Чемпионат мира по футболу 1978 (составы)
Поделись знанием:
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
В этой статье находятся составы, заявленные на Чемпионат мира по футболу 1978 федерациями соответствующих стран.
| Группа 1 | Группа 2 | Группа 3 | Группа 4 |
|---|---|---|---|
 Аргентина  Венгрия  Италия  Франция
|
 ФРГ  Польша  Тунис  Мексика
|
 Бразилия  Швеция  Испания  Австрия
|
 Нидерланды  Иран  Перу  Шотландия
|
Содержание
Группа 1
Аргентина
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 3 | Эктор Балей | Уракан |
27 | - | - | |
| 5 | Убальдо Фильоль | Ривер Плейт |
27 | 7 | -4 | |
| 13 | Рикардо Лавольпе | Сан-Лоренсо |
26 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 7 | Луис Гальван | Тальерес |
30 | 7 | 0 | |
| 11 | Даниэль Киллер | Расинг |
28 | - | - | |
| 15 | Хорхе Ольгин | Сан-Лоренсо |
26 | 7 | 0 | |
| 18 | Рубен Паньянини | Индепендьенте |
29 | - | - | |
| 19 | Даниэль Пассарелла | Ривер Плейт |
25 | 7 | 1(1) | |
| 20 | Альберто Тарантини |  Свободный агент |
22 | 7 | 1 | |
| Полузащитники | ||||||
| 1 | Норберто Алонсо | Ривер Плейт |
25 | 3(0+3) | 0 | |
| 2 | Освальдо Ардилес | Уракан |
25 | 6 | 0 | |
| 4 | Даниэль Бертони | Индепендьенте |
23 | 6(5+1) | 2 | |
| 6 | Америко Гальего | Ньюэллс Олд Бойз |
23 | 6 | 0 | |
| 8 | Рубен Гальван | Индепендьенте |
26 | - | - | |
| 9 | Рене Хаусман | Уракан |
24 | 6(3+3) | 1 | |
| 12 | Омар Ларроса | Индепендьенте |
30 | 2(1+1) | 0 | |
| 16 | Оскар Ортис | Ривер Плейт |
25 | 5(3+2) | 0 | |
| 17 | Мигель Овьедо | Тальерес |
27 | 1(0+1) | 0 | |
| 21 | Хосе Даниэль Валенсия | Тальерес |
22 | 4 | 0 | |
| 22 | Рикардо Вилья | Расинг |
25 | 2(0+2) | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 10 | Марио Кемпес | Валенсия |
23 | 7 | 6 | |
| 14 | Леопольдо Луке | Ривер Плейт |
29 | 5 | 4 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Сесар Луис Менотти | 5 ноября 1938 | 39 | |||
Венгрия
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Шандор Гуйдар | Гонвед |
26 | 2 | -5 | |
| 21 | Ференц Месарош | Вашаш |
28 | 1 | -3 | |
| 22 | Ласло Ковач | Видеотон |
27 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Петер Тёрёк | Вашаш |
27 | 1 | 0 | |
| 3 | Иштван Кочиш | Гонвед |
28 | 2 | 0 | |
| 4 | Йожеф Тот | Уйпешт |
26 | 3 | 0 | |
| 6 | Зольтан Кереки | Халадаш |
24 | 3 | 0 | |
| 12 | Дьёзё Мартош | Ференцварош |
28 | 3 | 0 | |
| 14 | Ласло Балинт | Ференцварош |
30 | 1 | 0 | |
| 15 | Тибор Раб | Ференцварош |
22 | - | - | |
| Полузащитники | ||||||
| 5 | Шандор Зомбори | Вашаш |
26 | 3 | 1 | |
| 8 | Тибор Ньилаши | Ференцварош |
23 | 2 | 0 | |
| 10 | Шандор Пинтер | Гонвед |
27 | 3 | 0 | |
| 13 | Карой Чапо | Татабанья |
26 | 3 | 1 | |
