История почты и почтовых марок Ирака

Республика Ирак
араб. الجمهورية العراقية‎ аль-Джумхури́я аль-Ираки́я
Марка Ирака из первого выпуска с оригинальными рисунками (1923) — номиналом в 3 анны, с изображением развалин арки дворца Таки-Кисра в Ктесифоне (Скотт #5)[^]
История почты
Почта существует	начиная с древней Ассирии и Персии
Член ВПС	с 22 апреля 1929
Этапы истории	см. ниже
Почтовые администрации
Османская империя Османская империя (1638 — август 1917)	1 пиастр = 40 пара
Королевство Ирак (мандат Лиги Наций, 1920—1932)	1 рупия = 16 анн, 1 анна = 12 пайсов
Независимое Королевство Ирак (1932—1958)	1 иракский динар = 1000 филсов
Республика Ирак (с 1958)	1 иракский динар = 1000 филсов
ПО за границей	Почтовые отделения Британской Индии (1868—1914)
ПО в зонах оккупаций	Британско-индийская оккупация (1914—1923; полевая и регулярные почты; 1 рупия = 16 анн, 1 анна = 12 пайсов)
Iraqi Post
Офис почты	Abu Nawas Street, P. O. Box 2450, Baghdad, Iraq
Сайт почты	[www.itpc.gov.iq/ www.itpc.gov.iq]
Первые почтовые марки
Стандартная	1918 (оккупация), 1923 (королевство)
Коммеморативная	1 ноября 1949
Служебная	1923
Авиапочтовая	1 февраля 1949
Другие	почтово-налоговая — 1949; авиапочтовая служебная — 1971; авиапочтовая почтово-налоговая — 1973
Почтовый блок	1948
Филателия
Количество марок в год	35 (в 2010)
Участник WNS	с 2010
Член ФИП от страны	Иракское филателистическое и нумизматическое общество
Офис общества	Iraqi Philatelic and Numismatic Society, P. O. Box 344, Baghdad, Iraq
Сайт общества	[www.iraqphilcoins.com/ www.iraqphilcoins.com]
Карта Ирака (Картографическое отделение ООН)

История почты и почтовых марок Ирака охватывает развитие почтовой связи на территории Ирака и соответствующие почтовые системы в древние времена (Ассирия, Персия), в периоды османского, индийского и британского присутствия и с момента образования независимого государства (с 1932). Начиная со второй половины XIX века в стране использовались почтовые марки иностранных государств и их почтовых отделений, а с 1918—1923 годов эмитируются собственные марки. Ирак является членом Всемирного почтового союза (ВПС; с 1929), и его современным почтовым оператором выступает Iraqi Post.

Развитие почты

Древняя история

Самая ранняя эффективная почта на территории нынешнего Ирака существовала в Ассирии: в различных местах археологи обнаружили множество деловых писем, написанных купцами клинописью на глиняных табличках и вложенных в глиняные конверты с адресом. В XI—X веках до н. э. ассирийская царская почта достигала столиц подчинённых государств.

В VI веке до н. э. почтовая служба Персидской империи (ангарион) связывала центр Двуречья с удалёнными имперскими провинциями и Вавилонию на юге Двуречья — с Сузами, столицей империи.

Османское господство

С 1638 по 1918 год, то есть до окончания Первой мировой войны, территория Ирака входила в состав Османской империи, которая разместила там свои почтовые отделения в Багдаде, Басре, Мосуле, Киркуке и других городах начиная приблизительно с 1863 года.

Турецкая почта продолжала работать в Ираке вплоть до 1917 года. Использовавшиеся в почтовом обращении в 1863—1917 годах турецкие марки имели гашения почтовыми штемпелями с указанием города на арабском языке.

В своём стремлении наладить быструю и бесперебойную связь с востоком Великобритания проложила в середине XIX века линию связи из Индии в Басру по морю и в Багдад по дну реки Тигр.

Индийские почтовые отделения

Британская Индия держала собственные почтовые отделения в Багдаде и Басре с 1868 по 1914 год. При этом находившиеся в почтовом употреблении марки Британской Индии можно отличить по следующим надписям на почтовых штемпелях:

• «Baghdad» (или «Bagdad») — «Багдад»,
• «Basra» («Bussorah», или «Busreh») — «Басра».

