Сетнахт
Поделись знанием:
Гробница KV14, саркофаг Сетнахта.
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
| Фараон Древнего Египта | |||||||||
| |||||||||
 Изображение Сетнахта на крышке его саркофага из гробницы KV14 | |||||||||
| Хронология | жил — на рубеже XI-XII вв. до н. э. правил — ок. 2-4 лет в нач. XII в. до н. э. | ||||||||
| Родословная | отец — неизвестен мать — неизвестна супруга — Тейя Меренисит дети — Рамсес III | ||||||||
| Захоронение | Долина Царей (гробница KV14) | ||||||||
 Сетнахт на Викискладе
| |||||||||
Сетнахт (букв. «Сет Победоносный»; рубеж XI-XII вв. до н. э.) — фараон Древнего Египта, правивший в 1200/1184-1198/1182 годах до н. э.
В своей деятельности опирался на жречество и способствовал завершению очередного политического кризиса в государстве.
По представлениям современной египтологии, Сетнахт вступил на престол после смерти царицы Таусерт и являлся основателем XX династии (Рамессидов). Возможно, некоторое время правил совместно с сыном — Рамсесом III, который впоследствии стал его преемником.
Содержание
Имя
На сегодняшний день египтологам известны различные иероглифические написания имён и эпитетов Сетнахта, все они, как и прочих древнеегипетских фараонов, делятся согласно особой титулатуре.
При сопоставлении имени Сетнахта с греческими именами фараонов из «Египтиаки» Манефона, точной идентификации нет (существует недоказанное предположение, что это мог быть Сетос).
Ниже приведён список, в котором дана иероглифика и транслитерация имён Сетнахта в соответствии с трудом Ю. фон Бекерата — «Список египетских царских имён»[1][сн. 1], также указана русскоязычная огласовка и перевод[сн. 2]
| Тип имени | Иероглифическое написание | Транслитерация — Русскоязычная огласовка — Перевод | ||||||||||||||||||||||
| «Хорово имя» (как Хор) |
|
1. |
|
[2] | kA-nXt[сн. 3] wr-pHtj — Ка-нахт ур-пехти — «Мощный бык, с большой силой» | |||||||||||||||||||
| «Небти имя» (как Господин двойного венца) |
|
1. | 
|
[2] | twt-xaw mj-tATnn — Тут-хау ми-Татенен — «Совершенный в своих проявлениях, как Татенен» | |||||||||||||||||||
| «Золотое имя» (как Золотой Хор) |
|
1. |
|
[2] | sxm-xpS dr-[rqj]jw.f — Сехем-хепеш дер-рекиуф — «Мощным ударом повергающий восставших врагов» | |||||||||||||||||||
| 2. | 
  |
[3] | Hwj-pDt-psDt an-m-[nsyt] — Хуи-педжет-песеджет ан-ем-несут — «С мощной эффективностью преследующий Девять Луков[сн. 4]» | |||||||||||||||||||||
| «Тронное имя» (как царь Верхнего и Нижнего Египта) |
|
1. |
|
[2] | Wsr-xaw-Ra stp.n-Ra — Усер-хау-Ра сетепен-Ра — «Сильный в явлениях Ра, избранник Ра» | |||||||||||||||||||
| 2. |
 
|
[4]:1 | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
| 3. |
|
[4]:4 | Wsr-xaw-Ra stp.n-Ra mrj-Jmn — Усер-хау-Ра сетепен-Ра мери-Амон — «Сильный в явлениях Ра, избранник Ра, любимый Амоном» | |||||||||||||||||||||
| 4. |
|
[5] | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
| 5. |
|
[6]:206а | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
| 6. |
|
[7] | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
| 7. |
|
[4]:5 | Wsr-xaw-Ra mrj-Jmn — Усер-хау-Ра мери-Амон — «Сильный в явлениях Ра, любимый Амоном» | |||||||||||||||||||||
| «Личное имя» (как сын Ра) |
|
1. |
|
[2] | stX-nxt[w] mrr-Jmn — Сет-нахт[у] мерер-Амон — «Победоносный Сет, любимый Амоном» | |||||||||||||||||||
| 2. |
|
[6]:206d | stX-nxt[w] mrr-Jmn-Ra — Сет-нахт[у] мерер-Амон-Ра — «Победоносный Сет, любимый Амоном-Ра» | |||||||||||||||||||||
| 3. |
|
[4]:3-4 | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
| 4. |
|
[5] | stX-nxt[w] mrr-Ra mrj-Ra — Сет-нахт[у] мерер-Ра мери-Ра — «Победоносный Сет, любимый Ра, возлюбленный Ра» | |||||||||||||||||||||
| 5. |
|
[8] | То же, что предыдущая надпись | |||||||||||||||||||||
Хронология
| «Стела жреца Бакенхонсу» — хорошо сохранившаяся стела из кварцита, найденная в Луксоре, её датировка изменила представления о длительности правления фараона Сетнахта. В верхней части стелы представлен Сетнахт в головном платке хепреш, на коленях перед богом Амоном-Ра. Фараон предлагает богу перо справедливости, в то время как богиня Мут, стоя на заднем плане, поднимает левую руку, как символ защиты и держит ключ жизни в правой. Далее расположено 17 строк иероглифического текста, а в нижнем правом углу изображён сам Бакенхонсу, верховный жрец Амона-Ра, одетый в религиозные одежды и молящийся. | 
|
В современной египтологии многие вопросы хронологии Древнего Египта являются дискуссионными, например большинство дат правления фараонов относительны, при этом, обычно, чем древнее правление, тем меньшая точность у указанной даты.