| 16 | Иштван Халас | Татабанья |
26 | 1 | 0 | |
| 18 | Ласло Надь | Уйпешт |
28 | 3 | 0 | |
| 20 | Ференц Фюлёп | МТК |
23 | - | - | |
| Нападающие | ||||||
| 7 | Ласло Фазекаш | Уйпешт |
30 | 1 | 0 | |
| 9 | Андраш Тёрёчик | Уйпешт |
23 | 2 | 0 | |
| 11 | Бела Варади | Вашаш |
25 | - | - | |
| 17 | Ласло Пустаи | Ференцварош |
32 | 2 | 0 | |
| 19 | Андраш Тот | Уйпешт |
28 | 1 | 1 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Лайош Бароти | 19 августа 1914 | 64 | |||
Италия
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Дино Дзофф | Ювентус |
36 | 7 | -6 | |
| 12 | Паоло Конти | Рома |
28 | - | - | |
| 22 | Ивано Бордон | Интернационале |
27 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Мауро Беллуджи | Болонья |
28 | 5 | 0 | |
| 3 | Антонио Кабрини | Ювентус |
20 | 7 | 0 | |
| 4 | Антонелло Куккуредду | Ювентус |
28 | 5 | 0 | |
| 5 | Клаудио Джентиле | Ювентус |
24 | 7 | 0 | |
| 6 | Альдо Мальдера | Милан |
24 | 1 | 0 | |
| 7 | Лионелло Манфредония | Лацио |
21 | - | - | |
| 8 | Гаэтано Ширеа | Ювентус |
25 | 7 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 9 | Джанкарло Антоньони | Фиорентина |
24 | 5 | 0 | |
| 10 | Ромео Бенетти | Ювентус |
32 | 6 | 1 | |
| 11 | Эральдо Печчи | Торино |
23 | - | - | |
| 13 | Патрицио Сала | Торино |
22 | 1 | 0 | |
| 14 | Марко Тарделли | Ювентус |
23 | 6 | 0 | |
| 15 | Ренато Дзаккарелли | Торино |
27 | 5 | 1 | |
| 16 | Франко Каузио | Ювентус |
29 | 7 | 1 | |
| 17 | Клаудио Сала | Торино |
30 | 2 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 18 | Роберто Беттега | Ювентус |
27 | 7 | 2 | |
| 19 | Франческо Грациани | Торино |
25 | 3 | 0 | |
| 20 | Паоло Пуличи | Торино |
28 | - | - | |
| 21 | Паоло Росси | Виченца |
21 | 7 | 3 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Энцо Беарзот | 26 сентября 1927 | 50 | |||
Франция
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Доминик Барателли | Ницца |
30 | 1 | -1 | |
| 21 | Жан-Поль Бертран-Деман | Нант |
26 | 2 | -3 | |
| 22 | Доминик Дропси | Страсбур |
26 | 1 | -1 | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Патрик Баттистон | Мец |
21 | 1 | 0 | |
| 3 | Максим Боссис | Нант |
22 | 2 | 0 | |
| 4 | Жерар Жанвьон | Сент-Этьен |
24 | 2 | 0 | |
| 5 | Франсуа Браччи | Олимпик (Марсель) |
26 | 1 | 0 | |
| 6 | Кристиан Лопес | Сент-Этьен |
25 | 2 | 1 | |
| 7 | Патрис Рьо | Нант |
29 | 1 | 0 | |
| 8 | Мариус Трезор | Олимпик (Марсель) |
28 | 3 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 9 | Доминик Батене | Сент-Этьен |
24 | 2 | 0 | |
| 10 | Жан-Марк Гийу | Ницца |
32 | 1 | 0 | |
| 11 | Анри Мишель | Нант |
30 | 2 | 0 | |
| 12 | Клод Папи | Бастия |
29 | 1 | 0 | |
| 13 | Жан Пети | Монако |
28 | 1 | 0 | |