Британско-индийская оккупация

См. также: Британская почта в Ираке

См. также: Британская почта в Багдаде

В 1914 году, во время Первой мировой войны, индийские и британские экспедиционные силы осуществили высадку в южной части Ирака и прошли со сражениями из Басры в Мосул. До 1918 года ими была оккупирована почти вся иракская территория. Для оплаты пересылки в отделениях полевой почты Индийского экспедиционного корпуса использовались почтовые марки Британской Индии с надпечаткой «I. E. F.» (сокращённо от англ. «Indian Expeditionary Force» — «Индийский экспедиционный корпус»).

Первое британское почтовое отделение было открыто в Багдаде в 1917 году.

В XX веке

См. также: Иракская телекоммуникационная и почтовая компания

См. также: Почтовые индексы в Ираке

После четырёх веков пребывания в составе Османской империи Ирак был передан Лигой Наций под контроль Великобритании и стал её мандатной территорией. В 1919 году англичане объединили почтовые отделения и телеграфные конторы в составе одного учреждения, подчинив их Министерству труда.

Почтовая связь собственно Ирака начала работать после получения Великобританией мандата от Лиги Наций в 1920 году и провозглашения в 1921 году под британским мандатом Королевства Ирак.

22 апреля 1929 года Королевство Ирак вступило в ВПС, а в 1932 году получило полную независимость от Великобритании, что повлекло соответствующие изменения в организации почтовой службы в стране.

В начале XX века на лидирующие позиции в области связи стал выдвигаться телефон, и уже в 1920 году в Ираке и на Среднем Востоке появилась первая телефонная станция, рассчитанная на 300 линий. Ещё одна ручная телефонная станция на 500 линий была открыта в Багдаде. В дальнейшем было создано национальное ведомство почтовой, телефонной и телеграфной связи, которое было призвано обеспечивать растущие потребности в области коммуникаций на территории Ирака. На основе этого ведомства в 1997 году была организована Иракская телекоммуникационная и почтовая компания.

В 1975 году был создан Центральный почтамт, который находится в столице Ирака.

В XXI веке

См. также: Иракская телекоммуникационная и почтовая компания

См. также: Почтовые индексы в Ираке

С началом иракской войны почта единственная из всех государственных ведомств продолжала работать и доставлять корреспонденцию. Однако несколько почтальонов в Багдаде погибли на пике межрелигиозных столкновений, и с тех пор жилые районы суннитов обслуживаются почтальонами-суннитами, а в кварталах шиитов работают только почтальоны-шииты. Для передвижения по своим участкам почтальоны используют мопеды. Поскольку почтовые ящики, как правило, отсутствуют, доставку корреспонденции почтальоны вынуждены делать непосредственно в руки получателей. В январе 2006 года по стране было доставлено 181 507 писем, что составляло небольшую долю по сравнению с мирным временем. При этом всего в Ираке насчитывалось 349 почтовых отделений, работавших шесть дней в неделю. В первые военные годы почтовые отделения стали объектом мародёрства и были практически полностью разграблены. Серьёзные перестановки произошли в руководстве почтовой службы, когда бывшие баасисты были уволены со своих должностей.

Почтальоны, в отличие от довоенного времени, не имеют униформы. Их общее число в стране, по состоянию на 2009 год, было 330 человек, по сравнению со 150 разносчиками почты в 2002 году. В Багдаде в 2009 году работало 130 почтальонов. За годы войны было убито семь почтальонов — трое от взрывов, трое в религиозных стычках и один по неустановленным мотивам. В течение семи лет (2002—2009) количество иракских почтовых работников увеличилось с 1600 до 2864 человек. Тем не менее, в целом, наблюдалось значительное сокращение объёмов почтовых отправлений. Так, в 2001 году, до начала американского вторжения, иракцы послали через почту 148 тонн отправлений и получили из-за рубежа 231 тонну. В 2003 году внутри страны было отправлено 37 тонн корреспонденции, в 2004 — 43 тонны и в 2005 — 54 тонны. Всего с 2002 по 2008 год количество писем и посылок, доставляемых иракской почтой, уменьшилось с десяти до пяти миллионов единиц, а доход почтовой службы снизился с трёх до двух миллиардов динаров ($1,7 млн).