Время правления Сетнахта, как и большинства фараонов Древнего Египта, современной наукой точно не установлено. Традиционно считалось, что Сетнахт правил 2 года, именно этим годом правления помечена его стела, происходящая из Элефантины. Однако, о большей продолжительности его царствования может свидетельствовать надпись № 271 на горе Синай. Она предполагает, что Сетнахт находился у власти, по крайней мере, 2 года и 11 месяцев, то есть почти 3 полных года. Некоторые датировки правления Сетнахта, согласно различным исследователям (даты даны до н. э.):
- 1184—1182 гг. (2 года) — по Э. Ф. Венте;
- март 1186/1185—1183/1182 гг. (2-4 года) — по Ю. фон Бекерату (нем. Jürgen von Beckerath), «Хронология фараонов Египта»[9];
- 1186—1184 гг. (2 года) — по Э. Хорнунгу, также по Я. Малеку и по Я. Шоу;
- 1187—1185 гг. (2 года) — по Э. Додсону и K. A. Китчену;
- 1188—1186 гг. (2 года) — по Н. Грималю (фр. Nicolas Grimal);
- 1190—1187 гг. (3 года) — по Р. Крауссу;
- 1190—1188 гг. (2 года) — обобщённая хронология под редакцией Э. Хорнунга, Р. Краусса и Д. Уорбертона[10] (наиболее современная работа по египетской хронологии);
- 1192—1190 гг. (2 года) — по Р. Паркеру;
- 1200—1198 гг. (2 года) — по Д. Рэдфорду;
- правил с 1200 г. — по Э. Бикерману[11] (наиболее авторитетная в российской науке хронология, принятая в академическом издании «История Древнего Востока», 1988 г.[12]).
В 2006 году была найдена[13] хорошо сохранившаяся стела Верховного жреца Амона Бакенхонсу (Бак-ен-Хонсу, букв. «Слуга Хонсу»), датированна 4-м годом правления Сетнахта, что ещё более увеличивает срок нахождения его у власти.
Родословная
См. также: Рамессиды и XX династия
XX династия
 Сетнахт | Тийя-Меренесит | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Исида | Рамсес III | Тити | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Нубхесдеб | Рамсес VI | Рамсес IV | Дуатентипет | Ментухерхепешеф | Тахат | Пентаур | Рамсес VIII | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Рамсес VII | Рамсес V | Рамсес IX | Бакетурел | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Рамсес X | Тити | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Херихор | Неджемет | Тентамон | Рамсес XI | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Херерет | Пианх | Хенуттауи | Тентамон | Смендес | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Пинеджем I | Аменемнису | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| XXI династия | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Серым цветом выделены представители XXI династии.
Происхождение Сетнахта неизвестно. Он, точно не был ни сыном, ни братом, ни другим каким прямым потомком, ни предыдущего фараона Саптаха, ни его предшественника Сети II, которого Сетнахт, однако, официально считал последним законным правителем.
Возможно, его отцом был один из сыновей Рамсеса II, брат Мернептаха, неизвестный современной науке по имени. В пользу этого может служить тот факт, что своему сыну Сетнахт дал имя Рамсес, вероятно в честь своего великого деда. Все последующие за Сетнахтом фараоны XX династии также получали имя Рамсес, в связи с чем и вся династия носит название Рамессидов (то есть династия Рамсессов).
Сетнахт был женат на царице Тейе Меренисет, возможно, дочери Мернептаха, и гипотетически, мог достичь престола через этот брак.
Правление
Сетнахт был энергичным и деятельным фараоном, пытавшимся продолжать традиции Рамсеса II Великого и сумевшим вывести Египет из очередного политического кризиса. Он подавил восстание правителя города Таниса сирийца Ирсу, усилил центральную власть и восстановил порядок в стране:
«Народ Египта жил в изгнании вне земли своей. Каждый оставшийся внутри земли нуждался в покровительстве. Так продолжалось многие годы ранее, чем пришли другие времена. Земля египетская принадлежала князьям из чужих мест. Один убивал другого, и знатные и малые.
