Волынская и Луцкая епархия

Волынская и Луцкая епархия Украинская православная церковь (Московского патриархата)
Церковь Покрова Пресвятой Богородицы, действующая как кафедральный храм в Луцке
Основная информация
Страна	Украина
Епархиальный центр	Луцк (с 1945), Житомир (1840—1945), Почаевская лавра (1831—1840), Аннополь (1825—1831), Острог (1799—1825)
Основана	1799 год
Кафедральный храм	Свято-Троицкий собор (Луцк) (до 1992 года; отторгнут); Церковь Покрова Пресвятой Богородицы
Сан правящего архиерея	Епископ
Титул правящего архиерея	Волынский и Луцкий
Сайт	[www.orthodox.lutsk.ua/ www.orthodox.lutsk.ua]
Архиерей
Правящий архиерей	Нафанаил (Крикота)
с	18 октября 2016 года

Волынская и Луцкая епархия — епархия Украинской православной церкви (Московского патриархата), занимающая юго-восточные районы Волынской области. Объединяет приходы и монастыри на территории Гороховского, Камень-Каширского, Киверцовского, Локачинского, Луцкого, Любешовского, Маневичского, Рожищенского районов Волынской области.

Кафедральный город — Луцк. Кафедральный храм — Свято-Покровский (Луцк). Предстоятель — епископ Нафанаил (Крикота). Епархиальное управление: Украина, 43016, Волынская обл., г. Луцк, ул. Караимская, 11, тел.: (10 380 332) 72-51-77.

Названия

• Волынская и Житомирская (1799—1940)
• Волынская и Луцкая (1940—1941)
• Волынская и Житомирская (1941—1943)
• Волынская и Луцкая (1944—1945)
• Волынская и Ровенская (1945—10.IV.1990)
• Волынская и Луцкая (1990—1996)
• Луцкая и Берестечковская (1996)
• Луцкая и Волынская (1996—2012)
• Волынская и Луцкая (с 2012)

История

После второго раздела Польши в 1793 году, под покровительством Российской Империи, православная епархиальная организация Волыни стала возрождаться. Для Западной Украины и Белоруссии была учреждена Минская епархия. Массовое возвращение населения в Православие из зачастую насильственно внедрённого униатства быстро увеличивало местную паству, и в помощь архиепископу Минскому был послан архимандрит Варлаам (Шишацкий) прибывший в конце 1794 года в Житомир «с правом управляющего делами духовного ведомства по Изяславской и Брацлавской губерниям». Вскоре было прислано около 117 священников из соседних епархий для занятия праздных новоприсоединённых приходов. Указом от 12 апреля 1795 года императрица Екатерина II учредила при Минской епархии викариатство Житомирское, обращенное 16 октября 1799 года в самостоятельную Волынскую епархию. Уже 14 мая 1796 года была учреждена Волынская духовная семинария при архиерейской резиденции в городе Острог. К началу XIX века численность православных приходов более чем в 10 раз превысила количество униатских.

Кафедра новой епархии находилась в различных местах епархии: первоначально — в Преображенском монастыре города Острог, с 1825 года — в месте Аннополь Острожского уезда, во дворце кн. Яблоновского, затем в Почаевской Лавре, отобранной у василиан 25 октября 1831 года, и, наконец, с 1 октября 1840 года — в Житомире.

Указом от 17 января 1840 года епархия «…как бы потеряла свою самостоятельность, так как Волынскому Преосвященному повелено быть архиепископом Варшавским и Новогеоргиевским, управляющим Волынской епархией. Такое положение продолжалось до 1860 г., когда Варшавская архиерейская кафедра была отделена от Волынской…».

В 1844 году от Волынской к Киевской епархии был отчислен город Бердичев с уездом.

С 15 мая 1892 года обширная и многочисленная Волынская епархия становится архиепископией. В начале XX столетия начало действовать епархиальное миссионерское общество. Особо важным событием в жизни епархии и города Житомира было открытие усилиями Антония (Храповицкого) Свято-Анастасиевской церкви где в серебряной раке была помещена глава святой преподобномученицы Анастасии Римской.

На 1914 год епархия насчитывала около 1200 приходов.

