Мерсисайдское дерби

Мерсисайдское дерби
Friendly derby
225 матчей с 1894 года
«Ливерпуль» «Эвертон»
Ливерпуль, Мерсисайд, Англия
Стадионы: «Энфилд», «Гудисон Парк»
Победы и ничьи*
88 71 66
Последний матч
Премьер-лига 2015/16 4 октября 2015 «Эвертон» 1 — 1 «Ливерпуль»
Ближайший матч
Премьер-лига 2015/16 20 апреля 2016 «Ливерпуль» — «Эвертон» * Данные обновлены 4 октября 2015. Учтены все официальные матчи

Мерсиса́йдское де́рби (англ. Merseyside derby или англ. City of Liverpool Derby) — футбольный матч между двумя английскими клубами из города Ливерпуля — «Эвертоном» и «Ливерпулем». Это самое длительное дерби в Англии, которое без перерывов продолжается с 1962 года, когда «Ливерпуль» вернулся в Первый дивизион Футбольной лиги.

Ливерпуль статистически наиболее успешный футбольный город в Англии. Оба ливерпульских клуба завоевали 27 чемпионских титулов, что больше чем у клубов Лондона или Манчестера. Никогда не было сезона в котором в высшем дивизионе английского футбола не играла хотя бы одна из двух ливерпульских команд. Оба клуба имеют богатую историю, так «Эвертон» является одним из двенадцати членов-учредителей Футбольной лиги. «Синие» только дважды выбывали из высшего дивизиона, в общей сложности проведя в нём более 100 сезонов, что больше, чем у любого другого английского клуба. «Эвертон» выиграл 9 чемпионатов Англии, 5 национальных кубков и один Кубок кубков. В свою очередь их соседи-соперники из «Ливерпуля» 5 раз выигрывали Кубок чемпионов/Лигу чемпионов, больше чем любой другой английский клуб, 18 раз становились чемпионами Англии, лишь в 2011 году уступив пальму первенства по количеству национальных титулов «Манчестер Юнайтед», одержали семь побед в Кубке Англии и рекордные 8 побед в Кубке Футбольной лиги, трижды побеждали в Кубке УЕФА. Кроме того, начиная с 1892 года «Эвертон» 45 раз побеждал в розыгрыше ливерпульского Senior Cup, а «Ливерпуль» — 39 раз.

Впервые в национальной прессе матч между «Эвертоном» и «Ливерпулем» назвали «Мерсисайдским дерби» в 1955 году, за 19 лет до образования графства Мерсисайд. Ранее соперничество ливерпульских клубов было известно как просто «дерби». Иногда Мерсисайдским дерби также именуют матчи ливерпульских команд против клуба «Транмир Роверс», расположенного в городе Биркенхед близ Ливерпуля, впрочем этот клуб никогда не играл в одном дивизионе с «Эвертоном» и «Ливерпулем», и потому встречался с клубами из Ливерпуля не часто.

Традиционно мерсисайдское дерби называют дру́жеским (англ. Friendly derby), так как во многих семьях Ливерпуля можно встретить болельщиков как «синей», так и «красной» команды. Благодаря тому, что многие болельщики имеют родственников и друзей, поддерживающих оба клуба, соперничество ливерпульских команд одно из немногих дерби, в котором не практикуется раздельное размещение болельщиков на стадионе. Так, во время финала Кубка Лиги 1984 года поклонники обеих команд сидели на «Уэмбли» рядом друг с другом и вместе распевали «Мерсисайд, Мерсисайд» и «Ты смотришь Манчестер?». С середины 1980-х годов, однако, соперничество усилилось и на поле и вне его. С момента создания Премьер-лиги в Мерсисайдских дерби традиционно судьи вынуждены удалять игроков чаще чем в других играх, благодаря чему ливерпульское дерби заслужило репутацию самого недисциплинированного и взрывного в Премьер-лиге. В начале XXI века значимость дерби для болельщиков «Ливерпуля» упала. Для многих болельщиков «красных» важнее соперничество с «Манчестер Юнайтед». Тем не менее, Мерсисайдское дерби остаётся одним из самых великих и значимых в английском футболе.

История

Мерсисайдское дерби не зря называют «дружественным». Оба клуба тесно связаны с друг другом. Их стадионы расположены в северной части города, менее чем в миле друг от друга. Сегодня нет никаких очевидных географических, политических, социальных или религиозных причин разделения горожан на болельщиков одного или другого клуба. По мнению некоторых исследователей первоначально на выбор поддерживать «Ливерпуль» или «Эвертон» оказывало серьёзное влияние политическая принадлежность болельщика. В начале 1890-х годов усилившиеся либералы смогли бросить серьёзный вызов консерваторам, доминировавшим в Ливерпуле с конца 1850-х годов. В эти же годы футбол окончательно утвердил себя как самый популярный среди зрителей вид спорта, чем привлёк к себе внимание политиков, увидевших участие в жизни футбольных клубов как возможность оказывать воздействие на избирателей.

«Эвертон» был основан раньше своего соседа-соперника, в 1878 году. С 1884 года команда стала проводить домашние матчи на стадионе «Энфилд», который принадлежал президенту клуба Джону Хоулдингу. Со временем в руководстве «Эвертона» стали нарастать противоречия. Несколько членов правления клуба являлись членами Либеральной партии и были связаны с Национальной федерацией трезвости и нонконформистами, в то время как Хоулдинг был членом Консервативной партии, оранжистом и владельцем пивоварниом, так что его политические и религиозные взгляды, а также бизнес-интересы были диаметрально противоположны устремлениям либералов. Политика и споры из-за управления клубом и денег привели к углублению противоречий между членами правления «Эвертона». После того как Хоулдинг, всё чаще вмешивавшийся в дела клуба, вынудил игроков использовать до и после матчей принадлежащий ему отель «Сэндон», а также серьёзно повысил плату за аренду стадиона, его обвинили в том, что он хочет нажиться за счёт «Эвертона». Весной 1892 года большинство членов клуба решили покинуть «Энфилд» и искать себе новое поле. Новым главой клуба стал либерал и нонконформист Джордж Махон, родившийся в семье выходцев из Ирландии. Оставшись без команды, Хоулдинг основал новый клуб, назвав его «Ливерпуль».

Сменив руководителя и обзаведясь новым стадионом «Эвертон» получил поддержку от ряда видных деятелей Либеральной партии и движения за трезвость. Так, новыми финансовыми гарантами взамен Хоулдинга согласились стать известные промышленники Уильям Хартли, депутат городского совета от либералов и вице-президент Британской лиги трезвости, и Роберт Хадсон, унитарист и председатель Либеральной ассоциации Киркдейла. На стороне нового руководства «Эвертона» выступила и местная либеральная пресса, в частности, газеты Liverpool Daily Post и Liverpool Echo. В свою очередь, Хоулдинга поддержали консервативно настроенные Liverpool Courier и Liverpool Evening Express. Подогрела конфликт и предвыборная кампания 1892 года, по итогам которой в Ливерпуле было прервано более чем тридцатилетнее господство тори на муниципальном уровне.

В 1950-х—1960-х годах за «Эвертоном» в глазах многих закрепилась репутация католического клуба, во многом благодаря тому, что главным тренером в те годы был ирландец Джонни Кэри, а в основе играли ряд ирландских футболистов (Томми Эглингтон, Питер Фаррелл и Джимми О'Нил). Это в свою очередь привело к тому, что «Ливерпуль» стали рассматривать как протестантский клуб, до тех пор пока в его составе в 1979 году не появился ирландский католик Ронни Уилан. Тем не менее, следует отметить, что в отличие от противостояния шотландских «Селтика» и «Рейнджерс» в Ливерпуле вопрос принадлежности к той или иной религии не играл такой важной роли. Обе команды традиционно имеют сильную поддержку со стороны всех конфессий, а также много болельщиков в пресвитерианском Северном Уэльсе, в основном протестантской Северной Ирландии и католической Республики Ирландия.

