Интернасьонал

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ФК Интернасьонал»)
Перейти к: навигация, поиск
Интернасьонал (Порту-Алегри)
Полное
название 		Sport Club Internacional
Прозвища Колорадос (Красные), Интер, Народный клуб (O Clube do Povo)
Основан 1909
Стадион Бейра-Рио,
Порту-Алегри, Бразилия
Вместимость 56 000
Президент Виторио Пифферо
Тренер Селсо Рот
Капитан Алекс
Рейтинг КОНМЕБОЛ 6[1]
КБФ 6
Бюджет 103,8 млн $[2]
Сайт [www.internacional.com.br/ www.internacional.com.br]
Соревнование Серия A
2015 5-е
Основная
форма
Гостевая
форма

<td>

Резервная
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 1909 годуИнтернасьоналИнтернасьонал

«Интернасьонал» (порт. Sport Club Internacional), либо просто «Интер», также встречается вариант с добавлением общепринятой в стране аббревиатуры штата для отличия от других команд с похожей краткой формой названия — Inter RS — бразильский футбольный клуб из города Порту-Алегри, штат Риу-Гранди-ду-Сул.

Является одним из двух сильнейших и наиболее титулованных клубов своего штата (наряду с «Гремио», классическое противостояние с которым носит название «Гре-Нал») и одним из самых титулованных во всей Бразилии.

«Интернасьонал» — единственный клуб, который сумел стать чемпионом Бразилии (в 1979 году), не проиграв ни одного матча в ходе турнира. В 1969—1976 годах клуб 8 раз подряд становился чемпионом штата Риу-Гранди-ду-Сул, а в 1970-е трижды становился чемпионом Бразилии. С 1975 по 1998 год «Интер» удерживал первое место в рейтинге клубов Конфедерации футбола Бразилии. В августе 2011 года, после победы в Рекопе, «Интернасьонал» возглавил рейтинг клубов КОНМЕБОЛ.

В 2006 году «Интернасьонал» впервые в своей истории стал обладателем Кубка Либертадорес. В декабре того же года «Интер» выиграл клубный чемпионат мира ФИФА, обыграв в финале победителя европейской Лиги Чемпионов испанскую «Барселону». В 2007 году команда завоевала континентальный Суперкубок, Рекопу, обыграв победителя Южноамериканского кубка мексиканскую «Пачуку». В 2008 году «Интер» первым среди бразильских клубов завоевал Южноамериканский кубок, второй по значимости турнир континента. Таким образом, «Интернасьонал» стал обладателем всех ныне существующих международных трофеев южноамериканского футбола. В 2010 году клуб во второй раз в своей истории завоевал Кубок Либертадорес.

В год столетия «Интернасьонала», в 2009 году, количество официальных членов клуба превысило 100 тыс. человек. Это наивысший показатель в Америке и шестой — в мире[3].





История

XX век

1909—1930-е. Становление клуба

История клуба берёт своё начало в первом десятилетии XX века, когда трое начинающих футболистов, братья Энрике и Жозе Поппе Леон и Луис Мадейра Поппе, недавно переехавшие в Порту-Алегри из Сан-Паулу, не сумели найти себе места ни в одном из существовавших в городе клубах (к тому моменту в столице штата Риу-Гранди-ду-Сул уже действовали «Гремио» и «Фузбал», в которых играли немцы), и решили создать собственную команду. В понедельник 4 апреля 1909 года под их председательством состоялось заседание, на которое явилось 40 молодых людей (вдвое больше, чем ожидалось), в основном студентов и представителей бизнес-среды. Заседание прошло по адресу авенида Реденсан, 141, в настоящее время это авенида Жуан-Песоа, 1025[4]. Было принято решение о том, что Спорт клуб «Интернасьонал» не будет мириться с расовой, религиозной или экономической дискриминацией. Это подчёркивало даже само название, ведь «Интернасьонал» переводится с португальского как Международный. Так родился один из самых популярных футбольных клубов штата Риу-Гранди-ду-Сул (наряду с «Гремио»)[4].

Тренировки в новом клубе начались уже в апреле, однако спарринг-матчи проходили в основном лишь внутри самой команды. Первой площадкой «Интера» стал район Ильота на Руа-Арлиндо в западной части города — ныне это пересечение авенид Ипиранга и Аурелиано де Фигейредо Пинто, здесь расположена площадь, которая называется «Спорт Клуб „Интернасьонал“». Примечательно, что эта площадь в районе Азенья теперь находится ближе к старому стадиону «Гремио» Олимпико Монументал, чем к арене Бейра-Рио, которая располагается на побережье залива Гуаиба — на несколько кварталов дальше, на юго-запад, чем арена «трёхцветных».

18 июля «Интер» провёл свой первый матч против будущих непримиримых соперников на их площадке Байшада. Худший дебют было сложно придумать, поскольку «Гремио» разгромил гостей со счётом 10:0. 7 сентября состоялся второй матч, сложившийся куда более удачно: «Интер» сыграл вничью 0:0 с одной из лучших команд города, «Военным футбольным клубом» (порт.-браз. Militar Football Club). Первую победу и первый гол в истории «Интер» отпраздновал 12 октября 1909 года, обыграв всё тот же «Военный футбольный клуб» со счётом 2:1. Примечательно, что «Интер» обыграл будущего чемпиона города Порту-Алегри — розыгрыша 1910 года.

В 1913 году «Интер» добился первого титула чемпиона города, этот успех «колорадос» повторили и в 1914 году. Однако настоящий восторг вызвала первая победа команды над «Гремио», случившаяся лишь в 1915 году. Один из руководителей «Интера» (в будущем — президент клуба) Антенор Лемос после победы со счётом 4:1 радостно повторял «Печать сломана! Печать сломана!» В 1916 году «красные» ещё больше укрепили свой успех в «Гре-Нал», разгромив соперника со счётом 6:1 (уже на площадке Ша́кара дос Эукалиптос). Все шесть голов в ворота «Гремио» отправил Франциско «Шико» Варес. Этот бомбардирский рекорд впоследствии не смог повторить ни один из игроков как «Интера», так и «Гремио».

Символическая сборная «Интера» всех времён[5]. Главный тренер: Рубенс Минелли

Чемпионат города Порту-Алегри был важнейшим соревнованием для местных клубов в 1910-е годы. «Интер» выиграл пять подряд таких первенств с 1913 по 1917 год («Гремио» в 1914 и 1915 годах также становился чемпионом под эгидой AFPA, в отличие от титулов LPAF «Интера»). Победная поступь была прервана эпидемией испанки, разразившейся в 1918 году. Поскольку основу «Интера» составляли студенты, которым руководство вузов запретило на время эпидемии играть в футбол, связанный с частыми разъездами по городу, клуб больше не мог показывать прежних результатов.

В 1919 году состоялся первый в истории чемпионат штата Риу-Гранди-ду-Сул (Лига Гаушу). Формула турнира в то время была далека от идеала. Так, команды интериора (то есть городов из глубинки штата) выявляли первого финалиста, а клубы Порту-Алегри — второго. Поэтому измождённые в битвах друг с другом на предварительных стадиях клубы Порту-Алегри иногда проигрывали финалы первенств Лиги командам, которые в настоящее время находятся далеко от элиты клубного футбола не только Бразилии, но даже штата. В 1923 и 1924 годах Лига Гаушу и вовсе не проводила соревнования. В 1925 году произошло знаменательное событие — за «колорадо» впервые сыграл бразилец африканского происхождения — защитник Дирсеу Алвес. Главные принципы клуба, заложенные при его создании, наконец обрели реальное воплощение, чему не в последнюю очередь способствовали успехи суперзвёзд южноамериканского футбола тех лет — уругвайца Исабелино Градина и бразильца Артура Фриденрайха. Лишь в 1927 году «Интер» впервые сыграл в финале первенства штата, в котором, наконец, выиграл свой первый серьёзный трофей (до того от Порту-Алегри в финале неизменно участвовал «Гремио»)[6].

1930-е годы стали переломными в истории «Интернасьонала». Идеализм первых лет сменился серьёзной работой по созданию мощного клуба. Усилиями президента Илдо Менегетти в 1931 году был построен первый настоящий стадион «Интера» — Стадион эвкалиптов. 25 мая того же года клуб доказал свою конкурентоспособность, обыграв в Ривере в товарищеском матче со счётом 4:2 сборную Уругвая, которая на тот момент была действующим чемпионом мира. К моменту своей второй победы в Лиге Гаушу в 1934 году игрокам уже выплачивали жалование, а состав подбирался не по родственным связям — здесь играли представители разных слоёв общества — из бедняков, среднего класса, европейцы, негры, рабочие и служащие. Именно в 1930-е годы окончательно оформилось «вечное противостояние» с «Гремио» и, в конце концов, усилия руководства «Интера» увенчались успехом — появилась первая в истории великая команда «Интернасьонала», «Компрессорный каток»[7].

1940—1950-е. Компрессорный каток

В 1940-е годы в «Интере» сложилась команда, прозванная «Компрессорный каток» (Rolo compressor) за демонстрируемую мощь на футбольном поле. С 1940 по 1948 год «Интер» завоевал 9 титулов чемпиона штата, а затем продолжил победную поступь и в 1950—1953, 1955 годах. Причина возникновения такого превосходство кроется в том, что «Интернасьонал» с 1925 года стал принимать в свои ряды абсолютно всех сильнейших игроков вне зависимости от расовой принадлежности. Именно тогда у «Интера» появилось прозвище «Народный клуб» (O Clube do Povo). Для сравнения, главный соперник «Колорадос» — «Гремио» — принял такое решение лишь в 1952 году. Лидерами «Компрессорного катка» 1940-х годов были вратарь Иво Винк, правый защитник Алфеу, левый защитник Нена, правый латераль уругваец Ассис (имел проблемы с весом и являлся своеобразным «джокером», 12-м игроком команды), полузащитник Авила, левый латераль Абигаил, правый нападающий Тезоуринья, капитан команды Руссиньо, нападающий из Аргентины Хосе Вильяльба (прозванный в Бразилии Вилалба), разносторонний игрок Руй, лучший бомбардир в истории клуба Карлитос, Аданзиньо.

В 1949 году в составе сборной Бразилии, ставшей чемпионом Южной Америки, одним из лидеров в нападении стал игрок «Интера» Тезоуринья. На чемпионате мира 1950 года в состав сборной попали двое игроков «Интера» — нападающий Аданзиньо и защитник Нена. На стадионе «Интера» также прошли два матча чемпионата[8][9].

Укрепление позиций в 1950—1960-е годы

В первой половине 1950-х в клубе продолжалась эра «Компрессорного катка» — команда продолжала регулярно выигрывать первенство штата, что не могло не привлечь внимание руководство футбола Бразилии, хотя в те времена лидерство штатов Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро никем не оспаривалось (да и не было такой возможности ввиду отсутствия общенациональных турниров).

