История почты и почтовых марок Сирии

Сирийская Арабская Республика
араб. الجمهورية العربية السورية‎
Почтовая марка Сирийской Арабской Республики в честь средневекового поэта Абу Фираса (1963)
История почты
Член ВПС	с 15 мая 1946
Денежная система
до 1920	1 пиастр = 40 пара = 10 милльемов
с 1920	1 пиастр = 100 сантимов; 1 сирийский фунт = 100 пиастров
Syrian Post
Офис почты	Central Post Office, Said al-Jabri Ave, Damascus, Syria
Сайт почты	[www.syrianpost.gov.sy ianpost.gov.sy]
Первые почтовые марки
Стандартная	21 февраля 1919 (французская оккупация), июнь 1924 (мандат)
Коммеморативная	1929
Полупочтовая	1926
Доплатная	1920
Авиапочтовая	декабрь 1920
Другие	почтово-налоговая — 1945
Почтовый блок	30 июля 1938
Филателия
Количество марок в год	в среднем 25—30 (с 2002)
Участник WNS	с 2002
Карта раздела Сирии и прилегающих стран в 1918 году на северный, восточный и южный сектора под контролем Администрации Оккупированных вражеских территорий (OETA) Территория Французского мандата в Сирии и Ливане (1922) Карта современной Сирии

История почты и почтовых марок Сирии, государства в Западной Азии, на Ближнем Востоке, граничащего с Ливаном и Средиземным морем на западе, Турцией на севере, Ираком на востоке, Иорданией на юге и Израилем на юго-западе, условно подразделяется на следующие этапы развития почтовой связи:

• период нахождения в составе Османской империи (до 1919);
• период французской военной оккупации (1919—1922), в течение которого с 1919 года начали издаваться почтовые марки для оккупированной сирийской территории;
• период управления Францией по мандату Лиги Наций (1923—1941), с выпуском почтовых марок с 1924 года;
• период независимости Сирии (с 1941, официально с 1946).

Независимая Сирия принята в ряды Всемирного почтового союза (ВПС; в 1946), и почтовые услуги в стране в настоящее время оказывает компания Syrian Post.

Развитие почты

Османский период

С XVI века сирийские земли были захвачены турками и находились под их контролем в течение следующих четырёх столетий. До поражения турок в Первой мировой войне Сирия входила в состав Османской империи в качестве провинции, поэтому там работала обширная сеть османских почтовых отделений.

В 1852—1914 годах на этой территории также функционировало французское почтовое отделение, а в 1870—1872 годах в Латакии работало египетское почтовое отделение.

С 1883 года до 1919 года на территории провинции Сирия в обращении были почтовые марки Османской империи.

Первая мировая война

После оккупации англо-египетскими войсками в 1917 году южной части османской провинции Сирия (Сирия, Палестина и Иордания) там было установлено британское военное управление Египетской экспедиционной армии, которое организовало собственную почтовую службу.

В сентябре 1918 года, после поражения турок, бо́льшая часть Сирии попала под французскую военную оккупацию, будучи разделённой на прибрежную зону со столицей в Бейруте, которая впоследствии стала Ливаном, и внутреннюю зону, контролируемую арабами, со столицей в Дамаске. На занятой территории французские оккупационные власти взяли в свои руки и организацию почтового дела.

В марте 1920 года эмир Хиджаза Фейсал, подняв восстание против владычества французов при поддержке англичан, создал в центральной Сирии Арабское королевство, располагавшее собственным почтовым ведомством. 11 марта 1920 года Фейсал был провозглашён королём Сирии, но уже в июле того же года был свергнут французами, после чего Арабское королевство Сирия было объединено с французской зоной.

Последующее развитие

С 1923 года Франция получила мандат Лиги Наций на управление всей территорией Сирии и Ливана. В том же году почтовые службы Сирии и Ливана были объединены в одну почтовую администрацию. При этом в почтовом отношении также не делалось различий для отдельных подмандатных государств (Алеппо и Дамаск).

В 1924 году почтовые ведомства Сирии и Ливана были снова разделены.

Провозглашение страной независимости в 1941 году и официально в 1946 году привело к созданию национальной почтовой администрации, которая 15 мая 1946 года стала полноправным членом ВПС. 1 февраля 1958 года Сирия и Египет объединились, образовав Объединённую Арабскую Республику (ОАР), но Сирия при этом сохранила определённую почтовую самостоятельность.

28 сентября 1961 года Сирия вышла из состава ОАР и стала называться Сирийской Арабской Республикой (САР). За почтовое обслуживание в стране в настоящее время отвечает компания англ. Syrian Post.

