Культура Индии
Исторически индийская культура распространена далеко за пределы современного государства Индия, этот исторический культурный регион называют «Большая Индия», и в него входят территории от Средней до Юго-Восточной Азии.
В современной Индии существует культурное и религиозное многообразие, даже в зависимости от района страны. Южная, Северная и Северо-Восточная части имеют свои отличительные особенности, а практически все штаты выкроили свою собственную культурную нишу. Несмотря на это уникальное культурное разнообразие, вся страна едина как цивилизация из-за своей общей истории, тем самым сохраняя национальную самобытность.
Индия является местом рождения религиозных систем, таких, как индуизм, джайнизм, буддизм и сикхизм, которые оказывают серьёзное влияние не только на Индию, но и весь мир. После Исламского вторжения и последующего иностранного господства с десятого века, на культуру Индии сильно повлияли персидская, арабская и тюркская культуры. В свою очередь, различные религии и традиции Индии повлияли на Юго-Восточную Азию и другие части мира. Марк Твен писал:
«Индия — колыбель человеческой расы, колыбель человеческой речи, мать истории, бабушка легенды, и прабабушка традиций. Наши самые ценные и наиболее важные из материалов в истории человечества хранятся только в Индии!»
Оригинальный текст (англ.)«India is the cradle of the human race, the birthplace of human speech, the mother of history, the grandmother of legend, and the great grand mother of tradition. Our most valuable and most astrictive materials in the history of man are treasured up in India only!»
Культура Индии |
---|
Содержание
Религии и духовность
Индия является местом зарождения индуизма, буддизма, джайнизма и сикхизма, которые известны всему миру как индийские религии[2]. Индийские религии, также известные как дхармические, являются крупными религиями наряду с авраамическими. Сегодня индуизм и буддизм являются третьей и четвёртой по численности верующих религиями в мире: количество последователей превышает 2 миллиарда человек[3][4][5] и возможно достигает 2,5 или 2,6 миллиардов человек[3][6] . Индия — одна из наиболее многообразных, в религиозном плане, стран мира, с некоторыми глубоко религиозными обществами и культурами. Религия по-прежнему играет главную и определяющую роль в жизни многих её жителей.
По данным переписи населения 2001 года индуизм исповедают 80 % населения, а ислам около 13 %.[7] . В Индии также проживают более 23 миллионов христиан, свыше 19 миллионов сикхов, примерно 8 миллионов буддистов и около 4 миллионов джайнистов[8]. Буддизм, джайнизм и сикхизм оказали влияние не только на Индию, но и на весь мир. Христианство, зороастризм, иудаизм и последователи бахаи также оказали влияние, но их численность небольшая. Атеизм и агностицизм тоже оставили существенный след в индийской культуре вместе с теми, кто причисляет себя к терпимости к другим людям.
Индуизм имеет много школ, каждая из которых имеет собственное мировоззрение[9]. Например, по данным Йоги-Васиштхи — духовный текст школы Адвайты в индуизме, ценности освобождённых (хинди: जीवन्मुक्ति), будучи самореализованных людей, возможно, подведено как следующее:[10][11] «Удовольствия не восхищают его, а боли не беспокоят. Хотя он занят мирскими делами, он не привязан к чему-либо. Он озабочен внешне, но спокоен внутри. Он чувствует себя свободным от запретов священных писаний, обычаев, эпохи, касты или вероисповедания. Он счастлив, но его счастье не зависит от чего-либо. Он не чувствует себя нуждающимся, гордым, взволнованным, обеспокоенным, подавленным или восторженным. Он полон сострадания и прощения даже к тем, кто считает его вредным. Он делает правильные вещи, независимо от трудностей. Он терпелив, устойчив и в его сердце нет зла. Он свободен от заблуждений, он ничего так страстно не желает. Его чувство свободы исходит от духа исследования. Плоды его исследования — его сила, ум, действенность и точность. Он поддерживает компанию мудрых и просвещённых личностей. Он удовлетворён.»
В Индии есть важные исторические беседы на предмет понятия, уместности, существования и отсутствия бога. Дхармакирти, например, в VII веке написал в Праманаварттикамe[12][13]:
वेद प्रामाण्यं कस्य चित् कर्तृवादः स्नाने धर्मेच्छा जातिवादाव लेपः|
संतापारंभः पापहानाय चेति ध्वस्तप्रज्ञानां पञ्च लिङगानि जाड्ये||
Вера, что Веды — это норма (святая или божественная), вера в Творца для мира,
Купание в святой воде для получения пуньи, имеющее гордость (тщеславие) о своей значимости,
Выполнение епитимии, чтобы избавиться от грехов,
Это и есть пять признаков потери собственного здравомыслия.
Семья и брак
Исторически и в настоящее время в некоторых регионах Индии совместная семья играет важную роль. На Индию в течение многих поколений оказывала влияние господствующая традиция совместного устройства семьи. Это устройство, при котором увеличивалось количество членов семьи за счёт родителей, детей, супругов детей и их потомства и т. д., и все они жили вместе. Как правило, главой такой семьи является самый старый мужчина. Он берёт на себя право решать все важные вопросы и устанавливать правила, а все члены семьи должны соглашаться с этим[14].
В исследованиях 1966 года Оренстейн (Orenstein) и Миклин (Micklin) проанализировали данные численности населения Индии и устройство индийских семей. В этих исследованиях говорится, что размеры индийских семей оставались такими же как и в период 1911—1951 годов. Впоследствии, с ростом городов и экономическим развитием, в Индии стали происходить распады традиционных совместных семей в более нуклеарноподобные[15][16].
Синха в своей книге после подведения итогов социологических исследований об индийских семьях, отмечает, что за последние 60 лет во многих частях Индии наблюдается тенденция ухода от традиционных совместных семей к нуклеарным, как в других уголках мира. В 1990 году традиционные совместные семьи составляли маленький процент от всех индийских семей и в среднем имели более низкие доходы на душу населения. Отмечается, что совместные семьи по-прежнему сохраняются в некоторых районах и в определённых условиях. Отчасти это связано с культурными традициями, а отчасти с внешними факторами.
Брак по договорённости
На протяжении веков браки по договорённости были традицией в индийском обществе, хотя мужчины и женщины всегда имели выбор, с кем они хотят заключить брак. В наше время большинство браков в Индии запланировано родителями пары или уважаемыми членами семьи, хотя и с согласия самих невесты и жениха.
В большинстве случаев семья невесты предоставляет приданое невесте для того, чтобы материально обеспечить её и её детей, если муж скоропостижно скончается. Исторически в большинстве семей наследство передавалось по мужской линии. В 1956 году индийское законодательство уравняло мужчин и женщин в праве наследования без юридического завещания. Индийцы всё больше и больше используют юридическое завещание для передачи наследства и собственности своим преемникам, причём за 2004 году им воспользовались около 20 % граждан Индии[17].
В Индии доля разводов очень низкая и составляет 1 %[18]. Существует недостаток научных исследований об индийских браках, в которых будущее мужа и жены требуют более подробного анализа. Количество разводов в Индии растёт. Наиболее высокая доля среди городского населения. Около 80 % случаев инициаторами разводов являются женщины[19].
- «Мнения по этому поводу разделились: приверженцы традиций считают, что это разрушит индийское общество, представители более современных взглядов полагают, что это улучшит положение индийских женщин и даст им новые возможности.»[20]
Недавние исследования показали, что индийская культура уходит от традиции браков по договорённости. Banerji et al. опросили 41 554 семьи в 33 штатах и союзных территориях в Индии в 2005 году. Они обнаружили, что в Индии браки имеют тенденции, аналогичные наблюдаемым в Китае, Японии и других странах за последние 40 лет[21]. Некоторое количество браков являются совершенно договорными без согласия. Исследование показало, что большинство индийских браков были договорными без согласия. Процент самодоговорных браков (так называют браки по любви в Индии) также имеет рост, особенно, в городах Индии. В статье 2006 года говорилось о том, что 10-20 % браков в городах Индии были самодоговорными[22].
Приветствие
Намасте, Намаскар или Намаскара, или Намаскарам, Ванаккам (на тамильском языке), Номошкаар (на бенгальском языке), Номоскар (на ассамском языке) — общее произносимое при встрече приветствие или привет, хотя некоторые считают его уже старомодным. Намаскар считается немного более формальной версией, чем Намасте, но оба этих приветствия выражают глубокое уважение к тому, к кому оно адресовано. Такое приветствие обычно используют в Индии и Непале индусы, джайнисты и буддисты, и многие продолжают до сих пор использовать за пределами самого Индийского субконтинента. В индийской и непальской культурах Намасте употребляется как в начале письменного, так и устного общения. Хотя, при отъезде прощающиеся демонстрируют друг другу сложенные вместе ладони, не произнося при этом каких-либо слов. Буквально это слово переводится как «Я Вам кланяюсь». Само слово Намасте происходит от санскритского намах, что означает «кланяться», «почтение», «почтительный привет» и «уважение», а те — «Вам». Как объяснили индийские исследователи, слово Намасте буквально переводится как «Благочестие (набожность) во мне кланяется благочестию (набожности) в тебе» или «Божественность во мне приветствует божественность в тебе». В большинстве индийских семьях молодые мужчины и женщины обучены просить благословения у своих старших членов семьи с помощью почтительного поклона к ним. Этот обычай известен как Пранама.