Впервые «Интер» стал базовым клубом для сборной Бразилии в 1956 году. На Панамериканском футбольном чемпионате[10] «Селесао» тренировал Тете, много лет работавший с «Интернасьоналом», он привлёк много своих футболистов на тот турнир (почти весь состав команды). Наиболее впечатляющей стала победа над сборной Коста-Рики — довольно крепкая команда была повержена со счётом 7:1, голы забили Ларри Пинто, Шинезиньо (сделали по хет-трику) и Бодиньо (помимо них в составе были ещё Луизиньо и Энио Андраде). В последнем матче турнира Бразилия сыграла вничью с аргентинцами и первенствовала на турнире. По возвращении домой чемпионам лично вручал почётный трофей президент Кубичек. Игроки «Интернасьонала» доказали, что способны решать серьёзные задачи на высочайшем уровне.

В 1957 году выходец из Рио-де-Жанейро Нелсон Силва написал официальный гимн «Интернасьонала» Celeiro de Ases, используемый и поныне[11].

Подъём футбола в штате пришёлся на 1960-е годы, продолжился он и в последующие десятилетия. В 1967 и 1968 годах «Интер» дважды подряд выходил в финал Кубка Робертао, который был прототипом современного первенства Бразилии, то есть де-факто «Колорадос» становились вице-чемпионами страны. Одним из важнейших событий для «Интера» в это десятилетие стало появление нового стадиона Бейра-Рио, после ввода в эксплуатацию которого клуб добился многих побед уже на национальном уровне[12].

Золотые 1970-е годы

С 1969 по 1976 год «Интеру» не было равных в своём штате. Выиграв в 1974 году в шестой раз подряд Лигу Гаушу, «Интер» показал стопроцентный результат — 18 побед в 18 матчах. С 1973 по 1975 год в 46 матчах на Бейро-Рио «колорадос» одержали 37 побед и 9 раз сыграли вничью.

В 1975 году «Интер» первым из клубов своего штата выиграл чемпионат Бразилии. После 3 этапов чемпионата, в результате которых количество команд в Серии A с 42 сократилось до 16, были выявлены 4 участника полуфинала. «Интер» на этой стадии обыграл «Флуминенсе» 2:0 и вышел в финал, где его ждал «Крузейро», обыгравший «Санта-Круз» 3:2.

Финал состоялся 14 декабря на Бейра-Рио, поскольку «Интернасьонал» успешнее соперников выступал в предварительных раундах. В присутствии более чем 80 тысяч зрителей команды показали примерно равную игру. В первом тайме территориальным преимуществом владели гости. С опасными атаками, наконечниками которых был форвард Пальинья, успешно справлялись лучший игрок Южной Америки 1974-76 гг. Элиас Фигероа со своим партнёром по обороне Эрминио. На 56-й минуте матча хозяева сумели забить гол — с навеса Валдомиро отличился Фигероа. Гости ответили опаснейшей атакой, но «колорадос» выручил вратарь Манга[13].

Состав «Интера» в финальном матче чемпионата 1975: Манга, Валдир, Элиас Фигероа, Эрминио, Шико Фрага, Касапава, Фалькао, Карпежиани, Валдомиро, Флавио, Лула. В ходе турнира важную роль играл Жаир. Главным тренером команды был Рубенс Минелли.

По итогам первенства болельщики признали лучшим игроком команды Фалькао. Флавио Минуано стал с 16-ю забитыми голами лучшим бомбардиром всего первенства. Фигероа, Фалькао и Карпеджиани вошли в символическую сборную Серии A-1975, получив так называемый Серебряный мяч. Примечательно, что в 1976 году соперник по финалу 1975 «Крузейро» выиграет первый для Бразилии Кубок Либертадорес за 13 лет (со времён победы «Сантоса» 1963 года).

В 1976 году «Интер» сохранил свой чемпионский состав и, главное, игру. С трудом обыграв в полуфинале «Атлетико Минейро», «Интер» встретился с «Коринтиансом», обыгравшим, в свою очередь, в полуфинале «Флуминенсе».

Как и в предыдущем розыгрыше, финал состоял из одного матча, состоявшегося на Бейра-Рио. С первых минут подопечные Рубенса Минелли пошли в атаку. На 29-й минуте матча за снос Фалькао был назначен штрафной удар, удачно пробитый Валдомиро — после отскока от головы Дарио мяч отправился в сетку ворот Тобиаса. После забитого гола игроки «Коринтианса» имели множество возможностей сравнять счёт, несколько раз мяч попадал в каркас ворот, иногда выручал вратарь Манга. Однако «Тимао» не удалось забить, а на 57-й минуте «Интернасьонал» забил второй гол, вызвавший бурю протеста у игроков «Коринтинса» — мяч после удара со штрафного (вновь пробитого Валдомиро) ударился от перекладины почти по вертикальной траектории и было очень сложно определить, срикошетировал ли он именно в ворота или сразу вылетел за их пределы. Но судья Жозе Роберто Райт засчитал гол, и счёт 2:0 остался неизменным до конца матча. В ходе поединка происходили беспорядки на трибунах, вызвавшие приостановку игры на 20 минут при счёте 2:0 во втором тайме.

Всего за чемпионскую кампанию «Интер» в 23 матчах выиграл 19 раз, сыграл 1 раз вничью и уступил только в 3 играх. Состав «Интера» в финальном матче чемпионата 1976: Манга, Клаудио, Элиас Фигероа, Мариньо Перес, Вакария, Касапава, Фалькао, Батиста, Валдомиро, Дарио, Лула. В ходе турнира важную роль играл Жаир (в 22 матчах забил 8 голов). Главным тренером команды был Рубенс Минелли[14].

Лучшим бомбардиром чемпионата с 28 голами стал нападающий «Интера» Дарио. Лучшим футболистом Бразилии был признан Элиас Фигероа. В символическую сборную чемпионата попали 4 игрока «Интера»: Манга, Фигероа, Валдомиро и Лула.

В 1979 году «Интер» стал чемпионом Бразилии, не проиграв ни одного матча. Пока ни один клуб страны не смог повторить этот результат. В полуфинальной игре «Интер» обыграл по сумме двух матчей великолепно выступавший в том сезоне «Палмейрас» — 3:2 и 1:1. На сей раз команде, проведшей предварительные матчи лучше соперника по финалу (а им стал «Васко да Гама», обыгравший в полуфинале «Коритибу»), не было предоставлено преимущество единственного матча на своём поле, команды проводили по матчу дома и в гостях. «Интер» всё же мог выиграть и проиграть (но не с крупным счётом) по матчу, либо сыграть оба матча вничью, и был бы признан чемпионом как раз за счёт лучшего выступления на предварительной стадии. Однако Колорадос доказали своё превосходство над соперником именно на футбольном поле в очных поединках.

В Рио-де-Жанейро на Маракане «Интернасьонал» был сильнее 2:0 (голы забил Шико Спина). Решающая игра прошла на Бейра-Рио в присутствии 55 тыс. зрителей. Наконец в финальном матче чемпионата Бразилии голом отметился Жаир (на 40 минуте). На 57-й минуте Фалькао довёл преимущество «Интера» в двухматчевом противостоянии до 4:0. И лишь на 80-й минуте Вилсиньо забил гол престижа за «Васко».

Состав «Интера» в финальных играх чемпионата 1979: Бенитес, Жуан Карлос, Мауро Пастор, Мауро Галван, Клаудио Минейро, Батиста, Фалькао, Жаир, Валдомиро, Шико Спина, Бира, Марио Сержио, Валдир Лима, Тониньо, Адилсон. Главным тренером команды был Энио Андраде[15].

Лучшим игроком Бразилии был признан Фалькао. Серебряный мяч, попав в символическую сборную турнира, получили Мауро Галван и Фалькао[16].

В следующем году в финале Кубка Либертадорес команда проиграла уругвайскому «Насьоналю». «Интер» стал первой командой своего штата, дошедшей до финала самого главного южноамериканского клубного турнира.

1980—1990-е годы. Эпизодические успехи

В 1984 году на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе сборную Бразилии прозвали «Селе-Интер» — от «Селесао» (прозвище сборной Бразилии) и «Интернасьонала»; за команду выступали Жилмар Риналди, Пинга, Мауро Галван, Андре Луис, Адемир, Дунга, Тоньо, Кита и Силвиньо. Матч «Селе-Интера» против сборной Италии собрал на стадионе «Роуз Боул» почти 102 000 зрителей.

Кроме того, в 1984 году «Интер» установил клубный рекорд — 39 матчей без поражений. Сюда включены товарищеские игры, матчи в рамках международных турниров и чемпионата штата. С 17 апреля по 21 октября «Интер» одержал 26 побед и 13 раз сыграл вничью. В том году оптимальный состав «Интера» можно было назвать следующим образом: Жилмар Риналди; Луис Карлос Винк, Мауро Галван, Андре Луис, Бето; Адемир, Рубен Пас, Пауло Сантос, Жаир; Кита, Силвиньо[17].

Много игроков и воспитанников «Интера» выступало и в Олимпийской сборной Бразилии 1988 года (Дунга, Таффарел и другие), которая завоевала серебро, проиграв в финальном матче советской сборной.

В 1992 году, вновь на стадионе «Бейра-Рио», впервые был завоёван Кубок Бразилии. В первом матче на стадионе Дас Ларанжейрас «Интер» уступил «Флуминенсе» со счётом 2:1 (в первом тайме хозяев вывел вперёд Вагнер, на 52-й минуте счёт сравнял Каико, а на 70-й минуте Эзио установил окончательный счёт). Долгое время в ответном матче «колорадос» не могли забить, но на 87-й минуте Селио Силва уверенно реализовал пенальти, и «Интер» выиграл трофей за счёт большего числа голов, забитых на поле соперника.

В финальных матчах Кубка Бразилии 1992 выступали следующие футболисты «Интера»: Роберто Фернандес, Селио Лино, Селио Силва, Пинга, Даниэл Франко, Рикардо, Элсон, Маркиньос, Андерсон, Пауло Силас, Лусиано, Маурисио, Жерсон, Нандо, Каико. Тренировал команду Антонио Лопес.

После победы в Кубке Бразилии «Интернасьонал» больше 10 лет ограничивался титулами лишь на уровне чемпионата своего штата, что для бразильских клубов тоже является существенным достижением. Особенно ценной для болельщиков стала победа в первенстве штата в 1997 году, когда «Интер» выиграл свой 33-й титул. На тот момент у «Гремио» была лишь 31 победа. Учитывая, что следующим чемпионом (впервые в истории) стал «Жувентуде», именно в 1997 году «Интер» обеспечил себе первенство по общему числу титулов в XX веке[18].

XXI век

Первая половина 2000-х

В 2001 году началась серия из 5 побед подряд в Лиге Гаушу (чемпионат штата Риу-Гранди-ду-Сул), прервавшаяся лишь в 2006 году (в финале «Интер» уступил «Гремио»). Постепенно в команде сложился крепкий коллектив, позволивший бороться за самые высокие места и на национальном уровне. Необходимо отметить, что в отличие от многих бразильских команд, где за год иногда происходит по 3-4 тренерские отставки, в «Интернасьонале» руководство придерживалось в последние годы более спокойной политики в этом вопросе.