В отличие от других местных дерби, таких, как Бристольское, Бирмингемское или Стокское, в Ливерпуле насилие между болельщиками противостоящих команд является редкостью. В то же время после Эйзельской трагедии, отношения между фанатами стали более напряжёнными, так как болельщики «Синих» считали хулиганов из числа поклонников «Красных» виновниками отлучения английских клубов от европейских кубков. Тем не менее, отношения улучшились после трагедии на «Хиллсборо», когда фанаты обеих команд сплотились вместе, считая неправильным винить в произошедшем болельщиков, что впоследствии было подтверждено властями.

1890-е годы

«Эвертон» вступил в Футбольную лигу одновременно с её основанием в 1888 году, став одним из 12-ти её учредителей. «Ливерпуль» был основан позднее, в 1892 году, и первоначально играл в Ланкаширской лиге. В Футбольную лигу «Красные» вступили в 1893 году и уже в 1894 году добились права играть в Первом дивизионе, где встретились с «Эвертоном». Первое Мерсисайдское дерби состоялось 13 октября 1894 года. На «Гудисон Парке» в присутствии 44 000 зрителей «Эвертон» одержал свою первую над «Ливерпулем» победу со счётом 3:0. Дебют в Первом дивизионе для «Красных» выдался неудачным. По его итогам они были вынуждены вернуться во Второй дивизион, впрочем ненадолго. Уже в 1896 году две ливерпульские команды вновь встретились в чемпионате Англии и, как и двумя годами ранее, победу торжествовали «Синие». Первую победу в Мерсисайдском дерби «Ливерпуль» смог одержать 25 сентября 1897 года, обыграв «Эвертон» на глазах 30 000 болельщиков на «Энфилде» со счётом 3:1. 16 октября того же 1897 года на «Гудисон Парке» был зафиксирован первый в дерби разгром. «Синие» в присутствии 40 000 зрителей разгромили «Красных» со счётом 3:0.

В эти годы для «Эвертона» самым успешным оказался сезон 1894/1895 годов. В то время как их земляки, заняв последнее место, вылетели из Первого дивизиона, «Синие» стали вторыми, пропустив вперёд лишь «Сандерленд». Для «Ливерпуля» самым удачным стал сезон 1898/1899 годов, который «Красные» завершили вторыми, всего на два очка отстав от «Астон Виллы».

Всего в 1890-х годах обе команды провели друг с другом 10 игр, все в рамках турнира Первого дивизиона. Перевес оказался на стороне «Синих», которые победили в 5 матчах с разницей мячей 13:3. «Красные» выиграли 3 матча, забив 7 мячей и пропустив 2. Ещё две игры завершились в ничью с общим счётом 2:2, в том числе в одной игре был зафиксирован счёт 0:0. Средняя посещаемость матчей составила 35,4 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,9 гола.

1900-е годы

В 1900-х годах Мерсисайдское дерби проводилось каждый год. В сезоне 1904/1905 годов, который «Ливерпуль» провёл во Втором дивизионе, команды всё же дважды встретились с друг другом, в кубке Англии. Первое десятилетие XX века началось для «Ливерпуля» с первых в его истории золотых медалей. Впрочем уже в следующем году «Эвертон» стал вторым, опередив «Красных», опустившихся на 11-е место. Сезон 1903/1904 годов стал для «Ливерпуля» и вовсе провальным. Заняв предпоследнее место, «Красные» покинули первый дивизион. «Синие» в это время упорно поднимались наверх. Всего лишь 12-е место в 1903 году, 3-е в 1904, 2-е в 1905. Впрочем добраться до чемпионства «Эвертону» так и не удалось, в отличие от «Ливерпуля», чьё возвращение в Первый дивизион стало поистине триумфальным. В первый же после возвращения сезон команда смогла во второй раз в истории стать чемпионом. Зато в 1906 году «Синие» смогли одержать первую в истории ливерпульского футбола победу в Кубке Англии, одолев по пути к финалу «Красных». В следующем 1907 году «Эвертон» мог повторить свой успех, но уступил в финале «Шеффилд Уэнсдей».

Всего в первом десятилетии XX века команды играли с друг другом 23 раза, в том числе 5 раз в розыгрыше Кубка Англии. 11 матчей с общим счётом 31:6 выиграл «Эвертон». 9 игр завершились вничью (9:9), в том числе состоялись три нулевые ничьи. «Ливерпуль» смог выиграть всего трижды, забив 9 мячей и пропустив 4. Все свои победы «Красные» одержали на поле «Гудисон Парка». Средняя посещаемость матчей составила 33,65 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,91 гола.

1910-е годы

Первая половина 1910-х годов принесла новые успехи «Эвертону». Сезон 1911/1912 годов «Синие» завершили вторыми. А в 1915 году они догнали «Ливерпуль», завоевав своё второе в истории чемпионство. В том же сезоне, 3 октября 1914 года, «Эвертон» одержал свою самую крупную победу за всю историю дерби, разгромив на «Энфилде» на глазах 40 тыс. болельщиков соперника со счётом 5:0. Затем в английском футболе наступил вынужденный перерыв, завершившийся только после окончания Первой мировой войны. Единственным в эти годы успехом «Красных» стал выход в финал Кубка Англии в 1914 году, где они проиграли «Бернли».

Всего во втором десятилетии XX века команды играли с друг другом 13 раз, в том числе один раз в розыгрыше Кубка Англии. 7 матчей с общим счётом 18:4 выиграл «Эвертон». 1 игра завершились нулевой ничьёй. «Ливерпуль» смог выиграть 5 матчей, забив 11 мячей и пропустив 4. Все свои победы «Красные» одержали на поле «Гудисон Парка». Средняя посещаемость матчей составила 40,67 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,85 гола.

1920-е годы

Для «Ливерпуля» 1920-е годы начались удачно. Команда дважды подряд, в 1922 и 1923 годах, становилась чемпионом. «Эвертон» тем временем не блистал успехами, дважды, в 1922 и 1927 годах, чуть не вылетев из Первого дивизиона. Тем удивительнее был успех «Синих» в сезоне 1927/1928 годов, когда они со своего прошлогоднего 20-го места прыгнули сразу на первое, став чемпионами в третий раз. Впрочем, уже в следующем году команда опустилась на 18-е место, а ещё через год и вовсе вылетела во Второй дивизион.

Всего в третьем десятилетии XX века команды играли с друг другом 20 раз. «Ливерпуль» выиграл 8 матчей, забив 20 мячей и пропустив 4. 6 игр завершились вничью (12:12). 6 матчей с общим счётом 10:2 выиграл «Эвертон». Средняя посещаемость дерби составила 51,7 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 3,0 гола.

1930-е годы

В 1931 году «Эвертон», выиграв турнир Второго дивизиона, вернулся в элиту английского футбола, а ещё через год в четвёртый раз стал чемпионом Англии. В следующем году «Синие» заняли лишь 11-е место, зато сумели во второй раз выиграть Кубок Англии. В том же сезоне состоялся самый результативный за всю историю дерби матч: 11 февраля 1933 года «Красные» на «Энфилде» в присутствии более чем 40 тыс. зрителей выиграли 7:4. 7 сентября 1935 года «Ливерпуль» одержал самую крупную свою победу в дерби, разгромив соперника 6:0 на «Энфилде» на глазах 46 тыс. болельщиков. В 1939 году «Эвертон» в пятый раз стал чемпионом Англии. «Ливерпуль» в 1930-х годах выступал не очень удачно, в основном финишируя в середине итоговой таблицы или в её конце. Наибольшего успеха «Красные» добились в 1935 году, заняв седьмое место.

