Премия «Сатурн» за лучший грим
Поделись знанием:
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
Премия «Сатурн» («Золотой свиток» с 1973 по 1977 г.) за лучший грим (англ. Saturn Award for Best Make-up) вручается ежегодно Академией научной фантастики, фэнтези и фильмов ужасов, начиная с 1975 года.
Содержание
Лауреаты и номинанты
| • Лауреаты — выделены отдельным цветом. |
|---|
1975—1980
| Церемония | Гримёры | Фильм |
|---|---|---|
| 2-я (1975) |
• Дик Смит | «Изгоняющий дьявола» |
| <center>«Золотой свиток» 3-я (1976) | ||
| • Уильям Таттл | «Молодой Франкенштейн» | |
| <center>«Золотой свиток» 4-я (1977) | ||
| • Уильям Таттл | «Бегство Логана» | |
| <center>5-я (1978) | ||
| • Рик Бейкер и Стюарт Фриборн | «Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда» | |
| • Томас Р. Бурман | «Потомство демона» | |
| • Томас Р. Бурман, Боб Уэстморленд, Карло Рамбальди | «Близкие контакты третьей степени» | |
| • Джон Чемберс | «Остров доктора Моро» | |
| • Дик Смит | «Часовой» | |
| <center>6-я (1979) | • Уильям Таттл и Рик Бейкер | «Ярость» |
| • Ли Харман, Винсент Каллахан, Линн Донахью | «Глаза Лауры Марс» | |
| • Томас Р. Бурман, Эдуард Ф. Энрикес | «Вторжение похитителей тел» | |
| • Джо МакКинни, Томас Р. Бурман | «Маниту» | |
| • Стэн Уинстон | «Виз» | |
| <center>7-я (1980) | • Уильям Таттл | «Любовь с первого укуса» (англ.) |
| • Пэт Хей | «Чужой» | |
| • Том Савини | «Рассвет мертвецов» | |
| • Питер Робб-Кинг | «Дракула» | |
| • Фред Б. Филлипс, Жанна Филлипс, Ве Нилл | «Звёздный путь: Фильм» |
1981—1990
| Церемония | Гримёры | Фильм |
|---|---|---|
| <center>8-я (1981) | • Дик Смит | «Другие ипостаси» |
| • Дик Смит | «Сканнеры» | |
| • Сью Дольф, Стив Нилл, Рик Стрэттон | «Битва за пределами звёзд» | |
| • Роб Боттин и Рик Бейкер | «Вой» | |
| • Колин Букер | «Уход в чёрное» | |
| • Джанетто Де Росси | «Зомби 2» | |
| <center>9-я (1982) | • Рик Бейкер | «Американский оборотень в Лондоне» |
| • Стэн Уинстон | «Умершие и похороненные» | |
| • Кен Чейз | «Побег из Нью-Йорка» | |
| • Бэзил Ньюолл, Анна Драйхарст | «Экскалибур» | |
| • Стэн Уинстон | «Побег роботов» (англ.) | |
| <center>10-я (1983) | • Дороти Дж. Перл | «Полтергейст» |
| • Хосе Антонио Санчес | «Конан-варвар» | |
| • Сью Дольф | «Запретный мир» | |
| • Хацуо Нагатомо | «Дом, где живет зло» (англ.) | |
| • Вернер Кепплер, Джеймс Ли Маккой | «Звёздный путь 2: Гнев Хана» | |
| <center>11-я (1984) | • Фил Типпетт, Стюарт Фриборн | «Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая» |
| • Дик Смит, Карл Фуллертон | «Голод» | |
| • Джеймс Р. Скрибнер | «Кошмары» (англ.) | |
| • Гэри Лиддиард, Джеймс Р. Скрибнер | «Что-то страшное грядёт» | |
| • Кен Брук | «Странные захватчики» (англ.) | |
| <center>12-я (1985) | • Стэн Уинстон | «Терминатор» |
| • Джанетто Де Росси | «Дюна» | |
| • Грег Ла Кава | «Гремлины» | |
| • Том Смит | «Индиана Джонс и храм судьбы» | |
| • Роберт Дж. Шиффер | «Всплеск» | |
| <center>13-я (1986) | • Том Савини | «День мертвецов» |
| • Крис Уолас | «Враг мой» | |