В настоящее время почтовые услуги в стране оказываются компанией Iraqi Post, которая подчинена Иракской телекоммуникационной и почтовой компании.

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=OO2IguilM8M Подборка изображений] почтовых марок Ирака, выходивших с 1917 по 2000-е годы

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=O1-UQxHWyjo Подборка изображений] почтовых марок периода британско-индийской оккупации Ирака (1918—1920)

Выпуски почтовых марок

Марки британско-индийской оккупации

См. также: Местные выпуски почтовых марок в Ираке

В период оккупации англичане надпечатали множество османских почтовых марок. Эта группу марок ныне принято условно называть выпусками Месопотамии. В частности, с 1 сентября 1918 года в почтовом обращении использовались марки Турции 1914 года выпуска, с надпечаткой надписи на английском языке «Iraq in British Occupation» («Ирак под британской оккупацией») и новой стоимости в индийской валюте. Серия включала марки 14 номиналов («Baghdad Issue» — «багдадский выпуск»)^[≡], а в 1921—1922 годах была дополнена ещё четырьмя марками («Iraq Issue» — «иракский выпуск»). Кроме того, в 1919 году был сделан «мосульский выпуск» («Mosul Issue») с надпечатками «Postage / I. E. F. 'D'» и новых номиналов^[≡].

• Stamp Mesopotamia 1918 2r.jpg

  Надпечатка «Iraq in British Occupation» («Ирак под британской оккупацией») на марке Турции — багдадский выпуск Месопотамии, 1918 (Скотт #N39)^{[^]}

• Stamp Mesopotamia 1919 0.5a Mosul.jpg

  Надпечатка «I. E. F. 'D'» («Индийский экспедиционный корпус») на марке Турции — мосульский выпуск Месопотамии, 1919 (Скотт #N42)^{[^]}

Марки 1918 года с надпечаткой «Iraq in British Occupation» («Ирак под британской оккупацией») формально считаются первыми марками Ирака.

Королевство Ирак

Британский мандат

Первыми иракскими почтовыми марками с оригинальными рисунками стала стандартная серия Королевства Ирак, отпечатанная в Англии и вышедшая в 1923 году. В серию из марок 13 номиналов входили почтовые миниатюры восьми оригинальных рисунков, изображавших сцены древней истории и современности, включая ассиро-вавилонские барельефы и ландшафты. Номиналы марок были даны в аннах и рупиях. Надписи на марках гласили: «IRAQ» («Ирак») и «Postage & Revenue» («Почтовый и гербовый сбор»)^[≡][≡].

Первой почтовой маркой с изображением короля Фейсала I стала миниатюра номиналом в 1 рупию, увидевшая свет в 1927 году. В 1931 году за ней последовала стандартная серия из 13 марок, также с портретом короля Фейсала I^[≡].

Независимое королевство

Обретение королевством независимости привело к введению новой валюты — филсов и динаров. При этом на имевшихся почтовых марках с портретом Фейсала I были сделаны соответствующие надпечатки, и они вышли в обращение 1 апреля 1932 года^[≡]. Вскоре после этого (9 мая) за ними последовали оригинальные почтовые марки предыдущего рисунка с номиналами в новой валюте (17 номиналов). Вступление на трон короля Гази I вызвало необходимость в выпуске новых марок, которые вышли в 1934 году. Рисунки марок были аналогичны выпускам Фейсала I, но в виньетке был помещён профиль Гази I^[≡].

В связи с внезапной кончиной в автомобильной катастрофе Гази I и по причине малолетства его сына, в 1941—1942 годах была выпущена новая серия с изображением местных видов^[≡]. Вместе с дополнительными номиналами и изменениями в цвете марок, выпущенными в следующем году, серия всего насчитывает 23 почтовые марки. В 1942 году появились первые марки с изображением Фейсала II, в то время ещё мальчика^[≡]. На очередной серии почтовых марок, вышедшей в 1948 году, он уже выглядит подростком. До 1949 года издавались только стандартные марки.

Первые памятные марки Ирака (три номинала) появились в 1949 году по случаю 75-летия ВПС^[≡]. Коронация Фейсала II в 1953 году была отмечена серией из трёх марок и почтового блока^[≡]. С 1955 года эмиссии памятных марок в Ираке стали регулярными. Последние из стандартных марок с изображением Фейсала II вышли в обращение лишь частично перед революцией 1958 года, после чего как на выпущенных, так и на невыпущенных их типах были сделаны надпечатки.