В чемпионате Бразилии 2005 года команда заняла второе место, борясь с «Коринтиансом» до самого последнего тура. При этом в итоговое распределение мест в турнирной таблице вмешался знаменитый судейский скандал и последовавшая за ним переигровка матчей, которые обслуживались главным участником махинаций — арбитром Эдилсоном Перейрой де Карвальо. При этом ни один из клубов не был виноват в случившемся, футбольная мафия работала именно с арбитрами, и последние пытались, как могли, предрешать исход поединков. Если же это не получалось, извинялись перед хозяевами: «Ну ничего я не мог поделать, гости просто сильнее» — примерно такие выражения содержатся в опубликованных записях телефонных разговоров[19]. Если не учитывать переигранные матчи, чемпионом Бразилии 2005 года становился бы не «Коринтианс», а именно «Интернасьонал».

Кубок Либертадорес 2006

Однако менее чем через год «Интернасьонал» стал чемпионом, только не Бразилии, а Южной Америки, и это был самый большой успех в истории клуба к тому моменту[20]. 16 августа 2006 года «Интер», сыграв вничью во втором финальном матче Кубка Либертадорес против «Сан-Паулу», сохранил добытое в первом матче преимущество и впервые в своей истории стал чемпионом Южной Америки.

Кампания насчитывала восемь побед, шесть ничьих и только одно поражение, от эквадорской команды ЛДУ Кито в четвертьфинале. Чтобы завоевать титул, «Интернасьоналу» пришлось победить двоих трёхкратных обладателей Кубка Либертадорес прошлых лет — уругвайский «Насьональ» (с этой командой «Интер» играл как в группе, так и в 1/8 финала, при этом произошла своеобразная месть и за 1980 год) и «Сан-Паулу», дошедших до финала в качестве действующих чемпионов Южной Америки и клубных чемпионов мира 2005 года.

Исход противостояния с «Сан-Паулу» был в значительной мере предрешён уже в первом матче. Рафаэл Собис дважды во втором тайме выигрывал противостояние с защитником «Сан-Паулу» Эдкарлосом, что привело к двум забитым голам и к гостевой победе со счётом 2:1. «Интернасьонал» нуждался только в ничьей во втором, домашнем матче, и они её добились, при этом заработав путёвку на Клубный чемпионат мира ФИФА, который состоялся в декабре того же года в Японии. Вклад в успех команды внёс и игрок московского «Локомотива», находившийся в «Интере» в аренде — левый полузащитник Жорже Вагнер. Сразу после финала Вагнер, у которого истекли как контракт с «Локомотивом», так и аренда в «Интере», уехал играть за испанский «Реал Бетис», а вскоре присоединился к «Сан-Паулу».

Два гола в финальном матче на «Бейра-Рио» были забиты нападающими Фернандао (капитан команды) и Тингой. Фернандао стал также одним из 14 игроков, забивших по 5 мячей в розыгрыше Кубка. Он был признан лучшим футболистом финального противостояния с «Сан-Паулу» и получил автомобиль фирмы «Toyota», которая тогда была титульным спонсором турнира, в качестве приза.[21]


Финал

Первый матч
9 августа 2006 Сан-Паулу 1:2 Интернасьонал [www.conmebol.com/competiciones_evento_reporte.jsp?evento=1081&ano=2006&dv=F&flt=1&id=137&slangab=E КОНМЕБОЛ] 
0:1 Рафаэл Собис, 53; 0:2 Рафаэл Собис, 61; 1:2 Эдкарлос, 75.
Второй матч
16 августа 2006 Интернасьонал 2:2 Сан-Паулу [www.conmebol.com/competiciones_evento_reporte.jsp?evento=1081&ano=2006&dv=F&flt=1&id=138&slangab=E КОНМЕБОЛ] 
1:0 Фернандао, 29; 1:1 Фабан, 50; 1:2 Тинга, 66; 2:2 Ленилсон, 85.

Клубный чемпионат мира 2006

В чемпионате Бразилии «Интер» по итогам 2006 года занял 2 место вслед как раз за «Сан-Паулу». После завершения первенства команда отправилась в Японию на Клубный чемпионат мира (КЧМ) ФИФА.

13 декабря 2006 года «Интернасьонал» обыграл в полуфинале КЧМ египетский «Аль-Ахли» 2:1 и ожидаемо вышел в финал. Счёт открыл молодой талантливый нападающий Алешандре Пато, который через несколько месяцев станет в составе сборной Бразилии победителем молодёжного чемпионата Южной Америки. Египтяне сумели сравнять счёт. Но ещё один представитель молодёжного состава, вышедший на замену Луис Адриано сумел забить во втором тайме победный гол.

17 декабря 2006 года бразильский «Интер» стал лучшим клубом планеты, обыграв в финале клубного чемпионата мира испанскую «Барселону» — 1:0. «Барселона» имела в матче территориальное преимущество, но выбранная тренером «Интера» Абелом Брагой оборонительная тактика и жёсткая игра против лидеров соперника — Роналдиньо и Деку — себя оправдала. Вышедший на замену вместо получившего травму капитана «Интера» Фернандао полузащитник Адриано Габиру с паса Педро Иарлея забил победный гол на 81-й минуте матча. Все попытки «Барселоны» сравнять счёт не увенчались успехом, и «Интернасьонал» официально стал лучшим клубом планеты[22][23].


По возвращении команды в Порту-Алегри на улицы города вышли в массовом приветствии 650 000 человек[25].

Южноамериканский кубок 2008

В 2007 году «Интернасьонал» выиграл ещё один международный трофей — Рекопу, обыграв по сумме двух встреч мексиканскую «Пачуку»[26]. Во внутренних же соревнованиях — чемпионате штата и Бразилии, клуб выступил неудачно. Во многом это обусловлено обескровленностью после отъезда многих ведущих футболистов в другие команды. «Интер» не смог даже выйти из группы в Кубке Либертадорес 2007. Летом 2007 года «Колорадос» совершили громкую продажу своего 17-летнего нападающего Алешандре Пато в итальянский «Милан» за 20 миллионов долларов. Эти деньги во многом помогли стабилизировать ситуацию в команде. На тот момент «Интер» стал одним из самых богатых клубов в Южной Америке.

В январе 2008 года «Интернасьонал» выиграл товарищеский международный турнир Кубок Дубая. Символично, что в финале со счётом 2:1 была обыграна сильнейшая команда Италии в настоящий момент с похожим названием — «Интернационале». Бразильская команда доминировала в матче и совершенно заслуженно выиграла трофей благодаря точным ударам Фернандао и голу — «бисеклете» Нилмара, вернувшегося из «Коринтианса»[27].

В ноябре 2008 года «Интер», несколько обновивший по ходу сезона состав (ушёл капитан команды Фернандао, на его место был приобретён аргентинский полузащитник Андрес Д’Алессандро, вратарь Ренан отправился в «Валенсию», в аренду у российского ЦСКА был взят Даниэл Карвальо, пришли игроки и в другие линии) первым из бразильских клубов вышел в финал Южноамериканского кубка, где ему противостоял «Эстудиантес» со своей главной звездой Хуаном Вероном. Первый матч в Ла-Плате бразильский клуб выиграл со счётом 1:0 (гол с пенальти за снос Нилмара забил игрок сборной Бразилии Алекс) и приблизился к завоеванию очередного международного трофея. В ответном матче аргентинцы сумели повторить результат первой встречи, но гол уже самого Нилмара на 113-й минуте принёс «Интеру» ничью и первый для всей Бразилии титул победителя Южноамериканского кубка. На тот момент ещё лишь «Бока Хуниорс» имела в своём активе победы как в Кубке Либертадорес, так и в Южноамериканском кубке. В 2009 году к этой группе команд присоединился эквадорский «ЛДУ Кито».[28]


Финал
26 ноября 2008
22:00
Эстудиантес 0:1
([www.conmebol.com/competiciones_evento_reporte.jsp?evento=1154&ano=2008&dv=5&flt=1&id=65&slangab=S отчёт])		 Интернасьонал
Голы Алекс  34' (пен.)
Сьюдад де Ла-Плата
Ла-Плата, Аргентина
Зрителей: 30 000
Судья: Карлос Амарилья
3 декабря 2008
22:00
Интернасьонал 1:1, д.в.
([www.conmebol.com/competiciones_evento_reporte.jsp?evento=1154&ano=2008&dv=5&flt=1&id=66&slangab=S отчёт])		 Эстудиантес
Нилмар  115' Голы Алайес  66'
Бейра-Рио
Порту-Алегри, Бразилия
Зрителей: 51 803
Судья: Хорхе Ларрионда

Столетие клуба

В 2009 году «Интер» праздновал столетие своего основания. Этот год «колорадос» начали с победы в Лиге Гаушу, выиграв оба предварительных раунда турнира (Кубок Фернандо Карвальо, который был назван в честь президента «Интера» в 2006 году, и Кубок Фабио Коффа, при котором «Гремио» выиграл оба своих Кубка Либертадорес) и став чемпионом даже без финальных игр. Команда одержала победу даже несмотря на уход капитана Эдиньо и одного из лучших игроков Южной Америки 2008 года Алекса (в московский «Спартак») — уже в ходе розыгрыша турнира. В состав влились новые лидеры — Андрезиньо, Тайсон, продолжал прогрессировать в игре аргентинец Андрес Д’Алессандро, а также Нилмар, который своей игрой за «Интер» подтвердил свой статус нападающего сборной Бразилии.

После триумфа в Лиге Гаушу «колорадос» успешно стартовали в чемпионате Бразилии и дошли до финала Кубка Бразилии, где уступили «Коринтиансу», только что вернувшемуся из Серии B. В Рекопе Южной Америки «Интер» по сумме двух матчей уступил победителю Кубка Либертадорес 2008 эквадорскому «ЛДУ Кито».

В июле количество членов клуба достигло 100 тысяч человек, что сделало «Интер» шестым клубом в мире по данному показателю после «Бенфики», «Барселоны», «Манчестер Юнайтед», «Баварии» и «Порту»[29].

5 августа «Интернасьонал» в какой-то степени компенсировал неудачу в Рекопе победой во второстепенном турнире Кубок банка Суруга[30]. Победу над клубом «Оита Тринита» (2:1) принесли голы Александро и Андрезиньо[31].

В сентябре команду покинул Нилмар (он перешёл в «Вильярреал»), на его место был куплен один из творцов «эквадорского чуда» 2008 года Луис Боланьос. Команда стала немного пробуксовывать, и шансы выиграть чемпионат Бразилии к концовке сезона стремительно улетучивались. 5 октября руководство клуба приняло решение отправить Тите в отставку. На его место пришёл Марио Сержио. При нём «Интер» одержал 6 побед, 3 раза сыграл вничью и лишь дважды проиграл, вернув накал в борьбу за чемпионство.

6 декабря 2009 года «Интернасьонал» оставался последним клубом, который мог бы обогнать в турнирной таблице «Фламенго». Для этого «гаушус» необходимо было побеждать дома «Санту-Андре» и ждать победы «Гремио» над «Фламенго» в матче на Маракане. «Интер» свой матч выиграл, однако «Гремио» не смог ничего поделать с «рубро-негрос», и «Интернасьонал» стал вице-чемпионом Бразилии. В этом статусе он и стартовал в групповой стадии Кубка Либертадорес 2010.

Также в 2009 году начал вещание клубный ТВ-канал.