Всего в четвёртом десятилетии XX века команды играли с друг другом 17 раз, в том числе один раз в Кубке Англии. «Ливерпуль» выиграл 8 матчей, забив 29 мячей и пропустив 11. 2 игры завершились вничью (0:0). 7 матчей с общим счётом 15:4 выиграл «Эвертон». Средняя посещаемость дерби составила 47,8 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,88 гола.

1940-е годы

49-й сезон Футбольной лиги Англии состоялся после семилетнего перерыва. Первый после окончания Второй мировой войны полноценный сезон завершился триумфом «Ливерпуля», в пятый раз в своей истории ставший чемпионом Англии. В дальнейшем обе ливерпульские команды не добивались успехов в чемпионате. 18 сентября 1948 года на «Гудисон Парк» собралась рекордная для матчей дерби на этом стадионе аудитория — 78 299 зрителей. В марте 1950 года «Красные» в полуфинале Кубка Англии смогли выиграть у «Синих» и вышли в финал, где уступили «Арсеналу».

Всего в пятом десятилетии XX века команды играли с друг другом 9 раз, в том числе один раз в Кубке Англии. 3 матча с общим счётом 8:0 выиграл «Эвертон». 4 игры завершились вничью (1:1), в том числе три закончились со счётом 0:0. «Ливерпуль» выиграл 2 матча, забив 5 мячей и пропустив 1. Средняя посещаемость дерби составила 60,4 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 1,78 гола.

1950-е годы

Шестое десятилетие XX века началось для «Эвертона» крайне неудачно. Команда в 1951 году заняла последнее место и выбыла во Второй дивизион. Через три года ливерпульские команды совершили рокировку. В то время как «Ливерпуль», заняв последнее место, покинул Первый дивизион, «Эвертон» в него вернулся. Оставшиеся годы «Синие» провели в роли обычного середняка высшего эшелона английского футбола, а «Красные» безуспешно боролись за возвращение.

За всё шестое десятилетие XX века команды провели с друг другом всего три матча, в том числе один в Кубке Англии. 2 матча с общим счётом 7:1 выиграл «Ливерпуль». «Эвертон» выиграл 1 игру, забив 2 мяча и не пропустив ни одного. Средняя посещаемость дерби составила 63,95 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 3,33 гола.

1960-е годы

Вернуться в Первый дивизион «Ливерпуль» смог только в 1962 году. Мерсисайдское дерби возобновилось в сезоне 1962/1963 годов, который оказался более удачным для «Эвертона», сумевшего в итоге стать чемпионом в шестой раз. Встречи же ливерпульских команд друг с другом завершились вничью — 2:2 и 0:0. Зато в следующем году чемпионами стали уже «Красные», вернув себе титул после 17-летнего перерыва. В 1965 году «Ливерпуль» выиграл Кубок Англии, а в 1966 году вновь стал чемпионом. «Эвертон» по итогам того же сезона занял лишь 11-е место. 13 августа 1966 года два клуба встретились на «Гудисон Парке» в матче за Суперкубок Англии. На глазах 63 тыс. зрителей «Синие» уступили «Красным» со счётом 0:1. Вторую половину 1960-х годов мерсисайдские команды провели довольно успешно, постоянно занимая места в первой шестёрке, а сезон 1969/1970-х годов «Эвертон» завершил на первом месте, став чемпионом в 7-й раз.

За всё седьмое десятилетие XX века команды провели с друг другом 18 матчей, в том числе один в Кубке Англии и один за Суперкубок. «Эвертон» выиграл 7 игр, забив 16 мячей и пропустив 3. 6 встреч завершились вничью (3:3), в том числе 4 раза со счётом 0:0. 5 матчей с общим счётом 12:1 выиграл «Ливерпуль». Средняя посещаемость дерби составила 59,8 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,11 гола.

1970-е годы

В эти годы «Ливерпуль» стал лидером английского футбола, 5 раз выиграв чемпионат, один раз национальный кубок и трижды Суперкубок Англии. Больших успехов добились «Красные» и на европейской арене, дважды победив в Кубке европейских чемпионов, а также завоевав по разу Кубок УЕФА и европейский Суперкубок. Зато для «Эвертона» это десятилетие стало самым провальным в истории клуба. После чемпионства в 1970-м году команда 14 лет не могла выиграть в значимых турнирах. За эти десять лет лучшим достижением клуба стало 3-е место по итогам сезона 1977/1978 годов. Неудачным для «Синих» было и противостояние «Красным». Из 23 матчей «Эвертон» смог выиграть всего два. Особенно в противостоянии двух команд из Ливерпуля можно выделить их столкновение друг с другом в апреле 1977 года в финале Кубка Англии. Первый матч на «Уэмбли» завершился нулевой ничьёй, а в переигровке «Красные» смогли разгромить «Синих» со счётом 3:0.

За всё восьмое десятилетие XX века команды провели с друг другом 23 матча, в том числе три в Кубке Англии. «Ливерпуль» выиграл 11 игр, забив 23 мяча и пропустив 5. 10 встреч завершились вничью (5:5), в том числе 7 раз со счётом 0:0. 2 матча с общим счётом 2:0 выиграл «Эвертон». Средняя посещаемость дерби составила 55,2 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 1,74 гола.

1980-е годы

В эти годы доминирование «Ливерпуля» стало ещё более явным. Клуб шесть раз становился чемпионом, 2 раза выиграл Кубок Англии и 4 раза Кубок Лиги. Кроме того, «Красные» дважды брали Кубок чемпионов и, возможно, добились бы на европейской арене большего не случись в мае 1985 года Эйзельская трагедия, после которой английские клубы были лишены права участвовать в розыгрыше еврокубков. Для «Эвертона» середина 1980-х годов оказалась гораздо более удачной чем предыдущие периоды. Клуб дважды становился чемпионом, в 1984 году выиграл одновременно Кубок Англии и Кубок Лиги, а в следующем году завоевал Кубок УЕФА, первый в своей истории европейский трофей и последний. Успехи «Синих» во многом были связаны с назначением в начале сезона 1981/1982 годов главным тренером Говарда Кендалла.

1980-е годы оказались очень насыщенными на встречи ливерпульских клубов друг с другом. «Ливерпули» и «Эвертон» встречались с друг другом 32 раза. Из всех состоявшихся в эти годы мерсисайдских дерби можно выделить несколько матчей. 6 ноября 1982 года «Ливерпуль» добился своей самой крупной в дерби победы на «Гудисон Парке», выиграв со счётом 5:0. В марте 1984 года «Ливерпуль» и «Эвертон» встретились в финале Кубка Лиги. Первая игра завершилась нулевой ничьёй, а в переигровке «Красные» смогли взять вверх над «Синими» со счётом 1:0. В августе того же года команды вновь встретились на «Уэмбли», теперь уже в игре на Суперкубок. Матч закончился со счётом 1:0 в пользу «Эвертона». Эта игра стала рекордной по аудитории за всю историю дерби, собрав на старом «Уэмбли» 100 000 человек. Всего в 1984 году состоялось сразу 5 Мерсисайдских дерби. Но самым захватывающим для болельщиков обеих команд в 1980-х годах стал сезон 1985/1986 годов, когда обе команды боролись за звание чемпиона и победу в Кубке Англии. «Ливерпуль» смог победить на «Гудисон Парке» в сентябре 1985 года, но уступил на «Энфилде» в феврале 1986. В результате «Красные» смогли опередить «Синих» на два очка и в 16-й раз завоевать чемпионский титул. «Эвертон» мог взять реванш 10 мая 1986 года в финале Кубка Англии на «Уэмбли», благо Гари Линекеру открыл счёт на 27-й минуте. Но голы Иана Раша и Крейга Джонстона сделали «Ливерпуль» пятым английским клубом, завершившим сезон «золотым дублем». 16 августа 1986 года команды встретились в очередной раз. На «Уэмбли» они разыграли между собой Суперкубок. Игра завершилась вничью, в результате победа была присуждена сразу обоим клубам. Всего в 1986 году состоялось 6 Мерсисайдских дерби, учитывая два матча в сентябре в розыгрыше Суперкубка Screen Sport.