| 15 | Мишель Платини | Нанси |
22 | 3 | 1 | |
| Нападающие | ||||||
| 14 | Марк Бердолль | Олимпик (Марсель) |
25 | 2 | 1 | |
| 16 | Кристиан Дальже | Монако |
28 | 1 | 0 | |
| 17 | Бернар Лякомб | Олимпик (Лион) |
25 | 2 | 1 | |
| 18 | Доминик Рошто | Сент-Этьен |
23 | 2 | 1 | |
| 19 | Дидье Сикс | Ланс |
23 | 3 | 0 | |
| 20 | Оливье Руйе | Нанси |
22 | 2 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Мишель Идальго | 22 марта 1933 | 45 | |||
Группа 2
ФРГ
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Зепп Майер | Бавария |
34 | 6 | -5 | |
| 21 | Рудольф Каргус | Гамбург |
25 | - | - | |
| 22 | Дитер Бурденски | Вердер |
27 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Берти Фогтс | Боруссия Мёнхенгладбах |
31 | 6 | 0 | |
| 3 | Бернард Диц | Дуйсбург |
30 | 5 | 0 | |
| 4 | Рольф Рюссман | Шальке 04 |
27 | 6 | 0 | |
| 5 | Манфред Кальц | Гамбург |
25 | 6 | 0 | |
| 8 | Херберт Циммерман | Кёльн |
23 | 2 | 0 | |
| 12 | Ханс-Георг Шварценбек | Бавария |
30 | - | - | |
| 13 | Харальд Конопка | Кёльн |
25 | 1 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 6 | Райнер Бонхоф | Боруссия Мёнхенгладбах |
26 | 6 | 0 | |
| 7 | Рюдигер Абрамчик | Шальке 04 |
22 | 3 | 1 | |
| 10 | Хайнц Флоэ | Кёльн |
30 | 4 | 2 | |
| 15 | Эрих Бер | Герта |
31 | 4 | 0 | |
| 16 | Бернхард Кулльман | Кёльн |
28 | - | - | |
| 18 | Герд Цеве | Фортуна |
27 | - | - | |
| 20 | Ханси Мюллер | Штутгарт |
20 | 4 | 1 | |
| Нападающие | ||||||
| 9 | Клаус Фишер | Шальке 04 |
28 | 5 | 0 | |
| 11 | Карл-Хайнц Румменигге | Бавария |
22 | 5 | 3 | |
| 14 | Дитер Мюллер | Кёльн |
24 | 4 | 2 | |
| 17 | Бернд Хёльценбайн | Айнтрахт |
32 | 3 | 1 | |
| 19 | Рональд Ворм | Дуйсбург |
24 | - | - | |
| Главный тренер | ||||||
|
Хельмут Шён | 15 сентября 1915 | 63 | |||
Польша
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Ян Томашевский | Лодзь |
30 | 4 | -3 | |
| 21 | Зигмунт Кукля | Сталь |
30 | 2 | -3 | |
| 22 | Здзислав Костшева | Заглембе |
22 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 3 | Хенрик Мацулевич | Висла Краков |
28 | 6 | 0 | |
| 4 | Антоний Шимановский | Висла Краков |
27 | 6 | 0 | |
| 6 | Ежи Горгонь | Гурник |
28 | 5 | 0 | |
| 9 | Владислав Жмуда | Слёнск |
23 | 6 | 0 | |
| 10 | Войцех Рудый | Заглембе |
25 | 1 | 0 | |
| 13 | Януш Купцевич | Арка |
22 | - | - | |
| 14 | Мирослав Юстек | Лех |
29 | - | - | |
| 20 | Роман Вуйцицкий | Одра |
20 | - | - | |
| Полузащитники | ||||||
| 5 | Адам Навалка | Висла Краков |
20 | 5 | 0 | |
| 8 | Хенрик Касперчак | Сталь |
31 | 6 | 0 | |
| 11 | Богдан Машталер | Лодзь |
28 | 4 | 0 | |
| 12 | Казимеж Дейна | Легия |
30 | 6 | 1 | |
| 15 | Марек Кусто | Легия |
24 | - | - | |
| 18 | Збигнев Бонек | Видзев |