Кубок Либертадорес 2010

«Интернасьонал» начал кампанию Кубка Либертадорес с уругвайским тренером Хорхе Фоссати, триумфатором Южноамериканского кубка 2009 с эквадорским ЛДУ Кито. В среде болельщиков Фоссати не пользовался большой популярностью, однако он смог вывести «Интер» в полуфинал главного международного клубного турнира. Тем временем, в чемпионате и Кубке Бразилии дела у команды шли неважно, неудачно (второе место) выступили колорадос и в Лиге Гаушу, уступив титул извечным врагам, «Гремио», которых торседорес «Интера» обвиняли в сдаче игры «Фламенго» на финише прошлого чемпионата Бразилии.

Под предлогом неудачных выступлений на внутренней арене во время чемпионата мира 2010 года руководители «Интера» заменили Фоссати на бразильца Селсо Рота, который также неоднозначно воспринимался в среде болельщиков (он уже дважды возглавлял команду, и в 2002 году это была явная неудача для Рота).

Однако все опасения развеялись довольно быстро. В полуфинале Кубка Либертадорес «Интер» уверенно прошёл земляков из «Сан-Паулу», которых обыгрывал ещё в финале КЛ-2006. А в финале 2010 не оставил шансов мексиканской «Гвадалахаре», начавшей этот турнир со стадии 1/8 финала (в 2009 году мексиканцы снялись с соревнований из-за эпидемии свиного гриппа). В обоих поединках «Интер» владел ощутимым преимуществом и инициативой с большим количеством опасных моментов для взятия ворот. Впрочем, как в Мексике, так и в Порту-Алегри, «Гвадалахара» открывала счёт в концовке первых таймов, но во вторых таймах, словно по заказу, «Интернасьонал» отвечал большим числом забитых мячей. Уже ведя со счётом 3:1 на Бейра-Рио, «Интер» пропустил гол со штрафного удара в дополнительное время. Тут же прозвучал свисток арбитра, возвестивший о второй победе «Интера» в главном южноамериканском клубном турнире. Мексиканские футболисты, во втором тайме действовавшие очень грубо, попытались устроить драку, но их довольно быстро успокоили представители правоохранительных органов, и капитан команды Боливар, наконец, поднял над головой почётный трофей.

Лучшим бомбардиром в команде стал молодой полузащитник Жулиано с 6 голами. Центральный защитник «Интера» Индио выиграл в составе «Колорадос» уже свой 10-й трофей. Удачно проявила себя селекционная служба команды, которая перед полуфиналами сумела возвратить в «Интер» своих ветеранов, выигрывавших главный южноамериканский титул четырьмя годами ранее — Тингу и Рафаэла Собиса. Первый был признан лучшим игроком ответного финального матча[32], а второй забил важнейший гол в той же игре, который позволил сравнять счёт в матче, после чего команда забила ещё два мяча.[33][34]

Главный тренер «Интера» Селсо Рот отметил работу своего предшественника:

Я пришёл в команду, и тренировал её в полуфинале и финале. Но важно подчеркнуть, что до моего прихода здесь был профессионал, который хорошо выполнял свою работу, любите ли вы его или нет. Хорхе Фоссати сыграл важную роль. Будучи иностранным тренером, у него возникла проблема адаптации к бразильскому футболу, но часть этого торжества относится и к нему[35].

24 ноября были оглашены результаты опросов болельщиков и журналистов, согласно которым, лучшим игроком Кубка Либертадорес 2010 года был признан 19-летний полузащитник сборной Бразилии Жулиано.[36]

Кампания Кубка Либертадорес 2010
Финал
11 августа 2010
19:50
Гвадалахара 1:2
([int.soccerway.com/matches/2010/08/12/world/copa-libertadores/club-guadalajara/sport-club-internacional/1000043/ отчёт])		 Интернасьонал
Адольфо Баутиста  45+2' Голы Жулиано  73'
Боливар  76'
Omnilife
Сапопан, Халиско, Мексика
Зрителей: 49 850
Судья: Эктор Бальдасси

Игрок матча: Пабло Гиньясу

18 августа 2010
22:00
Интернасьонал 3:2
([int.soccerway.com/matches/2010/08/19/world/copa-libertadores/sport-club-internacional/club-guadalajara/1000044/ отчёт])		 Гвадалахара
Рафаэл Собис  61'
Леандро Дамиан  75'
Жулиано  88'		 Голы Марко Фабиан  42'
Омар Браво  90'
Бейра-Рио
Порту-Алегри, Бразилия
Зрителей: 56 000
Судья: Оскар Руис

Игрок матча: Тинга

2010-е годы

По итогам чемпионата Бразилии уже обеспечивший себе право участия в Кубке Либертадорес 2011 года «Интернасьонал» занял 7-е место. Мощный рывок, последовавший после чемпионата мира, в который уложилась итоговая победа в Кубке Либертадорес, позволила «Интеру» резко улучшить турнирное положение. В определённый момент «Интер» вошёл в когорту команд, которые вели борьбу за лидерство в чемпионате. Однако досадные потери очков «Интером» и рядом других команд позволили на финише чемпионата оторваться тройке команд, лучшей из которых стал «Флуминенсе».

«Колорадос» сосредоточились на подготовке к клубному чемпионату мира. 14 декабря 2010 года «Интер» проиграл в полуфинале КЧМ команде «ТП Мазембе» из ДРК со счётом 0:2. Впервые в истории турнира в финале не сошлись европейская и южноамериканская команды.

В Кубке Либертадорес 2011 «Интер» довольно уверенно прошёл групповой этап, но уже в первой стадии плей-офф вылетел после поражения от уругвайского «Пеньяроля», который в итоге дошёл до финала и уступил там «Сантосу». В чемпионате Бразилии 2011 «колорадос» почти не участвовали в борьбе за титул, однако в последнем туре, обыграв в принципиальном матче «Гремио», сумели занять 5-е место и попасть в квалификационный раунд Кубка Либертадорес — поскольку обладатель Кубка Бразилии «Васко да Гама» занял 2-е место, зона Кубка Либертадорес в этом году расширилась до пятой команды первенства.

В 2015 году «Интернасьонал» в пятый раз подряд выиграл чемпионат штата Риу-Гранди-ду-Сул[37].

Гре-Нал

Основная статья: Гре-Нал

Учитывая значительные достижения обеих команд на бразильской и международной аренах, противостояние Гре-Нал является одним из самых важных в бразильском и мировом футболе и самым важным на Юге Бразилии[38].

«Гремио» до 2010 года имел больше достижений на международной арене (2 победы в Кубке Либертадорес и одна — в Межконтинентальном кубке). Победа 2006 года резко повысила своеобразный рейтинг «Интернасьонала» в споре двух команд, а в 2010 году, сравнявшись по числу побед в Кубке Либертадорес с «Гремио», «Интер» стал по этому показателю самым титулованным клубом штата, поскольку ещё имеет в своём активе победу в Южноамериканском кубке. «Гремио» относится к числу наиболее титулованных клубов с точки зрения побед в Кубке Бразилии; у «трёхцветных» четыре победы, тогда как у «Интера» только одна. В то же время, «Интер» превосходит «Гремио» по количеству побед в чемпионатах штата (44 против 36) и в чемпионатах Бразилии — три против двух.

Название классико «Гремио» и «Интернасьонала» произошло от соединения первых букв «Гремио» и последних — «Интернасьонала». Термин придумал в 1926 году журналист и болельщик «Гремио» Иво дос Сантос Мартинс[39].

С 1909 по 2015 год команды в общей сложности встречались 408 раз. «Интер» одержал 154 победы, «Гремио» — 127, вничью команды сыграли 127 раз. Разница мячей — 578:539 в пользу «Интернасьонала». «Интернасьонал» сумел выйти вперёд по количеству побед в 89-м Гре-Нал (4:2) 30 сентября 1945 года, в период Компрессорного катка. На тот момент у «Интера» стало 38 побед, у «Гремио» — 37, при 14 ничьих[40]. В начале 1980-х годов преимущество «Интера» по количеству побед в классико достигло 31. В 2002 году разница сократилась до 15, в настоящий же момент у «Колорадос» на 27 побед больше, чем у «Гремистас».

Основанный на шесть лет раньше, «Гремио» в первые годы значительно превосходил своих молодых соперников. В первом Гре-Нале «трёхцветные» обыграли новую команду со счётом 10:0 (18 июля 1909 года). Пять голов в том матче забил немец Эдгар Бут, который также является автором первого гола в истории этого классико[41]. Рекорд победы над «Гремио» для «Интера» был зафиксирован в 1948 году — 7:0.

«Интер» стал первым клубом штата, который привлёк в основной состав игроков африканского происхождения (в 1925 году). «Гремио», который был основан немецкими и другими европейскими аристократами и отдававший предпочтение только белым игрокам, такой шаг предпринял лишь в 1952 году, купив как раз у «Интера» одного из лучших игроков страны на тот момент, афро-бразильца Тезоуринью[42].

В первом «Гре-Нал» на новом стадионе соперника, «Олимпико Монументал», 26 сентября 1954 года «Интер» выиграл со счётом 6:2.

После ввода в эксплуатацию стадиона Бейра-Рио, с 1969 по 1976 год в сорока Гре-Налах «Интер» одержал 18 побед, сыграл вничью столько же и проиграл только 4 игры. С 17 октября 1971 по 13 июля 1975 «Интер» не проигрывал в 17 классико подряд — это самая долгая беспроигрышная серия в Гре-Нал[43]. Самой долгой аналогичной серией для «Гремио» был период с 16 июня 1999 по 28 октября 2002 года, когда «трёхцветные» не проигрывали в 13 играх подряд[44].

Четырежды «Гремио» выигрывал у «Интернасьонала» по шесть раз подряд, последний раз это случилось в 1977—1978 годах. Четыре раза «Интер» повторял свой рекорд в пять побед подряд над соперником — последний такой случай произошёл в 1974—1975 годах.

Помимо противостояния с «Гремио», существует и значительно меньшее по масштабам классико против клуба «Жувентуде» из Кашиас-ду-Сул, достижения которого не идут ни в какое сравнение с двумя флагманами футбола штата. Однако «Жувентуде» в 1990-е и 2000-е годы демонстрировал довольно стабильные результаты на общенациональной арене, выигрывал Кубок Бразилии, долгое время был участником Серии A. Противостояние «Интера» с этой командой носит название Жуве-Нал, по аналогии с Гре-Налом.

Клуб

Бизнес и финансы

8 декабря 2008 года «Интернасьонал» получил сертификат качества серии ISO 9001. Помимо собственно достижений на спортивной арене, данный сертификат подтверждает качество всей управленческой деятельности предприятия — Спортивного Клуба «Интернасьонал». В основе политики клуба лежат следующие постулаты:

  • Обеспечение комфорта для болельщиков.
  • Совершенствование процессов коммуникации с фанатскими организациями, встреч с болельщиками
  • Повышение уровня знаний болельщиков касаемо услуг, предоставляемых Клубом.
  • Сделать стадион Бейра-Рио безопасным для окружающей среды во время большого скопления болельщиков.
  • Повышение профессиональной подготовки сотрудников и их мотивации.