Потом другие времена наступили в продолжение годов голода. Один сириец, Ирсу, поднялся между ними князем (повелителем) и он принуждал весь народ давать ему дань. Что было кем-либо собрано, то похищали сотоварищи его (сирийца). Так делали они.
С богами так же поступали, как и с людьми. Им не приносились более правильные жертвы в храмах.
Тогда обратили боги это положение вещей во спасение. Они дали стране опять её равновесие, как её положение справедливо того требовало. И они поставили своего сына, происшедшего из их тела, царём всей земли, на высоком их престоле. Это был царь Сетнахт, любимый Амоном.
Он был как существо Сета, когда оно во гневе. Он позаботился о всей земле. Если показывались мятежники, то он убивал злодеев, обитавших в земле Та-мера.[сн. 5]
Он очистил высокое царское седалище Египта и так был он властителем жителей на престоле солнечного бога Атума, поднял лик их (жителей). Если показывались такие, которые отговаривали признать каждого братом, то их запирали.
Он восстановил порядок в храмах, давая священные доходы для правильных жертвоприношений богам, как подобает по их уставам».
Врагами, противостоящими фараону, были мятежники внутри страны, которые пытались опереться на наёмников сечетиу — «азиатов»[сн. 6] (часто в современной литературе врагами Сетнахта ошибочно называются ливийцы).
Для укрепления общественного порядка и центральной власти, Сетнахт использовал влияние жречества, привлекая его на свою сторону одариванием различным имуществом. Особенно он благоволил фиванским жрецам — вернул им прежний авторитет и большие земельные владения, в одном из своих имён (Усерхаура Сетепенра Мериамон Сетнахт Мерерамон), он дважды именуется любимцем Амона, главного божества города Фивы. Сетнахт прославился узурпацией многочисленных зданий, возведенных его предшественниками, также, предположительно, им построены две часовни в Сет-Маат (совр. Дейр эль-Медина). Помимо этого известно, что он истреблял всякую память о фараоне Саптахе и царице Таусерт, стирая их картуши со всех памятников, где они были поставлены.
Вероятно, какой-то период, Сетнахт правил совместно с сыном — Рамсесом III, последующим преемником Сетнахта на троне Египта.
Захоронение
См. также: KV14
Сетнахт был захоронен в фиванском городе мёртвых в Долине Царей. Во время своей жизни он подготавливал для себя гробницу KV 11 (нумерация по принятой современной системе обозначения). Но его сын, Рамсес III, выбрал местом погребения Сетнахта узурпированную гробницу царицы Таусерт (KV14), а KV 11 оставил для себя. Какие причины заставили Рамсеса III нарушить традиции не известно, одной из гипотез предполагается, что KV 11 была не достроена.
В 1898 году французским археологом В. Лоре, при исследовании другой гробницы — KV35 (принадлежавшей Аменхотепу II), была обнаружена мумия, вероятно, являвшаяся останками Сетнахта. Сейчас установлено, что эта гробница, около XI века до н. э., была вскрыта и использовалась для хранения царских мумий, которые по тем или иным причинам лишились своих усыпальниц. Мумия Сетнахта находилась отдельно от остальных в большом помещении предшествовавшем склепу, и, по неизвестной причине, покоилась в обломках деревянной лодки. Поскольку эта мумия была похищена или утрачена в начале XX века, что-то более определённое о ней и её принадлежности в настоящее время выяснить не представляется возможным.
Памятники и источники
Письменные
- «Стела Элефантины» — стела с острова-города Абу (греч. Элефантина), датированная 2-м годом правления Сетнахта. Из текста следует, что в конце правления XIX династии Египет охватила смута, которую Сетнахт прекратил, ведя борьбу против своих врагов (строки 4-12 рассказывают об исторических событиях до и во время его воцарения).
- «Большой папирус Харриса» — папирус, найденный позади храма в Мединет-Абу и датируемый началом правления Рамсеса IV. Является политическим и религиозным завещанием потомкам фараоном Рамсесом III. Наиболее целостный документ эпохи XX династии, отражающий все стороны общественно-политической, экономической и культурной жизни страны (документ имеет длину более 40 м, ширину 64,25 см и состоит из 79 склеенных листов).
- «Архив Дейр эль-Мединэ» — свод документации поселка строителей царских гробниц Сет-Маат (совр. Дейр эль-Мединэ), освещающий практически все стороны жизни Египта эпохи XIX—XX династий.
- Надпись № 271 на горе Синай.