| • Роб Боттин | «Исследователи» (англ.) | |
| • Энтони Дублин, Джон Нолин, Джон Карл Бюхлер | «Реаниматор» | |
| • Уильям Маннс | «Возвращение живых мертвецов» | |
| <center>14-я (1987) | • Крис Уолас | «Муха» |
| • Питер Робб-Кинг | «Чужие» | |
| • Джон Карл Бюхлер, Джон Нолин, Энтони Дублин и Марк Шостром | «Извне» | |
| • Роб Боттин | «Легенда» | |
| • Уэс Доун, Джефф Доун и Джеймс Ли МакКой | «Звёздный путь 4: Путешествие домой» | |
| <center>15-я (1988) | • Роб Боттин и Стефан Дюпюи | «Робот-полицейский» |
| • Марк Шостром | «Зловещие мертвецы 2» | |
| • Рик Бейкер | «Гарри и Хендерсоны» | |
| • Боб Кин | «Восставший из ада» | |
| • Грег Кэнном, Ве Нилл и Стив Лапорте | «Пропащие ребята» | |
| • Кевин Ягер, Марк Шостром и Р. Кристофер Биггз | «Кошмар на улице Вязов 3: Воины сна» | |
| <center>16-я (1990) | • Ве Нилл, Стив Лапорте, Роберт Шорт | «Битлджус» |
| • Джон М. Эллиотт мл., Стэн Уинстон | «Нация пришельцев» | |
| • Р. Кристофер Биггз, Шери Шорт | «Зубастики 2: Основное блюдо» | |
| • Марк Шостром | «Фантазм 2» | |
| • Дэвид ЛеРой Андерсон, Лэнс Андерсон | «Змей и радуга» | |
| • Боб Кин | «Музей восковых фигур» |
1991—2000
| Церемония | Гримёры | Фильм |
|---|---|---|
| <center>17-я (1991) | • John Caglione Jr., Даг Декслер и Шери Миннс | «Дик Трейси» |
| • Мэгги Уэстон и Фабрицио Сфорца | «Приключения барона Мюнхгаузена» | |
| • Кен Чейз, Майкл Миллс и Кенни Майерс | «Назад в будущее 2» | |
| • Пол Энгелен, Линда Армстронг и Ник Дадмэн | «Бэтмен» | |
| • Тони Гарднер и Ларри Хэмлин | «Человек тьмы» | |
| • Стефан Дюпюи, Dennis Pawlik, Джо-Анн Смит-Оджейл, Джейн Дэнкос | «Муха 2» | |
| • Боб Кин и Джеффри Портасс | «Ночной народ» | |
| • Роб Боттин, Джефф Доун, Крэйг Беркли и Робин Уайсс | «Вспомнить всё» | |
| • Джон Стефенсон | «Ведьмы» | |
| <center>18-я (1992) | • Карл Фуллертон и Нил Мартц | «Молчание ягнят» |
| • Гордон Дж. Смит | «Расчленённое тело» (англ.) | |
| • Джон Вулич и Эверетт Баррелл | «Ночь живых мертвецов» | |
| • Дэвид Б. Миллер | «Сплошные неприятности» | |
| • Стэн Уинстон и Скотт Х. Эддо | «Хищник 2» | |
| • Стэн Уинстон и Джефф Доун | «Терминатор 2: Судный день» | |
| <center>19-я (1993) | • Стэн Уинстон и Ве Нилл | «Бэтмен возвращается» |
| • Грег Кэнном, Matthew W. Mungle, Мишель Бурк | «Дракула» | |
| • Боб Кин (Image Animation) | «Кэндимэн» | |
| • Дик Смит, Кевин Хейни | «Смерть ей к лицу» | |
| • Боб Кин | «Восставший из ада 3: Ад на земле» | |
| • Стив Джонсон | «Дорога в ад» | |
| • Майкл Миллс, Эд Френч | «Звёздный путь 6: Неоткрытая страна» | |
| <center>20-я (1994) | • Кевин Хейни | «Семейные ценности Аддамсов» |
| • (K.N.B. EFX Group Inc., Alterian Inc.) | «Зловещие мертвецы 3: Армия тьмы» | |
| • Джон Вулич, Эверетт Баррелл | «Тёмная половина» | |
| • Скриминг Мэд Джордж, Стив Джонсон (Alterian Inc.) | «Образина» | |
| • Кевин Ягер, Митчелл Дж. Кафлин | «Лучший друг человека» | |
| • Джефф Гудвин, Винсент Дж. Гуастини, Роб Бурман | «Супербратья Марио» | |
| • Боб Кин | «Чернокнижник 2: Армагеддон» | |