В 1987 году «Эвертон» смог опередить «Ливерпуль» в итоговой таблице сразу на 9 очков. Это чемпионство стало последним для «Синих». 20 мая 1989 года мерсисайдские клубы вновь сошлись на «Уэмбли» в финале Кубка Англии. Упорная борьба завершилась победой «Ливерпуля» в добавочное время. Завершились 1980-е очередной победой «Красных» в чемпионате, ставшей 18-й по счёту и последней.

За всё девятое десятилетие XX века команды провели с друг другом 32 матча, в том числе по 4 в Кубке Англии и Кубке Лиги, по два в Суперкубке Screen Sport и за Суперкубок Англии. «Ливерпуль» выиграл 17 игр, забив 44 мяча и пропустив 12. 8 встреч завершились вничью (5:5), в том числе 4 раза со счётом 0:0. 7 матчей с общим счётом 9:1 выиграл «Эвертон». Средняя посещаемость дерби составила 53,3 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,38 гола.

1990-е годы

Закончились восьмидесятые, закончились и годы доминирования «Ливерпуля» в английском футболе. За все 1990-е «Красные» смогли выиграть всего два трофея, Кубок Англии в 1992 и Кубок Лиги в 1995. В Премьер-лиге наилучшим для «Ливерпуля» стал сезон 1995/1996 годов, который клуб закончил на 3-м месте. Для «Эвертона» эти годы тоже были не из лучших. Единственными успехами стали выигранные в 1995 году Кубок Англии и национальный Суперкубок. В Премьер-лиге для «Синих» лучшим стал сезон 1995/1996 годов, когда клуб занял шестое место. А вот в 1998 году только благодаря лучшей разнице забитых и пропущенных мячей «Эвертону» избежал вылета в Первый дивизион. Обострило противостояние клубов-земляков переход сразу двух игроков «Ливерпуля» в «Эвертон», Питера Бердсли в 1991 и Гари Аблетта в 1992.

К заметным дерби можно отнести несколько матчей. В феврале 1991 года «Красным» и «Синим» пришлось провести три матча, чтобы определить кто из них выйдет в 6-й раунд Кубка Англии. Первая игра на «Энфилде» завершилась нулевой ничьёй. Через три дня переигровка на «Гудисон Парке» также окончилась вничью, правда с редким счётом 4:4. Через два дня после этой игры в отставку ушёл легендарный футболист и играющий тренер «Ливерпуля» Кенни Далглиш, с которым связаны успехи клуба второй половины 1980-х. Победитель определился только 27 февраля, когда «Эвертон» смог выиграть на «Гудисон Парке». 7 декабря 1992 года Питер Бердсли стал всего лишь вторым человеком в истории, который забивал в Мерсисайдском дерби обоим клубам.

В последнее десятилетие XX века команды провели с друг другом 21 матч, в том числе 3 в Кубке Англии. «Ливерпуль» выиграл 6 игр, забив 15 мячей и пропустив 7. 9 встреч завершились вничью (9:9), в том числе трижды со счётом 0:0. 6 матчей с общим счётом 11:2 выиграл «Эвертон». Средняя посещаемость дерби составила 40,2 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,52 гола.

2000-е годы

В первом десятилетии XXI «Ливерпуль» выступал сильнее чем в предыдущем, хотя и не смог ни разу стать чемпионом. В то же время «Красные» успешно выступали в кубках и на европейской арене, сумев по два раза взять Кубок Англии и Кубок Лиги, а также завоевав Кубок УЕФА в 2001 и выиграв Лигу чемпионов в 2005, что стало самым большим успех команды с момента последнего чемпионского титула. В Премьер-лиге «Ливерпуль» дважды был вторым. «Эвертон» вновь выступал хуже своих земляков. Единственным трофеем «Синих» в 2000-х годах стал выход в финал Кубка Англии 2009 года, где они проиграли «Челси». В Премьер-лиге наибольшего успеха команда добилась в 2005 году, став четвёртой и впервые с 1987 года опередив «Ливерпуль» в итоговой таблице. При этом годом ранее «Эвертон» завершил сезон лишь на 17-м месте.

В апреле 2001 года болельщики увидели одно из самых захватывающих дерби эпохи Премьер-лиги. На «Гудисон Парке» «Ливерпуль» одержал захватывающую победу со счётом 3:2, благодаря которой «Красные», заняв второе место в итоговой таблице, впервые в своей истории получили право играть в Лиге Чемпионов. Через два года, в апреле 2003 «Эвертон» проиграл на «Гудисон Парке» и опустился с 5-го места на седьмое, лишившись в итоге права играть в еврокубках. В сезоне 2008/2009 годов «Ливерпуль» и «Эвертон» встречались четыре раза. Осенью 2008 года «Красные» выиграли на «Гудисон Парке». В январе обе команды на «Энфилде» дважды разошлись вничью, вначале в матче Премьер-лиги, а затем в игре на Кубок Англии. В февральской переигровке «Эвертон» сумел победить и продолжил свой путь к финалу.

В первое десятилетие XXI века команды провели с друг другом 22 матча, в том числе 2 в Кубке Англии. «Ливерпуль» выиграл 13 игр, забив 30 мячей и пропустив 9. 6 встреч завершились вничью (3:3), в том числе трижды со счётом 0:0. 3 матча с общим счётом 5:0 выиграл «Эвертон», все три на «Гудисон Парке». Средняя посещаемость дерби составила 42,0 тыс. зрителей на игру. В среднем за один матч забивали 2,72 гола.

2010-е годы

Начало 2010-х годов оказалась для ливерпульских клубов не очень удачным. В первые три года обеим командам ни разу не удалось войти в первую пятёрку. Единственным трофеем пока является Кубок Лиги, завоёванный «Красными» в 2012 году. В сезоне 2011/2012 годов «Ливерпуль» и «Эвертон» встречались трижды, дважды в чемпионате и один раз в Кубке Англии, причём во всех трёх встречах победили «Красные». В первой игре на «Гудисон Парке» 1 октября 2011 года «Ливерпуль» со счетом 2:0 победил «Эвертон» ослабленный в самом начале удалением Джека Родуэлла, чью красную карточку впоследствии отменила Футбольная ассоциация. Второе дерби на «Энфилде» 13 марта 2012 года «Красные» выиграли благодаря хет-трику Стивена Джеррарда, который стал первым игроком забившим в дерби три мяча с момента хет-трика Иана Раша в 1982 году. Третье в том сезоне дерби состоялось 14 апреля на «Уэмбли». В полуфинале Кубка Англии «Эвертон» открыл счёт в первом тайме, но Луис Суарес сравнял счёт в середине второго тайма, а на 87-й минуте Энди Кэрролл забил победный гол, выведя «Ливерпуль» в финал Кубка, где тот уступил «Челси». Однако, несмотря на тройной успех «Красных» в дерби, «Синие» в итоговой таблице опередили своего традиционного соперника. В сезоне 2013/2014 команды встречались дважды. Первое в этом сезоне дерби состоялось 23 ноября 2013 года на «Гудисон Парке» и завершилось ничьей 3-3. 28 января 2014 года на «Энфилде» хозяева победили с разгромным счетом 4-0. В том сезоне «Ливерпуль» финишировал вторым, а их соперники заняли пятое место.