В 1921—1939 годах земли Западной Волыни отошли к Польше и оказались в ведении Польской Православной Церкви. Так образовалось две епархии называвшиеся Волынскими — епархия Русской Церкви с кафедрой в Житомире продолжила своё существование, тогда как в Польской Церкви была создана Волынская епархия с кафедрой в Кременце. В составе последней был создан ряд новых викариатств и проведена частичная украинизация богослужения. К концу 1937 года из 687 храмов Волынской епархии украинский язык употреблялся в 415: только на нем богослужение совершалось в 124 храмах, поочередно в 40 храмах, периодически в 126 храмах, в 99 храмах богослужение проводилось на церковнославянском языке, но чтение Священного писания, молитв «Отче наш» и «Символа веры» ‒ на украинском, в 26 — на церковнославянском языке с украинским произношением. Украинизация богослужения на Волыни проводилась при активном содействии местного воеводы Г. Юзевского.

Волынская епархия с кафедрой в Житомире разделила судьбу Церкви в СССР, подвергшись почти полному разгрому. Пик преследований в 1937 году был отмечен расстрелом около 250 человек во главе с епископом Максимом (Руберовским).

В 1939 году Западно-Волынские земли воссоединилсь с Украиной в составе СССР, в 1939—1940 годах местный епископат, по принесении покаяния, был принят в под омофор Русской Православной Церкви.

В 1940 году из состава Волынской были выделены независимые Луцкая и Житомирская епархии. Луцк сделался центром Экзархата Западной Украины и Белоруссии, который возглавил митрополит Николай (Ярушевич). Сталинский режим готовил уничтожение религии на новоприсоединенных территориях, и экзарх «за неделю до войны выехал в Москву, не дав никому из епископов никаких распоряжений».

Фашистская оккупация после июня 1941 года привела к прекращению связей с Московской Патриархией и способствовала расколу и образованию неканонической Украинской Автокефальной Православной Церкви возглавленной архиепископом Поликарпом (Сикорским). Оставшиеся верными Русской Церкви подверглись преследованиям, террору и убийствам со стороны украинских националистов. В 1943—1944 годах епископы-автокефалисты бежали с отступлением немецких войск.

В 1945 году Луцкий Троицкий собор стал кафедрой Волынской епархии, продолжавшей носить наименование Волынской и Ровенской вплоть до 1990 года.

В 1990 году из Волынской епархии была выделена Ровенская.

В 1992 году начались массовые переходы священников и мирян под протекторат неканонического Киевского Патриархата. Волынская облгосадминистрация передала Луцкий Троицкий кафедральный собор, здания епархиального управления и семинарии представителям Киевского патриархата. После этой передачи епархия УПЦ МП потеряла всё имущество, смогла сохранить за собой лишь одну Свято-Покровскую церковь в городе Луцк.

Епископ Нифонт (Солодуха) вспоминал это так: «Филаретовцы захватывали храмы брутально — побоями. Два священника умерли, многим попереламывали руки, выбивали пальцы, зубы, травмировали людей железными палками по голове, многие тогда попадали в реанимацию. Это было страшно. Но люди как исповедники хранили единство Православной Церкви и веры. Осенью 1992 года и Покровскую церковь опечатали. Мы молились на улице, но люди не отступали. Было время, когда мы молились во дворе храма, оцепленные милицией, а вокруг забора была толпа разъяренная, которая все время скандировала: „Нифонта четвертовать, Нифонта четвертовать!“, „Вон московских попов, вон московских попов!“»

Новый епископ Нифонт (Солодуха) проявил настойчивость и вдохновлял народ, устраивая крестные ходы по епархии с иконами Божией Матери и лично посещая верующих. 21 июля 1998 года в Луцке был заложен камень под строительство нового кафедрального собора в честь Всех Святых земли Волынской.

3 мая 1996 года из состава епархии была выделена Владимир-Волынская кафедра. Тогда же Волынская епархия была переименована, по кафедральному городу, в Луцкую.

20 июля 2012 году решением Священного Синода Украинской православной церкви Луцкая и Волынская епархия стала именоваться Волынской и Луцкой.

Епископы

• Варлаам (Шишацкий) (16 октября 1799 — 29 декабря 1805)
• Даниил (Натток-Михайловский) (2 февраля 1806 — 6 июля 1813)
• Стефан (Романовский) (14 сентября 1813 — 24 ноября 1828)
• Амвросий (Морев) (1 декабря 1828 — 1 февраля 1832)
• Иннокентий (Сельнокринов) (10 февраля 1832 — 28 января 1840)
• Никанор (Клементьевский) (28 января 1840 — 17 января 1843)