Другие приветствия включают «Джай Шри Кришна» («Jai Shri Krishna»), «Рам Рам» и «Сат Шри Акал» («Sat Shri Akal») (в пенджабском языке используется сикхами), «Джай Джинендра» («Jai Jinendra») (общеупотребляемое приветствие во всём джайнистском сообществе), «Нама Шивайя» («Nama Shivaya»), «Джай Амбе» («Jai Ambe»), «Джай Шри Рам» («Jai Sri Ram»).
Праздники
Индия, будучи мультикультурной и мультирелигиозной страной, отмечает праздники разных религий. Четыре национальных праздника в Индии: День независимости Индии, День республики, День рождения Ганди, Первое мая отмечаются с большим размахом и энтузиазмом по всей Индии. Кроме того, многие индийские штаты и регионы имеют собственные праздники в зависимости от преобладающей религии и языка. Такие индусские праздники как: Наваратри, Дивали, Ганеша-чатуртхи, Дурга-пуджа, Холи, Угади, Ракша-бандхан и Dussehra — очень популярны в Индии. Несколько праздников урожая такие как Макара-санкранти, Понгал и Раджа Парба также довольно популярны.
Некоторые праздники в Индии одновременно отмечаются последователями разных религий. Яркий пример — Дивали, который одновременно празднуется индусами, джайнистами и сикхами, а Буддх Пурнима буддистами. Сикхские праздники, такие как Гуру-Нанак-Джаянти и Baisakhi отмечаются и сикхами, и индусами. Ещё большего разнообразия культуре Индии добавляет праздник Дри (Dree), который является одним из родовых праздников Индии, отмечаемый народом Апатани в долине Зиро, находящийся в самом восточном штате Индии Аруначал-Прадеш.
Ислам — вторая, по численности верующих, крупная религия в Индии (135 миллионов последователей). Исламскими праздниками в Индии, которые строго соблюдаются и объявлены как нерабочими днями, являются Ураза-байрам, Курбан-байрам, Маулид ан-Наби, Плач Муххарама и Shab-e-Barat[23]. Некоторые индийские штаты объявили выходными днями наиболее популярные местные праздники, такие как Ночь предопределения, Arba’een и Jumu’ah-tul-Wida.
Христианство — третья по величине религия в Индии. В общей сложности в Индии проживает 23 миллиона христиан, из которых 17 миллионов — католики. Индия также является домом для многих христианских праздников. Страна отмечает Рождество Христово и Великую пятницу как каникулы[23].
Местные ярмарки также праздничны и общедоступны в Индии. Например, Пушкарская ярмарка — один из крупных рынков верблюдов в мире, а Сонепурская — одна из крупных ярмарок домашнего скота в Азии[24].
Имена и языки
Индийские имена основаны на разнообразии систем и именования вещей, которые изменяются от религии к религии. Имена подверглись влиянию религии и каст и, возможно, пришли из индийского эпоса. Население Индии говорит на большом количестве языков, например, таких как: ангика, ассамский, beary bashe, бенгальский, бходжпури, бодо, чхаттисгархи, догри, английский, гаро, гуджарати, хинди, каннада, кашмирский, кхаси, кокборок, конкани, магахи, майтхили, малаялам, манипури, маратхи, мизо, непальский, ория, панджаби, санскрит, сантали, синдхи, тамильский, телугу, тулу, урду.
Животные
Разнообразная и богатая природа Индии сильно повлияла на народную культуру её регионов. Общее название дикой непроходимой местности в Индии — джунгли. Это слово впоследствии было адаптировано британскими колонизаторами в английский язык, после чего оно распространилось и в другие языки. Это слово также стало известны благодаря произведению Редьярда Киплинга «Книга джунглей». Индийская природа была предметом многочисленных сказок и басен, таких как Панчатантра и Джатаки[25].
В индуизме корова рассматривается как символ Ахимсы (ненасилия), Богиня-мать и приносящая счастливую судьбу и богатство[26]. По этой причине коровы в индийской культуре почитаемы и кормление коровы понимается как акт поклонения[27].
По состоянию на январь 2012 года, коровы остаются главной темой споров в Индии. В некоторых штатах Индии были приняты законы по защите коров, в то время как в других штатах не запрещено производство и потребление говядины. Некоторые группы граждан выступают против забоя коров, тогда как другие индийцы утверждают, что в условиях демократии употребление в пищу того или иного мяса должно зависеть от личного выбора каждого. В январе 2012 года в штате Мадхья-Прадеш был принят закон «Gau-Vansh Vadh Pratishedh (Sanshodhan) Act», в котором говорится, что забой коровы является серьёзным преступлением. В Гуджарате в октябре 2011 года был принят закон об охране животных «Animal Preservation Act», который запрещает убийство коров, а также покупку, продажу и транспортировку говядины. Резкий контраст к этому: разрешение забоя рогатого скота при наличии специального сертификата. В штатах Западная Бенгалия и Керала потребление говядины не является преступлением. Значительное число индусов так или иначе употребляют говядину в пищу и утверждают, что их священные тексты, такие как Веды, не запрещают её есть. В южном штате Керала, например, говядина является почти половиной из всех видов мяса употребляемой в пищу всеми сообществами, включая индусов. Социологи заключают, что широкое потребление мяса коровы в Индии происходит потому, что оно наиболее дешёвое и по карману бедным слоям населения, в отличие от ягнятины и курятины, которые сто́ят по розничным ценам в два раза дороже. По этой причине после того, как Индия стала независимой в 1947 году, наблюдался более стремительный рост потребления говядины, чем других видов мяса. В настоящее время Индия — один из пяти крупных производителей и потребителей мяса рогатого скота в мире. В то время, как такие штаты, как Мадхья-Прадеш, принимают местные законы по защите коров от жестокого обращения, другие индийцы утверждают: «Если реальное стремление — защитить животных от жестокости, тогда почему особо выделяют корову, когда как сотни животных подвергаются насилию?»[28][29][30]
Кухня
Пища — неотъемлемая часть любой человеческой культуры. Чанг отмечает, что значение еды в человеческой культуре лежит в её бесконечной изменчивости: изменчивость, которая несущественна для выживания разновидностей. Человеку, где бы он ни был, для выживание требуется всего лишь простая пища[31]. Но человеческие культуры, на протяжении веков, экспериментируют, изобретают и развивают изощрённые кухни. Кухни становятся более, чем просто источником питания, они отражают человеческие знания, культуру, искусство и выражение любви.
Индийская еда — разнообразна, как и сама Индия. Индийские кухни используют большое количество ингредиентов, развёртывают широкий ассортимент приготовленной пищи, кулинарной техники и подношения. От салатов к соусам, от вегетарианских блюд к мясным, от острых специй к мягким пряностям, от хлебов к десертам, индийская кухня неизменно сложна. Гарольд Мак Ги пишет: «Ни одна страна на земле не может сравниться с Индией по изобразительности в использовании молока, как важного компонента блюд.»[32]
По словам Санджива Капура, члена Международной Кулинарной Группы Сингапурских Авиалиний, индийская еда уже давно является выражением мировой кухни. Капур утверждает: «Если бы Вы заглянули в индийскую историю и увидели какую еду ели наши предки, то Вы заметите как много уделялось внимания планированию и приготовлению пищи. Великая мысль была отдана вкусу и структуре каждого блюда.»[34] Существует одна историческая запись, такая как Mānasollāsa, (санскрит: मानसोल्लास, Восхищение ума), в которой говорится о необходимости менять кухню и еду в зависимости от времени года, разные методы приготовления, лучшие ароматные смеси, чувство разной еды, планирование и стиль трапезы среди прочих вещей[35].
Индия известна за свою любовь к еде и специям. Индийская кухня меняется от религии к религии, отражая при этом местную продукцию, культурное разнообразие, многообразное население страны. Индийскую кухню можно разделить на пять категорий: северную, южную, восточную, западную и северо-восточную. Разнообразие индийской кухни характеризуется различным использованием многих специй и трав, широким ассортиментом рецептов и кулинарных техник. Хотя значительная доля индийской кухни — вегетарианская, многие традиционные индийские блюда включают курятину, козлятину, ягнятину, рыбу и другие виды мяса. Рыбная кухня является обычной для восточных штатов, особенно, для Западной Бенгалии[36].
Несмотря на это многообразие, существует объединяющая нить. Разные способы использования специй являются неотъемлемой частью определённых приготовлений, которые используются для усиления запаха блюд и создание неповторимых ароматов. На кухню по всей Индии также повлияли различные культурные группы, которые приходили в Индию в течение всей её истории, такие как персы, моголы и европейские колонизаторы.
Индийская кухня — одна из наиболее популярных кухонь во всём мире[37]. В большинстве индийских ресторанов, находящиеся за пределами самой Индии, меню не содержит огромного многообразия индийских блюд: в большинстве случаев на стол подают блюда из пенджабской кухни (например, куриная Тикка Масала — очень популярное блюда в Великобритании). Существую рестораны, которые специализируются на кухнях из прочих регионов Индии, хотя таких мало и они далеки друг от друга. Исторически индийские специи и травы — одни из главных предметов поиска других цивилизаций после торговли товаров. Дорога специй между Индией и Европой привела к росту и господству арабских торговцев до такой степени, что европейские исследователи, такие как Васко да Гама и Христофор Колумб, отправились искать новые торговые пути в Индию, что привело к началу Великим географическим открытиям[38]. Популярность карри по всей Азии, чья родина — Индия, нередко приводило к тому, что это блюдо называли «паназиатским»[39].