Суммарная таблица

По состоянию на 4 октября 2015 года.

Турнир	И	Л	Н	Э	МЛ	МЭ
Первый дивизион	146	54	44	48	203	181
Премьер-лига	47	19	19	9	62	44
Кубок Англии	23	10	6	7	37	27
Кубок Лиги	4	2	1	1	2	1
Суперкубок Англии	3	1	1	1	2	2
Суперкубок ScreenSport	2	2	0	0	7	2
Всего	225	88	71	66	313	257

Статистика взята с сайта [www.soccerbase.com/head2.sd?team2id=942&team1id=1563 soccerbase.com]

Матчи

№	Дата	Соревнование	Стадион	Счёт	Посещаемость
225	4 октября 2015	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–1	39,598
224	7 февраля 2015	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–0	39,621
223	27 сентября 2014	Премьер-лига	Энфилд	1–1	44,511
222	28 января 2014	Премьер-лига	Энфилд	4–0	44,450
221	23 ноября 2013	Премьер-лига	Гудисон Парк	3–3	39,576
220	5 мая 2013	Премьер-лига	Энфилд	0–0	44,991
219	28 октября 2012	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–2	39,613
218	14 апреля 2012	Кубок Англии	Уэмбли	2–1	87,331
217	13 марта 2012	Премьер-лига	Энфилд	3–0	44,921
216	1 октября 2011	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–2	39,510
215	16 января 2011	Премьер-лига	Энфилд	2–2	44,795
214	17 октября 2010	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–0	39,673
213	6 февраля 2010	Премьер-лига	Энфилд	1–0	44,316
212	29 ноября 2009	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–2	39,652
211	4 февраля 2009	Кубок Англии	Гудисон Парк	1–0 (доп.вр.)	37,918
210	25 января 2009	Кубок Англии	Энфилд	1–1	43,524
209	19 января 2009	Премьер-лига	Энфилд	1–1	44,382
208	27 сентября 2008	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–2	39,574
207	30 марта 2008	Премьер-лига	Энфилд	1–0	44,295
206	20 октября 2007	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–2	40,049
205	3 февраля 2007	Премьер-лига	Энфилд	0–0	44,234
204	9 сентября 2006	Премьер-лига	Гудисон Парк	3–0	40,004
203	25 марта 2006	Премьер-лига	Энфилд	3–1	44,923
202	28 декабря 2005	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–3	40,158
201	20 марта 2005	Премьер-лига	Энфилд	2–1	44,224
200	11 декабря 2004	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–0	40,552
199	31 января 2004	Премьер-лига	Энфилд	0–0	44,056
198	30 августа 2003	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–3	40,200
197	19 апреля 2003	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–2	40,162
196	22 декабря 2002	Премьер-лига	Энфилд	0–0	44,025
195	23 февраля 2002	Премьер-лига	Энфилд	1–1	44,371
194	15 сентября 2001	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–3	39,554
193	16 апреля 2001	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–3	40,260
192	29 октября 2000	Премьер-лига	Энфилд	3–1	44,718
191	21 апреля 2000	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–0	40,052
190	27 сентября 1999	Премьер-лига	Энфилд	0–1	44,802
189	3 апреля 1999	Премьер-лига	Энфилд	3–2	44,852
188	17 октября 1998	Премьер-лига	Гудисон Парк	0–0	40,185
187	23 февраля 1998	Премьер-лига	Энфилд	1–1	44,501
186	18 октября 1997	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–0	40,112
185	16 апреля 1997	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–1	40,177
184	20 ноября 1996	Премьер-лига	Энфилд	1–1	40,751
183	16 апреля 1996	Премьер-лига	Гудисон Парк	1–1	40,120
182	18 ноября 1995	Премьер-лига	Энфилд	1–2	40,818
181	24 января 1995	Премьер-лига	Энфилд	0–0	39,505
180	21 ноября 1994	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–0	39,866
179	14 марта 1994	Премьер-лига	Энфилд	2–1	44,281
178	18 сентября 1993	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–0	38,157
177	20 марта 1993	Премьер-лига	Энфилд	1–0	44,619
176	7 декабря 1992	Премьер-лига	Гудисон Парк	2–1	35,826
175	28 декабря 1991	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	37,681
174	31 августа 1991	Первый дивизион	Энфилд	3–1	39,072
173	27 февраля 1991	Кубок Англии	Гудисон Парк	1–0	40,201
172	20 февраля 1991	Кубок Англии	Гудисон Парк	4–4 (доп.вр.)	37,766
171	17 февраля 1991	Кубок Англии	Энфилд	0–0	38,323
170	9 февраля 1991	Первый дивизион	Энфилд	3–1	38,127
169	22 сентября 1990	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–3	39,847
168	3 февраля 1990	Первый дивизион	Энфилд	2–1	38,730
167	23 сентября 1989	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	42,453
166	20 мая 1989	Кубок Англии	Уэмбли	3–2 (доп.вр.)	82,800
165	3 мая 1989	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	45,994
164	11 декабря 1988	Первый дивизион	Энфилд	1–1	42,372
163	20 марта 1988	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	44,162
162	21 февраля 1988	Кубок Англии	Гудисон Парк	0–1	48,270
161	1 ноября 1987	Первый дивизион	Энфилд	2–0	44,760
160	28 октября 1987	Кубок Лиги	Энфилд	0–1	44,071
159	25 апреля 1987	Первый дивизион	Энфилд	3–1	44,827
158	21 января 1987	Кубок Лиги	Гудисон Парк	0–1	53,323
157	23 ноября 1986	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	48,247
156	30 сентября 1986	Суперкубок Screen Sport	Гудисон Парк	1–4	26,068
155	16 сентября 1986	Суперкубок Screen Sport	Энфилд	3–1	20,660
154	16 августа 1986	Суперкубок Англии	Уэмбли	1–1	88,231
153	10 мая 1986	Кубок Англии	Уэмбли	3–1	98,000
152	22 февраля 1986	Первый дивизион	Энфилд	0–2	45,445
151	21 сентября 1985	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–3	51,509
150	23 мая 1985	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	51,045
149	20 октября 1984	Первый дивизион	Энфилд	0–1	45,545
148	18 августа 1984	Суперкубок Англии	Уэмбли	1–0	100,000
147	28 марта 1984	Кубок Лиги	Мейн Роуд	1–0	52,089
146	25 марта 1984	Кубок Лиги	Уэмбли	0–0	100,000
145	3 марта 1984	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	51,245
144	6 ноября 1983	Первый дивизион	Энфилд	3–0	40,875
143	19 марта 1983	Первый дивизион	Энфилд	0–0	44,737
142	6 ноября 1982	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–5	52,741
141	27 марта 1982	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	51,847
140	7 ноября 1981	Первый дивизион	Энфилд	3–1	48,861
139	21 марта 1981	Первый дивизион	Энфилд	1–0	49,743
138	24 января 1981	Кубок Англии	Гудисон Парк	2–1	53,804
137	18 октября 1980	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–2	52,565
136	1 марта 1980	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–2	53,018
135	20 октября 1979	Первый дивизион	Энфилд	2–2	52,201
134	13 марта 1979	Первый дивизион	Энфилд	1–1	52,352
133	28 октября 1978	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	53,141
132	5 апреля 1978	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–1	52,759
131	22 октября 1977	Первый дивизион	Энфилд	0–0	51,668
130	27 апреля 1977	Кубок Англии	Мейн Роуд	3–0	56,579
129	23 апреля 1977	Кубок Англии	Мейн Роуд	2–2	56,637
128	22 марта 1977	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	56,562
127	16 октября 1976	Первый дивизион	Энфилд	3–1	55,141
126	3 апреля 1976	Первый дивизион	Энфилд	1–0	54,632
125	27 сентября 1975	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	55,769
124	22 февраля 1975	Первый дивизион	Энфилд	0–0	55,853
123	16 ноября 1974	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	57,190
122	20 апреля 1974	Первый дивизион	Энфилд	0–0	55,848
121	8 декабря 1973	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–1	56,098
120	3 марта 1973	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–2	54,856
119	7 октября 1972	Первый дивизион	Энфилд	1–0	55,975
118	4 марта 1972	Первый дивизион	Энфилд	4–0	53,922
117	13 ноября 1971	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	56,293
116	27 марта 1971	Кубок Англии	Олд Траффорд	2–1	62,144