«Интернасьонал» — единственный бразильский клуб, обладающий сертификатом качества ISO 9001[45].

«Интернасьонал» — один из самых богатых клубов Бразилии и всей Южной Америки. По состоянию на конец 2008 — начало 2009 годов по величине бюджета «колорадос» уступали лишь «Сан-Паулу» и ненамного «Сантосу». Бюджет был примерно равен 91,7 млн долларов США. Кроме того, у клуба сравнительно мало долгов — именно этим обусловлена возможность удерживать стабильный состав и не распродавать лидеров после каждого успеха, как это делают многие другие бразильские клубы[46]. Разумеется, состязаться бюджетами с сильными европейскими командами «Интеру» не всегда удаётся, однако потери последних лет клуб восполняет успешной трансферной политикой и хорошей работой молодёжной академии.

Годы Технический спонсор
1976—1981 Adidas
1982 Le Coq Sportif
1983—1987 Olympikus
1987 Perusso
1988—1994 Umbro
1995—1996 Rhumell
1997—1999 Adidas
2000—2005 Topper
2006—2011 Reebok
2012—н.в. Nike

Стадионы

Основная статья: Бейра-Рио

С 1931 по 1969 домашним стадионом «Интернасьонала» был стадион «Илдо Менегетти», более известный как «Стадион Эвкалиптов» (исп. Estádio dos Eucaliptos). Первый матч на нём был сыгран 15 марта 1931 и закончился победой «Интера» над «Гремио» 3:0. После ввода в строй весной 1969 стадиона «Бейра-Рио», ставшего новой домашней ареной клуба, старый стадион утратил своё значение и перестал использоваться для футбольных соревнований серьёзного уровня.

В строительстве новой арены активное участие приняли болельщики команды — они помогали цементом, гвоздями, металлическими блоками, кирпичами[47]. Первый матч на стадионе «Бейра-Рио» состоялся в полдень воскресенья 6 апреля 1969 года. «Интер» со счетом 2:1 победил в товарищеском матче португальскую «Бенфику». В начале стадион был рассчитан на более чем 90.000 зрителей. Теперь же, приведённый к требованиям ФИФА, его вместимость составляет почти 56.000 зрителей. Рекорд посещаемости был зафиксирован на отметке в 106.554 зрителя 17 июня 1972 года, в матче звёзд штата Риу-Гранди-ду-Сул против сборной Бразилии.

Официальное название стадиона — «Жозе Пинейра Борда» — в честь португальского инженера, который на протяжении многих лет вынашивал идею создать в Порту-Алегри грандиозный стадион, положив начало строительству такового.

В рамках подготовки к чемпионату мира 2014 года, будет реконструирован не только стадион Бейра-Рио, но и модернизирована вся прилегающая к стадиону и спорткомплексу территория[48].


Рекорды посещаемости на стадионе Бейра-Рио (матчи «Интера»)
1. Интер — Гремио — 1:1, 1971 85.072
2. Интер — Коринтианс — 2:0, 1976 84.000
3. Интер — Крузейро — 1:0, 1975 82.568
4. Интер — Баия — 0:0, 1988 79.598
5. Интер — Гремио — 2:1, 1989 78.083

Спортивная база

Клубу принадлежит спортивный комплекс «Жигантиньо» — самый большой в Бразилии. Он включает тренировочные поля, спортивную гимназию «Жигантиньо», и даже навигационный Комплекс для регат. Все команды разных возрастов работают тесно друг к другу, а юные футболисты имеют возможность общаться со звёздами клуба. Комплекс также включает рестораны, базу для игроков, физические тренировочные комнаты, магазины, музей, апартаменты для Правления Директоров, управления, отдела маркетинга, связи, парковки и банк. Также здесь расположена одна из наиболее оборудованных раздевалок Бразилии, по своему уровню и роскоши — одна из лучших в мире, открыта она была в 2004 году. Самая большая спортивная гимназия в Бразилии «Жигантиньо» может вместить одновременно 18000 человек и имеет совершенную безопасность. Также здесь прекрасные акустика и условия для проведения музыкальных шоу и общественных собраний. Здесь выступали Roxette, Би Би Кинг, Red Hot Chili Peppers, Genesis, The Cure, a-ha, Эрик Клэптон, Iron Maiden, Pink Floyd, Парад Диснея, Московский Цирк, Балет Государственного академического Большого театра, другие артисты, проводились всемирные социальный и образовательный Форумы[49][50].

Молодёжная академия

Спортивный Клуб «Интернасьонал» располагает одной из лучших инфраструктур для формирования молодых талантов бразильского футбола. Клуб предлагает все условия для развития молодых футболистов в возрасте от 7 до 20 лет. Сегодня в рядах Спорт Клуба «Интернасьонал» занимаются футболом и другими видами спорта более 1100 мальчишек, 320 из них заняты в серьёзных командах разных по возрасту чемпионатов, а другие играют в футбол в своё удовольствие в детских, юношеских и молодёжных командах. Клуб также предлагает своим членам услуги тренеров, физиотерапевтов, психологов, социальных работников, докторов, диетологов и стоматологов.[51][52]

«Интер» добивался побед на многих молодёжных и юниорских соревнованиях, среди них «Юниорский футбольный кубок Сан-Паулу» (четырёхкратные чемпионы) и чемпионат Бразилии до 20 лет (чемпионы первого розыгрыша турнира, прошедшего в 2006 году).

Вкладывая много в дело воспитания молодёжи, на протяжении своей 100-летней истории «Интер» породил большое количество спортсменов, ставших звёздами мирового футбола. Некоторые известные футболисты начали играть в «Интернасьонале», такие, как Пауло Роберто Фалькао, вратарь Клаудио Таффарел и полузащитник Дунга. Другие игроки, добившиеся успехов в мировом футболе — защитники Лусио, Алоизио, который играл в «Барселоне» и «Порту» в 1990-х годах, полузащитники Батиста, игравший в 1982 на чемпионате мира, и Фабио Рошембак, ныне играющий в «Гремио».

Чемпионами мира по футболу, которых воспитал «Интернасьонал», являются:

  • Ореко — начал карьеру в 1949 году в «Интернасьонале» (Санта-Марта), который был фактически фарм-клубом «Интера», и в 1950-57 годах уже играл за «Колорадос». Чемпион мира 1958.
  • Бранко — воспитанник клуба, в основной команде в 1980-81 годах. Чемпион мира 1994.
  • Дунга — воспитанник клуба, в основной команде в 1980-84, 1999—2000 годах. Начал и закончил карьеру футболиста в «Интере». Чемпион мира 1994.
  • Жилмар Риналди — воспитанник клуба, в основной команде в 1978—1985 годах. Чемпион мира 1994.
  • Клаудио Таффарел — воспитанник клуба, в основной команде в 1984—1990 годах. Чемпион мира 1994.
  • Лусио — воспитанник клуба, в основной команде в 1997—2000 годах. Чемпион мира 2002.

Из самых последних воспитанников выделяются:

  • нападающий сборной Бразилии Нилмар;
  • бывший полузащитник московского ЦСКА, а ныне — «Атлетико Минейро», Даниэл Карвальо;
  • Рафаэл Собис, которого всего спустя один день после победы в Кубке Либертадорес 2006 вызывал тренер Дунга, чтобы играть за бразильскую сборную;
  • Луис Адриано и Алешандре Пато, молодые нападающие, ставшие в 2007 году победителями молодёжного Кубка Америки в составе сборной Бразилии — помогли «Интеру» в 2006 году выиграть Клубный чемпионат мира;
  • Сандро Кордейро — полузащитник сборной Бразилии;
  • Жулиано — после успешной кампании в Кубке Либертадорес в 2010 году 20-летний игрок уже успел дебютировать в сборной Бразилии.

Социальная миссия

Необходимо отметить, что «Интернасьонал», будучи спортивным клубом, предоставляет помещения и площадки не только для занятий детей и взрослых футболом, но и другими видами спорта, а также неспортивного досуга — инфраструктура «Интера» позволяет ходить женщинам на курсы кройки и шитья, пользоваться услугами педагогов по работе с детьми до 2 лет, услугами инструкторов по работе с инвалидами, заниматься народным ремеслом и т. д. В этом заключается один из аспектов социальной миссии «Интернасьонала».[53][54][55][56]

Символы

Талисман

Талисман команды — маленький человечек с длинным носом, похожий на Чиполлино или Буратино, он курит трубку, одет в форму «Интера» и бегает с футбольным мячиком. При этом человечек имеет абсолютно чёрный цвет кожи, за что первоначально получил прозвище Негриньо.

Это было не случайно — дело в том, что чёрный цвет кожи у талисмана лишний раз подчёркивал демократичность, интернациональность команды (в соответствии с названием клуба), в отличие от «Гремио», в который в первые годы существования команды не брали цветных футболистов. Со временем Негриньо получил новое воплощение — Саси (англ.)русск., чьё имя схоже с аббревиатурой SCI — «Спорт Клуб „Интернасьонал“». Саси изначально был героем бразильского фольклора[57].

Эмблема

Главной деталью в эмблеме клуба всегда был красный овал с аббревиатурой SCI. В первом варианте в 1909 году на белом овале с красной границей помещались красные буквы. Расположение цветов стало противоположным с 1957 года. После первых побед в чемпионате Бразилии над эмблемой стали добавляться звёзды. Четыре звезды непосредственно над эмблемой украшали эмблему на протяжении 14 лет — с момента последней победы команды на внутренней арене (на международной арене титулов у «Интера» не было до 2006 года). Символизируют они 3 выигранные чемпионата Бразилии и 1 Кубок страны 1992 года.

В 2006 году «Интернасьонал» выиграл Кубок Либертадорес, что нашло отражение в эмблеме команды — была помещена верхняя звезда, на 50 % больше остальных, она символизирует как раз победу в этом турнире. После победы на клубном чемпионате мира в том же году, была добавлена самая большая звезда, возвышающаяся над всеми, серебристого цвета. Данный вариант эмблемы представлен на рисунке слева.

В 2007 году клуб выиграл аналог европейского Суперкубка — Рекопу Южной Америки. Таким образом, «Интер» выиграл все мыслимые трофеи на международной арене, которые может выиграть команда в Южной Америке — Кубок Либертадорес, Клубный чемпионат мира и Рекопа. Эмблему вновь изменили, вместо звёзд была добавлена корона, а снизу появились серебристые лавровые ветви.

В 2009 году появился новый вариант эмблемы. В круглом щите для того, чтобы подчеркнуть 100-летие основания «Интера», была нанесена дата основания команды — 1909 год[58].

Форма

1909
1930
1954
  • Основная форма команды: красные футболки, белые трусы и гетры.
  • Запасная форма: белые футболки, красные трусы и гетры.
  • На Клубном чемпионате мира 2006 года «Интер» оба матча провёл полностью в белой форме.
  • В качестве тренировочного цвета клуб, как правило, использует золотой, который можно считать третьим цветом команды (цвет звёзд и короны в вариациях эмблемы, а кроме того, жёлтый цвет присутствует во флаге штата Риу-Гранди-ду-Сул).