Кухня в регионах Индии продолжает развиваться. Сплав восточно-азиатского и западного методов готовки с традиционными кухнями, вместе с местными вариантами фастфуда, занимают видное место в крупных городах Индии[40].
Одежда
Традиционная одежда в Индии меняется в зависимости от региона. Сильное влияние на неё оказали местная культура, география, климат, сельское и городское устройство. Популярные стили одежды в Индии включают в себя драпированные, такие как сари для женщин, дхоти и лунги для мужчин. Сшитая одежда также популярна в Индии, например, чуридар или salwar-kameez (шаровары) для женщин, с дупаттой (длинный шарф), закинутый через плечо. Сальвар (salwar) часто находится в свободной состоянии, в отличие от чуридара, который сильно облегает тело[41]. Для мужчин, сшитые варианты включают курта-пижама и штаны европейского стиля, и рубашки. В центрах городов можно увидеть людей в джинсах, штанах, рубашках, костюмах, куртах и в других модных стилях одежды.
Индийский этикет запрещает появляться в общественных и религиозных местах в прозрачных и обтягивающих нарядах и костюмах, а также с оголёнными частями тела[42]. Большинство индийской одежды сделано из хлопка, который является идеальным для местного жаркого климата[43]. Поскольку климат Индии жаркий и дождливый, большинство индийцев ходят в сандалиях[44].
Индийские женщины имеют совершенное чувство шарма и моды с макияжем и украшениями. Бинди, менди, серьги, чури (браслеты) и другие украшения — традиционны для Индии. В особых случаях, таких как свадьба и праздники, женщины могут одевать наряды ярких и весёлых цветов с украшениями, сделанные из золота, серебра и других местных металлов и драгоценных камней.
Бинди очень часто является существенной частью макияжа индийской женщины. Некоторые считают, что носимый на лбу бинди, является благоприятной меткой. Традиционно, красный бинди носят только замужние индийские женщины, а разноцветный — одинокие, но сейчас все цвета и блески стали частью женской моды. Некоторые женщины носят синдур — традиционный красный или оранжево-красный порошок (вермильон) на разделённых частях волос (местное название — «манг»). Синдур — традиционная отметина замужних женщин в индуизме. Одинокие индуистские женщины синдур не носят, как и свыше 100 миллионов женщин, исповедующие другие религии или являющиеся агностиками и атеистками, которые могут быть замужними[41].
Стили индийской одежды постоянно развивались на протяжении всей истории страны. В древних Ведах упоминается одежда, сделанная из коры и листьев (известная как пхатака). В Риг-веде XI века до н. э. упоминается окрашенные и сшитые предметы одежды (известные как паридхан и песас), что показывает развитие техники по производству сложных предметов одежды во время ведийской эры[45]. В V веке до н. э. древнегреческий историк Геродот описал богатое качество индийской хлопковой одежды[46]. Ко II веку н. э. муслины, произведённые на юге Индии, импортировались Римской империей, а шёлковая ткань была одним из главных предметов экспорта Древней Индии вместе с индийскими специями[47]. Сшитая одежда получила своё развитие ещё до X века н. э. и была наиболее популяризована в XV веке после установления Мусульманской империи в Индии[47]. Драпированные стили одежды оставались наиболее популярными среди индуистского населения Индии, в то время как мусульмане всё более и более использовали сшитые предметы одежды[48].
Во времена британского владычества индийская одежда и её кустарный промысел оставались парализованными для того, чтобы освободить место для британской текстильной промышленности. Поэтому, лидер движения за независимость Индии Махатма Ганди успешно выступал за то, что он называл «кхади» — светлая ткань ручного ткачества, из-за которой у индийского народа должно было упасть доверие к британским промышленным товарам[49][уточнить]. 1980-е годы были ознаменованы крупными изменениями в индийской моде, которая была охарактеризована крупномасштабным ростом школ моды в Индии. Всё больше женщин вовлекаются в индустрию моды, и всё больше изменяется отношение индийцев к мультикультурализму. Эти изменения сыграли главную роль в моде индийских и западных стилей одежды[50].
Языки и литература
История
Санскрит, в независимости от его древности, имеет удивительное строение, он более совершен, чем древнегреческий, более богат, чем латинский, более изысканный и чистый, чем какой-либо, ещё имеет сильное сходство с этими двумя языками: в корнях глаголов и грамматике, и это не случайно: связь с ним настолько близка, что ни один филолог не мог бы исследовать их все три, не зная факта, что они произошли от одного источника, который, возможно, уже не существует; существует подобный пример, хотя и не столь сильный, можно предположить, что готский и кельтский языки, хотя и смешаны со многими различными идиомам, имели общее происхождение с санскритом [...]— Сэр Уильям Джонс, 1786[51]
Ригведийский язык — один из наиболее старейших подтверждений любого индоарийского языка, и один из наиболее ранних известных языков индоевропейской семьи. Открытие санскрита ранними европейскими исследователями Индии привели к развитию такой области лингвистики, как сравнительно-историческое языкознание. Учёные XVIII века были поражены сильным сходством санскрита с классическими языками Европы в грамматике и лексике. После установления этого факта последовали серьёзные научные исследования, которые пришли к выводу о том, что санскрит и многие производные от него индийские языки принадлежат одной языковой семье, которая также включает такие языки, как английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, кельтский, русский, армянский, персидский, тохарский и другие языки индоевропейской семьи[52].
Развитие языка в пределах Индии можно охарактеризовать тремя периодами: старый, средний, современный индоарийский. Классической формой старого индоарийского языка был самскрта, что в переводе означает — изысканный, культурный, правильный, в отличие от пракрты (им. п. — пракрта) — язык, на котором говорили мигрировавшие массы людей, чьё развитие характеризовалось изменениями структуры, грамматики и правильного произношения языка, после того как носители этого языка смешались и осели в новых землях, где они заимствовали слова у других народов. Пракрта стала средним индоарийским языком, ведущий к пали — языку ранних буддистов и эпохи императора Ашоки 300—200 годы до н. э., к пракриту — языку джайнских философов, к апабхрамше — языку, незаметно перешедший в последнюю стадию среднего индоарийского языка. Апабхрамша развился, впоследствии, в хинди, гуджарати, бенгальский, маратхи, панджаби и во многие другие языки, которые сейчас используют на севере, востоке и западе Индии. Таким образом, видна непрерывная трёхтысячелетняя языковая история, запечатлённая и сохранённая в литературных произведениях. Это позволяет учёным следить за развитием языка и наблюдать какими изменениями, едва заметными из поколения к поколению, подвергся первоначальный язык, развившись в следующие языки[52].
Санскрит сильно повлиял на языки и литературу Индии. Хинди, на котором говорит большая часть населения Индии, является «санскритизированным стилем» диалекта кхари-боли. Кроме того, все современные индоарийские, дравидийские и языки мунда, заимствовали много слов либо непосредственно из санскрита (слова татсама), либо косвенно, через средние индоарийские языки (слова тадбхава)[53]. Слова, возникшие в санскрите, по грубым подсчётам составляют 50 % лексики современных индоарийских языков[54] и литературных форм дравидийских языков, таких как: телугу, малаялам и каннада[53]. Часть восточных индоарийских языков и бенгальский язык произошли от средних индийских языков, чьи корни восходят к V веку до н. э. к языку ардхамагадхи[55][56].
Тамильский язык — один из главных индийских классических языков, происходит от прадравидских языков, на которых говорили в третьем тысячелетии до н. э. на Индийском субконтиненте. Тамильская литература существует уже более двух тысяч лет[57], и ранние эпиграфические записи датируются третьим веком до н. э[58].
Первые эпиграфические записи языка каннада датируются серединой первого тысячелетия н. э., а литературный язык старого каннада имел наивысший подъём в IX—X веках н. э. в период династии Раштракута. Некоторые полагают, что разговорный каннада даже старше, чем тамильский язык, из-за существующих в языке слов, которые имеют примитивные формы, чем тамильский. Праканнада (Pre-old Kannada или Purava HazheGannada) был языком Банаваси в начале н. э. и периодов династий Сатавахана и Кадамба, и, следовательно, имеет более двухтысячелетнюю историю[59][60][61][62]. В надписях Ашоки, которые были найдены в Брахмагири (датируются 230 годом до н. э.), есть слово, которое принадлежит языку каннада[63].
В Индии помимо индоевропейских и дравидийских языков говорят на австроазиатских и тибето-бирманских языках. Геномные исследования этнических групп Индии показали, что австроазиатские племена, возможно, были первыми поселенцами в Индии. Существование языков Индии и её культурного сплава возможно благодаря не только крупномасштабным переселениям индоариев из Центральной Азии и Западной Евразии через северо-запад, но и как показали геномные исследования, давным-давно в Индию также пришло большое количество переселенцев тибето-бирманского происхождения со стороны северо-востока. Однако, геномные исследования фиксирующих индексов расстояния (Fixation index distances) показали, что северо-восточные Гималаи были препятствием для человеческой миграции и смешения за последние 5 000 лет. В этой части Индии говорят на австроазиатских (например, язык кхаси) и тибето-бирманских языках (например, язык ниши)[64][65][66][67][68].
По данным переписи населения за 2001 год, хинди — наиболее используемый язык в Индии, далее следом идут бенгальский, телугу, маратхи, тамильский и урду.[69]. В Индии существует две основные премии, присуждаемые за успехи в современной индийской литературе — Sahitya Akademi Fellowship и Джнянпитх. 8 наградами премии Джнянпитх были удостоены писатели, пишущие на языке каннада, 6 на языке хинди, 5 на бенгальском языке, 4 на языке малаялам, 3 на языке маратхи, гуджарати, урду и ория, 2 на ассамском, тамильском и языке телугу.