| <center>21-я (1995) | • Рик Бейкер и Ве Нилл | «Эд Вуд» («Интервью с вампиром»)?[1] |
| • Стэн Уинстон, Мишель Бурк | «Интервью с вампиром» | |
| • Грег Кэнном | «Маска» | |
| • Дэниэл Паркер, Пол Энгелен | «Франкенштейн Мэри Шелли» | |
| • Алек Гиллис, Том Вудрафф мл. | «Контракт Санта-Клауса» | |
| • Рик Бейкер | «Волк» | |
| <center>22-я (1996) | • Джин Энн Блэк и Роб Боттин | «Семь» |
| • Рик Бейкер и Ве Нилл, Yolanda Toussieng | «Бэтмен навсегда» | |
| • (K.N.B. EFX Group Inc.) | «От заката до рассвета» | |
| • (K.N.B. EFX Group Inc.) | «В пасти безумия» | |
| • Ник Дадмэн, Крис Каннингем | «Судья Дредд» | |
| • Стив Джонсон, Билл Корсо, Кенни Майерс | «Особь» | |
| <center>23-я (1997) | • Рик Бейкер, Дэвид ЛеРой Андерсон | «Чокнутый профессор» |
| • Рик Бейкер и Ричард Тейлор | «Страшилы» | |
| • Стэн Уинстон и Шэйн Махан | «Остров доктора Моро» | |
| • Дженни Ширкор и Питер Оуэн | «Мэри Рейлли» | |
| • Майкл Вестмор, Скотт Вилер и Джэйк Гарбер | «Звёздный путь: Первый контакт» | |
| • Грег Кэнном | «Худеющий» | |
| <center>24-я (1998) | • Рик Лаззарини, Гордон Дж. Смит | «Мутанты» |
| • Дэвид Атертон, Кевин Ягер | «Без лица» | |
| • Рик Бейкер, Дэвид ЛеРой Андерсон, Кэтрин Джеймс | «Люди в чёрном» | |
| • Ве Нилл и Джефф Доун | «Бэтмен и Робин» | |
| • Синди Дж. Уильямс (K.N.B. EFX Group Inc.) | «Спаун» | |
| • Luigi Rocchetti, Neal Martz | «Адвокат дьявола» | |
| <center>25-я (1999) | • Роберт Куртцман, Грегори Никотеро, Ховард Бергер | «Вампиры» |
| • Грег Кэнном, Michael Germain | «Блэйд» | |
| • Алек Гиллис, Том Вудрафф мл., Майкл Миллс, Грег Нельсон | «Секретные материалы: Борьба за будущее» | |
| • Боб МакКэррон, Лесли Вандерволт, Линн Уилер | «Тёмный город» | |
| • Питер Робб-Кинг | «Затерянные в космосе» | |
| • Майкл Вестмор | «Звёздный путь: Восстание» | |
| <center>26-я (2000) | • Ник Дадмэн, Эйлин Ситон | «Мумия» |
| • Стэн Уинстон, Халли Д’Амор, Ве Нилл | «В поисках Галактики» | |
| • Никки Гули, Боб МакКэррон, Венди Сэйнсбери | «Матрица» | |
| • Фей Хаммонд | «Людоед» | |
| • Кевин Ягер, Питер Оуэн | «Сонная Лощина» | |
| • Пол Энгелен, Сью Лав, Ник Дадмэн | «Звёздные войны. Эпизод I: Скрытая угроза» |
2001—2010
| Церемония | Гримёры | Фильм |
|---|---|---|
| <center>27-я (2001) | • Рик Бейкер и Гейл Роуэлл-Райан | «Гринч — похититель Рождества» |
| • Рик Бейкер, Nena Smarz, Edie Giles | «Чокнутый профессор 2: Семья Клампов» | |
| • Ann Buchanan, Эмбер Сибли | «Тень вампира» | |
| • Мишель Бурк, Эдуард Ф. Энрикес (KNB, EFX Inc.) | «Клетка» | |
| • Алек Гиллис, Том Вудрафф мл., Джефф Доун, Charles Porlier | «6-й день» | |
| • Гордон Дж. Смит, Ann Brodie (FX Smith Inc.) | «Люди Икс» | |
| <center>28-я (2002) | • Грег Кэнном, Уэсли Уоффорд | «Ганнибал» |
| • Ник Дадмэн, Марк Кулир, Джон Ламберт | «Гарри Поттер и философский камень» | |
| • Питер Оуэн и Ричард Тейлор | «Властелин колец: Братство Кольца» | |
| • Эйлин Ситон, Ник Дадмэн, Джейн Уолкер | «Мумия возвращается» | |
| • Рик Бейкер и Джон Блейк | «Планета обезьян» | |
| • Мишель Бурк, Камилль Кэлвет | «Ванильное небо» | |