Выпуски почтовых марок

Французская военная оккупация

С 1919 года и по 1922 год на сирийской территории, оккупированной французскими войсками, использовались почтовые марки Франции и французской почты в странах Леванта с соответствующими надпечатками. Так, 21 февраля 1919 года появились марки с надпечаткой фр. «T. E. O.» (от «Territoires ennemis occupés» — «Оккупированные вражеские территории»), а также стоимости в египетской валюте. Эти знаки почтовой оплаты в конце 1919 года заменили на территории Сирии марки британского военного управления.

В 1920 году в обращение поступили марки Франции с надпечаткой «O. M. F. Syrie» (то есть «Occupation militaire francaise Syrie» — «Французская военная оккупация. Сирия»). При этом на них была также сделана надпечатка стоимости в египетской валюте (четыре номинала) и сирийской (12 номиналов).

Эмиссия марок с указанной надпечаткой осуществлялась до 1922—1923 годов.

• Примеры марок с надпечаткой «O. M. F. Syrie» времён французской оккупации Сирии
• Stamp Syria 1921 2pi on 40c.jpg

  Надпечатанная марка Франции типа «Мерсон» (1921)

• 120 - Danseuse egyptienne.jpg

  Марка типа «Камея Сеятельница» на открытке со штемпелем Антакьи

Арабское королевство Сирия

В короткий период существования Арабского королевства Сирия в Дамаске на почтовых марках Османской империи 1913—1919 годов выпуска нанесли надпечатку арабского текста араб. «?»‎ («Хакума эль Арабийя» — «Арабское правительство»), и на некоторых марках была также сделана надпечатка нового номинала в египетской валюте. Первые подобные марки поступили в обращение в марте 1920 года; арабские надпечатки на них встречаются различных цветов — красного, зелёного, чёрного и др. Кроме того, была надпечатана гербовая марка номиналом в 5 пара.

Первые, временные, знаки почтовой оплаты с надпечаткой османских марок оставались в почтовом обращении королевства около двух месяцев и некоторое время использовались параллельно с почтовыми марками Египетской экспедиционной армии и последующими обычными сирийскими выпусками.

После провозглашения Фейсала королём и израсходования запасов марок с надпечатками арабское правительство Сирии эмитировало в том же 1920 году серию из восьми почтовых марок оригинальных рисунков и с арабскими надписями, в зубцовом и беззубцовом исполнении.

В марте 1920 года на одной из марок оригинальной серии, номиналом в 5 милльемов, розового цвета, появилась памятная зелёная надпечатка на арабском языке араб. «?»‎ («В ознаменование независимости Сирии. 8 адара (марта) 1920 года»). Встречаются марки с перевёрнутыми надпечатками.

Марки Арабского королевства Сирия имели хождение в Дамаске, Халебе (Алеппо), Хомсе и Хаме. В августе того же года все марки королевства были изъяты из обращения и заменены марками французской зоны оккупации.

После объединения Арабского королевства Сирия с французской зоной на марках номиналов в сирийской валюте были нанесены контрольные надпечатки. Последние имели вид квадратного орнамента чёрного и красного цветов (вследствие различия валют). Эти марки имели хождение в Халебе. Известны также местные надпечатки, которые чаще всего выполнялись вручную.

В апреле 1921 года обращение марок с указанными надпечатками было отменено, и до 1923 года на территории Сирии к оплате почтовой корреспонденции были приняты марки Франции без каких-либо надпечаток.

Французский мандат

После создания в 1923 году Французского мандата в Сирии и Ливане для почтовых нужд в обеих странах стали употреблять марки Франции с надпечаткой: фр. «Syrie Grand Liban» («Сирия — Великий Ливан») и стоимости в местной валюте. Эти марки выходили в сентябре — декабре 1923 года.

• Примеры марок Французского мандата в Сирии и Ливане с надпечатками
• Stamp Syria 1923 1.50pi on 30c.jpg

  1923: марка Франции типа «Камея Сеятельница» с надпечаткой «Syrie Grand Liban» («Сирия — Великий Ливан»)

• Stamp Syria 1924 10c on 2c.jpg

  1924: марка Франции типа «Блан» с надпечаткой «Syrie» («Сирия»)

С 1 января 1924 года на издававшихся в Сирии почтовых марках отражалось каждое изменение правительства страны. В частности, после разделения почт Сирии и Ливана с июня 1924 года в Сирии использовались почтовые марки Франции с надпечаткой слова «Syrie» («Сирия») и указания стоимости в местной валюте. В числе надпечатанных подобным образом французских марок был и Олимпийский выпуск. В июле 1924 года было осуществлено переиздание всех этих марок за счёт изменения надпечатки — с добавлением названия страны и номинала на арабском языке.

С 1925 года для Сирии выпускались собственные марки с надписями «Syrie» и «Postes» («Почта»). Первыми подобными марками стала четвёртая стандартная серия 1925 года с оригинальными рисунками, состоявшая из 13 номиналов.