1843—1860 — управлялась Варшавскими архипастырями

• Антоний (Павлинский) (29 августа 1860 — 8 апреля 1862)
• Агафангел (Соловьёв) (17 июня 1866 — 8 марта 1876)
• Димитрий (Муретов) (26 апреля 1876 — 20 февраля 1882)
• Тихон (Покровский) (6 марта 1882 — 16 апреля 1885)
• Палладий (Ганкевич) (4 мая 1885 — 25 ноября 1889)
• Модест (Стрельбицкий) (25 ноября 1889 — 13 апреля 1902)
• Антоний (Храповицкий) (27 апреля 1902 — 14 мая 1914)
• Евлогий (Георгиевский) (14 мая 1914—1920)
• Фаддей (Успенский) (1917, 1921—1922, в/у, еп. Владимиро-Волынский)
• Гавриил (Воеводин) (1920—1921, в/у)

Аверкий (Кедров) (1922 — 15 февраля 1930) Леонтий (Матусевич) (8 июня 1922 — 23 августа 1923) в/у, еп. Коростенский Максим (Руберовский) (6 ноября 1924 — 30 апреля 1925) в/у, еп. Полонский Николай (Пирский) (1931 — 13 мая 1932) в/у Вячеслав (Шкурко) (13 ноября 1932 — 23 октября 1934) в/у до 1933 Филарет (Линчевский) (5 ноября 1934 — 27 ноября 1937)

в юрисдикции Польской Православной Церкви Дионисий (Валединский) (1922—1934) Алексий (Громадский) (15 апреля 1934—1940)

• Николай (Ярушевич) (осень 1940 — 15 июля 1941)
• Алексий (Громадский) (15 июля 1941 — 7 мая 1943)
• Николай (Чуфаровский) (23 мая 1944 — 3 января 1946)
• Варлаам (Борисевич) (январь 1946 — 3 июня 1948)
• Панкратий (Кашперук) (3 июня 1948 — 15 ноября 1952, 27 июля 1956 — 9 июля 1962)
• Палладий (Каминский) (15 ноября 1952 — 23 июля 1956)
• Мефодий (Мензак) (29 августа 1962 — 22 декабря 1964)
• Леонтий (Гудимов) (22 декабря 1964 — 8 октября 1965)
• Дамиан (Марчук) (8 октября 1965 — 30 декабря 1986)
• Варлаам (Ильющенко) (30 декабря 1986 — 19 февраля 1990)
• Варфоломей (Ващук) (24 февраля 1990 — 25 августа 1992)
• Нифонт (Солодуха) (25 августа 1992 — 18 октября 2016)
• Нафанаил (Крикота) (с 18 октября 2016)

География благочиний

• Берестечковское
• Гороховское
• Камень-Каширское
• Киверцовское
• Колковское
• Локачинское
• Луцкое
• Любешовское
• Маневичское
• Рожищенское

Монастыри

• Воздвижения Креста Господня Старочарторыйский мужской монастырь, основан в 1997 году при Крестовоздвиженском соборе. Настоятель — игумен Владимир (Гапонюк). Украина, 44636, Волынская обл., Маневичский р-н, с. Старый Чарторийск. Тел.: (3376) 2-51-48;
• Сретения Господня Мыхновский женский монастырь, основан как мужской в 1642 г., впоследствии католический, после возвращения православным в 1795 году действовал как приход, возрождён в 1996 году как женский. Настоятельница — игумения Серафима (Селиверстова). Украина, 44500, Волынская обл., Камень-Каширский р-н, с. Мыхновка. Тел.: (3357) 3-97-41.

Учебные заведения

• Волынская духовная семинария
• курсы псаломщиков-регентов
• свыше 100 воскресных школ

Церковные СМИ

• газета «Дзвони Волинi»

Литература

• Николай Теодорович «Историко-статистическое описание церквей и приходов Волынской епархии» (в 4-х т., 1888 — 99)

Ссылки

• Волынская епархия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.bibliofond.ru/view.aspx?id=135743 Волынская епархия между мировыми войнами]
• zhytomyr-eparchy.org/episkopy.html
• [monasteries.org.ua/ru/searchmonasteries/?&object=6&epa=5 Монастыри Волынской епархии] — Синодальная комиссия УПЦ по делам монастырей
• [monasteries.org.ua/ru/geomaps/gmap/?&object=6&epa=5 Google-карта: Монастыри Волынской епархии] — Синодальная комиссия УПЦ по делам монастырей
• [drevo-info.ru/articles/9319.html Волынская и Луцкая епархия Украинской Православной Церкви] в энциклопедии «Древо».

Отрывок, характеризующий Волынская и Луцкая епархия

– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.