• Stamp Iraq 1932 3f ovpt.jpg

  Марка Ирака с портретом Фейсала I и старым номиналом в пол-анны, с надпечаткой нового номинала в 3 филса, 1932 (Скотт #29)^{[^][^]}

• Faisal I.jpg

  Марка к 75-летию Всемирного почтового союза с портретом Фейсала I, 1949 (Скотт #121)^{[^]}

• Timbre Iraq Faical2 1953.jpg

  Марка в честь коронации Фейсала II, 1953 (Скотт #139)^{[^]}

Первый почтовый блок был напечатан в 1948 году, и к середине 1980-х годов их было издано уже более 30 видов (не считая беззубцовых).

На оригинальных марках периода королевства (1932—1958) были указаны надписи на английском («Iraq» — «Ирак»; «Postage» — «Почтовый сбор») и арабском языках.

Республика Ирак

После революции 14 июля 1958 года и убийства короля Фейсала II было произведено надпечатывание всех находившихся в обращении марок Королевства Ирак. Надпись на надпечатке была выполнена на арабском языке и означала «Республика Ирак»^[≡]. В январе 1959 года появилась первая серия марок с оригинальной надписью «Республика Ирак», которая была приурочена ко Дню армии.

Период пребывания у власти премьер-министра генерала Касема (1958—1963) характеризуется выпуском обычного комплекта памятных марок, на многих из которых он изображён в роли благожелательного руководителя государства^[≡]. Другие выпуски марок освещали различные события в жизни страны — годовщины и дни Лиги арабских государств, панарабские игры и т. д., а также отражали те или иные международные события и организации. Памятные марки выходили по случаю национализации нефтяных месторождений, и значительное число марок было посвящено дням иракской армии и годовщинам революции.

Согласно Л. Л. Лепешинскому, всего в 1918—1963 годах в Ираке было эмитировано 358 почтовых марок и четыре блока.

После 1963 года, когда в стране произошёл очередной военный путч, на марках также изображались последующие руководители Ирака, хотя и менее часто. Саддам Хусейн в должности вице-президента впервые появился на почтовом блоке 1976 года, а уже к середине 1980-х годов стал фигурировать на значительном числе почтовых марок Ирака^[≡][≡]. По словам иракских почтовых служащих, во времена правления Саддама им приходилось аккуратно гасить почтовые марки с изображением Саддама на письмах таким образом, чтобы не запечатывать его лицо почтовым штемпелем, иначе такой работник мог просто исчезнуть.

В отличие от почтовых эмиссий ряда арабских стран того же периода Ирак выпускал марки значительными тиражами. До 1980 года здесь было издано около 1400 марок (включая служебные и почтово-налоговые).

После Войны в Персидском заливе 1991 года и введения экономических санкций ООН против Ирака зарубежным компаниям было запрещено печатать иракские марки, что отразилось на оформлении и качестве издававшихся внутри страны знаков почтовой оплаты, а также вынудило надпечатывать марки прежних выпусков.

Современность

Вторжение США и их союзников в Ирак в 2003 году привело к внезапному прекращению реализации программы эмиссии почтовых марок. Последним выпуском саддамовской эпохи стала вышедшая 5 февраля 2003 года марка, посвящённая Университету Саддама. Планировались ещё два выпуска на темы «Старые способы транспортировки» и «Народные промыслы», для которых были изготовлены пробные марки. Во время последовавшего за вторжением разграбления типография была уничтожена, но здание почтового ведомства и пробные марки уцелели. Временная администрация коалиционных сил впоследствии разрешила печатание «транспортной» серии, и они вышли в обращение 29 января 2004 года. Между тем на различных марках появились надпечатки, но ни одна из них не была разрешена официально.

На новых марках Ирака отрицаются старые сюжетные традиции и более не изображаются политики, вместо которых помещены портреты представителей иракской культуры, например, певца Надума аль-Газали (Nadhum al-Ghazali) и драматурга Хакки аль-Шибли (Haqqi al-Shibli). Почтовые миниатюры нового периода в истории страны поддерживают также такие благородные инициативы, как возвращение Ираку разграбленных во время войны произведений искусства.