Эпос
Рамаяна и Махабхарата — самые известные древнеиндийские эпосы, написанные на санскрите. Разные версии этих эпосов были приняты как эпосы Юго-Восточных азиатских стран, таких как Таиланд, Малайзия и Индонезия. Рамаяна содержит 24 000 стихов в семи книгах (kāṇḍas) и 500 канто (sargas)[70] и рассказывает историю Рамы (воплощение или Аватара индуистского бога-спасителя Вишну), чья жена Сати была похищена демоном Равана, повелителем Ланки. Этот эпос сыграл главную роль в становлении роли дхармы как основной идеал ведущей силы для индуистского жизненного пути[71]. Ранние тексты Махабхараты датируются 400 годом до н. э. и предположительно достигли своей конечной формы в IV веке н. э. в начале эпохи существования государства Гуптов[72]. Другие версии этих эпосов, а также несвязанные с ними литературные произведения, включают в себя тамильский Рамаватарам (Ramavataram), на языке каннада Пампа Бхарата (Pampa Bharata), на языке хинди Рамачаритаманаса и на языке малаялам Адхьятхмарамаянам (Adhyathmaramayanam). Кроме того, у этих двух великих древнеиндийских эпосов существует 4 главные поэмы на классическом тамильском языке: Силаппатикарам (Silappatikaram), Манимекалай (Manimekalai), Чивака Чинтамани (Civaka Cintamani), Валаяпатхи (Valayapathi).
Исполнительное искусство
Танцы
Пусть драма и танец (Nātya, नाट्य) будут пятым ведийским священным писанием. В сочетании с эпосом, стремящийся к добродетели, богатству, радости и духовной свободе, он должен содержать в себе значение каждого священного писания и быть впереди каждого искусства.— Первая глава Натья-шастры, между 200 годом до н. э. и 200 годом н. э.[73][74]
В Индии всегда было тёплое и трепетное отношение к искусству танца. Натья-шастра (Наука танца) и Абхиная Дарпана (Abhinaya Darpana) (Отражение жеста) — два сохранившихся произведения на санскрите. Возраст обоих оценивается в 1700—2200 лет[74].
По словам Рагини Дэви (Ragini Devi), индийское искусство танца, как учение в этих двух древних книгах, является выражением внутренней красоты и божественного в человеке[75]. Это — отточенное искусство, которое не оставляет шанса на ошибку: каждый жест стремится передать идеи, каждое выражение лица — эмоции.
Индийский танец включает в себя 8 классических форм, многие из которых имеют элементы из индийской мифологии. 8 классических форм признаны Национальной академией музыки, танца и драмы Индии (India’s National Academy of Music, Dance, and Drama) как классические индийские танцы, которыми являются: бхаратанатьям штата Тамилнад, катхак штата Уттар-Прадеш, катхакали и мохини-аттам штата Керала, кучипуди штата Андхра-Прадеш, якшагана штата Карнатака, манипури штата Манипур, одисси штата Орисса, sattriya штата Ассам[76][77].
Кроме того, в индийских регионах официальные танцы имеют устойчивые формы и народные танцевальные традиции. Наиболее известными региональными народными танцами являются: bhangra региона Пенджаб, bihu штата Ассам, zeliang штата Нагаленд, chhau штата Джаркханд, qauwwalis, birhas и charkulas штата Уттар-Прадеш, jat-jatin и saturi штата Бихар, одисси штата Орисса, ghoomar штата Раджастхан, dandiya raas и garba штата Гуджарат, kolattam штата Андхра-Прадеш, якшагана штата Карнатака, lavani штата Махараштра и deknni штата Гоа.
Недавно в Индии начали проводить программы по применению международных танцев в крупных городах страны, а также, благодаря христианской общины штата Керала, внедряются новые формы в индийские классические танцы, чтобы таким образом можно было рассказывать истории из Библии[78].
Драма и театр
Индийская драма и театр имеют длительную историю, как индийская музыка и танцы. Пьесы Калидасы,такие как Шакунталы и Мегхадуты являются одними из самых старейших драматических произведений после трудов Бхасы. Одной из самых старейших театральных традиций Индии, доживших до наших дней, является Кудияттам из Кералы, которой насчитывается уже 2000 лет. Кудияттам — разновидность индуистского санскритского театра, которая строго следует Натья-шастре[79]. Натьячарья Мани Мадхава Чакьяр (Nātyāchārya Māni Mādhava Chākyār) — человек, получивший большие заслуги за возрождение многовековых драматических традиций и спасение их от вымирания. Он также был известен за своё мастерство «Расы Абхинаи». Он начал играть такие пьесы Калидасы как Абхиджняна-Шакунтала, Викраморваши, Малавикагнимитрам, также Бхасы — Svapnavasavadatta и Pancharātra, Харши — Нагананда[80][81].
Музыка
Музыка — неотъемлемая часть индийской культуры. В Натья-шастре — произведении на санскрите, которому уже 2000 лет, описываются пять систем таксономии в классификации музыкальных инструментов[82]. Одна из этих древних систем делит музыкальные инструменты на четыре основных источника вибрации: струны, мембраны, тарелки (кимвалы), дудение. По словам Рейз Флоры (Reis Flora) эта система похожа на западноевропейскую теорию органологии. Археологии сообщили о находке в Санкарджанге (Sankarjang), в штате Орисса, которой насчитывается 3 000 лет, это был искусно отточенный базальтовый литофон, состоящий из 20 пластин[83].
Наиболее старейшим, сохранившийся до наших дней, пример индийской музыки — это мелодии Сама-веды (1000 год до н. э.), которые по-прежнему исполняются в определённых ведийских жертвоприношениях Шрауты, — это самые ранние индийские музыкальные гимны[84]. Сама-веда предлагала тональную структуру, состоявшую из семи нот, которые идут в порядке убывания: Крушт, Пратхам, Двития, Трития, Чатуртх, Мандра, Атисвар. Все они относились к нотам флейты, так как только этот инструмент имел фиксированные частоты. Сама-веда и другие индуистские тексты в значительной степени повлияли на индийскую классическую музыку, которая известна сегодня в двух отличных друг от друга стилях: карнатакская и хиндустанская классическая музыка. Карнатакская и хиндустанская музыкальные системы основаны на Раге, исполняемая в ритмичном цикле, известный как Тала. Эти принципы были усовершенствованны в Натья-шастре (200 год до н. э.) и Даттиламе (300 год н. э.)[85] .
В настоящее время индийская музыка включает в себя многочисленные варианты религиозной, народной, популярной и эстрадной музыки.
Наиболее видные современные стили индийской музыки — фильмовая (filmi) и индийская поп-музыка (Indipop). Фильмовая музыка относится к широкому рангу музыки, написанной и исполненной специально для индийского кинематографа, преимущественно для Болливуда, и насчитывает более 70 % от всех продаж музыкальных произведений в стране[86]. Индийская поп-музыка — один из наиболее популярных стилей современной музыки в Индии, который является сплавом индийской народной и классической музыки с западной или западной с суфийской[87].
Изобразительное искусство
Живопись
Ранней индийской живописью можно считать наскальные рисунки первобытного времени. Петроглифы были общими для всех родовых племён и рисовались в дверных проёмах, а также в помещениях, где проживали гости. Пещерная живопись из Ajanta, Bagh, Эллоры и Sittanavasal, а также храмовая живопись, свидетельствуют о любви к натурализму. Наиболее ранняя и средневековая живописи в Индии — индуистская, буддистская, джайнистская. Ранголи по-прежнему остаётся наиболее популярным способом нанесения орнамента, его очень часто можно встретить на порогах многих индийских домов, особенно, в Южной Индии. Раджа Рави Варма — один из классических художников средневековой индийской живописи.
Живопись мадхубани, майсурская, раджпутская, танджавурская, могольская живописи — выдающиеся жанры индийского искусства, как и современные индийские художники, такие как: Нандалал Босэ, М. Ф. Хусейн, С. Х. Раза, Гита Вадхера, Джамини Рой и Б. Венкатаппа (Nandalal Bose, M. F. Husain, S. H. Raza, Geeta Vadhera, Jamini Roy и B.Venkatappa). Среди индийских художников нашего времени можно выделить Атула Додью, Босэ Кришнамачнахри, Дэваджьёти Рэя и Шибу Натесана (Atul Dodiya, Bose Krishnamacnahri, Devajyoti Ray и Shibu Natesan), которые явили миру новую эру индийской живописи, в которой всемирная живопись гармонично сочетается с индийской классической. Эти художники завоевали международное признание. Джахангирская галерея искусств, Мумбаи, Майсурский дворец имеют на своих выставках несколько отличных картин индийской живописи.
Скульптура
Первые скульптуры в Индии относятся к Индской цивилизации, у которой были обнаружены каменные и бронзовые фигуры. Позднее, индуистская, как и буддистская, и джайнистская, скульптура получила своё дальнейшее развитие. В Индии появились чрезвычайно сложные резные орнаменты как храмовые, так и бронзовые. Некоторые огромные храмы, такие как в Эллоре, не были построены из блоков, а были высечены непосредственно из большой горы.