- «Стела Бакенхонсу» — хорошо сохранившаяся стела из кварцита, найденная во время раскопок[13] на территории древнего города Уасет/Фивы (совр. Луксор) 17 декабря 2006 года, и принадлежащая Верховному жрецу Амона — Бак эн Хонсу. Текст стелы посвящён вкладу Бак эн Хонсу в строительство главной достопримечательности фиванского храма Амона (совр. Карнак) — гипостильного зала, а также высечено родословное древо жреца. Этот памятник является единственным датированным 4-м годом правления Сетнахта (стела размером 170 на 80 см, с 17-ю строками иероглифического текста).
Материальной культуры
Памятники эпохи Сетнахта практически не известны, почти все, носящие на себе его имя, были выполнены уже при Рамсесе III. Некоторые из них:
- Узурпированная гробница Таусерт (KV14).
- Наскальное изображение на скале за храмом в Мединет-Абу, на котором Сетнахт, совместно с соправителем Рамсесом III, приносят жертвы богам и молятся солнцу[14].
- ЭСБЕ сообщает, что в XIX веке ещё хранились два Скарабея Сетнахта (в музее при Киевской духовной академии и в коллекции Бильбура)[14].
Напишите отзыв о статье "Сетнахт"
Примечания
- Комментарии
- ↑ В соответствии с современными исследованиями и гипотезами, в приведённой ниже таблице, имеются некоторые поправки и дополнения к списку Бекерата.
- ↑ Поскольку фонетика египетского языка изучена плохо, транскрибирование египетских слов возможно лишь в теории, которая с течением времени развивается и обновляется, что приводит к разным вариантам огласовки большинства слов и имён. Некоторые переводы тоже вариативны, в связи с различными методами, применяемыми египтологами для прочтения египетских текстов.
- ↑ У Ю. фон Бекерата транслитерация kA-nXt сокращена до kn.
- ↑ То есть девять народов, в историческое время общее обозначение известных Древнему Египту народов, иногда включавшее и самих египтян.
- ↑ Буквально — „Земля заливаемая“, то есть весь плодоносный Древний Египет.
- ↑ Название, обозначавшее для Египтян древних обитателей Сирии и Палестины, в том числе и не-семитского происхождения. Также, этот расплывчатый термин мог включать в себя и более обширные географические регионы.
- Источники
- ↑ Jürgen von Beckerath. Handbuch der ägyptischen Königsnamen. — S. 164-165.
- ↑ 1 2 3 4 5 «MDAIK» (Ежегодник Германского археологического института в Каире). — Берлин/Висбаден/Майнц: 1930. — № 28, плита 49.
- ↑ Дж. Cemэ Надписи Синая, вторая ред., Т. 1, 1952 Страница 271, плиты 73.
- ↑ 1 2 3 4 K. A. Китчен. Надписи Рамессидов в 8-и томах, 1973-90. Том V.
- ↑ 1 2 Ф. Питри. Мемфис, (BASE 15) 1909, плита 36.
- ↑ 1 2 К. Р. Лепсиус. Памятники Египта и Эфиопии, 1849-59 Том III.
- ↑ Папирус Харриса I. Колонка 75, строка 7.
- ↑ Папирус Харриса I Колонка 75, строка 7.
- ↑ Jürgen von Beckerath. Chronologie des pharaonischen Ägypten. — S. 187—192.
- ↑ E. Hornung, R. Krauss and D. A. Warburton Ancient Egyptian Chronology. — Leiden-Boston-Köln, 2006. — S. 490—495.
- ↑ Бикерман Э. Хронология древнего мира. — С. 176-179.
- ↑ История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 2. Передняя Азия. Египет. — С. 574-575.
- ↑ 1 2 [vkurse.ua/events/familnoe-drevo-verkhovnogo-zhreca-drevnego-egipta.html Сайт «ВКурсе»]
- ↑ 1 2 Б.А. Тураев. Сетнахт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 2. Передняя Азия. Египет / Под редакцией Г. М. Бонгард-Левина. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. — 623 с. — 25 000 экз.
- [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
- Jürgen von Beckerath. Handbuch der ägyptischen Königsnamen. — München: Deutscher Kunstverlag, 1984. — 314 p. — (Münchner ägyptologische Studien). — ISBN 3422008322.
Ссылки
- [www.eglyphica.de/egpharaonen/inhalt/kings/sethnacht/steckbrief.html «eGlyphica Pharaonen»]
- [www.bertsgeschiedenissite.nl/bronstijd/eeuw12/eeuw12egypte.html «Bertsgeschiedenissite»]
- [www.touregypt.net/featurestories/setnakhte.htm «Tour Egypt»]
Галерея
- Flickr - Gaspa - Valle dei Re, tomba di Ramses III.jpg
- Sarcophage Sethnakht.jpg
| ← Таусерт | Сетнахт (1200/1184–1198/1182 гг. до н. э.) |
Рамсес III → |
| XIX династия | XX династия (Рамессиды) | |
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сетнахт
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
