), ㄨㄢ (-uan/-уань) и т. д. Этот приём позволяет обходиться набором букв (34 для путунхуа, 37 для диалектов), сравнимым по размеру с латинским алфавитом или кириллицей, и использовать обычную клавиатуру для ввода текста на чжуинь.

Таким образом, китайский слог может быть записан:

• одной буквой чжуинь:
  • слоги без инициали, напр. ㄢ (an/ан), ㄨ (wu/у);
  • слоги ㄓ (zhi/чжи), ㄔ (chi/чи), ㄖ (ri/жи), ㄕ (shi/ши), ㄗ (zi/цзы), ㄘ (ci/цы), ㄙ (si/сы), в которых гласная «сливается» с шипящей или свистящей согласной.
• двумя буквами чжуинь:
  • слоги, состоящие из инициали и финали (без медиали), напр. ㄏㄢ (han/хань), ㄇㄡ (mou/моу), и т. д.
  • слоги типа ㄧㄣ (in/-инь), ㄨㄢ (wan/вань) и т. п.
• тремя буквами чжуинь:
  • слоги с инициалью, медиалью и финалью, напр. ㄇㄧㄠ (miao/мяо).
  • слоги типа ㄇㄧㄣ (min/минь), ㄋㄨㄤ (nong/нун), и т. п.

Для полной таблицы слогов чжуинь, и их перевода в пиньинь и другие системы, см. Сравнительная таблица систем латинизации китайского языка.

Клавиатура

Unicode

Чжуинь был добавлен к стандарту Unicode в октябре 1991 года, в версии 1.0, где ему выделен блок U+3100-U+312F:

Bopomofo [www.unicode.org/charts/PDF/U3100.pdf Official Unicode Consortium code chart] (PDF)

0

1

2

3

4

5

6

7

8

9

A

B

C

D

E

F

U+310x

ㄅ

ㄆ

ㄇ

ㄈ

ㄉ

ㄊ

ㄋ

ㄌ

ㄍ

ㄎ

ㄏ

U+311x

ㄐ

ㄑ

ㄒ

ㄓ

ㄔ

ㄕ

ㄖ

ㄗ

ㄘ

ㄙ

ㄚ

ㄛ

ㄜ

ㄝ

ㄞ

ㄟ

U+312x

ㄠ

ㄡ

ㄢ

ㄣ

ㄤ

ㄥ

ㄦ

ㄧ

ㄨ

ㄩ

ㄪ

ㄫ

ㄬ

ㄭ

Примечания 1. Приведено по состоянию на Unicode 7.0 2. Серые ячейки указывают на неназначенные коды

В сентябре 1999 были добавлены дополнительные символы (версия Unicode 3.0), в блоке «Bopomofo Extended» с номерами U+31A0-U+31BF:

Bopomofo Extended [www.unicode.org/charts/PDF/U31A0.pdf Official Unicode Consortium code chart] (PDF)

0

1

2

3

4

5

6

7

8

9

A

B

C

D

E

F

U+31Ax

ㆠ

ㆡ

ㆢ

ㆣ

ㆤ

ㆥ

ㆦ

ㆧ

ㆨ

ㆩ

ㆪ

ㆫ

ㆬ

ㆭ

ㆮ

ㆯ

U+31Bx

ㆰ

ㆱ

ㆲ

ㆳ

ㆴ

ㆵ

ㆶ

ㆷ

ㆸ

ㆹ

ㆺ

Примечания 1. Приведено по состоянию на Unicode 7.0 2. Серые ячейки указывают на неназначенные коды

Ссылки

• [dict.revised.moe.edu.tw/ 國語辭典] — Интерактивный словарь гоюй (тайваньский стандарт китайского литературного языка), включающий в себя транскрипцию чжуинь. (Министерство Просвещения Тайваня)

Отрывок, характеризующий Чжуинь фухао

– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?