| <center>29-я (2003) | • Питер Оуэн, Питер Кинг | «Властелин колец: Две крепости» |
| • Мишель Тейлор, Gary Matanky, Боб Ньютон, Марк Боули | «Блэйд 2» | |
| • Ник Дадмэн, Аманда Найт | «Гарри Поттер и Тайная комната» | |
| • Мишель Бурк, Камилль Кэлвет (Knb Effects Group, Inc.) | «Особое мнение» | |
| • Рик Бейкер, Джин Энн Блэк, Билл Старджон | «Звонок» | |
| • Майкл Вестмор | «Звёздный путь: Возмездие» | |
| <center>30-я (2004) | • Ричард Тейлор и Питер Кинг | «Властелин колец: Возвращение короля» |
| • Рик Бейкер, Билл Корсо и Робин Л. Нил | «Особняк с привидениями» | |
| • Ве Нилл и Мартин Сэмюэл | «Пираты Карибского моря: Проклятие „Чёрной жемчужины“» | |
| • Джефф Доун и Джон Розенгрант | «Терминатор 3: Восстание машин» | |
| • Трефор Проуд и Балаш Новак | «Другой мир» | |
| • Гордон Дж. Смит | «Люди Икс 2» | |
| <center>31-я (2005) | • Джейк Гарбер, Мэтт Роуз, Майк Элизальде | «Хеллбой: Герой из пекла» |
| • Дэвид ЛеРой Андерсон, Mario Cacioppo | «Рассвет мертвецов» | |
| • Ник Дадмэн, Аманда Найт | «Гарри Поттер и узник Азкабана» | |
| • Валли О’Рейлли, Билл Корсо | «Лемони Сникет: 33 несчастья» | |
| • Пол Джонс | «Обитель зла 2: Апокалипсис» | |
| • Грег Кэнном, Стив ЛаПорте | «Ван Хельсинг» | |
| <center>32-я (2006) | • Ховард Бергер, Никки Гули, Грегори Никотеро | «Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф» |
| • Ник Дадмэн, Аманда Найт | «Гарри Поттер и Кубок огня» | |
| • Ричард Тейлор, Джино Асеведо, Домини Тилл, Питер Кинг | «Кинг-Конг» | |
| • Ховард Бергер, Грегори Никотеро | «Земля мёртвых» | |
| • Ховард Бергер, Грегори Никотеро | «Город Грехов» | |
| • Дэйв Элси, Лоу Элси, Никки Гули | «Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов» | |
| <center>33-я (2007) | • Тодд Мастерс, Дэн Реберт | «Слизняк» |
| • Пол Хайетт, Вики Лэнг | «Спуск» | |
| • Ховард Бергер, Грегори Никотеро, Mario Michisanti | «У холмов есть глаза» | |
| • Дэвид Марти, Монце Рибе | «Лабиринт Фавна» | |
| • Ве Нилл, Джоэл Харлоу | «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца» | |
| • Грегори Никотеро, Скотт Паттон | «Техасская резня бензопилой: Начало» | |
| <center>34-я (2008) | • Ве Нилл, Мартин Сэмюэл | «Пираты Карибского моря: На краю Света» |
| • Давина Ламонт, Джино Асеведо | «30 дней ночи» | |
| • Шон Смит, Марк Раппапорт, Скотт Вилер | «300 спартанцев» | |
| • Ховард Бергер, Грегори Никотеро, Джейк Гарбер | «Грайндхаус» (сегмент «Планета страха») | |
| • Ник Дадмэн, Аманда Найт | «Гарри Поттер и Орден Феникса» | |
| • Питер Оуэн, Ivana Primorac | «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит» | |
| <center>35-я (2009) | • Грег Кэнном | «Загадочная история Бенджамина Баттона» |
| • Майк Элизальде | «Хеллбой 2: Золотая армия» | |
| • Грегори Никотеро, Пол Энгелен | «Хроники Нарнии: Принц Каспиан» | |
| • John Caglione Jr., Конор О’Салливан | «Тёмный рыцарь» | |
| • Пол Хайетт | «Судный день» | |
| • Джеральд Квист | «Солдаты неудачи» | |
| <center>36-я (2010) | • Барни Бурман, Минди Холл, Джоэл Харлоу | «Звёздный путь» |
