Холокост в Столинском районе (Брестская область)
Холокост в Сто́линском районе — систематическое преследование и уничтожение евреев на территории Столинского района Брестской области оккупационными властями нацистской Германии и коллаборационистами в 1941—1944 годах во время Второй мировой войны, в рамках политики «Окончательного решения еврейского вопроса» — составная часть Холокоста в Белоруссии и Катастрофы европейского еврейства.
Из административного распоряжения № 1 командующего тылом группы армий «Центр» генерала фон Шенкендорфа от 7 июля 1941 года[1][2]: «III. Отличительные знаки для евреев и евреек |
Содержание
Геноцид евреев в районе
Столинский район был полностью оккупирован немецкими войсками в июле 1941 года, и оккупация продлилась три года — до июля 1944 года[3].
Столинский район вошел в состав территории, административно отнесённой в состав рейхскомиссариата Украина генерального округа Волынь-Подолия. Вся полнота власти в районе принадлежала зондерфюреру — немецкому шефу района, который подчинялся руководителю округи — гебитскомиссару Опитцу. Во всех крупных деревнях района были созданы районные (волостные) управы и полицейские гарнизоны из белорусских, украинских и польских коллаборационистов[4].
Для осуществления политики геноцида и проведения карательных операций сразу вслед за войсками в район прибыли карательные подразделения войск СС, айнзатцгруппы, зондеркоманды, тайная полевая полиция (ГФП), полиция безопасности и СД, жандармерия и гестапо[5].
Одновременно с оккупацией нацисты и их приспешники начали поголовное уничтожение евреев. «Акции» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства) повторялись множество раз во многих местах. В тех населенных пунктах, где евреев убили не сразу, их содержали в условиях гетто вплоть до полного уничтожения, используя на тяжелых и грязных принудительных работах, от чего многие узники умерли от непосильных нагрузок в условиях постоянного голода и отсутствия медицинской помощи[6].
Из докладной записки партизан Столинского партизанского отряда в ЦК КП(б)Б от 5 октября 1941 года[7][8]: «Исключительные нечеловеческие зверства немецкие банды творят над еврейским населением, а именно: |
Оккупационные власти под страхом смерти запретили евреям снимать желтые латы или шестиконечные звезды (опознавательные знаки на верхней одежде), выходить из гетто без специального разрешения, менять место проживания и квартиру внутри гетто, ходить по тротуарам, пользоваться общественным транспортом, находиться на территории парков и общественных мест, посещать школы[9].
За время оккупации практически все евреи Столинского района были убиты, а немногие спасшиеся в большинстве воевали впоследствии в партизанских отрядах[10]. Немцы очень серьёзно относились к возможности еврейского сопротивления, и поэтому в первую очередь убивали в гетто или ещё до его создания евреев-мужчин в возрасте от 15 до 50 лет — несмотря на экономическую нецелесообразность, так как это были самые трудоспособные узники[11][12]. Например, по этой причине в деревне Рубель 9 августа 1941 года были схвачены, избиты и расстреляны коллаборационистами 53 еврея (мужчины старше 16 лет), захороненные в урочище Борок[10][13][14][15].
Самые массовые убийства евреев района происходили в Столине, Давид-Городке, деревнях Городная, Ольшаны[16], Осовая[17], Ольгомель[18], Большое Малешево[18], Коротичи[19], Лутки[20], Глинка[21][22], Большие Орлы[23], Лядец[23], Малые Орлы[24][25], Оздамичи[26], Мочуль[27], Ремель[27][28], Рубель[29][10], Рухча-1[30].
Гетто
Немцы, реализуя нацистскую программу уничтожения евреев, создали на территории Столинского района 3 гетто[5].
В Городнянском гетто (лето 1941 — июль 1942) немцы и их пособники убили более 600 евреев.
В гетто Давид-Городка (начало 1942 — 10 сентября 1942) нацистами и их сообщниками были замучены и убиты около 1000 евреев.
В гетто Столина (весна 1942 — 11 сентября 1942) были убиты около 11 000 евреев.
Праведники мира
В Столинском районе 5 человек — Сморцевский Франциск, Кийовские Владислав и Мария, Мозоль Степан и Агафья — были удостоены почетного звания «Праведник народов мира» от израильского мемориального института «Яд Вашем» «в знак глубочайшей признательности за помощь, оказанную еврейскому народу в годы Второй мировой войны» — за спасение Рида Генри (Роттер Герш) и Евы в деревне Хотомель[31].
Память
Опубликованы неполные списки убитых евреев района[32].
В 1986 году в урочище Хиновск на месте массового убийства евреев Давид-Городка был установлен типовой обелиск, а в 1996 году его обновили[33]. В 2005 году в центре Давид-Городка на здании библиотеки была установлена памятная доска в память о евреях общины, уничтоженных в 1941-42 годах, а в 2010 году в урочище Хиновск был открыт мемориал памяти жертв геноцида евреев[34].
В 1969 году в урочище Стасино (Долин) в 5 километрах севернее Столина на месте убийств 12 500 человек был установлен обелиск, а в настоящее время стоят два памятника. Один из них — в память 8000 евреев Столинского гетто, города Столина и близлежащих деревень, убитых в сентябре 1942 года[35][36][37].