Болельщики

По всей Бразилии количество болельщиков «Интернасьонала», по данным института исследования общественного мнения Datafolha (в составе крупнейшего медийного конгломерата Сан-Паулу Grupo Folha (англ.)русск.) на середину декабря 2009 года, достигало 5,8 млн, то есть 3 % населения страны[59]. В другом исследованием института IBOPE (порт. Instituto Brasileiro de Opinião Pública e Estatística; Бразильского института общественного мнения и статистики), проведённого в 2004 году по заказу крупнейшего таблоида Бразилии Lance! (англ.)русск., за «Интернасьонал» болели 2,6 % жителей Бразилии, то есть примерно 5 миллионов человек[60].

В 2008 году, по данным государственного бразильского банка «Кайша» (англ.)русск., занимающегося кредитованием населения, спортивных и культурных предприятий, развитием социальной инфраструктуры и маркетинговыми исследованиями, количество болельщиков «Интера» во всей Бразилии достигло 3,6 % (то есть 6,8 млн человек)[61].

По самым различным версиям «Интер» долгое время был восьмой-девятой, иногда десятой командой Бразилии по числу болельщиков. Во многом благодаря последним успехам, торсида «Интера» неуклонно растёт. В 2008 году «Интер» делил седьмое место с «Крузейро», а в последнем рейтинге 2010 года уже сравнялся с теряющим популярность «Гремио» (по данным Datafolha).

У «Интера» также есть организованные группы болельщиков. Наиболее известны три из них: Camisa 12, Super F.I.C.O. и Guarda Popular.

Camisa 12 (то есть, «Футболка 12» или «12-й игрок») создал в 1969 году Висенте Ломандо Рао (порт.)русск. (порт. Vicente Lomando Rao), который в 1931 году даже играл за основную команду «Интера» в качестве футболиста. В 1940 году он создал Департамент по сотрудничеству с болельщиками и пропаганде СК «Интернасьонал» и он стал инициатором применения на матчах болельщиками музыкальных инструментов, баннеров, растяжек и фейерверков. С 1947 года он занимался набором молодых футболистов в детскую школу «Интера». В 1956 году был избран президентом Федерации банков штата Риу-Гранди-ду-Сул, был также известен как профсоюзный лидер. Фактически, созданная им организация болельщиков Camisa 12 — самая приближённая к руководству клуба. Помимо Рао, основателями Camisa 12 стали также Эрнани Бекер, Жорже Бирольо и Виктор Таварес ду Сантос[62].

Организованная торсида Super F.I.C.O. (аббревиатура расшифровывается как Força Independente Colorada — Независимая сила Колорадо) основана в апреле 1977 года. Её главным девизом является «Всегда рядом с „Интером“». Во время игр на Бейра-Рио толпа стоит на верхних ярусах по окружности стадиона (архибанкада). В настоящее время Super F.I.C.O. имеет несколько филиалов в городах штата Риу-Гранди-ду-Сул: в Пелотасе, Риу-Гранди, Озориу, Сан-Лоренсу-ду-Сул и в Лажеаду. Есть отделения в штатах Сеара, Парана и других местах. Super F.I.C.O. стала первой болельщицкой организацией штата, которая стала проводить массовые кампании по популяризации «Интера» во всех уголках Бразилии. Фактически, представителей Super F.I.C.O. можно назвать медиа-болельщиками и добровольными популяризаторами команды. Главой организации является Марсело Крипика[63].

Наконец, самой массовой торсидой «Интера» является Guarda Popular (можно перевести как «Массовая гвардия»), которая относится к так называемым барра-бравас (англ.)русск., самым активным болельщикам Южной Америки. Наиболее известны барра-бравас аргентинских команд, но и в Бразилии стали появляться подобные организации. В 2001 году на трибунах стали активно зарождаться различные группировки — Diabos Vermelhos, Malditos da Coréia и т. д. К 2005 году из этих разрозненных групп остались две — Popular do Inter и Guarda Colorada, между которыми происходили различные конфликты по идеологическим мотивам. Тем не менее, в конце этого года две группировки смогли преодолеть разногласия, и объединились в Guarda Popular Colorada (хотя большая часть болельщиков всё равно называет организацию просто Popular). Отличительной особенностью этих болельщиков является использование риоделаплатского стиля боления, а также множество красно-белых флагов «Интера» и зелёно-красно-жёлтых — штата Риу-Гранди-ду-Сул. Дружеские связи налажены с торсидой единственной команды — «Фламенго», а именно с группой Urubuzada. Кроме того, неформально у болельщиков «Интера» очень хорошие связи с болельщиками аргентинского «Индепендьенте», уругвайского «Пеньяроля» и парагвайского «Серро Портеньо». В отличие от других торсид «Интернасьонала» (Camisa 12, Super F.I.C.O. и Nação Independente), Guarda Popular не поддерживает дружеских связей с болельщиками «Сан-Паулу» и «Спорта» из Ресифи[64].

Состав

По состоянию на 28 июня 2016 года

Приблизительный состав «Интера» на 17 мая 2016 года</td></tr>

</table>

№ Позиция Имя Год рождения
1 Вр Данило Фернандес 1988
22 Вр Жаксон Вишновски 1994
30 Вр Муриэл Бекер 1987
40 Вр Кейлер 1996
2 Защ Вильям Фуртадо 1995
4 Защ Леандро Алмейда 1987
6 Защ Жеферсон 1994
14 Защ Эрнандо 1988
15 Защ Артур 1994
16 Защ Пауло Сесар Магальяес 1989
25 Защ Паулан 1986
26 Защ Алан Коста 1990
35 Защ Йонаттан Рак 1993
36 Защ Рафинья 1993
5 ПЗ Фернандо Боб 1988
8 ПЗ Андерсон 1988
12 ПЗ Алекс Мескини 1982
№ Позиция Имя Год рождения
13 ПЗ Родриго Дорадо 1994
17 ПЗ Фабиньо 1986
20 ПЗ Андриго 1995
21 ПЗ Анселмо 1989
24 ПЗ Жаир 1994
31 ПЗ Густаво Феррарейс 1996
29 ПЗ Валдивия 1994
ПЗ Луис Мануэль Сейхас 1986
7 Нап Маркиньос 1989
9 Нап Эдуардо Саша 1992
11 Нап Витиньо 1993
18 Нап Айлон 1992
27 Нап Алисон Фариас 1996
28 Нап Бруно Баио 1995
33 Нап Ян Петер 1996
34 Нап Майк 1993
Нап Ариэль Науэльпан 1987

Достижения

Титулы

Футбол
Мини-футбол

Результаты по сезонам

Год Лига Гаушу[66] Кубок Бразилии[67] Кубок Робертао[68]
1927 Чемпион
1928—1933 Не участвовал
1934 Чемпион
1935 Не участвовал
1936 2-е
1937—1939 Не участвовал
1940 Чемпион
1941 Чемпион
1942 Чемпион
1943 Чемпион
1944 Чемпион
1945 Чемпион
1946 Не участвовал
1947 Чемпион
1948 Чемпион
1949 Не участвовал
1950 Чемпион
1951 Чемпион
1952 Чемпион
1953 Чемпион
1954 Не участвовал
1955 Чемпион
1956—1958 Не участвовал
1959—1960 Не участвовал Не участвовал
1961 Чемпион Не участвовал
1962 2-е 1/2 фин (3-е)
1963 2-е Не участвовал
1964 2-е Не участвовал
1965 5-е Не участвовал
1966 2-е Не участвовал
1967 2-е Не участвовал 2-е
1968 2-е Не участвовал 2-е
1969 Чемпион Группа (5-е)
1970 Чемпион Группа (7-е)
Год Лига Гаушу Чемпионат
Бразилии		 Кубок
Бразилии[69]		 Кубок
Либертадорес		 Южноамериканский
кубок[70]		 Клубный
чемпионат мира
1971 Чемпион 5-е
1972 Чемпион 3-е
1973 Чемпион 4-е
1974 Чемпион 4-е
1975 Чемпион Чемпион
1976 Чемпион Чемпион Группа (9-е)
1977 2-е 25-е 1/2 фин (4-е)
1978 3-е 3-е
1979 Чемпион Чемпион
1980 2-е 3-е Финалист
1981 Чемпион 8-е
1982 Чемпион 24-е
1983 Чемпион 19-е
1984 Чемпион 22-е
1985 2-е 10-е
1986 2-е 16-е
1987 2-е 2-е
1988 2-е 2-е
1989 2-е 16-е 1/8 фин (14-е) 1/2 фин (3-е)
1990 3-е 16-е 1/16 фин (19-е)
1991 Чемпион 7-е —
1992 Чемпион 10-е Чемпион[71]
1993 2-е 17-е 1/8 фин (11-е) Группа (20-е)
1994 Чемпион 12-е 1/4 фин (6-е)
1995 2-е 9-е 1/16 фин (10-е)
1996 6-е 9-е 1/8 фин (7-е)
1997 Чемпион 3-е 1/4 фин (7-е)
1998 2-е 12-е 1/16 фин (19-е)
1999 2-е 16-е 1/2 фин (4-е)
2000 3-е 6-е 1/16 фин (23-е)
2001 4-е 2-е 1/16 фин (25-е)
2002 Чемпион 21-е 1/8 фин (11-е)
2003 Чемпион 6-е 1/16 фин (19-е) Предв. раунд (17-е)
2004 Чемпион 8-е 1/8 фин (12-е) 1/2 (4-е)
2005 Чемпион 2-е 1/8 фин (9-е) 1/4 (7-е)
2006 2-е 2-е — Победитель Чемпион
2007 7-е 11-е — Группа (18-е)
2008 Чемпион 6-е 1/4 фин (5-е) Предв. раунд (17-е)
2009 Чемпион 2-е Финалист Победитель
2010 2-е 7-е — Победитель 3-е место
2011 Чемпион 5-е — 1/8 фин
2012 Чемпион 10-е — 1/8 фин
2013 Чемпион 15-е 1/4 финала (6-е)
2014 Чемпион 3-е 1/16 финала 1/16 финала
2015 Чемпион 5-е 1/4 финала (6-е) 1/2 фин (3-е)
2016 Чемпион турнир продолжается турнир продолжается турнир не начался

Рекорды

  • «Интер» — единственная команда своего штата, участвовавшая во всех чемпионатах Бразилии в Серии А (с 1971 года) и ни разу оттуда не выбывавшая.
  • Самая крупная победа: «Интернасьонал» — «Насьонал Порту-Алегри» — 16:0 (18.08.1912).
  • Самая крупная победа в Лиге Гаушу: «Интернасьонал» — «Феррокарил Уругваяна» — 14:0 (23.05.1976)
  • Самая крупная победа в чемпионате Бразилии: «Интернасьонал» — «Брагантино» — 7:0 (08.11.1997).
  • Самая крупная победа в Кубке Либертадорес: «Интернасьонал» — «Пеньяроль» (Уругвай) — 6:2 (05.04.1989)
  • Самая крупная победа в Южноамериканском Кубке: «Интернасьонал» — «Гвадалахара» — 4:0 (19.11.2008)
  • Самая крупная победа в Кубке Бразилии: «Интернасьонал» — «Жи-Парана» (штат Рорайма) — 9:1 (06.04.1993)
  • Самая крупная победа в старом Кубке (Чаше) Бразилии: «Интернасьонал» — «Метропол» (штат Санта-Катарина) — 3:2 (20.09.1962) и (25.09.1962).
  • Самая крупная победа в Кубке Робертао: «Интернасьонал» — «Фламенго» — 4:0 (17.11.1968)
  • Беспроигрышная серия: 39 матчей (26 побед и 13 ничьих), в 1984.
  • Беспроигрышная домашняя серия: 46 матчей с 1973 по 1975 год (37 побед и 9 ничьих — рекорд Бразилии)
  • Самая продолжительная сухая серия для вратаря: Жайнети, в 1970 году — 1.203 минуты без пропущенных голов (13 матчей и ещё 33 минуты — рекорд Бразилии).
  • Рекордная сухая вратарская серия в чемпионате Бразилии: Ренан, в 2006 году — 772 минуты.
  • Больше всех матчей в качестве главного тренера: Муриси Рамальо, 115 матчей в 2003; 2004—2005 годах.