22 | 6 | 2 | |
| Нападающие | ||||||
| 2 | Влодзимеж Мазур | Заглембе |
24 | 1 | 0 | |
| 7 | Анджей Иван | Висла Краков |
18 | 2 | 0 | |
| 16 | Гжегож Лято | Сталь |
28 | 6 | 2 | |
| 17 | Анджей Шармах | Сталь |
27 | 5 | 1 | |
| 19 | Влодзимеж Любаньский |  Локерен |
31 | 5 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Яцек Гмох | 13 января 1939 | 39 | |||
Тунис
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Садок Сасси | Клуб Африкэн |
32 | - | - | |
| 21 | Ламин Бен-Азиза | Этуаль дю Сахель |
25 | - | - | |
| 22 | Мохтар, Наили | Клуб Африкэн |
24 | 3 | -2 | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Мохтар Дуиб | Сфаксьен |
26 | 3 | 1 | |
| 3 | Али Кааби | Клуб Олимпик де Транспорт |
24 | 3 | 1 | |
| 5 | Мохсен Лабиди | Стад Тунизьен |
24 | 1 | 0 | |
| 17 | Рида Эль-Лузе | Рэйдуэйс Спортс |
25 | - | - | |
| 18 | Камель Шебли | Клуб Африкэн |
24 | - | - | |
| 20 | Амор Жебали | Ла-Марса |
21 | 3 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 4 | Халед Гасми | Бизертен |
25 | 2 | 0 | |
| 6 | Нежид Гоммид | Клуб Африкэн |
25 | 3 | 1 | |
| 8 | Мохамед Бен-Рехайем | Сфаксьен |
27 | 3 | 0 | |
| 10 | Тарак Диаб | Эсперанс |
23 | 3 | 0 | |
| 12 | Кемаис Лабиди | Каироуан |
27 | 2 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 7 | Темиме Лахзами |  Аль-Иттихад |
29 | 3 | 0 | |
| 9 | Мохамед Акид | Сфаксьен |
28 | 3 | 0 | |
| 11 | Абдеррауф Бен-Азиза | Этуаль дю Сахель |
24 | 2 | 0 | |
| 13 | Нежиб Лиман | Стад Тунизьен |
24 | - | - | |
| 14 | Слах Каруи | Этуаль дю Сахель |
26 | 1 | 0 | |
| 15 | Мохамед Бен-Муза | Клуб Африкэн |
24 | - | - | |
| 16 | Охман Шехаиби | Каироуан |
23 | - | - | |
| 19 | Мохтар Хасни | Ливеруа |
26 | - | - | |
| Главный тренер | ||||||
|
Абдельмажид Шетали | 4 июля 1939 | 39 | |||
Мексика
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Хосе Пилар Рейес | УАНЛ Тигрес |
22 | 2 | -6 | |
| 22 | Педро, Сото | Америка |
25 | 2 | -6 | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Мануэль Нахера | Леонес Негрос |
25 | - | - | |
| 3 | Тена | Америка |
21 | 2 | 0 | |
| 4 | Эдуардо Рамос | Гвадалахара |
28 | 2 | 0 | |
| 5 | Артуро Айяла | УНАМ Пумас |
28 | 3 | 1 | |
| 12 | Хесус Мартинес | Америка |
25 | 2 | 0 | |
| 13 | Сиснерос | Толука |
24 | 1 | 0 | |
| 14 | Карлос Гомес | Леон |
25 | 1 | 0 | |
| 15 | Игнасио Флорес | Крус Асуль |
24 | 1 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 6 | Мендисабаль | Крус Асуль |
23 | 3 | 0 | |
| 7 | Антонио де ла Торре | Америка |
26 | 3 | 0 | |
| 10 | Кристобаль Ортега | Америка |
21 | 1 | 0 | |
| 16 | Хавьер Карденас | Толука |
25 | 1 | 0 | |
| 17 | Леонардо Куэльяр | УНАМ Пумас |
26 | 3 | 0 | |
| 18 | Херардо Луго | Атланте |