В 1929 году была издана серия памятных марок, приуроченных к проведению промышленной выставки в Дамаске. С этой целью на марках стандартной серии была нанесена памятная надпечатка на двух языках. Тираж данного выпуска составил 20 тысяч серий.

Сирийская Республика

Последние годы французского мандата

С 1934 года в обращении находились почтовые марки с текстом «République syrienne» («Сирийская Республика»), который затем был изменён на «Syrie». Эмиссия марок с такими надписями продолжалась до конца 1957 года.

Первый почтовый блок был издан 30 июля 1938 года в ознаменование 10-летия перелёта по маршруту Марсель — Бейрут. Известен редкий беззубцовый вариант этого блок, отпечатанный тиражом 100 экземпляров.

Почти все выпущенные до 1940-х годов сирийские марки оригинальных рисунков существуют как с зубцами, так и без зубцов.

Независимость

Провозглашение страной независимости в 1941 году было отмечено памятной серией, которая попала в обращение лишь в апреле 1942 года. Серия включала четыре почтовые марки с портретом президента республики и блок, а также две авиапочтовые марки. Почтовый блок был эмитирован малым тиражом — 200 экземпляров.

По случаю первой годовщины независимости в сентябре 1942 года выходили три марки и три блока. Большинство сирийских марок, изданных до 1958 года, имеют беззубцовые варианты. До 1958 года было осуществлено издание 47 блоков, не считая вариантов без зубцов.

Объединённая Арабская Республика

После образования ОАР в обращении были почтовые марки с надписью англ. «UAR» («ОАР»). Однако ввиду различия валют в обеих частях государства — Сирии и Египте — каждая из них самостоятельно отвечала за эмиссию марок.

Первые марки ОАР имели символический рисунок и надпись «United Arab Republic» («Объединенная Арабская Республика»). Последующие выпуски на территории сирийской части ОАР содержали эту надпись на марках на английском и французском языках («République arabe unie») полностью или сокращённо.

В 1958 году издавался почтовый блок с флагом страны, всего же в рамках ОАР Сирией было выпущено четыре блока.

За период нахождения Сирии в составе ОАР сирийским почтовым ведомством была эмитирована 101 марка.

Сирийская Арабская Республика

После выхода Сирии в 1961 году из состава ОАР и переименования в Сирийскую Арабскую Республику (САР) в обращение поступили марки САР. При этом на почтовых марках вначале была надпись: англ. «Syrian Arab Republic» («Сирийская Арабская Республика»), затем — «Syrian A.R.» («Сирийская АР») или даже просто «Syria» («Сирия»). На этих марках было также указано: «Postage» («Почтовый сбор»).

В 1961 году на марках первой памятной серии ОАР был запечатлён зал заседаний парламента, а на блоке — флаг Сирии.

В общей сложности за период с 1919 по 1963 год в Сирии было издано 477 почтовых марок и 19 блоков.

Тематика

По тематике памятные серии Сирийской Республики, появившиеся после провозглашения независимости, были посвящены:

• восстановлению конституционного правления,
• эвакуации иностранных войск,
• введению обязательной воинской повинности,
• основанию университета,
• созданию Арабского почтового союза,
• годовщинам независимости,
• международным ярмаркам в Дамаске,
• другим событиям и датам.

Марки Сирии времён ОАР в основном посвящались внутренним сирийским событиям:

• международным ярмаркам в Дамаске,
• экспонатам сирийских музеев,
• открытию нефтеперегонного завода в Хомсе,
• открытию железнодорожной линии Латакия — Халеб и др.

Темы марок САР похожи на таковые для других арабских стран и большей частью связаны с национальными и общеарабскими датами и событиями, а также отражают международные события, такие как юбилеи ООН, Олимпийские игры и т. п.

Сюжеты советской и российской тематики, объединяемые направлением коллекционирования «Россика», также представлены на ряде почтовых выпусков САР. Так, в 1968 году выходила серия из трёх авиапочтовых марок о строительстве ГЭС на Евфрате по проекту и при содействии СССР, а к открытию этой ГЭС в 1978 году была приурочена ешё одна марка. В 1969 году в серии «Международная ярмарка в Дамаске» присутствовала марка номиналом в 12½ пара, на которой был запечатлён русский народный танец. Две марки с портретом В. И. Ленина появились накануне празднования 100-летия со дня его рождения.

Помимо этого, в Сирии также печатаются тематические марки, на которых изображены цветы, фрукты, птицы, народные костюмы, спорт и т. д.

