Гетто в Лунинце

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гетто в Лунинце

Памятник евреям, убитым в Лунинце
Местонахождение

Лунинец
Брестской области

Период существования

март 1942 — 4 сентября 1942 года

Гетто в Лунинце на Викискладе

Гетто в Лунинце́ (март 1942 — 4 сентября 1942) — еврейское гетто, место принудительного переселения евреев города Лунинец Брестской области и близлежащих населённых пунктов в процессе преследования и уничтожения евреев во время оккупации территории Белоруссии войсками нацистской Германии в период Второй мировой войны.





Оккупация Лунинца и создание гетто

В 1931 году в городе Лунинце проживали 2 232 (8 072[1]) еврея — 22,3 % жителей[2]. На 1 сентября 1939 года в городе жили 4 153 евреев (1 743 мужчин, 1 470 женщин и 940 детей)[3][4].

Город был занят немецкими войсками 10 июля 1941 года, и оккупация продлилась 3 года — до 10 июля 1944 года[2][5][6].

В первые же дни оккупации начались убийства евреев. Был убит раввин Флаксман — немцы привязали его к лошади, которая галопом волокла его по дороге, пока он не умер[7]. Такой же смертью погибли ещё несколько евреев[8].

Нацисты обязали евреев организовать юденрат[2].

Немцы очень серьёзно относились к возможности еврейского сопротивления, и поэтому в первую очередь убивали в гетто или ещё до его создания евреев-мужчин в возрасте от 15 до 50 лет — несмотря на экономическую нецелесообразность, так как это были самые трудоспособные узники[9][10]. По этой причине 10 августа (в июле[11]) 1941 года нацисты под предлогом регистрации и направления на работу собрали 1 312 лунинецких мужчин-евреев в возрасте от 18 до 60 лет и расстреляли их в урочище Могула (Мочула)[12][1][2].

Перед «акцией» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства) евреев заставили самих вырыть могилы, затем по 10 человек перед каждой ямой ложили лицом вниз и убивали выстрелами в затылок. Оставшихся в живых принуждали скидывать убитых и самим ложиться на их место. Сопротивляющихся сразу убивали[13].

Еврейское кладбище, находящееся в районе старого аэропорта (конец сегодняшней улицы Чапаева), было полностью разрушено нацистами[14].

Из стенограммы франкфуртского процесса 1973 г.[15][16]:

«Главное управление СС. Бергаль Расп командиру СД в Пинске Раску и гебитскомиссару (лично)
Главное управление СС поручает вам организовать в период с августа по сентябрь 1942 г. ликвидацию еврейского населения района.
Гебитскомиссариат обязан позаботиться в кратчайшие сроки о подготовке акции. Акция должна быть проведена в соответствии со следующим планом:

  1. Следует заранее подготовить ямы для захоронения трупов.
  2. Герметично закрыть гетто.
  3. Евреи должны быть сконцентрированы в одном месте для более организованного сопровождения до места акции.
  4. Маршевый строй в сопровождении охраны — колонны на сто человек (100).
  5. Евреи выстраиваются возле рвов спиной к вооруженным автоматчикам.
  6. Следующие партии должны ложиться на трупы и расстреливаться с близкой дистанции.
  7. Перед акцией и после неё силы безопасности и СД получают водку.»

На 20 января 1942 года в городе находились 1 816 евреев (114 мужчин, 1 189 женщин и 613 детей)[3][4].

В марте 1942 года немцы, реализуя гитлеровскую программу уничтожения евреев, организовали в Лунинце гетто, занимавшее территорию улицы Окружной, согнав туда 3 000 человек из Лунинца и близлежащих деревень[2][17].

Уничтожение гетто

Гетто уничтожалось на протяжении августа-сентября 1942 года[17]. 4 сентября 1942 года в город прибыл пинский отряд СД для уничтожения гетто во главе с начальником службы СД города Пинска Рапсом. Это были каратели, уже убившие евреев Лахвы. В оцеплении гетто и места убийства стояли те же солдаты и полицаи, что и накануне в Лахве — 10-я рота 3-го батальона полиции; 9-й взвод 3-й роты 15-го полицейского батальона; взвод 69-го батальона (организации Тодта); отряд 2-й роты 306-го батальона полиции и кавалерийский эскадрон[18].

В этот день 4 сентября 1942 года примерно к 16.00 были убиты последние узники Лунинецкого гетто — 2 932 человека, среди которых было 1 429 женщин и 1 397 детей[12][1][2][11][19][20][21].

Подготовленный заранее расстрельный ров длиной 50 метров, шириной 4 метра и глубиной 3 метра находился в урочище Боровщина между железнодорожной линией Лунинец-Пинск и заброшенной железнодорожной линией Лунинец-Барановичи на расстоянии примерно 1,5 километра от гетто[22].

