Гетто в Лужках (Шарковщинский район)
Поделись знанием:
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
| Гетто в Лужках | |
 Первый памятник убитым евреям — узникам гетто в деревне Лужки | |
| Местонахождение | |
|---|---|
| Период существования |
Осень 1941 — |
| Число погибших |
более 500 |
| Председатель юденрата |
Аба Казлинер |
| Гетто в Лужках на Викискладе | |
Гетто в Лу́жках (осень 1941 — 1 июня 1942) — еврейское гетто, место принудительного переселения евреев деревни Лужки Шарковщинского района Витебской области и близлежащих населённых пунктов в процессе преследования и уничтожения евреев во время оккупации территории Белоруссии войсками нацистской Германии в период Второй мировой войны.
Содержание
Оккупация Лужков и создание гетто
Летом 1941 Лужки были заняты немецкими войсками[1].
Осенью (в июле[2]) 1941 года немцы, реализуя гитлеровскую программу уничтожения евреев, организовали в местечке гетто[1][3][4].
Для исполнения своих приказов в отношении евреев и организации рабского труда немцы приказали организовать в гетто юденрат. Руководителем юденрата был назначен Аба Казлинер[1].
Условия в гетто
| Воспоминания очевидца (из книги Г. Винницы «Листы истории», Витебск, 1999, с. 164—167): «Помню, как в гетто вели Скальских. Муж, поляк по национальности, женился на еврейке. Жену и детей забрали в гетто, когда он находился на работе. Мальчик все время плакал. Полицаю это, видимо, надоело, и он, не долго думая, схватил ребёнка за ноги и ударил головкой об угол здания. Мальчик сразу же умер…» |
Под гетто немцы выделили шесть домов в центре местечка. Внутри домов и во дворах узники находились в невыносимой тесноте[3].
Гетто не было огорожено, но охранялось полицаями[3].
Полицаи водили евреев на принудительные работы — расчистку дорог, уборку снега, заготовку дров, мытьё полов, различные земляные работы[3].
Уничтожение гетто
1 июня 1942 года в результате заранее спланированной «акции» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства) гетто было уничтожено[1][4][5].
Обреченных людей согнали на площадь и усадили на землю. Сюда же пригнали евреев из близлежащих деревень, в том числе из Германовичей и Миор. Собрав всех евреев, человек двадцать полицаев погнали евреев по Мельничной улице по мосту через реку Мнюта к месту убийства[3].
В этот день 528 евреев расстреляли в двух километрах севернее Лужков по дороге на деревню Веретею напротив совхоза «Городец»[6][3][4] (на кладбище[1]), о чём гебитскомиссар Глубокского округа официально сообщил генеральному комиссару в Белоруссии[7][8].
Из протокола ЧГК (март 1945 года):
«Летом 1942 года, примерно в июне, в м. Лужки немецкими оккупантами было собрано около 500 человек евреев, среди которых были женщины, старики, дети… Всех евреев немецкие каратели привели в лес. Когда их привели к месту расстрела, немецкие каратели начали группами подводить к вырытым ямам, евреев заставляли раздеться до гола и очередями из автоматов расстреливали их. Немецкие изверги издевались перед расстрелом евреев, били их прикладами, ещё не умерших сталкивали в ямы и засыпали землей».
Случаи спасения
Часть узников бежали в лес к партизанам — например, семьи Рицман, Кенигсберг и Шенкман. Михаил Абрамович Козлинер сбежал из гетто и воевал в партизанском отряде № 3 бригады «Октябрь». Фаня Исааковна Вейф — в партизанском отряде имени Суворова[3].
Память
В память о жертвах геноцида евреев в Лужках во время Катастрофы на их братской могиле в 1960-е годы был поставлен скромный памятник в виде бетонной плиты без упоминания о национальности убитых[3][10][11][12]. В 2008 году на его месте был установлен новый памятник.
Источники
- ↑ 1 2 3 4 5 [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D1%83%D0%B6%D0%BA%D0%B8 Лужки] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- ↑ [naviny.by/rubrics/culture/2010/03/17/ic_news_117_327652/ Синагогу в Лужках признали памятником истории]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 А. Шульман. [mishpoha.org/library/16/1602.php «На родине моих снов»]
- ↑ 1 2 3 Справочник о местах принудительного содержания, 2001, с. 23.
- ↑ 1 2 «Памяць. Шаркаўшчынскi раён»., 2004, с. 220.
- ↑ «Памяць. Шаркаўшчынскi раён»., 2004, с. 220, 222.
- ↑ «Свидетельствуют палачи. Уничтожение евреев на оккупированной территории Белоруссии в 1941—1944 гг.», Минск, НАРБ, 2010 г., с. 68
- ↑ Отдел по архивам и делопроизводству Витебского облисполкома. [archives.gov.by/download/sbornik.pdf Выстояли и победили: свидетельствуют архивы]
- ↑ [www.statearchive.ru/ Государственный архив Российской Федерации] (ГАРФ). — фонд 7021, опись 92, дело 219(2), лист 85
- ↑ [www.sztetl.org.pl/ru/cms/-17/3466,-/ Бен-Егудовские чтения]
- ↑ [izrus.co.il/dvuhstoronka/article/2013-07-07/21664.html В Беларуси почтили память создателя иврита]
- ↑ [euroradio.fm/ru/na-sharkovshchine-pochtili-pamyat-sozdatelya-ivrita На Шарковщине почтили память создателя иврита]
Архивные источники
- Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 370, опись 1, дело 483, лист 15;
- Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). — фонд 7021, опись 92, дело 219, лист 80;
- Государственный архив Витебской области (ГАВО), — фонд 2841, опись 1, дело 1, лист 37;
Напишите отзыв о статье "Гетто в Лужках (Шарковщинский район)"
Литература
- Л. М. Драбовiч, Г. Ф. Волах i iнш. (рэдкал.); Л. М. Лабачэўская. (уклад.). «Памяць. Шаркаўшчынскi раён». Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раёнаў Беларусі.. — Мн.: "БЕЛТА", 2004. — 512 с. — ISBN 985-6302-63-3. (белор.)
- Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
- [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D1%83%D0%B6%D0%BA%D0%B8 Лужки] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
Дополнительная литература
- Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
- Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
- Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.
См. также
Отрывок, характеризующий Гетто в Лужках (Шарковщинский район)
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