Всего, по данным Иракского филателистического и нумизматического общества, с 1917 по 2009 год было выпущено 1824 почтовых марки, в том числе 24 — после падения режима Саддама Хусейна.

На марках Ирака, как и на марках ряда других мусульманских стран, указывается наступающий год Хиджры, начало которого приходится на 1 мухаррама — первого месяца лунного календаря Хиджры. Так, в 1975 году был указан 1395 год.

Другие виды почтовых марок

Служебные

Служебные марки были впервые эмитированы в Ираке в 1920 году в виде надпечаток на марках Турции «On State service» («На государственной службе»). По данным Л. Л. Лепешинского, за период между 1920 и 1963 годом в Ираке было издано 238 служебных марок.

Авиапочтовые

Первые авиапочтовые марки страны были отпечатаны в 1949 году. Они имели надпись на английском («Air mail» — «Авиапочта»), и арабском языках.

Почтово-налоговые

В 1949—1973 годах предпринимались выпуски почтово-налоговых марок. Доход от их продажи направлялся сначала в фонд помощи арабам-палестинцам, а затем в фонд защиты родины и в фонд пострадавшим от наводнения.

Местные эмиссии

В конце XIX — начале XX веков на территории Ирака имели хождение местные почтовые марки, изготовленные как гражданскими, так и военными властями.

Каталогизация марок

Марки Ирака, выходившие в 1990-е годы, не признавались американским каталогом «Скотт», который во многом опускал на своих страницах эмиссии режима Хусейна и не давал их рыночной стоимости. Это было результатом введения Соединёными Штатами эмбарго в отношении Ирака. В то же время в каталоге «Михель» подобных пробелов нет, и он служит одним из немногих источников такой информации^[≡].

Цельные вещи

В 1933 году была издана первая аэрограмма Ирака. На ней была отпечатана марка номиналом в 15 филсов, на которой изображён король Фейсал I^[≡].

Фантастические выпуски и фальсификации

См. также: Марки виртуальных государств#Ат-Таваль и Песчаные дюны (филателия)#Остальные

В 1960-е годы появились надпечатанные иракские марки разных периодов, якобы изготовленные от имени двух небольших пограничных нейтральных зон между Саудовской Аравией, Кувейтом и Ираком, известных под местным названием «Ат-Таваль» (At-Tawal)^[≡]. На самом деле, марки надпечатывал американский школьник, решивший в шутку проверить таким образом опытность экспертов, которым эти подделки были направлены. Есть, по-видимому, и более поздние мистификации того же рода^[≡].

В 2004 году почтовая администрация Ирака оповестила руководящие органы ВПС о фальшивых надпечатках на некоторых иракских марках. Надпечатки содержали английскую надпись «IRAQ IN COALITION OCCUPATION» («Ирак под оккупацией коалиции») и новый номинал. Эти выпуски, распространявшиеся через Интернет в спекулятивных целях, были объявлены нелегитимными.

Развитие филателии

Иракское филателистическое общество (впоследствии Иракское филателистическое и нумизматическое общество) было организовано в стране в 1951 году. Его 20-летие было отмечено в 1971 году двумя коммеморативными авиапочтовыми марками, на которых была помещена эмблема общества.

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=b9Srd6N4cQo Видеорепортаж] информационного агентства «Франс Пресс» от 20 ноября 2009 года о развитии филателии в современном Ираке

После иракского нападения на Кувейт в 1990 году и наложения торговых санкций ООН американские, английские и коллекционеры других стран не имели возможности покупать филателистические материалы у иракских дилеров, а филателисты страны — получать марки из-за границы. Ввиду иностранного военного вторжения в Ирак в 2003 году и последовавших шиито-суннитских конфликтов Иракское филателистическое и нумизматическое общество в течение трёх лет не проводило своих заседаний. В результате вспыхнувшего в стране мародёрства, в Багдаде в первые военные годы были разворованы почтовые отделения и существовавший там до 2003 года филателистический музей. Все коллекции музея при этом исчезли. Активными участниками и даже инициаторами этих разграблений были сами коллекционеры, которые прилично обогатились в результате подобных набегов.