23 | 2 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 8 | Энрике Сарса | УНАМ Пумас |
20 | 1 | 0 | |
| 9 | Виктор Ранхель | Гвадалахара |
21 | 3 | 1 | |
| 11 | Уго Санчес | УНАМ Пумас |
19 | 3 | 0 | |
| 19 | Уго Родригес | Сантос Лагуна |
19 | - | - | |
| 20 | Марио Медина | Толука |
25 | - | - | |
| 21 | Рауль Исиордия | Атлетико Эспаньол |
25 | 1 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Хосе Антонио Роча | 24 мая 1928 | 50 | |||
Группа 3
Бразилия
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Леао | Палмейрас |
28 | 7 | -3 | |
| 12 | Карлос | Понте-Прета |
22 | - | - | |
| 22 | Валдир Перес | Сан-Паулу |
27 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Тониньо Баияно | Фламенго |
29 | 6 | 0 | |
| 3 | Оскар | Понте-Прета |
23 | 7 | 0 | |
| 4 | Амарал | Коринтианс |
23 | 7 | 0 | |
| 6 | Эдиньо | Флуминенсе |
22 | 3 | 0 | |
| 13 | Нелиньо | Крузейро |
27 | 4 | 2 | |
| 14 | Абел | Васко да Гама |
25 | - | - | |
| 15 | Полоцци | Понте-Прета |
22 | - | - | |
| 16 | Родригес Нето | Ботафого |
28 | 4 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 5 | Тониньо Серезо | Атлетико Минейро |
23 | 6 | 0 | |
| 8 | Зико | Фламенго |
25 | 6 | 1 | |
| 11 | Дирсеу | Васко да Гама |
25 | 7 | 3 | |
| 17 | Батиста | Интернасьонал |
23 | 7 | 0 | |
| 21 | Шикао | Сан-Паулу |
29 | 3 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 7 | Зе Сержио | Сан-Паулу |
21 | - | - | |
| 9 | Рейналдо | Атлетико Минейро |
21 | 3 | 1 | |
| 10 | Ривелино | Флуминенсе |
32 | 3 | 0 | |
| 18 | Жил | Ботафого |
27 | 7 | 0 | |
| 19 | Мендонса | Палмейрас |
23 | 6 | 0 | |
| 20 | Роберто Динамит | Васко да Гама |
24 | 5 | 3 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Клаудио Коутиньо | 5 января 1939 | 39 | |||
Швеция
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Ронни Хельстрём | Кайзерслаутерн |
29 | 3 | -3 | |
| 12 | Ёран Хакберг | Эстер |
30 | - | - | |
| 17 | Ян Мёллер | Мальмё |
24 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Хассе Борг | Айнтрахт |
24 | 3 | 0 | |
| 3 | Рой Андерссон | Мальмё |
28 | 3 | 0 | |
| 4 | Бьёрн Нордквист | Гётеборг |
35 | 3 | 0 | |
| 5 | Ингемар Эрландссон | Мальмё |
20 | 3 | 0 | |
| 13 | Магнус Андерссон | Мальмё |
20 | - | - | |
| 19 | Кент Карлссон | Эскильстуна |
32 | - | - | |
| 20 | Роланд Андерссон | Мальмё |
28 | - | - | |
| Полузащитники | ||||||
| 6 | Стаффан Таппер | Мальмё |
29 | 1 | 0 | |
| 7 | Андерс Линдерот | Олимпик |
28 | 3 | 0 | |
| 8 | Бу Ларссон | Мальмё |
34 | 3 | 0 | |
| 9 | Леннарт Ларссон | Шальке 04 |
24 | 2 | 0 | |
| 14 | Рональд Охман | Эребру |
21 | - | - | |
| 18 | Улле Нордин | Гётеборг |
28 | 1 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 10 | Томас Шёберг | Мальмё |