Знаменитости

Знаменитые игроки

Основная статья: Список наиболее значимых игроков ФК «Интернасьонал»
См. также: Категория:Игроки ФК «Интернасьонал»

Полужирным выделены игроки, которые представлены в числе легенд клуба на официальном сайте[72]. Также представлены ссылки на разделы с лучшими игроками по версии крупнейшего сайта болельщиков команды scinternacional.net. В список включены также 5 игроков, значительные достижения для клуба которых описаны в сносках.

Лучшие бомбардиры

Рекордсмены клуба

Рекордсмены по матчам
Игрок Матчей
Валдомиро 803
Бибиано Понтес 523
Дориньо 461
Винк 457
Клаудиомиро 424
Жайнети 408
Мауро Галван 396
Фалькао 392
Браулио 386
Карлитос 384

Главные тренеры

Основная статья: Список главных тренеров ФК «Интернасьонал»
См. также: Категория:Тренеры ФК «Интернасьонал»

За всю историю тренеры в «Интернасьонале» менялись более 110 раз, и с полным списком можно ознакомиться в соответствующей статье.

Президенты

См. также: Категория:Президенты ФК «Интернасьонал»
Список президентов СК «Интернасьонал»

Напишите отзыв о статье "Интернасьонал"

Примечания

  1. ↑ [conmebol.com/es/ranking-conmebol-de-copa-libertadores Ranking Conmebol de Copa Libertadores] (исп.). КОНМЕБОЛ (22 декабря 2015). Проверено 23 декабря 2015.
  2. ↑ Jorge André Avancini. [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=2&setor=18&codigo=11070 Marketing do Inter é coisa séria] (порт.). Официальный сайт клуба (18 апреля 2010). Проверено 8 марта 2011. [www.webcitation.org/67nIHBxaM Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  3. ↑ [oglobo.globo.com/esportes/mat/2009/07/10/internacional-chega-marca-de-100-mil-socios-756769266.asp Internacional chega a marca de 100 mil sócios] (порт.)(недоступная ссылка — история). O Globo (10.07.2009). Проверено 16 сентября 2010.
  4. ↑ 1 2 [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=1 O princípio do Clube do Povo] (порт.). Официальный сайт «Интернасьонала» (1999). Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nIIlBvM Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  5. ↑ [torcedorvermelho.blogspot.com/2010/06/o-time-dos-sonhos.html O time dos Sonhos do SCI] (порт.). Revista Placar (18 июня 2010). — Информация из спецвыпуска (после №1329) журнала Placar 2009 года, посвящённого 100-летию клуба; выпуск был ещё до второй победы «Интера» в Кубке Либертадорес.. Проверено 15 октября 2010. [www.webcitation.org/67nIKI4fU Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  6. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=2&subsecao= Os primeiros anos - 1909-1930] (порт.). Официальный сайт «Интернасьонала» (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nIKvuI7 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  7. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=3&subsecao= O crescimento do clube - 1930-1940] (порт.). Официальный сайт «Интернасьонала» (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nIMIOmp Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  8. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=4&subsecao= Rolo Compressor - Anos 40] (порт.). Sport Club Internacional (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nMxyoga Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  9. ↑ [www.campeaodetudo.com.br/2010/01/blog-post.html Época do Rolo compressor] (порт.). Cristiano Farias (04.05.2009). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nMzbPH1 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  10. ↑ Не путать с Панамериканскими играми
  11. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=5&subsecao= História da Década de 1950] (порт.). Sport Club Internacional (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nN1Wn7i Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  12. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=6&subsecao= O nascimento do Gigante - Anos 60] (порт.). Sport Club Internacional (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nN2ynF5 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  13. ↑ [www.torcida.com.ru/brasileirao/1975/ Чемпионат Бразилии 1975] (рус.). gazetaesportiva.net; torcida.com.ru (2005). — Перевод с португальского: Павел Тимохин. Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nN4TR9T Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  14. ↑ [www.torcida.com.ru/brasileirao/1976/ Чемпионат Бразилии 1976] (рус.). gazetaesportiva.net; torcida.com.ru (2005). — Перевод с португальского: Павел Тимохин. Проверено 12 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nN66wPx Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  15. ↑ [www.torcida.com.ru/brasileirao/1979/ Чемпионат Бразилии 1979] (рус.). gazetaesportiva.net; torcida.com.ru (2005). — Перевод с португальского: Павел Тимохин. Проверено 13 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nN7XmmN Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  16. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=42&subsecao= O Dono do Brasil - Anos 70] (порт.). Sport Club Internacional (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nN8sLg8 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  17. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=7&subsecao= A Década de Prata - Anos 80] (порт.). Sport Club Internacional (1999). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNB7AZn Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  18. ↑ [scinternacional.net/index.php/decada90inter.html Década de 90] (порт.)(недоступная ссылка — история). scinternacional.net (2010). Проверено 28 сентября 2010.
  19. ↑ Гольдес, Игорь (Ноябрь 2005). «Судья, целующий карточки». Мировой Футбол 11: 62-65.
  20. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=100 A histórica conquista da América] (порт.). Sport Club Internacional (2006). Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNCkdEw Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  21. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=100&subsecao= A histórica conquista da América] (порт.). www.internacional.com.br (2010). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый первой победе в Кубке Либертадорес. Проверено 28 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNFHPfH Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  22. ↑ Существующие в прессе версии о том, что лучшим клубом мира по итогам 2006 стала испанская «Севилья» верны, но данный футбольный клуб стал таковым по версии независимой Международной организации футбольной истории и статистики. Позиция же главной и официальной футбольной организации чёткая: клубный чемпион мира выявляется именно на соответствующем турнире, имеющим официальный статус под эгидой ФИФА.
  23. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=105&subsecao= Inter, o melhor do mundo] (порт.). www.internacional.com.br (2007). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый победе в КЧМ-2006. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNHh1lm Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  24. ↑ [www.rsssf.com/tablesf/fifa-wcc06-det.html FIFA Club World Championship 2006] (англ.). Hamdan Saaid, rsssf.com (2006). — Статистика КЧМ-2006 на сайте RSSSF. Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNJOVF8 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  25. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=2&setor=18&codigo=4346 Recepção: Campeões do mundo nos braços do seu povo] (порт.). Felipe Silveira (2006). — A Brigada Militar estima que cerca de 650 mil torcedores mobilizaram-se para receber o Inter. Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNJqwTq Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  26. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=112&subsecao= A Tríplice Coroa (Recopa 2007)] (порт.). www.internacional.com.br (2007). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый победе в Рекопе 2007. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNMHZVE Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  27. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=119&subsecao= Dubai Cup: Inter campeão nas Arábias] (порт.). www.internacional.com.br (2008). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый победе в Кубке Дубая 2008. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNOfBav Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  28. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=132&subsecao= Sul-Americana: uma conquista inédita] (порт.). www.internacional.com.br (2008). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый победе в ЮАК-2008. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNQCvdU Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  29. ↑ [www.clicrbs.com.br/esportes/rs/noticias/futebol-inter,2575607,Inter-ultrapassa-marca-dos-100-mil-socios.html Inter ultrapassa marca dos 100 mil sócios] (порт.). clicRBS.com.br — Diego Guichard (10 июля 2009). Проверено 11 сентября 2009. [www.webcitation.org/67nNRhNqY Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  30. ↑ В кубке банка Sugura принимают участие прошлогодние победители Кубка японской J-лиги и обладатели Южноамериканского кубка. В первых двух розыгрышах (2008, 2009) первенствовали южноамериканцы
  31. ↑ [globoesporte.globo.com/Esportes/Noticias/Times/Internacional/0,,MUL1255137-9869,00-MAIS+UM+TITULO+NO+JAPAO+INTER+VENCE+OITA+TRINITA+E+CONQUISTA+A+COPA+SURUGA.html Mais um título no Japão: Inter vence Oita Trinita e conquista a Copa Suruga] (порт.). globoesporte.globo.com (5 августа 2009). Проверено 11 сентября 2009. [www.webcitation.org/67nNTXYXG Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  32. ↑ [www.conmebol.com/conmebol/activeCompetition.html?x=40&sub=3&id=16319&type=1 Tinga: "Volví para ser campeón y por suerte pude aportar mi juego para lograrlo"] (исп.)(недоступная ссылка — история). CONMEBOL.com (19.08.2010). Проверено 16 сентября 2010.
  33. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=1&secao=165&subsecao= O bicampeonato da América] (порт.). www.internacional.com.br (2010). — Раздел на официальном сайте клуба, посвящённый победе в Кубке Либертадорес 2010. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNU0Jn9 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  34. ↑ [www.fifa.com/clubworldcup/news/newsid=1287165.html#internacional+crowned+south+american+kings Internacional crowned South American kings] (англ.). FIFA.com (19 августа 2010). — Статья на официальном сайте ФИФА. Проверено 27 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNVbd5F Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  35. ↑ [www.fifa.com/clubworldcup/news/newsid=1288875.html#inter+brazilian+hoodoo Inter end Brazilian hoodoo] (англ.). FIFA.com (23 августа 2010). — Статья на официальном сайте ФИФА, посвящённая итогам Кубка Либертадорес 2010. Проверено 27 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNW1Uwp Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  36. ↑ [www.futbolsantander.com/br/noticias/?noticia=383 O jogador do Internacional de Porto Alegre Giuliano eleito MVP da Copa Santader Libertadores 2010]
  37. ↑ Jones Lopes Silva. [zh.clicrbs.com.br/rs/esportes/gauchao/noticia/2015/05/inter-vence-o-gre-nal-406-e-conquista-o-pentacampeonato-do-gauchao-4752767.html Inter vence o Gre-Nal 406 e conquista o pentacampeonato do Gauchão] (порт.) (3 мая 2015). Проверено 7 мая 2015.