Скульптуры на северо-западе страны, сделанные из стукко, сланцев или глины, показывают сочетание индийского стиля с классическим эллинистическим, и возможно с греко-римским. Почти одновременно с этим развивалась культура скульптур из розового песчаника в Матхуре. Во времена существования государства Гуптов (IV—VI века) скульптура достигла высоких стандартов выполнения и деликатного моделирования. Эти и другие стили по всей Индии в итоге развились в классическое индийское искусство, которое также внесло свой вклад в буддистскую и индусскую скульптуру по всей Юго-Восточной, Центральной и Восточной Азии.
Архитектура
Индийская архитектура охватывает множество выражений пространства и времени, постоянно сохраняя в себе новые идеи. Результатом всего этого стало развитая архитектура, которая сохраняет преемственность на протяжении всей истории. Некоторые ранние архитектурные произведения найдены у Индской цивилизации (2600—1900 годы до н. э.), которая характеризуется великолепной планировкой городов и домов. Религия и царская, по-видимому, не сыграли главную роль в планировании и расположении этих городов. Во времена империи Маурьев и государства Гуптов и их преемников было построено несколько буддистских архитектурных комплексов, таких как в Ajantha и Эллоре, и монументальная Большая ступа в Санчи. Позднее, в Южной Индии были возведены храмы, подобные таким, как Ченнакесава (Chennakesava) в Белуре и Саманатхапуре (Somanathapura), Хойсалесвара (Hoysaleswara ) в Халебиде, Брахидеешварар (Brihadeeswarar) в Танджавуре, Храм солнца в Конараке, Храм Ранганатхи в Шрирангаме, буддистская ступа (Chinna Lanja dibba и Vikramarka kota dibba) в Бхаттипролу (Bhattiprolu). Ангкор-Ват, Боробудур и другие буддистские и индусские храмы указывают на сильное индийское влияние на архитектуру Юго-Восточной Азии, так как они были построены в стиле почти идентичному традиционному индийскому стилю религиозных сооружений.
Традиционная система Васту-шастра служит как индийская версия Фэн-шуя, влияющая на городское планирование, архитектуру и эргономику. Пока неясно, какая система старше, но они обе содержат определенные сходства. Фэн-шуй наиболее часто используют во всём мире. Хотя, Васту-шастра, концептуально подобная Фэн-шую: также старается гармонизировать поток энергии (также называемый как жизненная сила или Прана на санскрите и Ци на китайском и японском языках), но имеет отличия в устройстве дома, например, не учитывает необходимость правильного расположения предметов в жилище.
С появление исламского влияния с запада, индийская архитектура адаптировалась под новые религиозные традиции. Фатехпур-Сикри, Тадж-Махал, Гол-Гумбаз (Gol Gumbaz), Кутб-Минар (Qutb Minar), Красный форт — творения этой эпохи и часто воспринимаются как символы Индии. В период британского колониального господства в Индии появились такие архитектурные стили как индо-сирацинский и смешение нескольких стилей, как, например, европейского готического. Мемориал Виктории и Вокзал Чхатрапати Шиваджи — наиболее яркие примеры.
Индийская архитектура повлияла на Восточную и Юго-Восточную Азию из-за распространения буддизма. Многочисленные индийские архитектурные особенности, такие как храмовые насыпи, иными словами — ступы, храмовые вершины или другими словами — шикхары, храмовые башни, иначе — пагоды, храмовые ворота или тораны (torana), стали выдающимися символами азиатской культуры, наиболее используемые в Восточной и Юго-Восточной Азии. Центральный шпиль или вершина иногда называются виманами. Южные храмовые ворота или гопурам — очень сложны и величественны.
Современная индийская архитектура более космополитична. Города очень компактны и имеют большую плотность населения. Нариман Пойнт (Nariman Point) в Мумбаи известен своими выдающимися зданиями в стиле ар-деко. Одно из последних творений Индии, таких как храм Лотоса, подобных тем, что в Чандигархе, впечатляет своей архитектурой.
Спорт и боевые искусства
Спорт
Хоккей на траве официально является национальным видом спорта в Индии, и Сборная Индии по хоккею на траве победила в 1975 году на Чемпионате мира по хоккею на траве, а также имеет 8 золотых, 1 серебряную, 2 бронзовых медалей на Олимпийских играх.
Крикет — наиболее популярный вид спорта в Индии. Сборная Индии по крикету в 1983 и 2011 годах победила на Чемпионате мира по крикету, а также в 2007 на ICC World Twenty20 и в 2002 году вместе с Шри-Ланкой на 2002 ICC Champions Trophy. Домашние соревнования включают в себя: Ranji Trophy, Duleep Trophy, Deodhar Trophy, Irani Trophy и Мировой тур ATP Challenger. Кроме того, Совет по контролю за крикетом в Индии (Board of Control for Cricket in India) проводит Индийскую премьер-лигу и соревнование Двадцать20 (Twenty20).
Обычно считается, что шахматы появились в северо-западной Индии во времена империи Гуптов[92][93][94][95], где ранние шахматы были известны как чатуранга в VI веке. Другие игры, которые произошли в Индии, остаются до сих пор популярными в Северной Индии. К ним относятся кабадди, гилли-данда (gilli-danda), хо-хо (kho kho). Традиционными играми Южной Индии считаются валлам-кали (vallam kali) и кутьюм-колум (kuttiyum kolum).
В 2011 году Индия инициировала частное строительство Международного автодрома Будды, её первая мотогоночная трасса. Трасса длиной 5,14 км находится в Великой Нойде, штат Уттар-Прадеш, рядом с Дели. Первое мероприятие "Формулы-1 Гран-при Индии прошло в октябре 2011 года[96][97].
Боевые искусства
Одна из наиболее известных форм древних боевых искусств Индии — каларипаятту из Кералы. Этот древний стиль борьбы появился в Южной Индии в XII веке до н. э. и рассматривается как один из древнейших видов боевых искусств, дошедших до наших дней[98]. В этом виде боевого искусства разные стадии физического воспитания включает в себя аюрведийский массаж с использованием кунжутного масла, чтобы сделать тело более гибким — «узичил» (uzichil), серия острых движений по телу, чтобы получить контроль над разными частями тела — «миапаятту» (miapayattu) и комплекс боевых техник с мечом — «пальянкам» (paliyankam). Силамбам (Silambam), который был разработан около 200 года н. э., уходит своими корнями в Южную Индию эпохи Сангам (Sangam)[99]. Силамбам уникален среди боевых искусств Индии, так как использует комплекс приёмов, связанных с ногами, — «каалади» (kaaladi), включающий разнообразие вращающих стилей. Бамбуковые предметы используются как главное оружие[99]. Древнетамильская сангамская литература упоминает, что между 400 годом до н. э. и 600 годом н. э. солдаты из Южной Индии получили специальное обучение боевым искусствам, в которых тренировали умение использовать копьё — «вел» (vel), меч — «вал» (val) и щит — «кедахам» (kedaham)[100] .
Мушти-юддха (mushti yuddha) появился в Северной Индии в 1100 году и фокусируется на умственной, физической и духовной тренировке[101] . Кроме того, традиция «дханурведа» была влиятельным видом боевого искусства, в котором лук и стрелы — главное оружие. Дханурведа был первым боевым искусством, описанный в религиозном индуистском тексте V века до н. э. Вишну-пурана[98] и также упомянутый в двух древнеиндийских эпосах — Рамаяна и Махабхарата. Отличительным фактором индийских боевых искусств является сложность положения во время медитации — «дхьяна» (dhyāna), как инструмент избавления от страха, сомнения и беспокойства[102].
Техники индийских боевых искусств оказали глубокое влияние на другие боевые искусства Азии. В третьем столетии до н. э. Сутры йоги Патанджали (Yoga Sutras of Patanjali) обучали как медитировать и целеустремлённо влиять на точки, находящиеся внутри тела человека, чтобы позднее использовать их в боевых искусствах, в то время как Йогачара в буддизме обучала разным движениям пальцев виде мудры. Эти элементы йоги, а также движения пальцев в танцах «ната» (nata), были, впоследствии, использованы в различных боевых искусствах[103]. По данным некоторых исторических отчётов, индийский буддистский монах Бодхидхарма был одним из главных основателей Шаолинь цюань[104].
Массовая культура
Телевидение
Индийское телевидение начало своё вещание в 1959 году в Дели и передавало в эфир в основном образовательные телепередачи[105][106]. В середине 1970-х годов на индийском телевидение началось программирование сетки вещания. В это время существовал только один национальный канал Дурдаршан (Doordarshan), который был собственностью правительства. В 1982 году на телевидении Индии произошли коренные изменения: появилась его цветная версия, а также впервые транслировались Азиатские игры, проходившие в Нью-Дели. Среди прочих популярных сериалов, выпущенных индийским телевидением, были Рамаяна и Махабхарата. С конца 1980-х годов всё больше и больше людей в Индии стали обзаводиться телевизорами. Хотя на тот момент существовал только один телеканал, его программа была очень насыщенной. В эти же годы правительство Индии решило дать возможность появлению нового телеканала, который бы имел свою долю как в национальном, так и в региональном вещании. Этот телеканал был известен как DD 2, а позднее — DD Metro. Оба этих телеканала вещались посредством телестанции.
В 1991 году правительство дало возможность развитию кабельного телевидения. С того момента началось резкое увеличение количества телеканалов. Сегодня индийская телекинопрордукция — это огромная киноиндустрия, которая имеет тысячи программ во всех штатах Индии. Индийское телевидение является также крупным производителем телезвёзд, некоторые из которых достигли национального признания и большой известности. «Телевизионное мыло» очень популярно среди домохозяек и даже среди всех мужчин. Некоторые менее известные актёры достигли успеха в Болливуде. Индийское телевидение сейчас имеет много подобных каналов как Western TV, включая также Cartoon Network, Nickelodeon, HBO, FX и MTV India.