25 | 3 | 1 | |
| 11 | Бенни Вендт | Кайзерслаутерн |
27 | 3 | 0 | |
| 15 | Турбьёрн Нильссон | Гётеборг |
23 | 2 | 0 | |
| 16 | Конни Торстенссон |  Цюрих |
28 | - | - | |
| 21 | Санни Ослунд | АИК |
25 | - | - | |
| 22 | Ральф Эдстрём | Гётеборг |
25 | 2 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Георг Эриксон | 18 декабря 1919 | 60 | |||
Испания
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Луис Арконада | Реал Сосьедад |
23 | - | - | |
| 13 | Мигель Анхель | Реал Мадрид |
30 | 3 | -2 | |
| 22 | Уррути | Эспаньол |
36 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Антонио де ла Крус | Барселона |
31 | 1 | 0 | |
| 5 | Мигели | Барселона |
26 | 2 | 0 | |
| 6 | Антонио Бьоска | Реал Бетис |
28 | 2 | 0 | |
| 16 | Антонио Ольмо | Барселона |
24 | 2 | 0 | |
| 17 | Марселино | Атлетико Мадрид |
22 | 3 | 0 | |
| 18 | Пирри | Реал Мадрид |
33 | 2 | 0 | |
| Полузащитники | ||||||
| 3 | Франсиско Хавьер Урия | Спортинг (Хихон) |
28 | 2 | 0 | |
| 4 | Хуан Мануэль Асенси | Барселона |
28 | 3 | 1 | |
| 11 | Хулио Карденьоса | Реал Бетис |
28 | 3 | 0 | |
| 12 | Антонио Гусман | Райо Вальекано |
24 | - | - | |
| 14 | Эухенио Леаль | Атлетико Мадрид |
25 | 3 | 0 | |
| 21 | Исидоро Сан Хосе | Реал Мадрид |
21 | 3 | 0 | |
| Нападающие | ||||||
| 7 | Дани | Атлетик Бильбао |
26 | 1 | 1 | |
| 8 | Хуанито Гонсалес | Реал Мадрид |
23 | 2 | 0 | |
| 9 | Кини | Спортинг (Хихон) |
28 | 1 | 0 | |
| 10 | Сантильяна | Реал Мадрид |
25 | 2 | 0 | |
| 15 | Мараньон | Эспаньол |
29 | - | - | |
| 19 | Карлес Решак | Барселона |
31 | 1 | 0 | |
| 20 | Рубен Кано | Атлетико Мадрид |
27 | 1 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Ладислав Кубала | 10 июня 1927 | 50 | |||
Австрия
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Фридрих Концилия | Инсбрук |
30 | 6 | -10 | |
| 21 | Эрвин Фуксбихлер | Линц |
26 | - | - | |
| 22 | Хуберт Баумгартнер | Аустрия |
23 | - | - | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Роберт Зара | Аустрия |
31 | 6 | 0 | |
| 3 | Эрих Обермайер | Аустрия |
25 | 6 | 1 | |
| 4 | Герхард Брайтенбергер | Линц |
23 | 4 | 0 | |
| 5 | Бруно Пеццай | Инсбрук |
23 | 6 | 0 | |
| 14 | Хайнрих Штрассер | Адмира Ваккер |
29 | 2 | 0 | |
| 15 | Хериберт Вебер | Штурм |
22 | 3 | 0 | |
| 16 | Петер Персидис | Рапид |
31 | - | - | |
| Полузащитники | ||||||
| 6 | Роланд Хаттенбергер | Штутгарт |
29 | - | - | |
| 7 | Йозеф Хикерсбергер | Фортуна |
30 | 6 | 0 | |
| 8 | Херберт Прохазка | Аустрия |
22 | 6 | 0 | |
| 11 | Курт Яра | Дуйсбург |
27 | 4 | 0 | |
| 12 | Эдуард Кригер | Брюгге |
31 | 5 | 0 | |
| 13 | Гюнтер Хаппих | Винер |
26 | 1 | 0 | |
| 20 | Эрнст Баумайстер | Аустрия |
21 | - | - | |
