Амиртей II

Амиртей II (Аменирдис) — фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 405 — 399 годах до н. э., единственный представитель XXVIII династии, освободивший Египет от персидской оккупации.

Амиртей был, по-видимому, внуком того Амиртея I, который за полвека до этого вместе с Инаром руководил восстанием в Египте.

Правление

Как известно из древнегреческих источников, Амиртей, бывший номархом V (Саисского) септа (нома) Нижнего Египта, выдворил персидские войска из Египта и восстановил независимость (около 405/4). В первые годы после мятежа его власть ограничивалась Нижним Египтом, будучи царем вместе с Артаксерксом II. Реальную власть над всем Египтом Амиртей получил в 401 г. до н. э. после захвата Верхнего Египта, включая Элефантину. Артаксеркс II попытался подавить восстание, отправив против египтян армию под командованием сатрапа Сирии Аброкома. Однако в это же время в Анатолии восстал брат персидского царя, Кир Младший, и сирийские подразделения были брошены против этого мятежника, что позволило Амиртею даже вторгнуться на территорию Палестины.

О деятельности Амиртея известно лишь из произведений античных авторов. До нас не дошло ни одного египетского памятника со времени Амиртея. Только в одном, последнем по времени иудейско-арамейском документе из Элефантины упоминается 5-й год Амиртея (вероятно 400). Согласно античным авторам в 400 году до н. э. Тамос, египтянин из Мемфиса, который при Кире Младшем был заместителем наместника Ионии (некоторые античные авторы называют его гипархом этой области) после его гибели бежал вместе с сыновьями, флотом и казной к Амиртею (которого Диодор почему-то называет Псамметихом) в Египет, чтобы просить у него убежища. Однако Амиртей велел казнить всех беглецов и захватил их имущество, но в следующем году он сам лишился престола, его сверг и возможно даже убил его военачальник Неферит.

В одном арамейском письме от 1 октября 399 года до н. э. сообщается важная политическая весть о свержении Амиртея и приходе к власти нового правителя. Демотическая хроника сообщает о нём следующее: «Первым правителем, который выступил после чужеземцев-мидийцев, был фараон Амиртей… Его сын не наследовал ему».

По Манефону (в пересказе Секста Африкана и Евсевия Кесарийского) Амиртей был единственным царём XXVIII династии и правил 6 лет.

Литература

• Тураев Б.А.. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000039/index.shtml История древнего Востока] / Под редакцией Струве В. В. и Снегирёва И. Л. — 2-е стереот. изд. — Л.: Соцэкгиз, 1935. — Т. 2. — 15 250 экз.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• J. von Beckerath. [www.egyptology.ru/annotations/Beckerath.pdf Chronologie des pharaonischen Ägypten… (Аннотация: И. А. Ладынин, А. А. Немировский)]

Ссылки

• [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0001.001/171?rgn=full+text;view=image Амиртей II] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
• [www.livius.org/person/amyrtaeus/ Амиртей II на сайте livius.org]
• [www.antikforever.com/Egypte/Dyn/28.htm Амиртей II на сайте antikforever.com]

См. также

• Восстание Амиртея

XXVIII династия
Предшественник: Дарий II	фараон Египта 405 — 399 до н. э. (правил 6 лет)	Преемник: Неферит I

Отрывок, характеризующий Амиртей II

– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?