В настоящее время общество возобновило свою работу, включая проведение филателистических аукционов. Официально в обществе зарегистрировано более 2000 членов, из них около 80 являются активными покупателями и продавцами марок. После свержения Саддама Хусейна резко возрос интерес к маркам Ирака с изображениями бывшего диктатора и соответственно увеличилась в десятки раз их рыночная стоимость.

В 2009 году общество участвовало в национальной филателистической выставке, приуроченной к 87-й годовщине вступления Ирака в ВПС и организованной Министерством связи страны, которая проводилась впервые после 2003 года. Правительство Ирака наложило при этом запрет на демонстрацию миниатюр с портретом Хусейна и потребовало закрывать его изображения на экспонируемых марках. Это вызвало возмущение среди иракских филателистов.

Иракское филателистическое и нумизматическое общество входит в Федерацию межазиатской филателии (Federation of Inter-Asian Philately, или FIAP), которая является подразделением Международной федерации филателии. В сентябре 2010 года коллекционеры из Ирака приняли участие в Арабской выставке почтовых марок в Шардже (Sharjah Arabian Stamp Exhibition — SHARJAH 2010).

См. также

• Британская почта в Багдаде
• Британская почта в Ираке
• Иракская телекоммуникационная и почтовая компания
• История Ирака
• Почтовые индексы в Ираке
• Список людей на почтовых марках Ирака
• Список почтовых индексов Ирака
• Iraqi Post
• Категория:Изображения:Иракские марки

Литература

• Armitage D., Johnson R. Iraq Postal History 1920s to 1940s. Airlines, Air Routes, Internal and External Postage Rates, Airmail Fees, charges for various other postal services, censorship and postally relevant historical matters. — Rossiter Trust, 2009. — 328 p. (англ.)
• Jennings P. [www.thetimes.co.uk/tto/life/courtsocial/article1810271.ece Iraq’s historic stamps] // The Times. — 2008. — March 5. (англ.) (Проверено 19 января 2016) [www.webcitation.org/6eeRLHX8P Архивировано] из первоисточника 19 января 2016.
• Pearson P., Proud T. The Postal History of Iraq. — Heathfield, East Sussex, UK: Proud-Bailey Co. Ltd., 1996. — 262 p. — ISBN 1-872465-19-6. (англ.)
• Rossiter S., Fowler J. The Stamp Atlas: A Unique Assembly of Geography, Social and Political History, and Postal Information. — 1st edn. — L., Sydney: Macdonald, 1986. — 336 p. — ISBN 0-356-10862-7. (англ.)

Ссылки

• Khalastchy, Freddy. [www.rpsl.org.uk/iraq/index.html The Stamps of Iraq 1917-1958] (англ.). Meetings 2008(недоступная ссылка — история). The Royal Philatelic Society London (13 March 2008). Проверено 19 декабря 2010. [web.archive.org/20080617165350/www.rpsl.org.uk/iraq/index.html Архивировано из первоисточника 17 июня 2008].
• [www.allworldstamps.com/country_list.asp?context=on&cid=112&x=40&y=7 Iraq] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Ирака в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 3 ноября 2010. [www.webcitation.org/67aC8DSdu Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.stanleygibbons.com/stanleygibbons/view/content/sg_search/sgproductcatalog?searchBox=yes&query=Iraq&filter=general&submitSearchButton=Search+%3E Iraq] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы Ирака на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 20 июля 2011.
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/i/ioiz.html#iz05 Iraq. Iraq (British Occupation)] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Ирака в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 3 ноября 2010. [web.archive.org/web/20090108195258/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/i/ioiz.html#iz05 Архивировано из первоисточника 8 января 2009].
• [www.iraq-stamps.com/blog/ iraq-stamps.com] (англ.). Проверено 16 декабря 2010. [www.webcitation.org/67aCBCxiT Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.maganstamps.co.uk/Iraq.htm Iraq] (англ.). Magan Stamps Arabian Philatelists. Magan Stamps. Проверено 16 декабря 2010. [www.webcitation.org/67aCBilz5 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [mesopotamiastamps.blogspot.com/ Mesopotamia World-Phila] (англ.). R. S. Majeed; Blogspot; Blogger; Google. Проверено 20 декабря 2010. [www.webcitation.org/67aCCGiqN Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Портал «Филателия»   Портал «Ирак»   Портал «История»

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Ирака

Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.