| • Джо Данкли, Сара Рубано, Фрэнсис Ричардсон | «Район № 9» | |
| • Грегори Никотеро, Ховард Бергер | «Затащи меня в Ад» | |
| • Майк Смитсон, Джон Розенгрант | «Терминатор: Да придёт спаситель» | |
| • Грегори Никотеро, Ховард Бергер | «Книга Илая» | |
| • Sarah Monzani | «Воображариум доктора Парнаса» |
2011—2016
| Церемония | Гримёры | Фильм |
|---|---|---|
| <center>37-я (2011) | • Дэйв Элси и Рик Бейкер | «Человек-волк» |
| • Дженнифер МакДэниел, Энди Клемент, Тарра Д. Дэй | «Впусти меня. Сага» | |
| • Дональд Моуэт, Энди Клемент | «Потрошители» | |
| • Грегори Никотеро, Ховард Бергер | «Химера» | |
| • Линдси Макгоуэн, Шэйн Махан | «Алиса в Стране чудес» | |
| • Аманда Найт, Ник Дадмэн, Марк Кулир (Warner Bros.) | «Гарри Поттер и Дары Смерти: часть 1» | |
| <center>38-я (2012) | • Дэйв Элси, Фрэн Нидхэм, Конор О’Салливан | «Люди Икс: Первый Класс» |
| • Шон Смит, Скотт Уилер | «Конан-варвар» | |
| • Ник Дадмэн, Аманда Найт | «Гарри Поттер и Дары Смерти: часть 2» | |
| • Анник Чартьер, Эдриан Морот, Николетта Скарлатос | «Война богов: Бессмертные» | |
| • Тамар Авив | «Кожа, в которой я живу» | |
| • Том Вудрафф мл., Алек Гиллис | «Нечто» | |
| <center>39-я (2013) | • Хайке Меркер, Дэниэл Паркер и Джереми Вудхед | «Облачный атлас» |
| • Грегори Никотеро, Ховард Бергер, Питер Монтагна и Джули Хьюитт | «Хичкок» | |
| • Питер Кинг, Рик Финдлатер и Тами Лэйн | «Хоббит: Нежданное путешествие» | |
| • Дэвид Марти, Монтсе Рибе и Васит Сучитта | «Невозможное» | |
| • Наоми Донн, Дональд Моуэт и Лав Ларсон | «007: Координаты „Скайфолл“» | |
| • Джин Энн Блэк и Фэй фон Шредер | «Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 2» | |
| <center>40-я (2014) | • Дональд Моуэт | «Пленницы» |
| • Патрик Бакстер, Джейн О’Кейн, Роджер Мюррей | «Зловещие мертвецы: Чёрная книга» | |
| • Рик Финдлейтер, Ричард Тейлор, Питер Кинг | «Хоббит: Пустошь Смауга» | |
| • Ховард Бергер, Джейми Келман, Питер Монтагна | «Уцелевший» | |
| • Фей Хаммонд, Марк Кульер, Кирстин Чалмерс | «Гонка» | |
| • Карен Коэн, Дэвид Уайт, Элизабет Янни-Джорджиу | «Тор 2: Царство тьмы» | |
| <center>41-я (2015) | • Дэвид Уайт, Элизабет Янни-Джорджиу | «Стражи Галактики» |
| • Билл Терезакис, Лиза Лав | «Планета обезьян: Революция» | |
| • Марк Кольер, Дэниэл Филлипс | «Дракула» | |
| • Питер Кинг, Рик Финдлейтер, Джино Асеведо | «Хоббит: Битва пяти воинств» | |
| • Питер Кинг, Мэттью Смит | «Чем дальше в лес» | |
| • Эдриан Морот, Норма Хилл-Паттон | «Люди Икс: Дни минувшего будущего» | |
| <center>42-я (2016) | • Нил Скэнлэн | «Звёздные войны: Пробуждение силы» |
| • Джоэл Харлоу, Кенни Нидербаумер | «Чёрная месса» | |
| • Дэвид Марти, Монце Рибе, Хави Бастида | «Багровый пик» | |
| • Грегори Никотеро, Ховард Бергер, Джейк Гарбер, Хеба Торисдоттир | «Омерзительная восьмёрка» | |
| • Лесли Вандеруолт, Дэмиан Мартин, Элка Вардега | «Безумный Макс: Дорога ярости» | |
| • Дональд Моуэт | «Убийца» |
См. также
Напишите отзыв о статье "Премия «Сатурн» за лучший грим"
Ссылки
- www.saturnawards.org/nominations.html (англ.)