| Нападающие | ||||||
| 9 | Ханс Кранкль | Рапид |
25 | 6 | 4 | |
| 10 | Вильхельм Кройц | Фейеноорд |
29 | 6 | 0 | |
| 17 | Франц Оберахер | Инсбрук |
24 | 1 | 0 | |
| 18 | Вальтер Шахнер | Леобен |
21 | 3 | 1 | |
| 19 | Эрнст Баумайстер | Аустрия |
32 | 2 | 0 | |
| Главный тренер | ||||||
|
Хельмут Сенекович | 22 октября 1933 | 44 | |||
Группа 4
Нидерланды
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Пит Схрейверс | Аякс |
15 декабря 1946 | 31 | 3 | -4 |
| 8 | Ян Йонгблуд | Рода |
25 ноября 1940 | 37 | 5 | -6 |
| 19 | Пим Дусбург | Спарта |
28 октября 1943 | 34 | - | - |
| Защитники | ||||||
| 2 | Ян Портвлит | ПСВ |
21 сентября 1955 | 22 | 6 | 0 |
| 4 | Адри ван Край | ПСВ |
1 августа 1953 | 24 | 2 | 0 |
| 5 | Руд Крол | Аякс |
24 марта 1949 | 29 | 7 | 0 |
| 7 | Питер Вилдсют | Твенте |
25 октября 1957 | 20 | 3 | 0 |
| 15 | Хуго Ховенкамп | АЗ |
5 октября 1950 | 27 | - | - |
| 17 | Вим Рейсберген | Фейеноорд |
18 января 1952 | 26 | 3 | 0 |
| 20 | Вим Сюрбир | Шальке 04 |
16 января 1945 | 33 | 4 | 0 |
| 22 | Эрни Брандтс | ПСВ |
3 февраля 1956 | 22 | 4 | 0 |
| Полузащитники | ||||||
| 3 | Дик Схунакер | Аякс |
30 ноября 1952 | 25 | - | - |
| 6 | Вим Янсен | Фейеноорд |
28 октября 1946 | 31 | 7 | 0 |
| 9 | Ари Хан | Андерлехт |
16 ноября 1948 | 29 | 6 | 0 |
| 10 | Рене ван де Керкхоф | ПСВ |
16 сентября 1951 | 26 | 7 | 1 |
| 11 | Вилли ван де Керкхоф | ПСВ |
16 сентября 1951 | 26 | 7 | 1 |
| 13 | Йохан Нескенс | Барселона |
15 сентября 1951 | 26 | 5 | 0 |
| 14 | Ян Боскамп | Моленбек |
21 октября 1948 | 29 | 1 | 0 |
| Нападающие | ||||||
| 12 | Роб Ренсенбринк | Андерлехт |
3 июля 1947 | 30 | 7 | 5 |
| 16 | Джонни Реп | Бастия |
25 ноября 1951 | 26 | 7 | 3 |
| 18 | Дик Наннинга | Рода |
17 января 1949 | 29 | 4 | 1 |
| 21 | Хенрикус Любсе | ПСВ |
23 сентября 1951 | 26 | - | - |
| Главный тренер | ||||||
|
Эрнст Хаппель | 29 ноября 1925 | 52 | |||
Иран
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Нассер Хеджази | Шахбаз |
14 декабря 1949 | 28 | 3 | -8 |
| 12 | Бахрам Маваддат | Сепахан |
30 января 1950 | 28 | - | - |
| 22 | Расул Корбеканди | Зоб Ахан |
27 января 1953 | 25 | - | - |
| Защитники | ||||||
| 5 | Джавад Аллаверди | Персеполис |
16 июля 1954 | 23 | 1 | 0 |
| 11 | Али Гесгаян | Баргх Шираз |
27 февраля 1954 | 24 | - | - |
| 14 | Хассан Назари | Тадж |
19 августа 1955 | 22 | 3 | 0 |
| 15 | Андраник Эскандарян | Тадж |
31 декабря 1951 | 26 | 2 | 0 |
| 19 | Али Шоджаи | Сепахан |
23 марта 1953 | 25 | - | - |
| 20 | Насролла Абдоллахи | Шахбаз |
2 сентября 1951 | 26 | 3 | 0 |
| 21 | Хоссейн Казерани | ПАС |
13 апреля 1947 | 31 | 3 | 0 |
| Полузащитники | ||||||
| 2 | Ирадж Данаифард | Тадж |
19 марта 1951 | 27 | 2 | 1 |