Другие виды почтовых марок

Авиапочтовые

Первые авиапочтовые марки вышли в свет в декабре 1920 года. Для этой цели в рамке на марках выпуска 1920 года производилась надпечатка «Poste par avion» («Авиапочта»). Эти марки применялись для оплаты авиапочты на линиях Халеб — Александретта и Халеб — Дейр-эз-Зор. Их тираж составлял 3,5 тыс. полных серий.

В 1923 году были изданы четыре авиамарки с надпечаткой «Syrie Grand Liban» («Сирия — Великий Ливан») двух типов.

В начале 1925 года в рамках 4-й стандартной серии (оригинальных рисунков) были эмитированы четыре марки той же серии с надпечаткой «Авиа» на французском и арабском языках. В марте 1925 года на этих же стандартных марках вместо соответствующей надписи была помещена надпечатка силуэта самолёта^[≡].

После провозглашения независимости в первую памятную серию, появившуюся в апреле 1942 года, были включены две авиапочтовые марки. В дальнейшем, вплоть до 1958 года, во всех регулярных сериях независимой Сирии, как правило, присутствовали марки авиапочты. Надпись на этих марках гласила: англ. «Air Mail» («Авиапочта»).

Доплатные

Первые сирийские доплатные марки были эмитированы в 1920 году в Арабском королевстве Сирия в виде надпечатки арабского текста на марках Турции. В том же году была издана доплатная марка оригинального рисунка с надписями на арабском языке, в дальнейшем в обращение поступили доплатные марки, представлявшие собой надпечатанные марки Франции.

В 1923 году были выпущены пять доплатных марок с надпечатками фр. «Syrie Grand Liban» («Сирия — Великий Ливан»). В 1925 году появились доплатные марки семи номиналов оригинальных рисунков — с изображением ландшафтов страны. К 1963 году было эмитировано 38 доплатных марок.

Серия доплатных марок издавалась в САР в 1965 году.

Почтово-благотворительные

В 1926 году в продажу поступила первая серия почтово-благотворительных марок, дополнительный сбор от которых предназначался в пользу беженцев.

Почтово-налоговые

В 1945—1949 годах в обращении были почтово-налоговые марки, сбор от которых направлялся в фонд вооружённых сил.

Региональные выпуски Государства Алавитов

В 1925—1937 годах на территории области алавитов (с 1930 года — Латакии) были в обращении собственные почтовые марки.

Оккупационные выпуски

Египетская экспедиционная армия

Во время оккупации южной части Сирии англо-египетскими войсками в обращение были введены марки британского военного управления с надписью «EEF» (от англ. Egyptian Expeditionary Force — «Египетская экспедиционная армия»).

Данные марки были в употреблении на занятых британцами территориях с 23 сентября 1918 года по 23 февраля 1922 года, в том числе на сирийских землях до конца 1919 года.

Выпуски острова Руад

В 1916—1923 годах островной сирийский город Руад (Арвад) находился под французской оккупацией. С 1916 по 1918 год здесь было выпущено 16 почтовых марок номиналами в пиастрах и сантимах. Марки производились посредством надпечатки на марках Франции: фр. «Ile Rouad» («Остров Руад»).

Местный выпуск в Айн-Табе

В 1921 году в Айн-Табе на имевшихся в наличии запасах турецких почтовых марок четырёх номиналов 1916—1917 годов выпуска были сделаны надпечатки текста «OMF Syrie» («Французская военная оккупация. Сирия») чёрного и красного цвета и новых номиналов.

Выпуски Свободных французских сил

В 1941—1946 годах для почтового обслуживания дислоцированных в Сирии и Ливане Свободных французских сил выпускались специальные марки. Они изготавливались с помощью надпечаток: «Forces françaises libres» («Свободные французские силы»), «Lignes aériennes FAFL» («Авиалинии ВВС Свободной Франции»), «Levant» («Левант»). Всего насчитывают 11 почтовых марок и два блока, эмитированных Свободными французскими силами.

См. также

• История почты и почтовых марок Государства Алавитов
• История почты и почтовых марок Ливана
• История почты и почтовых марок Хатая
• История Сирии
• Почтовые марки Арвада

Литература

• Kaczmarczyk A. Philatelic History of the Arab Kingdom of Syria / Edited by A. H. Najjar. — L.: London Stamp Exchange, 2014. (англ.)
• Stanley Gibbons Stamp Catalogue: Pt. 19. Middle East. — 6th edn. — L.: Stanley Gibbons, 2005. — ISBN 0-85259-576-X. (англ.)

Ссылки

• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/s/spsz.html#s176 Syria] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Сирии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 6 февраля 2012. [web.archive.org/web/20120206221248/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/s/spsz.html#s176 Архивировано из первоисточника 6 февраля 2012].

Портал «Филателия»   Портал «Сирия»   Портал «История»

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Сирии

В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.