- Победители и номинанты премии «Сатурн» на сайте IMDb: [www.imdb.com/event/ev0000004/1975 1975], [www.imdb.com/event/ev0000004/1976 1976], [www.imdb.com/event/ev0000004/1977 1977], [www.imdb.com/event/ev0000004/1978 1978], [www.imdb.com/event/ev0000004/1979 1979], [www.imdb.com/event/ev0000004/1980 1980], [www.imdb.com/event/ev0000004/1981 1981], [www.imdb.com/event/ev0000004/1982 1982], [www.imdb.com/event/ev0000004/1983 1983], [www.imdb.com/event/ev0000004/1984 1984], [www.imdb.com/event/ev0000004/1985 1985], [www.imdb.com/event/ev0000004/1986 1986], [www.imdb.com/event/ev0000004/1987 1987], [www.imdb.com/event/ev0000004/1988 1988], [www.imdb.com/event/ev0000004/1990 1990], [www.imdb.com/event/ev0000004/1991 1991], [www.imdb.com/event/ev0000004/1992 1992], [www.imdb.com/event/ev0000004/1993 1993], [www.imdb.com/event/ev0000004/1994 1994], [www.imdb.com/event/ev0000004/1995 1995], [www.imdb.com/event/ev0000004/1996 1996], [www.imdb.com/event/ev0000004/1997 1997], [www.imdb.com/event/ev0000004/1998 1998], [www.imdb.com/event/ev0000004/1999 1999], [www.imdb.com/event/ev0000004/2000 2000], [www.imdb.com/event/ev0000004/2001 2001], [www.imdb.com/event/ev0000004/2002 2002], [www.imdb.com/event/ev0000004/2003 2003], [www.imdb.com/event/ev0000004/2004 2004], [www.imdb.com/event/ev0000004/2005 2005], [www.imdb.com/event/ev0000004/2006 2006], [www.imdb.com/event/ev0000004/2007 2007], [www.imdb.com/event/ev0000004/2008 2008], [www.imdb.com/event/ev0000004/2009 2009], [www.imdb.com/event/ev0000004/2010 2010], [www.imdb.com/event/ev0000004/2011 2011], [www.imdb.com/event/ev0000004/2012 2012], [www.imdb.com/event/ev0000004/2013 2013], [www.imdb.com/event/ev0000004/2014 2014], [www.imdb.com/event/ev0000004/2015 2015], [www.imdb.com/event/ev0000004/2016 2016] (англ.)
- ↑ Возможная ошибка: На [www.saturnawards.org/past.html#makeup официальном сайте премии «Сатурн»] и сайте [www.imdb.com/event/ev0000004/1995 IMDb] специалисты по гриму [www.imdb.com/name/nm0000711/ Рик Бейкер] и [www.imdb.com/name/nm0624763/ Ве Нилл] указаны как гримёры к фильму «Интервью с вампиром», однако по данным того-же самого IMDb они к этому фильму не имеют никакого отношения, зато они являются гримёрами к фильму «Эд Вуд», вышедшему в том-же году и за который они стали лауреатами премии «Оскар» (1995 «Лучший грим»).
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Премия «Сатурн» за лучший грим
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