115	20 февраля 1971	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	56,846
114	21 ноября 1970	Первый дивизион	Энфилд	3–2	53,777
113	21 марта 1970	Первый дивизион	Энфилд	0–2	54,496
112	6 декабря 1969	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–3	57,370
111	8 октября 1968	Первый дивизион	Энфилд	1–1	54,496
110	27 августа 1968	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	63,938
109	3 февраля 1968	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	64,482
108	23 сентября 1967	Первый дивизион	Энфилд	1–0	54,189
107	11 марта 1967	Кубок Англии	Гудисон Парк	1–0	64,851
106	31 декабря 1966	Первый дивизион	Энфилд	0–0	53,744
105	27 августа 1966	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–1	64,318
104	13 августа 1966	Суперкубок Англии	Гудисон Парк	0–1	63,329
103	19 марта 1966	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	62,337
102	25 сентября 1965	Первый дивизион	Энфилд	5–0	53,557
101	12 апреля 1965	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–1	65,402
100	19 сентября 1964	Первый дивизион	Энфилд	0–4	52,619
99	8 февраля 1964	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–1	66,515
98	28 сентября 1963	Первый дивизион	Энфилд	2–1	51,976
97	8 апреля 1963	Первый дивизион	Энфилд	0–0	56,060
96	22 сентября 1962	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–2	72,488
95	29 января 1955	Кубок Англии	Гудисон Парк	0–4	72,000
94	20 января 1951	Первый дивизион	Энфилд	0–2	48,688
93	16 сентября 1950	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	71,150
92	25 марта 1950	Кубок Англии	Мейн Роуд	2–0	72,000
91	24 декабря 1949	Первый дивизион	Энфилд	3–1	50,485
90	27 августа 1949	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	70,812
89	5 февраля 1949	Первый дивизион	Энфилд	0–0	50,132
88	18 сентября 1948	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	78,299
87	21 апреля 1948	Первый дивизион	Энфилд	0–4	55,305
86	27 сентября 1947	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–0	66,776
85	29 января 1947	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	50,612
84	21 сентября 1946	Первый дивизион	Энфилд	0–0	48,875
83	4 февраля 1939	Первый дивизион	Энфилд	0–3	55,994
82	1 октября 1938	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–1	64,977
81	16 февраля 1938	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	33,465
80	2 октября 1937	Первый дивизион	Энфилд	1–2	43,904
79	23 января 1937	Первый дивизион	Энфилд	3–1	37,055
78	19 сентября 1936	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–0	55,835
77	4 января 1936	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	52,282
76	7 сентября 1935	Первый дивизион	Энфилд	6–0	46,082
75	20 марта 1935	Первый дивизион	Энфилд	2–1	31,965
74	15 сентября 1934	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	43,001
73	10 февраля 1934	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	52,088
72	30 сентября 1933	Первый дивизион	Энфилд	3–2	53,698
71	11 февраля 1933	Первый дивизион	Энфилд	7–4	41,469
70	30 октября 1932	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	44,214
69	30 января 1932	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–1	46,537
68	9 января 1932	Кубок Англии	Гудисон Парк	1–2	57,090
67	19 сентября 1931	Первый дивизион	Энфилд	1–3	53,220
66	4 января 1930	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–3	52,600
65	7 сентября 1929	Первый дивизион	Энфилд	0–3	44,891
64	9 февраля 1929	Первый дивизион	Энфилд	1–2	45,095
63	29 сентября 1928	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	55,415
62	25 февраля 1928	Первый дивизион	Энфилд	3–3	55,361
61	15 октября 1927	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	65,729
60	12 февраля 1927	Первый дивизион	Энфилд	1–0	52,840
59	25 сентября 1926	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	43,973
58	6 февраля 1926	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–3	45,793
57	26 сентября 1925	Первый дивизион	Энфилд	5–1	49,426
56	7 февраля 1925	Первый дивизион	Энфилд	3–1	56,000
55	24 октября 1924	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–1	53,000
54	13 октября 1923	Первый дивизион	Энфилд	1–2	50,000
53	6 октября 1923	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–0	51,000
52	14 октября 1922	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–1	52,000
51	7 октября 1922	Первый дивизион	Энфилд	5–1	54,000
50	12 ноября 1921	Первый дивизион	Энфилд	1–1	50,000
49	5 ноября 1921	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	52,000
48	30 октября 1920	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–3	55,000
47	23 октября 1920	Первый дивизион	Энфилд	1–0	50,000
46	27 декабря 1919	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	49,662
45	20 декабря 1919	Первый дивизион	Энфилд	0–0	40,000
44	6 февраля 1915	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–3	30,000
43	3 октября 1914	Первый дивизион	Энфилд	0–5	32,000
42	17 января 1914	Первый дивизион	Энфилд	1–2	35,000
41	20 сентября 1913	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–2	40,000
40	8 февраля 1913	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–2	40,000
39	5 октября 1912	Первый дивизион	Энфилд	0–2	46,000
38	20 января 1912	Первый дивизион	Энфилд	1–3	35,000
37	16 сентября 1911	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–1	40,000
36	4 февраля 1911	Кубок Англии	Гудисон Парк	2–1	50,000
35	27 декабря 1910	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–1	51,000
34	1 октября 1910	Первый дивизион	Энфилд	0–2	40,000
33	12 февраля 1910	Первый дивизион	Энфилд	0–1	40,000
32	2 октября 1909	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–3	45,000
31	9 апреля 1909	Первый дивизион	Гудисон Парк	5–0	45,000
30	3 октября 1908	Первый дивизион	Энфилд	0–1	40,000
29	17 апреля 1908	Первый дивизион	Энфилд	0–0	35,000
28	5 октября 1907	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–4	40,000
27	29 марта 1907	Первый дивизион	Гудисон Парк	0–0	45,000
26	29 сентября 1906	Первый дивизион	Энфилд	1–2	40,000
25	13 апреля 1906	Первый дивизион	Энфилд	1–1	33,000
24	31 марта 1906	Кубок Англии	Вилла Парк	2–0	37,000
23	30 сентября 1905	Первый дивизион	Гудисон Парк	4–2	40,000
22	8 февраля 1905	Кубок Англии	Гудисон Парк	2–1	40,000
21	4 февраля 1905	Кубок Англии	Энфилд	1–1	28,000
20	1 апреля 1904	Первый дивизион	Гудисон Парк	5–2	40,000
19	10 октября 1903	Первый дивизион	Энфилд	2–2	30,000
18	10 апреля 1903	Первый дивизион	Энфилд	0–0	28,000
17	27 сентября 1902	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–1	40,000
16	30 января 1902	Кубок Англии	Гудисон Парк	0–2	20,000
15	25 января 1902	Кубок Англии	Энфилд	2–2	25,000
14	11 января 1902	Первый дивизион	Гудисон Парк	4–0	25,000
13	14 сентября 1901	Первый дивизион	Энфилд	2–2	30,000
12	19 января 1901	Первый дивизион	Энфилд	1–2	18,000
11	22 сентября 1900	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–1	50,000
10	20 января 1900	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–1	30,000
9	23 сентября 1899	Первый дивизион	Энфилд	1–2	30,000
8	21 января 1899	Первый дивизион	Энфилд	2–0	30,000
7	24 сентября 1898	Первый дивизион	Гудисон Парк	1–2	45,000
6	16 октября 1897	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–0	40,000
5	25 сентября 1897	Первый дивизион	Энфилд	3–1	30,000
4	21 ноября 1896	Первый дивизион	Энфилд	0–0	30,000
3	3 октября 1896	Первый дивизион	Гудисон Парк	2–1	45,000
2	17 ноября 1894	Первый дивизион	Энфилд	2–2	30,000
1	13 октября 1894	Первый дивизион	Гудисон Парк	3–0	44,000