| 6 | Хассан Найебага | Хома |
17 сентября 1950 | 27 | 2 | 0 |
| 7 | Али Парвин | Персеполис |
12 октября 1946 | 31 | 3 | 0 |
| 8 | Эбрахим Гасемпур | Шахбаз |
24 августа 1956 | 21 | 3 | 0 |
| 9 | Мохаммад Садеги | ПАС |
17 марта 1951 | 27 | 3 | 0 |
| Нападающие | ||||||
| 3 | Бехташ Фариба | ПАС |
11 февраля 1955 | 23 | 1 | 0 |
| 4 | Маджид Бишкар | Растакиз |
6 августа 1956 | 21 | - | - |
| 10 | Хассан Ровшан | Тадж |
2 июня 1955 | 22 | 2 | 1 |
| 13 | Хамид Таджмури | Шахбаз |
3 июня 1953 | 24 | - | - |
| 16 | Нассер Нураи | Хома |
9 июля 1956 | 21 | - | - |
| 17 | Гафур Джахани | Малаван |
18 июня 1950 | 27 | 3 | 0 |
| 18 | Хоссейн Фараки | ПАС |
19 апреля 1956 | 22 | 3 | 0 |
| Главный тренер | ||||||
|
Хешмат Мохаджерани | 11 декабря 1938 | 39 | |||
Перу
Шотландия
| № | Имя | Клуб | Дата рождения | Возраст | Игр | Голов |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Алан Раф | Партик Тисл |
25 ноября 1951 | 26 | 3 | -6 |
| 12 | Джим Блайт |  Ковентри Сити |
2 февраля 1955 | 23 | - | - |
| 20 | Бобби Кларк | Абердин |
26 сентября 1945 | 32 | - | - |
| Защитники | ||||||
| 2 | Сэнди Джардин | Рейнджерс |
31 декабря 1948 | 29 | 1 | 0 |
| 3 | Вилли Донахи | Манчестер Сити |
5 октября 1951 | 26 | 2 | 0 |
| 4 | Мартин Бакен | Манчестер Юнайтед |
6 марта 1949 | 29 | 3 | 0 |
| 5 | Гордон Маккуин | Манчестер Юнайтед |
26 июня 1952 | 25 | - | - |
| 13 | Стюарт Кеннеди | Абердин |
31 мая 1953 | 25 | 2 | 0 |
| 14 | Том Форсайт | Рейнджерс |
23 января 1949 | 29 | 3 | 0 |
| 22 | Кенни Бернс | Ноттингем Форест |
23 сентября 1953 | 24 | 2 | 0 |
| Полузащитники | ||||||
| 6 | Брюс Риок | Дерби Каунти |
6 сентября 1947 | 30 | 2 | 0 |
| 7 | Дон Мэссон | Дерби Каунти |
26 августа 1949 | 28 | 1 | 0 |
| 10 | Аза Хартфорд | Манчестер Сити |
24 октября 1950 | 27 | 3 | 0 |
| 11 | Вилли Джонстон | Вест Бромвич Альбион |
19 декабря 1946 | 31 | 1 | 0 |
| 15 | Арчи Геммилл | Ноттингем Форест |
24 марта 1947 | 31 | 3 | 2 |
| 18 | Грэм Сунесс | Ливерпуль |
6 мая 1953 | 25 | 1 | 0 |
| Нападающие | ||||||
| 8 | Кенни Далглиш | Ливерпуль |
4 марта 1951 | 27 | 3 | 1 |
| 9 | Джо Джордан | Манчестер Юнайтед |
15 декабря 1951 | 26 | 3 | 1 |
| 16 | Лу Макари | Манчестер Юнайтед |
7 июня 1949 | 28 | 2 | 0 |
| 17 | Дерек Джонстон | Рейнджерс |
4 ноября 1953 | 24 | - | - |
| 19 | Джон Робертсон | Ноттингем Форест |
20 января 1953 | 25 | - | - |
| 21 | Джо Харпер | Абердин |
11 января 1948 | 30 | 1 | 0 |
| Главный тренер | ||||||
|
Алли Маклауд | 16 февраля 1931 | 47 | |||
Напишите отзыв о статье "Чемпионат мира по футболу 1978 (составы)"
Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат мира по футболу 1978 (составы)
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