Кинематограф
Болливуд — неофициальное название, данное популярной хиндиязычной киностудии в Мумбаи. Болливуд и другие известные киноцентры (на бенгальском, каннада, малаялам, маратхи, тамильском, панджабском, телугу языках) составляет огромную индийскую киноиндустрию, чьё производство является самым крупным в мире по количеству выпущенных фильмов и проданных билетов.
Индия богата кинодеятелями, которые признаны всем миром, такими как К. Вишванатх, Бапу, Сатьяджит Рай, Гуру Датт, Адур Гопалакришнан, Шаджи Н. Карун, Гириш Касаравалли, Шекхар Капур, Хришикеш Мухерджи, Шанкар Наг, Гириш Карнад, Г. В. Ийер. За последние годы предпочтения телеаудитории сильно изменились, в связи с открытостью экономики Индии и внешнего воздействия международной киноиндустрии на национальную индийскую. Кроме того, мультиплексы, распространившись в крупных городах Индии, изменили саму систему получения доходов от предоставления телевизионных услуг.
См. также
Напишите отзыв о статье "Культура Индии"
Примечания
- ↑ Mark Kobayashi-Hillary [books.google.com/books?id=qcEwts3f26wC&pg=PA8&dq=india+birthplace+religions&as_brr=3&ei=vg3KSczJFIXGzAT0-KnjBA&client=firefox-a Outsourcing to India], Springer, 2004 ISBN 3-540-20855-0 p.8
- ↑ Nikki Stafford [books.google.com/books?id=waVCqzL8b4kC&pg=PA174&dq=%22dharmic+religions%22+origin+india&as_brr=3&ei=-F3BSaztOo_AywTq5aCDBQ&client=firefox-a Finding Lost], ECW Press, 2006 ISBN 1-55022-743-2 p. 174
- ↑ 1 2 45 // [books.google.com/?id=9XC9bwMMPcwC&pg=PA359&lpg=PA359&dq=hinduism+one+billion&q=hinduism%20one%20billion What Is Hinduism?: Modern Adventures Into a Profound Global Faith]. — Himalayan Academy Publications, 2007. — P. 359. — ISBN 1-934145-00-9.
- ↑ [www.nrn.org.np/speeches/rmshakya.html Non Resident Nepali – Speeches]. Nrn.org.np. Проверено 1 августа 2010. [www.webcitation.org/6A4PvdHFW Архивировано из первоисточника 21 августа 2012].
- ↑ [www.bbc.co.uk/vietnamese/forum/story/2008/03/080323_tibet_analysis.shtml BBCVietnamese.com]. Bbc.co.uk. Проверено 1 августа 2010.
- ↑ [www.religioustolerance.org/worldrel.htm Religions of the world: numbers of adherents; growth rates]. Religioustolerance.org. Проверено 1 августа 2010. [www.webcitation.org/6A4Pws3co Архивировано из первоисточника 21 августа 2012].
- ↑ [www.censusindia.net/religiondata/Summary%20Muslims.pdf Religions Muslim] (PDF). Registrat General and Census Commissioner, India. Проверено 1 июня 2006. [web.archive.org/web/20060523201648/www.censusindia.net/religiondata/Summary+Muslims.pdf Архивировано из первоисточника 23 мая 2006].
- ↑ [censusindia.gov.in/Ad_Campaign/drop_in_articles/04-Distribution_by_Religion.pdf Distribution of population by religion: India]. Census of India, Government of India (2011).
- ↑ Dasgupta Surendranath. A history of Indian philosophy, Volume 1. — Motilal Banarsidass Publ., 1992. — P. 258. — ISBN 978-81-208-0412-8.
- ↑ Andrew O. Fort. Jivanmukti in Transformation: embodied liberation in Advaita and neo-Vedanta. — State University of New York Press, 1998. — ISBN 0-7914-3904-6.
- ↑ Nikhilananda. [www.worldcat.org/title/hinduism-its-meaning-for-the-liberation-of-the-spirit/oclc/491671003 Hinduism : Its meaning for the liberation of the spirit (see pages 53 onwards)]. — Harper, 1958.
- ↑ Athavale Sadashiv. Charvak Itihas ani Tatvadynan. — III. — P. 24.
- ↑ Ramchandra Pandeya. The Pramanavarttikam of Acarya Dharmakiriti. — 1989. — ISBN 978-81-208-0546-0.
- ↑ [www.factsaboutindia.org/indian-families.html Indian Families]. Facts About India. Проверено 11 октября 2011.
- ↑ Raghuvir Sinha. Dynamics of Change in the Modern Hindu Family. — South Asia Books, 1993. — ISBN 978-81-7022-448-8.
- ↑ Henry Orenstein and Michael Micklin (Autumn, 1966). «The Hindu Joint Family: The Norms and the Numbers». Pacific Affairs 39 (3/4): 314–325.
- ↑ [timesofindia.indiatimes.com/Avoid-disputes-write-a-Will/articleshow/802650.cms Avoid disputes, write a will], The Times of India (August 4, 2004).
- ↑ [www.bbc.co.uk/news/10284416 India moves to make it easier for couples to divorce], BBC News (10 June 2010).
- ↑ Sangeeta Pisharoty. [www.thehindu.com/arts/magazine/article429761.ece Marriages are in trouble], The Hindu newspaper (May 15, 2010).
- ↑ [www.telegraph.co.uk/news/worldnews/asia/india/1499679/Divorce-soars-in-India's-middle-class.html Divorce soars in India’s middle class]
- ↑ Manjistha Banerji, Steven Martin, Sonalde Desai. [ihds.umd.edu/IHDS_papers/PartnerChoice.pdf Is Education Associated with a Transition towards Autonomy in Partner Choice? A Case Study of India]. University of Maryland & NCAER (2008). [www.webcitation.org/6B8d24xWY Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ [www.usatoday.com/money/2006-02-13-valentine-cover-usat_x.htm One of USA's exports: Love, American style]. USA Today (February 13, 2006). [www.webcitation.org/6B8d2WnJq Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ 1 2 [india.gov.in/govt/pdf/govt_holiday_list_10.pdf Central Government Holidays]. Government of India (2010).
- ↑ [www.theglobeandmail.com/report-on-business/international-news/a-look-at-the-pushkar-camel-fair/article2229208/ A look at the Pushkar camel fair]. The Globe and Mail (November 2011).
- ↑ [www.spectrumcommodities.com/education/commodity/statistics/cattle.html Symbolism in Indian culture]
- ↑ Peter J. Claus, Sarah Diamond, Margaret Ann Mills. [books.google.com/books?id=ienxrTPHzzwC&printsec=frontcover South Asian folklore]. — Taylor & Francis, 2003. — ISBN 0-415-93919-4.
- ↑ Peter H. Marshall [books.google.com/books?id=p5SRPcoelt4C&pg=PA26&dq=cow+symbolism+hindu+culture&lr=&as_brr=3&client=firefox-a Nature’s web: rethinking our place on earth] M.E. Sharpe, 1996 ISBN 1-56324-864-6 p. 26
- ↑ [www.atimes.com/atimes/South_Asia/NA06Df05.html Indians split over cow ban]. Asia Times (January 6, 2012). [www.webcitation.org/6B8yq3K9o Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ [economictimes.indiatimes.com/opinion/editorial/cow-slaughter-ban-using-sensitivities-to-politically-polarising-ends-works-against-democracy/articleshow/11430557.cms Cow slaughter ban: Using sensitivities to politically polarising ends works against democracy]. The Economic Times (January 10, 2012). [www.webcitation.org/6B8yqjTPj Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ [www.fas.usda.gov/psdonline/circulars/livestock_poultry.pdf Livestock and poultry: world markets and trade]. United States Department of Agriculture (October 2011). [www.webcitation.org/6B8yrhk6H Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ K.C. Chang. [asiasociety.org/lifestyle/food-recipes/food/meats/food-chinese-culture Food in Chinese Culture]. Asia Society (1977). [www.webcitation.org/6B95MAya7 Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Harold McGee. [www.curiouscook.com/site/on-food-and-cooking.html On food and cooking]. Scribner (2004). [www.webcitation.org/6B95MnocT Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.usaid.gov/locations/latin_america_caribbean/environment/docs/ag&environ/Sugarcane.pdf Sugarcane: Saccharum Offcinarum](недоступная ссылка — история). USAID, Govt of United States (2006).
- ↑ [www.orissany.com/priority-mag-spore-air.pdf Modern Spice] 59–62. Indian Cuisine (2009). [www.webcitation.org/6B95NUbjs Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ P. Arundhati. Royal Life in Manasollasa (Translated). — Sundeep Prakashan, 1995. — P. 113–178. — ISBN 978-81-85067-89-6.
- ↑ Banerji Chitrita. Bengali Cooking: Seasons and Festivals. — Serif, 1997. — ISBN 978-1-897959-50-3.
- ↑ [www.accessmylibrary.com/coms2/summary_0286-19130531_ITM Indian food now attracts wider market.], Asia Africa Intelligence Wire (16 марта 2005). [archive.is/3ikz Архивировано] из первоисточника 19 июля 2012.