23 сентября 2001 года на братской могиле убитых евреев из деревни Рубель (в песчаном карьере между деревнями Рубель и Хотомель) был установлен памятный знак с именами 52 из 53 жертв[29].
Памятник установлен на братской могиле евреев из Городнянского гетто[38][39].
Источники
- Г.К. Кiсялёў, В.М. Очкiна i iнш. (рэдкал.), Ю.С. Юркевiч (укладальнiк). «Памяць. Столiнскi раён». — Мн.: БЕЛТА, 2003. — 639 с. — ISBN 985-6302-49-8. (белор.)
- Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
- [rujen.ru/index.php/%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F Городная] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%94%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%B4-%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%BA Давид-Городок] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%9C%D0%B0%D0%BB%D1%8B%D0%B5_%D0%9E%D1%80%D0%BB%D1%8B Малые Орлы] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%9C%D0%B0%D0%BD%D1%8C%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%D0%B8 Маньковичи] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%9E%D1%82%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D1%87%D0%B8 Отвержичи] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%9E%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D1%8B Ольманы] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
- [rujen.ru/index.php/%D0%A0%D1%83%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D1%8C Рубель] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
Напишите отзыв о статье "Холокост в Столинском районе (Брестская область)"
Литература
- Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
- Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
- Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.
- А.П. Красоўскi, У.А. Мачульскi, У.I. Мезенцаў i iнш. (рэдкал.), У.I. Мезенцаў (укладальнiк). «Памяць. Вiцебскi раён». — Мн.: «Мастацкая лiтаратура», 2004. — 771 с. — ISBN 985-02-0647-0. (белор.)
Примечания
- ↑ Ул. С. Богаў, А. I. Залескi i iнш. (рэдкал.); С. В. Шайко. (уклад.), «Памяць. Сенненскi район. Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раѐнаў Беларусі». — Минск, «Палiграфафармленне», 2003 — с. 154; ISBN 985-6351-18-9 (белор.)
- ↑ Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 4683, опись 3, дело 952, лист 2
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 218.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 228, 230.
- ↑ 1 2 «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 230.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 226, 230, 233-236, 267.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 258.
- ↑ Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 4, опись 33а, дело 77, листы 3-12
- ↑ Г. К. Кiсялёў (гал. рэд.), М. А. Коршак i iнш.. (рэдкал.), В. М. Туркевiч, Л. А. Павяльчук (укладальнiкi). «Памяць. Iванаўскi раён», «БЕЛТА», 2000, — стр. 167; ISBN 985-6302-23-4 (белор.)
- ↑ 1 2 3 Л. Романенко. «Трижды переживший смерть. Исповедь узника гетто». газета «Заря», Брест, 9 августа 2005 года
- ↑ д-р ист. наук А. Каганович. [www.jewniverse.ru/RED/Kaganovich/Belarusia%5B2%5D.htm#_ftnref15 Вопросы и задачи исследования мест принудительного содержания евреев на территории Беларуси в 1941—1944 годах.]
- ↑ «Памяць. Вiцебскi раён», 2004, с. 233-234.
- ↑ [www.stolinmost.narod.ru/proc/stolin.htm Еврейский Столин]
- ↑ [www.rujen.ru/index.php/РУБЕЛЬ Рубель]
- ↑ [www.holocaust-history.org/short-essays/michael-nosanchuk.shtml The Ghetto Slaughters in Stolin, Rubel, and David-Horodok through the eyes of a survivor] (англ.)
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 303-304.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 305.
- ↑ 1 2 «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 306.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 306-307.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 307.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 308.
- ↑ Зональный государственный архив в г. Пинске, — фонд Р-118, опись 1, дело 30, стр. 16-20
- ↑ 1 2 «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 309.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 309-310.
- ↑ Зональный государственный архив в г. Пинске, — фонд 118, опись 1, дело 30, стр. 7-8
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 311-312.
- ↑ 1 2 «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 312.
- ↑ Зональный государственный архив в г. Пинске, — фонд 118, опись 1, дело 30, стр. 2-4
- ↑ 1 2 «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 312-313.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 314.
- ↑ Яд Вашем. [db.yadvashem.org/righteous/family.html?language=ru&itemId=4021564 История спасения Хирша Роттера и его жены]
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 303-314, 320.
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 231, 303.
- ↑ [www.sztetl.org.pl/ru/article/dawidgrodek/13,-/41107,-/ Гетто в Давид-Городке]
- ↑ [dossier.bymedia.net/index.php?option=com_apressdb&view=publications&layout=entry&id=25542 В Столинском районе поминают расстрелянных узников еврейского гетто]
- ↑ [jhrgbelarus.org/Heritage_Holocaust.php?pid=&lang=en&city_id=130&type=3 Holocaust in Stolin] (англ.)
- ↑ «Памяць. Столiнскi раён», 2003, с. 231.
- ↑ Г. Ф. Вечорко. [horodno.blogspot.com/2015/02/gorodnaja-v-gody-vojny.html Городная в годы войны]
- ↑ [jhrgbelarus.org/Heritage_Holocaust.php?pid=&lang=en&city_id=199&type=3 Holocaust. Gorodnaya] (англ.)
См. также
Отрывок, характеризующий Холокост в Столинском районе (Брестская область)
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.