Александр IV Македонский

Александр IV Αλέξανδρος Δ'
Македонский царь
316 — 309 год до н. э.
Предшественник:	Филипп III Арридей
Преемник:	Кассандр
Рождение:	323 до н. э.(-323)
Смерть:	309 до н. э.(-309)
Отец:	Александр Македонский
Мать:	Роксана

Александр IV (323—309 гг. до н. э.) — македонский царь, номинально правивший в 316—309 гг. до н. э.

Биография

Александр IV Македонский
личное имя как Сын Ра	Александр IV Македонский
тронное имя как Царь	Сердце Ра радостно, Выбрано Амоном

Сын Александра Великого от Роксаны, княжны Бактрии, родился через месяц после смерти отца и был немедленно провозглашён царём и соправителем своего дяди, Филиппа Арридея в 323 до н. э. Вавилонские источники называют македонским царем в это время именно Филиппа Арридея, не упоминая о младенце Александре. Ни один из соправителей не имел никакого политического влияния: Филипп был умственно отсталым, а Александр младенцем. От их имени правил ряд регентов, в то время как военачальники македонской армии, наделённые Александром Великим сатрапиями, тем временем набирали силу и отвоёвывали себе независимость. Сначала так называемые македонские цари находились под опекой Пердикки, затем, после его гибели в 321 до н. э., власть над ними перешла к старому соратнику Филиппа II, правителю Македонии Антипатру.

Ещё через два года, после смерти Антипатра, цари присоединились к враждующим партиям. Филипп Арридей, побуждаемый властолюбивой женой Эвридикой, взял сторону Кассандра, сына Антипатра, а Александра IV присоединили к партии его бабушки Олимпиады, матери Александра Великого, и Полисперхона, бывшего соратника Антипатра.

В 317 до н. э. Филипп Арридей был убит Олимпиадой, и её четырёхлетний внук Александр IV остался единственным царем Македонии. В следующем году победивший Кассандр казнил Олимпиаду. Теперь у Александра IV не оставалось покровителей, а лишь враги. Титулованного царя с матерью держали под плотной опекой в крепости Амфиполя, практически под арестом. Кассандр лишил мальчика царских привилегий и слуг, велев обращаться с ним как с простым македонцем.

О царе помнили другие диадохи. Антигон I Одноглазый в Малой Азии выпустил декрет с требованием освободить Александра из заключения и восстановить в правах на трон (Диодор Сицилийский, 19.61), однако вызвать таким образом волнения в Македонии ему не удалось.

К 309 до н. э. Кассандр укрепился в Македонии, но законный наследник взрослел, и у него было немало сторонников. В связи с этим Кассандр приказал тайно казнить четырнадцатилетнего Александра и его мать Роксану. Согласно географу Павсанию (9.7), их отравили. Тела Александра и Роксаны тайно предали земле, и македонцы не скоро узнали о смерти своего царя.

Со смертью Александра IV завершилось 400-летнее царствование македонской династии Аргеадов.

Отрывок, характеризующий Александр IV Македонский

– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.