- ↑ Louise Marie M. Cornillez. [www.english.emory.edu/Bahri/Spice_Trade.html The History of the Spice Trade in India] (Spring 1999). [www.webcitation.org/6B95O9T3p Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.meatlessmonday.com/site/PageServer?pagename=dyk_curry Meatless Monday: There's No Curry in India](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20061016091900/www.meatlessmonday.com/site/PageServer?pagename=dyk_curry Архивировано из первоисточника 16 октября 2006].
- ↑ Ashis Nandy (May 2004). «The Changing Popular Culture of Indian Food». South Asia Research 24: 9–19. DOI:10.1177/0262728004042760.
- ↑ 1 2 Chary Manish. [books.google.com/?id=vjI6IZt8tuwC&printsec=frontcover India: Nation on the Move]. — iUniverse, 2009. — ISBN 1-4401-1635-0.
- ↑ de Bruyn Pippa. [books.google.com/?id=qG-9cwHOcCIC&printsec=frontcover Frommer's India]. — Frommer, 2010. — ISBN 0-470-55610-2.
- ↑ Kalman Bobbie. [books.google.com/?id=UuDBEsOF6G4C&printsec=frontcover India: The Culture]. — Crabtree Publishing Company, 2009. — ISBN 0-7787-9287-0.
- ↑ Shankar Madhulika. [books.google.com/?id=jZsZKj0FrBgC&printsec=frontcover Becoming American, being Indian]. — Cornell University Press, 2002. — ISBN 0-8014-8807-9.
- ↑ Verma S.P. [books.google.com/?id=pAyz6c-pmrcC&printsec=frontcover Ancient system of oriental medicine]. — Anmol Publications PVT. LTD., 2005. — ISBN 81-261-2127-0.
- ↑ Beveridge Henry. A comprehensive history of India. — Blackie and son, 1867. — ISBN 81-85418-45-4.
- ↑ 1 2 Jayapalan N. [books.google.com/?id=TCKserudM2AC&printsec=frontcover Economic History of India]. — Atlantic Publishers & Distributors, 2008. — ISBN 81-269-0697-9.
- ↑ Tarlo Emma. [books.google.com/?id=8wyM5heEc9gC&printsec=frontcover Clothing matters: dress and identity in India]. — C. Hurst & Co. Publishers, 1996. — ISBN 1-85065-176-0.
- ↑ Trivedi Lisa. [books.google.com/?id=Z3idJ_IZWZ4C&printsec=frontcover Clothing Gandhi's nation: homespun and modern India]. — Indiana University Press, 2007. — ISBN 0-253-34882-X.
- ↑ Craik Jennifer. [books.google.com/?id=8m2FwzNSUl8C&printsec=frontcover The face of fashion: cultural studies in fashion]. — Routledge, 1994. — ISBN 0-203-40942-6.
- ↑ Jones Sir William. [books.google.com/books?id=mNk_5vKDvj8C&printsec=frontcover#v=twopage&q&f=false Discourses delivered before the Asiatic Society: and miscellaneous papers, on the religion, poetry, literature, etc., of the nations of India]. — Printed for C. S. Arnold, 1824. — P. 28.
- ↑ 1 2 Thomas Burrow. [www.amazon.com/Sanskrit-Language-T-Burrow/dp/8120817672 Sanskrit Language]. Motilal (2001). [www.webcitation.org/6B9RLdwaO Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ 1 2 Stall 1963, С. 272
- ↑ Chatterji 1942, cited in Stall 1963, С. 272
- ↑ Shah 1998, С. 11
- ↑ Keith 1998, С. 187
- ↑ Zvelebil 1992, С. 12: «…the most acceptable periodisation which has so far been suggested for the development of Tamil writing seems to me to be that of A Chidambaranatha Chettiar (1907—1967): 1. Sangam Literature — 200BC to AD 200; 2. Post Sangam literature — AD 200 — AD 600; 3. Early Medieval literature — AD 600 to AD 1200; 4. Later Medieval literature — AD 1200 to AD 1800; 5. Pre-Modern literature — AD 1800 to 1900»
- ↑ Maloney 1970, С. 610
- ↑ Kamath (2001), p. 5-6
- ↑ (Wilks in Rice, B.L. (1897), p490)
- ↑ Pai and Narasimhachar in Bhat (1993), p103
- ↑ Iravatham Mahadevan. [www.hup.harvard.edu/catalog.php?isbn=9780674012271 Early Tamil Epigraphy from the Earliest Times to the Sixth Century AD]. Harvard University Press. Проверено 12 апреля 2007. [www.webcitation.org/6B9RWFiWA Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ The word Isila found in the Ashokan inscription (called the Brahmagiri edict from Karnataka) meaning to shoot an arrow is a Kannada word, indicating that Kannada was a spoken language in the third century BC (Dr. D.L. Narasimhachar in Kamath 2001, p5)
- ↑ David Reich (24 September 2009). «[www.nature.com/nature/journal/v461/n7263/abs/nature08365.html Reconstructing Indian population history]». Nature 461 (7263): 489–94. DOI:10.1038/nature08365. PMID 19779445.
- ↑ Cordaux (2008). «The Northeast Indian Passageway: A Barrier or Corridor for Human Migrations?». Molecular Biology and Evolution 21 (8): 1525–1533. DOI:10.1093/molbev/msh151. PMID 15128876.
- ↑ Majumder (February 23, 2010). «The Human Genetic History of South Asia: A Review». Current Biology 20 (4): R184–7. DOI:10.1016/j.cub.2009.11.053. PMID 20178765.
- ↑ Sahoo (2006). «A prehistory of Indian Y-chromosomes: evaluating demic diffusion scenarios». Proc. Natl. Acad. Sci. USA 103 (4): 843–848.
- ↑ Watkins (July 2003). «Genetic variation among world populations: inferences from 100 Alu insertion polymorphisms». Genome Res. 13 (7): 1607–18. DOI:10.1101/gr.894603. PMID 12805277.
- ↑ [www.censusindia.gov.in/Census_Data_2001/Census_Data_Online/Language/Statement1.htm Abstract of speakers' strength of languages and mother tongues — 2000], Census of India, 2001
- ↑ Dutt 2004, p.198
- ↑ Brockington 2003
- ↑ Van Buitenen; The Mahabharata — 1; The Book of the Beginning. Introduction (Authorship and Date)
- ↑ [sanskritdocuments.org/all_pdf/natya01.pdf Natyashastra]. Sanskrit Documents. [www.webcitation.org/6B9XnsxEi Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ 1 2 Coormaraswamy and Duggirala. [www.archive.org/stream/cu31924012568535#page/n5/mode/2up The Mirror of Gesture]. Harvard University Press (1917). [www.webcitation.org/6B9XoLYro Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Ragini Devi. Dance Dialects of India. — Motilal, 2002. — ISBN 978-81-208-0674-0.
- ↑ [www.britannica.com/eb/article-65370 «South Asian arts: Techniques and Types of Classical Dance»]
- ↑ [mudra.tv/channel_detail.php?chid=2 «Indian Dance Videos: Bharatanatyam, Kathak, Bhangra, Garba, Bollywood and various folk dances»]
- ↑ [www.icdf.com/redeeming-our-culture-pg3.php India - Kalai Kaviri and Christu Dance Centre]. International Christian Dance Fellowship (2010). [www.webcitation.org/6B9d5fVxh Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Māni Mādhava Chākyār. Nātyakalpadrumam. — Sangeet Natak Akademi, New Delhi, 1996. — P. 6.
- ↑ [sites.google.com/site/natyacharya/articles K. A. Chandrahasan, In pursuit of excellence (Performing Arts), «The Hindu», Sunday March 26, 1989]
- ↑ Mani Madhava Chakkyar: The Master at Work (film- English), Kavalam N. Panikar, Sangeet Natak Akademi, New Delhi, 1994
- ↑ Reis Flora. [books.google.com/?id=ZOlNv8MAXIEC&lpg=PA319&dq=musical%20instrument%20discovered%20india&pg=PA319#v=onepage&q=musical%20instrument%20discovered%20india&f=false Classification of musical instruments (South Asia : The Indian Subcontinent - Garland Encyclopedia of World Music, Volume 5; Editor=Alison Arnold)]. — Routledge; Har/Com edition, 1999. — P. 319. — ISBN 978-0-8240-4946-1.
- ↑ P. Yule and M. Bemmann (1988). «[archiv.ub.uni-heidelberg.de/savifadok/volltexte/2008/177/ Klangsteine aus Orissa-Die frühesten Musikinstrumente Indiens?]». Archaeologia Musicalis 2.1: 41–50.
- ↑ Emmie te Nijenhuis. [books.google.com/?id=NrgfAAAAIAAJ&printsec=frontcover Indian music, Part 2, Volume 6]. — BRILL, 1974. — ISBN 90-04-03978-3.
- ↑ A Study of Dattilam: A Treatise on the Sacred Music of Ancient India, 1978, p. 283, Mukunda Lāṭha, Dattila
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/world/south_asia/8405891.stm Plans to start India music awards], BBC News (10 December 2009). Проверено 2 мая 2010.
- ↑ Asha Kasbekar. [books.google.com/?id=Sv7Uk0UcdM8C&printsec=frontcover Pop culture India!: media, arts, and lifestyle]. — ABC-CLIO, 2006. — ISBN 1-85109-636-1.
- ↑ Bindloss Joe. [books.google.com/?id=T7ZHUhSEleYC&printsec=frontcover India]. — Lonely Planet, 2007. — ISBN 1-74104-308-5.