Обреченных людей перед ямой заставляли раздеться догола и сложить отдельно мужскую и женскую одежду. С этого места они уже видели, что происходит в яме. Затем евреев группами по 10 человек отводили к яме. Маленьких детей запрещали брать на руки, и заставляли вести рядом с собой. От страха люди страшно кричали. В яме евреям — а это в большинстве были женщины с детьми — приказывали лечь и положить ребёнка рядом с собой так, чтобы его голова была открыта. Член пинского отряда СД по фамилии Печ и его подручные полицаи Бальбах и Патик по очереди загоняли и расстреливали обреченных людей из автоматов выстрелами в затылок — как и накануне при уничтожении гетто в Лахве. По словам нескольких карателей, участвовавших в этом расстреле, которых поймали и судили во Франкфурте в 1971—1973 годах, «происходящее у ямы было настолько ужасным, что это невозможно описать словами».[22].

Перед расстрелом из колонны были отобраны 100 ремесленников и отправлены назад. Их тоже вскоре расстреляли — в середине октября 1942 года[18].

Сопротивление

Один из луниненцких раввинов — Липа Тодросович Иоселевич — постоянно призывал евреев гетто к сопротивлению. Он сумел бежать, и после долгих скитаний примкнул к партизанам. В дальнейшем по его настоянию партизаны смогли освободить многих узников гетто. В первую очередь он стремился спасать других людей, и не успел вывести из гетто свою жену с дочкой — их убили нацисты. За «мужество, ум и благородство» командование отряда назначило Липу Иоселевича командиром взвода[23].

Память

Опубликованы неполные списки жертв геноцида евреев в Лунинце[24].

В 1967 году на братской могиле жертв геноцида евреев в Лунинце был установлен обелиск[2]. Ещё два памятника установлены в Израиле — в городе Холоне и в Иерусалиме[25].

Источники

  • Э.Н. Гнеўка, А.Л. Петрашкевiч i iнш. (рэдкал.), Т.В. Канапацкая (укладальнiк). «Памяць. Лунiнецкi раён». — Мн.: «Беларусь», 1995. — 720 с. — ISBN 985-01-0029-X.  (белор.)
  • [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D1%86 Лунинец] — статья из Российской еврейской энциклопедии;
  • Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
  • Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 845, опись 1, дело 13, листы 12-13; дело 57, лист 37;
  • Зональный государственный архив в г. Пинске, — фонд 118, опись 1, дело 5, 9;
  • А.П. Красоўскi, У.А. Мачульскi, У.I. Мезенцаў i iнш. (рэдкал.), У.I. Мезенцаў (укладальнiк). «Памяць. Вiцебскi раён». — Мн.: «Мастацкая лiтаратура», 2004. — 771 с. — ISBN 985-02-0647-0.  (белор.)

Напишите отзыв о статье "Гетто в Лунинце"

Литература

  • Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
  • Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
  • Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 Леонид Смиловицкий [mishpoha.org/nomer14/a12.php Скромное обаяние мастеров]
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [rujen.ru/index.php/%D0%9B%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D1%86 Лунинец] — статья из Российской еврейской энциклопедии
  3. ↑ 1 2 Государственный архив Брестской области (ГАБО), — фонд 2136, опись 1, дело 7, лист 1;
  4. ↑ 1 2 «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 317.
  5. ↑ [archives.gov.by/index.php?id=447717 Периоды оккупации населенных пунктов Беларуси]
  6. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 307.
  7. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 405.
  8. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 428.
  9. ↑ д-р ист. наук А. Каганович. [www.jewniverse.ru/RED/Kaganovich/Belarusia%5B2%5D.htm#_ftnref15 Вопросы и задачи исследования мест принудительного содержания евреев на территории Беларуси в 1941—1944 годах.]
  10. ↑ «Памяць. Вiцебскi раён», 2004, с. 233-234.
  11. ↑ 1 2 [www.yadvashem.org/yv/ru/remembrance/names/killing_sites_details.asp?table=belarus&country=%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%80%D1%83%D1%81%D1%8C&district=%D0%91%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F Проект документации и увековечения имен евреев, погибших в период Шоа (Холокоста) на оккупированных территориях бывшего СССР. Брестская область]
  12. ↑ 1 2 «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 333, 484.
  13. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 484.
  14. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 322.
  15. ↑ Архив Яд Вашем, — документ ТР-Ю (786)
  16. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 324.
  17. ↑ 1 2 «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 320.
  18. ↑ 1 2 «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 333.
  19. ↑ Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
  20. ↑ Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 845, опись 1, дело 13, листы 12-13; дело 57, лист 37
  21. ↑ Зональный государственный архив в г. Пинске, — фонд 118, опись 1, дело 5, 9;
  22. ↑ 1 2 «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 333, 485.
  23. ↑ Бринский А. «По ту сторону фронта. Воспоминания партизана», М., 1961, стр. 45-96
  24. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 485-493.
  25. ↑ «Памяць. Лунiнецкi раён»., 1995, с. 485.

См. также

Отрывок, характеризующий Гетто в Лунинце

– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гетто_в_Лунинце&oldid=77481569»