</div>

Рекорды

Командные

• Самая крупная победа «Эвертона»: 3 октября 1914, 5:0. Эта же победа стала самой крупной в выездных играх дерби. Позже «Ливерпуль» повторил достижение, победив 6 ноября 1982 года на «Гудисон Парке» со счётом 5:0.
• Самая крупная победа «Ливерпуля»: 7 сентября 1935, 6:0.
• Самый результативный матч: 11 мячей было забито 11 февраля 1933, «Ливерпуль» победил 7:4.
• Самая длинная серия матчей без поражений у «Ливерпуля»: 15 игр подряд с 4 марта 1972 по 5 апреля 1978 года.
• Самая длинная серия матчей без поражений у «Эвертона»: 11 игр в период с 27 сентября 1902 по 29 марта 1907 года.
• Самая длинная беспроигрышная серия в домашних матчах дерби: «Ливерпуль» не проигрывал на «Энфилде» 14 игр подряд в 1970—1985 годах, и снова, в 2000—2014 годах.
• Самая длинная беспроигрышная серия в выездных матчах дерби: «Эвертон» не проигрывал на «Энфилде» 16 игр подряд в 1899—1920 годах, одержав в том числе 10 побед.
• Самая длинная победная серия в домашних матчах дерби: «Ливерпуль» одержал на «Энфилде» 5 побед подряд в 1933—1937 годах.
• Самая длинная победная серия в выездных матчах: «Эвертон» одержал на «Энфилде» 7 побед подряд в 1908—1914 годах.
• Самая длинная серия матчей без ничей: 15 игр подряд с 3 октября 1908 по 6 февраля 1915 года, в том числе 10 побед на счету «Синих».
• Рекордная аудитория за всю историю дерби: 100 000 человек на старом «Уэмбли» (18 августа 1984 года, Суперкубок Англии).
• Рекордная аудитория дерби на «Энфилд Роуд»: 56 060 человек (8 апреля 1963 года).
• Рекордная аудитория дерби на «Гудисон Парк»: 78 299 человек (18 сентября 1948 года).
• Самая маленькая аудитория за всю историю дерби: 18 000 на «Энфилде» (19 января 1901 года).
• Больше всего красных карточек было показано в матче 27 сентября 1999 года: 3, в том числе 2 игрокам «Ливерпуля».

Личные

• Наибольшее число матчей в дерби вообще и за «Эвертон» — Невилл Саутолл (41)
• Наибольшее число матчей за «Ливерпуль» — Иан Раш (36)
• Наибольшее число забитых голов за «Ливерпуль» — Иан Раш (25)
• Наибольшее число забитых голов за «Эвертон» — Дикси Дин (19)
• Наибольшее число побед в дерби в качестве менеджера (главного тренера) — Уилл Кафф («Эвертон»), 16 побед над «Ливерпулем» в 1901—1918 годах.
• Наибольшее число поражений в дерби в качестве менеджера (главного тренера) — Том Уотсон («Ливерпуль»), 16 поражений от «Эвертона» в 1896—1915 годах.
• Чаще всего (по два раза) красные карточки показывали капитану «Ливерпуля» Стивену Джеррарду и бывшему капитану «Эвертона» Филу Невиллу.

Игроки

Бомбардиры

В нижеприведённую таблицу включены футболисты забившие 4 или более голов в дерби. Полужирным шрифтом выделены игроки продолжающие выступать за ливерпульские команды.

Гражданство	Игрок	Клуб	Лига	Кубок Англии	Кубок Лиги	Суперкубок	Screen Sport	Всего	Годы
Уэльс Уэльс	Иан Раш	«Ливерпуль»	13	5	1	1	5	25	1980—1987 1988—1996
Англия Англия	Дикси Дин	«Эвертон»	18	1				19	1925—1937
Шотландия Шотландия	Алекс «Сэнди» Янг	«Эвертон»	9	3				12	1901—1911
Англия Англия	Стивен Джеррард	«Ливерпуль»	9	1				10	1998—н.в.
Англия Англия	Харри Чамберс	«Ливерпуль»	8					8	1915—1928
Англия Англия	Джимми Сеттл	«Эвертон»	8					8	1899—1908
Англия Англия	Джек Паркинсон	«Ливерпуль»	6	2				8	1903—1914
Англия Англия	Питер Бердсли	«Ливерпуль» / «Эвертон»	4/1	2/0				7	1987—1991 (Л) 1991—1993 (Э)
Шотландия Шотландия	Грэм Шарп	«Эвертон»	4	2			1	7	1980—1991
Англия Англия	Джек Балмер	«Ливерпуль»	6					6	1935—1952
Англия Англия	Робби Фаулер	«Ливерпуль»	6					6	1992—2001 2006—2007
Шотландия Шотландия	Бобби Паркер	«Эвертон»	6					6	1913—1922
Англия Англия	Гордон Ходжсон	«Ливерпуль»	5	1				6	1925—1936
Австралия Австралия	Тим Кэхилл	«Эвертон»	5					5	2004—2012
Шотландия Шотландия	Кенни Далглиш	«Ливерпуль»	5					5	1977—1990
Англия Англия	Фред Хоу	«Ливерпуль»	5					5	1935—1938
Шотландия Шотландия	Джек Тэйлор	«Эвертон»	5					5	1896—1910
Нидерланды Нидерланды	Дирк Кёйт	«Ливерпуль»	5					5	2006—2012
Уругвай Уругвай	Луис Суарес	«Ливерпуль»	4	1				5	2011—2014
Англия Англия	Роджер Хант	«Ливерпуль»	4			1		5	1958—1969
Шотландия Шотландия	Данкан Фергюсон	«Эвертон»	4					4	1994—1998, 2000—2006
Англия Англия	Томми Лоутон	«Эвертон»	4					4	1936—1939
Англия Англия	Майкл Оуэн	«Ливерпуль»	4					4	1997—2004
Англия Англия	Сэм Рэйбоулд	«Ливерпуль»	4					4	1900—1907
Уэльс Уэльс	Рой Вернон	«Эвертон»	4					4	1960—1965

Первым футболистом, забившим в дерби стал Белл («Эвертон») в 1894 году. Первым за всю историю дерби два мяча в одной игре забил Уильямс («Эвертон») в 1897 году. Больше двух мячей в одном матче первым забил Алекс «Сэнди» Янг («Эвертон»), записавший на свой счёт сразу 4 гола в 1904 году. В составе «Ливерпуля» первым сделал хет-трик Харри Чамберс в 1922 году. В 1935 году Фред Хоу стал первым игроком «Ливерпуля» забившим в дерби 4 мяча в одной игре. Всего три и более мячей в одной игре футболисты «Красных» забивали 7 раз, а игроки «Синих» трижды. Из 10 хет-триков всего два были зафиксированы на «Гудисон Парке», остальные 8 на на «Энфилде». В Ливерпуле» больше всего хет-триков на счету Иана Раша (4 мяча в 1982 и 3 в 1986). В «Эвертоне» два хет-трика на счету Дикси Дина (1928 и 1931).