- ↑ [www.shubhyatra.com/rajasthan/umaid-bhawan.html Umaid Bhawan Palace, Famous Palace Stay at Umaid Bhawan in Jodhpur, Famous Palace Attractions in Jodhpur]
- ↑ James Haughton Woods. [www.archive.org/stream/yogasystemofpata00wooduoft#page/n5/mode/2up The Yoga System of Pantanjali, see Book First: Concentration]. Harvard University Press (1914). [www.webcitation.org/6B9wgsJnm Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Sherri Baptiste, Megan Scott. Yoga with Weights for Dummies. — Wiley, 2006. — ISBN 978-0-471-74937-0.
- ↑ Leibs (2004), p. 92
- ↑ Robinson & Estes (1996), p. 34
- ↑ Murray, H.J.R. A History of Chess. — Benjamin Press (originally published by Oxford University Press), 1913. — ISBN 0-936317-01-9.
- ↑ Bird 1893, p. 63
- ↑ [zeenews.india.com/sports/motorsports/buddh-international-circuit-unveiled-amidst-cheers_731009.html «Buddh International Circuit unveiled amidst cheers»] October 19, 2011, Zee News
- ↑ [www.formula1.com/news/headlines/2011/10/12704.html India: Friday practice – selected team and driver quotes], Formula1.com, Formula One Administration (28 October 2011). Проверено 28 октября 2011.
- ↑ 1 2 Zarrilli Phillip B. When the Body Becomes All Eyes: Paradigms, Discourses and Practices of Power in Kalarippayattu, a South Indian Martial Art. — Oxford: Oxford University Press, 1998. — ISBN 0-19-563940-5.
- ↑ 1 2 Raj J. David Manuel. The Origin and the Historical Developlment of Silambam Fencing: An Ancient Self-Defence Sport of India. — Oregon: College of Health, Physical Education and Recreation, Univ. of Oregon, 1977. — P. 44, 50, 83.
- ↑ Thomas A. Green. [books.google.com/?id=v32oHSE5t6cC&printsec=frontcover Martial arts of the world: en encyclopedia. R – Z, Volume 2]. — ABC-CLIO, 2001. — ISBN 1-57607-150-2.
- ↑ Jim Ollhoff. [books.google.com/?id=a9GmhwcHTRoC&printsec=frontcover Martial Arts Around the Globe]. — ABDO Group, 2008. — ISBN 1-59928-979-2.
- ↑ Sulaiman Sharif. [books.google.com/?id=BrttF8DY3JcC&printsec=frontcover 50 Martial Arts Myths]. — new media entertainment ltd, 2009. — ISBN 0-9677546-2-3.
- ↑ J. R. Svinth (2002). [ejmas.com/kronos A Chronological History of the Martial Arts and Combative Sports.] Electronic Journals of Martial Arts and Sciences
- ↑ Cephas, Shawn (Winter 1994). «The Root of Warrior Priests in the Martial Arts». Kungfu Magazine.
- ↑ [www.indiantelevision.com/indianbrodcast/history/historyoftele.htm A Snapshot of Indian Television History]. Indian Television Dot Com Pvt Ltd. Проверено 1 июня 2006. [www.webcitation.org/6BA2gIpU6 Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.museum.tv/eotvsection.php?entrycode=india INDIA]. The Museum of Broadcast Communications (2002). [www.webcitation.org/6BA2gsNv0 Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
Дополнительные источники
- Auboyer, Jeannine (2002). Daily Life in Ancient India, from 200 BC to 700 AD. (originally published in French in 1961), Phoenix Press, London ISBN 1-84212-591-5
- Basham A. L. [www.questia.com/PM.qst?a=o&d=6357199 The Wonder That was India]. — London: Picador, 2004. — ISBN 0-330-43909-X.
- Bhalla, Prem P. (2006). [books.google.com/books?id=H31CPCsH-egC Hindu Rites, Rituals, Customs & Traditions]. Pustak Mahal. ISBN 81-223-0902-X.
- Dalmia, Vasudha and Rashmi Sadana (editors). [www.cambridge.org/aus/catalogue/catalogue.asp?isbn=9780521516259&ss=exc The Cambridge Companion to Modern Indian Culture]. — Cambridge University Press, 2012.
- Grihault, Nicki. Culture Smart! India: A Quick Guide to Customs and Etiquette. ISBN 1-85733-305-5.
- Henderson, Carol E. (2002). [books.google.com/books?id=CaRVePXX6vEC Culture and Customs of India]. Greenwood Publishing Group. ISBN 0-313-30513-7.
- Kamath Suryanath U. A concise history of Karnataka: from pre-historic times to the present. — Bangalore: Jupiter books, 2001.
- Kuiper, Kathleen (2011). [books.google.com/books?id=c8PJFLeURhsC The Culture of India]. Britannica Educational Publishing, New York. ISBN 1-61530-203-4.
- Naipaul, V.S. India: A Million Mutinies Now. ISBN 0-7493-9920-1.
- Narasimhacharya R. [books.google.com/books?id=nOTmIt3wumwC History of Kannada Literature]. — New Delhi, Madras: Asian Educational Services, 1988. — ISBN 81-206-0303-6.
- Nilakanta Sastri K.A. A history of South India from prehistoric times to the fall of Vijayanagar. — New Delhi: Indian Branch, Oxford University Press, 2002. — ISBN 0-19-560686-8.
- Rice B.L. [books.google.com/books?id=p0wSoEIub1YC Mysore Gazatteer Compiled for Government-vol 1]. — New Delhi, Madras: Asian Educational Services, 2001. — ISBN 81-206-0977-8.
- Tully, Mark. No Full Stops in India. ISBN 0-14-010480-1.
- Ukil, Manjari Foreign Influence on Indian Culture (c.600 BC to AD 320). ISBN 81-88629-60-X.
- Varma, Pavan K. (2006). Being Indian: Inside the Real India. ISBN 0-434-01391-9.
- Patra, Avinash (2012). [oxford.academia.edu/AvinashPatra/Books/1917989/The_Spiritual_Life_and_Culture_of_India]. Oxford University Press, England.
- Vimalananda, Swamini; Krishnakumar, Radhika (2008). [books.google.com/books?id=QugqFm2YyWsC&printsec=frontcover&hl=en In Indian Culture Why do We?]. Central Chinmayi Mission Trust, Mumbai. ISBN 81-7597-444-3.
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Культура Индии
|
Отрывок, характеризующий Культура ИндииДенщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он. При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын. Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо. – Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт. – Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же. – Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение. – Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку. – Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему. Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы. Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины. Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя. Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему. Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал. Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте. С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он. «Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать. «Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело. И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!» Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание. В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом. В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова. – Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал. Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий. – Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью. – Не может быть сомнения, ваша светлость. – Позови, позови его сюда! Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его. – Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А? Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано. – Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов. Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов. – Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал. Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным. Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону. Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии. Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают? Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения. Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали. Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины. Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура]. На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти. Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу. То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона. Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться. Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе. Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску. Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством. Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения. Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег. Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления. Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению. Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем. Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги. И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей. Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску. Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории. Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов. Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется. Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии. Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно. После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн… Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом. Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам. Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его. Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка. Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии. Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил. Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие. И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью. Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году. Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника. Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу. Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.] Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы. Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость. В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х. Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами. А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х. Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки. Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки. Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного. Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы. Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах. Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям. Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск. Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны. 24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов. Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов. Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно. 22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт. – Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца. Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом. Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов. Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне. Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров. Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь. На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито. Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова. Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо. Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке. Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели. Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик. Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги. Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево. – Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался. «Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова. Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился. – Едет кто то, – сказал он. Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым. – Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова. Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт. – От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо… Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать. – Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить? – Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру. Офицер этот был Петя Ростов. Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар. – Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение. – Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он. В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее. – Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии? – Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня? – Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя. – Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел. – Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно. – Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение. – Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву. Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса. Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса. Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою. Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу. – Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов. Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения. Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного. – Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами. – Место удобное, – сказал эсаул. – Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу… – Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее… В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы. – Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул. – Он! он и есть! – Эка шельма, – сказал Денисов. – Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул. Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились. – Ну ловок, – сказал эсаул. – Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор? – Это кто? – спросил Петя. – Это наш пластун. Я его посылал языка взять. – Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова. Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества. – Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его. Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки. Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона. – Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него. Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон. – Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных. Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими. Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад. – Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете. Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова. – Ну где пг'опадал? – сказал Денисов. – Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом. – Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?.. – Взять то взял, – сказал Тихон. – Где ж он? – Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму. – Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел? – Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо? – Эка бестия!.. Ну?.. – Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь. – То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза. Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило. – Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел? Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон. – Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит. – Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо… – Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова. – Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго. – Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу. – Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча. Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст. Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился. Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно. Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю. – Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он. Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было. Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту. Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола. Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью. Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей. – Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой. – В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь. – Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик. Офицер похвалил ножик. – Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте. – А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел. Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся. «Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал: – А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может… – Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать. – Я позову, – сказал Петя. – Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов. Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову. – Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор. – Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери. – Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче. – А! Весеннего? – сказал казак. Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике. – Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех. – А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был! В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери. – Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.] – Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее. – Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом. «Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика. Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику. От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов. Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой. Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда. – Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою. – Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя. – Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу. – Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?.. – Да оттого, что незачем. – Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову. – Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика. – Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова. – Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе. – Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов. – Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата. – Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора. – Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя. – А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать? Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой. – Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня. Долохов засмеялся. – Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети. – Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова. Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу». На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает. – Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет… Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом. – Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя. – Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья. Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет. – Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту. – Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом. – Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он. – Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу. – Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?] И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору. Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу). Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом. – Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра. – Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми. – Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов. |