  38. ↑ [www.fifa.com/classicfootball/stories/classicderby/news/newsid=1081414.html#a+century+gre+nais A century of Gre-Nais] (англ.). FIFA.com (16.07.2009). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNWQuzl Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  39. ↑ [terramagazine.terra.com.br/interna/0,,OI3878652-EI6583,00-Carpeggiani+e+Renato+Gaucho+duelam+sobre+GreNal.html Carpeggiani e Renato Gaúcho "duelam" sobre Gre-Nal] (порт.). Marcela Rocha, Terra Magazine (17 июля 2009). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNXDkoR Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  40. ↑ [globoesporte.globo.com/Esportes/Noticias/Futebol/Brasileirao/Serie_A/0,,MUL1231580-9827,00.html Gre-Nal centenário: Internacional tem vantagem de 23 vitórias no clássico] (порт.). Alexandre Alliatti, Globoesporte (16 июля 2009). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNa1dT8 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  41. ↑ [globoesporte.globo.com/Esportes/Noticias/Memoria/0,,MUL1233692-16319,00-GRENAL+CLASSICO+COMPLETA+UM+SECULO+DE+MUITA+EMOCAO+E+RIVALIDADE.html Gre-Nal: clássico completa um século de muita emoção e rivalidade] (порт.). Marcelo Monteiro, Globoesporte (18 июля 2009). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNbQETc Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  42. ↑ [www.clicrbs.com.br/esportes/rs/noticias/futebol-gremio,2549744,Ha-30-Anos-em-ZH-morre-Tesourinha.html Há 30 Anos em ZH: morre Tesourinha] (порт.). Zero Hora (18 июня 2009). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNcbbq0 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  43. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=4&secao=12&subsecao=10 17 Clássicos Invictos] (порт.). Официальный сайт «Интернасьонала». Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNe1SRK Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  44. ↑ [www.espbr.com/noticias/decada-invencibilidade-no-classico-era-gremista Há uma década, invencibilidade no clássico era gremista] (порт.). Laura Schenkel, Esportes Brasil (7 апреля 2009). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNfKbVp Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  45. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=131 Inter recebe inédito certificado de qualidade ISO 9001] (порт.). Felipe Silveira (2008). Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNh8DMb Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  46. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=2&setor=18&codigo=8683 Balanço Financeiro de 2008] (порт.). Sport Club Internacional (22.04.2008). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNj113B Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  47. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=4&setor=29 O Gigante Beira-Rio] (порт.). Sport Club Internacional. Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNkSKXC Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  48. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=4&setor=34&secao=82 Modernização do Complexo Beira-Rio] (порт.). Sport Club Internacional (2005). Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNmdj1A Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  49. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=4&setor=30 Gigantinho] (порт.). Sport Club Internacional (2005). Проверено 4 апреля 2009. [www.webcitation.org/67nNnvtz6 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  50. ↑ Брилёв, Сергей. [rutube.ru/tracks/1960745.html?v=5700881eb47a624d284f41b8d3860fcd «Вести Недели»], репортаж в еженедельной программе, Телеканал «Россия» (4 июня 2006). Проверено 4 апреля 2009.
  51. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=4&setor=173&secao=&subsecao= Academia Inter Fitness] (порт.). Sport Club Internacional (2009). — Новая спортивная академия открылась в 2009 году. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNpQDsU Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  52. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=5&setor=11&secao=47 Projeto Criança Colorada] (порт.). Sport Club Internacional (2010). — Проект «Ребёнок Колорадо» ставит одной из главных целей привлечь внимание детей к футболу и дать им шанс стать успешной личностью.. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNqqwRQ Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  53. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=13&setor=121&secao=142 Projeto Interagir] (порт.). Sport Club Internacional (2010). Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNsDkR3 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  54. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=12&setor=142 Esportes Olímpicos] (порт.). Sport Club Internacional (2010). — Раздел сайта, посвящённый олимпийским видам спорта. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNuTHWw Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  55. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=5&setor=9&secao=62 FECI: destaque no mundo cultural, social e do futebol] (порт.). Sport Club Internacional (2010). — Fundação de Educação e Cultura do Sport Club Internacional - Благотворительный фонд по образованию и культуре является самым старым подобным фондом в мире, созданным спортивной организацией, в 1929 году. Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNw1q0e Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  56. ↑ [www.dtglencocolorado.com.br/ Lenço Colorado — официальный сайт департамента культуры СК «Интернасьонал»] (порт.). Sport Club Internacional (2010). Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/67nNxjRHn Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  57. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=5&secao=13&subsecao= O Saci] (порт.). Sport Club Internacional (2005). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNyAmvJ Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  58. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=5&secao=14&subsecao= O Escudo] (порт.). Sport Club Internacional (2009). Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nNzXbhK Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  59. ↑ [datafolha.folha.uol.com.br/folha/datafolha/tabs/futebol_04012010_tb1.pdf Qual é o time de futebol de sua preferência?] (порт.). Datafolha (4 января 2010). Проверено 21 января 2010. [www.webcitation.org/65YbXs3WP Архивировано из первоисточника 19 февраля 2012].
  60. ↑ [rsssfbrasil.com/miscellaneous/torcidas.htm#s12 As Maiores Torcidas do Brasil на сайте rsssf] (англ.). IBOPE (4 октября 2004). Проверено 21 января 2010. [www.webcitation.org/65YbYL2on Архивировано из первоисточника 19 февраля 2012].
  61. ↑ [www1.caixa.gov.br/loterias/loterias/timemania/colocacao_acumulado.asp Colocação dos Times Acumulado] (порт.)(недоступная ссылка — история). государственный банк Бразилии «Caixa» (24 августа 2008). Проверено 4 апреля 2009. [web.archive.org/20080527233138/www1.caixa.gov.br/loterias/loterias/timemania/colocacao_acumulado.asp Архивировано из первоисточника 27 мая 2008].
  62. ↑ [www.camisa12dointer.com.br/ Torcida Organizada Camisa 12] (порт.). Официальный сайт организованной группы болельщиков Camisa 12. Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nO1Gfy6 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  63. ↑ [super.fico.vilabol.uol.com.br/ Site Pessoal de Super Fico] (порт.). Официальный сайт организованной группы болельщиков Super F.I.C.O.. Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67nO1gIkl Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  64. ↑ [guardapopular.com.br/ Guarda Popular Colorada] (порт.). Официальный сайт организованной группы болельщиков Guarda Popular. Проверено 17 сентября 2010.
  65. ↑ Под названием «Интер/Ульбра». Впоследствии мини-футбольная команда полностью отошла к ФК «Ульбра», ныне «Универсидаде» (Каноас)
  66. ↑ В 1921—1926 гг. «Интер» не мог пробиться в чемпионат штата, так как Порту-Алегри представляла только одна команда (в отборочных турнирах побеждал «Гремио»). В последующие годы «Интер» не участвовал в Лиге Гаушу по той же причине. В начале 1960-х формула первенства изменилась и в турнире стали играть все сильнейшие команды штата. В 1954 году «Интер» и «Гремио» не участвовали в турнире.
  67. ↑ Первый Кубок Бразилии назывался Taça Brasil, в нём определялись представители Бразилии в Кубке Либертадорес из числа прошлогодних чемпионов штата.
  68. ↑ Официально признанный Конфедерацией футбола Бразилии прототип чемпионата страны. Участвовали лучшие клубы штатов с двумя предварительными и одной финальной группой.
  69. ↑ Кубок Бразилии возрождён в 1989 году под названием Copa do Brasil. С 2001 года клубы, представляющие страну в текущем розыгрыше Кубка Либертадорес, в турнире не участвуют.
  70. ↑ В первом розыгрыше ЮАК 2002 года бразильские клубы участия не принимали.
  71. ↑ В Бразилии победитель Кубка страны объявляется чемпионом Кубка Бразилии
  72. ↑ [www.internacional.com.br/pagina.php?modulo=1&setor=3 Craques] (порт.). Официальный сайт «Интернасьонала». Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/67pSssnhW Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
  73. ↑ 10-й бомбардир в истории клуба, см. список лучших бомбардиров
  74. ↑ 1 2 3 4 5 6 [scinternacional.net/index.php/Meias.html Gênio da raça - Meias] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618092222/scinternacional.net/index.php/Meias.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  75. ↑ 3-кратный чемпион Бразилии, многкратный чемпион штата в составе «Интера», участник ЧМ-1978.
  76. ↑ 1 2 3 4 5 [scinternacional.net/index.php/Goleiros.html Gênio da raça - Goleiros] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618091950/scinternacional.net/index.php/Goleiros.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  77. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [scinternacional.net/index.php/Atacantes.html Gênio da raça - Atacantes] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618025312/scinternacional.net/index.php/Atacantes.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  78. ↑ Капитан клуба с середины 2010, один из двукратных победителей КЛ в составе «Интера»
  79. ↑ 1 2 3 4 5 6 [scinternacional.net/index.php/Laterais.html Gênio da raça - Laterais] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618092217/scinternacional.net/index.php/Laterais.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  80. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [scinternacional.net/index.php/Zagueiros.html Gênio da raça - Zagueiros] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618092041/scinternacional.net/index.php/Zagueiros.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  81. ↑ 1 2 3 4 5 6 [scinternacional.net/index.php/Volantes.html Gênio da raça - Volantes] (порт.)(недоступная ссылка — история). www.scinternacional.net (2010). Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/20100618092254/scinternacional.net/index.php/Volantes.html Архивировано из первоисточника 18 июня 2010].
  82. ↑ Лучший бомбардир «Интера» в 2000-е годы, автор победного гола в финале и один из лучших бомбардиров ЮАК-2008
  83. ↑ Один из двукратных победителей КЛ в составе «Интера», лучший игрок ответного финала КЛ-2010

Ссылки

  • [www.internacional.com.br/ Официальный сайт клуба]  (порт.) (англ.) (исп.) (итал.) (яп.)
  • [www.lojadointer.com.br/ Официальный магазин клуба]  (порт.)
  • [www.intermultimidia.net/ Официальный мультимедийный сайт «Интернасьонала»]  (порт.)
  • [www.tvinter.tv/ Клубное телевидение]  (порт.)
  • [www.centenariodointer.com.br/ Официальный сайт, посвящённый 100-летию «Интера»]  (порт.)
  • [www.nacaocolorada.com.br/ Nação Colorada — один из крупнейших сайтов болельщиков]  (порт.)
  • [www.scinternacional.net/ Неофициальный сайт клуба]  (порт.)


п • о • р
«Интернасьонал» (по состоянию на 14 июля 2016)

1 Фернандес (в) • 2 Вильям • 3 Сеара • 4 Леандро Алмейда • 5 Фернандо Боб • 6 Жеферсон • 7 Маркиньос • 8 Андерсон • 9 Эдуардо Саша • 11 Витиньо • 12 Алекс (к) • 13 Родриго Доурадо • 14 Эрнандо • 15 Артур • 17 Фабиньо • 18 Айлон • 20 Андриго • 21 Анселмо • 22 Жаксон (в) • 23 Сейхас • 24 Жаир • 25 Паулан • 26 Алан Коста • 27 Алисон Фариас • 29 Валдивия • 31 Густаво • 32 Марсело Ломба (в) • 33 Ян Петер • 35 Кайке • 36 Рафинья • 37 Науэльпан • 38 Бреннер • 40 Кейлер (в) • Эдуардо • Рак • Эдуардо Энрике • Тайберсон • Лопес • Густавиньо • Тренер: Селсо Рот

</div>

{{#related:Бейра-Рио}} {{#related:Гре-Нал}} {{#related:Клубный чемпионат мира по футболу 2006}}

Отрывок, характеризующий Интернасьонал

В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Интернасьонал&oldid=81446307»