Иннокентий I (папа римский)
| Иннокентий I лат. Innocentius PP. I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 22 декабря 401 — 12 марта 417 | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Анастасий I | |
| Преемник: | Зосима | |
| Смерть: | 12 марта 417 | |
Инноке́нтий I (лат. Innocentius PP. I; ? — 12 марта 417) — папа римский с 22 декабря 401 по 12 марта 417 года[1].
По данным Liber Pontificalis, Иннокентий был родом из Альбано близ Рима и сыном человека по имени Иннокентий, однако его современник Иероним Стридонский называл его сыном предыдущего папы, Анастасия I (если так, то это уникальный случай, когда сын сменил отца на святом престоле).
Иннокентий I стремился укрепить положение епископа Рима в Западной Римской империи и авторитет Святого престола. Он активно позиционировал себя в качестве конечной инстанции для урегулирования всех церковных споров. Так, в 412 году написал покровительственное письмо Руфу, архиепископу Фессалоник; в 404 году епископу Руана Виктрицию. Подобные письма были посланы епископу Тулузы Экзуперию, епископам Македонии, епископу Ночеры, епископам Британии[2]. Поддержал Иоанна Златоуста в конфликте с Феофилом Александрийским и императором Аркадием. Поддерживал Августина, епископа Гиппонского, против донатистов и в отношении пелагианства. Сохранились письма Иннокентия I. Вел переписку с Иеронимом Блаженным, Иоанном Златоустом[3] и Иоанном, епископом Иерусалимским.
Во время взятия Рима Аларихом уехал с императором Гонорием в Равенну. По словам Созомена выступал миротворцем между Гонорием и Аларихом[4]. После разграбления готами Рима в нём уцелели лишь церковные здания[4].
Историк Зосима в своей «Новой истории» (лат. Historia Nova) предполагал, что во время разграбления Рима Аларихом Иннокентий был готов разрешить частную практику язычества в качестве временной меры. Однако Зосима также предполагал, что эти уступки язычниками оказались бы невостребованными, поскольку, по его мнению, Рим к тому времени уже был успешно христианизирован.
Иннокентий I умер 12 марта 417 года, похоронен на кладбище Понциана на Портуэнской дороге. Его память отмечается 12 марта, хотя в XIII-ХХ веках она отмечалась 28 июля[5]. Его преемником стал Зосима.
Напишите отзыв о статье "Иннокентий I (папа римский)"
Примечания
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/288617/Saint-Innocent-I Saint Innocent I] // Encyclopedia Britannica
- ↑ [en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_%281913%29/Pope_Innocent_I Catholic Encyclopedia (1913)] (англ.). Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiWcZPo Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ [krotov.info/acts/05/2/sozomen_04.htm Созомен. ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ Книга 8 Главы 26—28]. Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiXI77G Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [krotov.info/acts/05/2/sozomen_05.htm Созомен. ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ Книга 9 Главы 7—9]. Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiXnyF4 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ Calendarium Romanum (Libreria Editrice Vaticana, 1969), p. 132; Martyrologium Romanum (Libreria Editrice Vaticana, 2001 ISBN 978-88-209-7210-3)
Литература
- Ковальский Я. Период II. Под опекой Римской империи // Папы и папство.
Ссылки
- [krotov.info/acts/05/2/sozomen_04.htm Созомен. ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ. Книга 8. Главы 26—28]. Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiXI77G Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- [krotov.info/acts/05/2/sozomen_05.htm Созомен. ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ. Книга 9. Главы 7—9]. Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiXnyF4 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- [en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_%281913%29/Pope_Innocent_I Catholic Encyclopedia (1913)] (англ.). Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65NiWcZPo Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Иннокентий I (папа римский)
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