Два футболиста забили голов больше чем провели лет в командах Ливерпуля. Фред Хоу («Ливерпуль») забил пять мячей за три года, Томми Лоутон («Эвертон») — четыре гола также за три года.

Первым небританским футболистом, отличившимся в Мерсисайдском дерби, стал австралиец-полузащитник Крейг Джонстон из «Ливерпуля», забивший победный гол в финале Кубка Англии 1986 года. Всего в дерби забивали 24 небританских игроков из 16 разных стран. Лучшие из них — австралиец Тим Кэхилл («Эвертон») и голландец Дирк Кёйт («Ливерпуль»), забившие по 5 голов каждый. Ещё три небританских футболиста забили автоголы. Первым из них был вратарь «Ливерпуля» Брюс Гроббелаар, отправивший мяч в собственные ворота в игре за Суперкубок Англии 1984 года.

Первый автогол в истории дерби был забит в 1902 году Билли Балмером («Эвертон»). За всю историю дерби игроки «Синих» 9 раз забивали в собственные ворота, в то время как футболисты «Красных» записали на свой счёт всего три автогола. 4 марта 1972 года «синие» дважды забивали в свои ворота. Самым знаменитым стал автогол Сэнди Брауна («Эвертон») в чемпионском для «синих» сезоне 1969—1970 годов.

С мая по сентябрь 1986 года Иан Раш забивал в 4 матчах дерби подряд, записав на свой счёт в общей сложности 8 мячей.

Самым молодым футболистом, забившим в дерби, стал Дэнни Кадамартери, отличившийся в октябре 1997 года, 6 дней спустя после своего 18-летия.

Матчи

Гражданство	Игрок	Клуб	Матчи	Годы	Позиция
Уэльс Уэльс	Невилл Саутолл	«Эвертон»	41	1981—1998	Вратарь
Уэльс Уэльс	Иан Раш	«Ливерпуль»	36	1980—1987 1988—1996	Нападающий
Зимбабве Зимбабве	Брюс Гроббелаар	«Ливерпуль»	34	1980—1994	Вратарь
Шотландия Шотландия	Алан Хансен	«Ливерпуль»	33	1977—1990	Защитник
Уэльс Уэльс	Кевин Рэтклиф	«Эвертон»	32	1980—1992	Защитник

Сухие матчи вратарей

Гражданство	Игрок	Клуб	Всухую	Игры	Годы
Англия Англия	Рэй Клеменс	«Ливерпуль»	15	27	1967—1981
Уэльс Уэльс	Невилл Саутолл	«Эвертон»	15	41	1981—1998
Зимбабве Зимбабве	Брюс Гроббелаар	«Ливерпуль»	10	33	1980—1994
Англия Англия	Гордон Вест	«Эвертон»	9	20	1962—1973
Шотландия Шотландия	Томми Лоуренс	«Ливерпуль»	8	16	1957—1971
Испания Испания	Пепе Рейна	«Ливерпуль»	8	17	2005—2013
Уэльс Уэльс	Сирил Сидлоу	«Ливерпуль»	6	10	1946-1952
Ирландия	Билли Скот	«Эвертон»	6	15	1904—1912
Англия Англия	Тед Сэгар	«Эвертон»	6	20	1929—1953
США США	Тим Ховард	«Эвертон»	5	17	2006—н.в.
Северная Ирландия Северная Ирландия	Элиша Скотт	«Ливерпуль»	5	20	1912—1917 1919–34
Уэльс Уэльс	Дей Дэвис	«Эвертон»	3	5	1970—1977

Посещаемость 222 игры Мерсисайдского дерби посетило 10 608 894 болельщиков, в среднем 47788 на матч. 109 матчей на «Гудисон Парке» посмотрели 5 257 590 зрителей, в среднем 48 235 на игру. 101 матч на «Энфилде» посетило 4 458 493 человека, в среднем 44 144 на игру. 12 матчей на нейтральном поле посмотрели 892 811 человек, в среднем 74 401 на игру. Самые посещаемые игры дерби № Дата Турнир Счёт Стадион Зрители 1 25 марта 1984 Финал Кубка Лиги 0:0 «Уэмбли» 100 000 2 18 августа 1984 Суперкубок Англии 1984 1:0 «Уэмбли» 100 000 3 10 мая 1986 Финал Кубка Англии 3:1 «Уэмбли» 98 000 4 14 апреля 2012 Полуфинал Кубка Англии 2:1 «Уэмбли» 87 231 5 20 мая 1989 Финал Кубка Англии 3:2 «Уэмбли» 82 800 6 16 августа 1986 Суперкубок Англии 1:1 «Уэмбли» 88 231 7 18 сентября 1948 Первый дивизион 1:1 «Гудисон Парк» 78 299 8 22 сентября 1962 Первый дивизион 2:2 «Гудисон Парк» 72 488 9 25 марта 1950 Полуфинал Кубка Англии 2:0 «Мейн Роуд» 72 000 10 29 января 1955 4-й раунд Кубка Англии 0:4 «Гудисон Парк» 72 000 Самые посещаемые игры на «Гудисон Парке» № Дата Турнир Счёт Зрители 1 18 сентября 1948 Первый дивизион 1:1 78 299 2 22 сентября 1962 Первый дивизион 2:2 72 488 3 29 января 1955 4-й раунд Кубка Англии 4:0 72 000 4 16 сентября 1950 Первый дивизион 1:3 71 150 5 27 августа 1949 Первый дивизион 0:0 70 812 6 27 сентября 1947 Первый дивизион 0:3 66 776 7 8 февраля 1964 Первый дивизион 3:1 66 515 8 15 октября 1927 Первый дивизион 1:1 65 729 9 12 апреля 1965 Первый дивизион 2:1 65 402 10 1 октября 1938 Первый дивизион 2:1 64 977 Самые посещаемые игры на «Энфилд Роуд» № Дата Турнир Счёт Зрители 1 8 апреля 1963 Первый дивизион 0:0 56 060 2 7 февраля 1925 Первый дивизион 2:2 56 000 3 4 февраля 1939 Первый дивизион 0:3 55 994 4 7 октября 1972 Первый дивизион 1:0 55 975 5 22 февраля 1975 Первый дивизион 0:0 55 853 6 20 апреля 1974 Первый дивизион 0:0 55 848 7 25 февраля 1928 Первый дивизион 3:3 55 361 8 21 апреля 1948 Первый дивизион 0:4 55 305 9 16 октября 1976 Первый дивизион 3:1 55 141 10 3 апреля 1976 Первый дивизион 1:0 54 632 Напишите отзыв о статье "Мерсисайдское дерби" Примечания Ссылки Статьи: Нешта, Александр. [www.soccer.ru/articles/221765.shtml Мерсисайдский раскол] (рус.), Soccer.ru (14 января 2011). Проверено 21 февраля 2011. Бабарика, Сергей. [football.ua/fiction/news/48451.html Лучшие дерби Мерсисайда] (рус.), Football.ua (26 сентября 2008). Проверено 21 февраля 2011.

Отрывок, характеризующий Мерсисайдское дерби

– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.