Ташкент
Поделись знанием:
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
(перенаправлено с «Столица Узбекистана»)
Город
|
Ташке́нт (узб. Toshkent / Тошкент) — столица и крупнейший город Узбекистана, город республиканского подчинения, административный центр Ташкентской области, в состав которой не входит. Крупнейший по численности населения город Узбекистана и Средней Азии, центр Ташкентской городской агломерации, важнейший политический, экономический, культурный и научный центр страны, а также авиационный, железнодорожный и автомобильный узел. Административно разделён на 11 районов.
Ташкент входит в пятёрку самых крупных по населению городов среди стран СНГ. Население превышает 2,3 миллиона человек.
Содержание
- 1 Физико-географическая характеристика
- 2 История
- 3 Органы власти
- 4 Население
- 5 Административное деление
- 6 Водная система города
- 7 Фауна Ташкента
- 8 Экономика
- 9 Транспорт
- 10 Социальная сфера
- 11 Религия
- 12 Чрезвычайные происшествия в городе
- 13 Исторические достопримечательности
- 14 Архитектурные и ландшафтные достопримечательности
- 15 Ташкентская топонимика
- 16 Города-побратимы
- 17 Дипломатические миссии в Ташкенте
- 18 Примечания
- 19 Литература
- 20 Ссылки
Физико-географическая характеристика
Географическое положение
Ташкент расположен в северо-восточной части республики, на равнине в долине реки Чирчик, на высоте 440—480 м над уровнем моря и занимает территорию в 30 тысяч гектар. К востоку и северо-востоку от Ташкента расположены отроги западного Тянь-Шаня.
 Расстояние от Ташкента до крупных городов (по автодорогам)[5]
| ||||
|---|---|---|---|---|
| С-З | Ургенч ~ 989 км Нукус ~ 1106 км Саратов ~ 2542 км Самара ~ 2353 км Казань ~ 2586 км Москва ~ 3366 км Санкт-Петербург ~ 4112 км |
Шымкент ~ 138 км Астана ~ 1614 км Уфа ~ 2222 км Екатеринбург ~ 2837 км |
Бишкек ~ 545 км Алматы ~ 781 км Омск ~ 2227 км Новосибирск ~ 2404 км |
С-В |
| З | Бухара ~ 556 км Ашхабад ~ 1261 км Баку ~ 3307 км Краснодар ~ 3249 км |
|
Фергана ~ 340 км Андижан ~ 370 км Ош (Киргизия) ~ 410 км Урумчи ~ 1525 км |
В |
| Ю-З | Сырдарья ~ 80 км Джизак ~ 200 км Самарканд ~ 280 км Карши ~ 420 км |
Хаваст ~ 140 км Душанбе ~ 465 км Термез ~ 686 км |
Алмалык~ 70 км Бекабад ~ 110 км |
Ю-В |
Климат
Ташкент располагается на границе субтропического и умеренно-континентального климатических поясов. В год выпадает 440 мм осадков, что, в сравнении с низменными полупустынными и пустынными областями, вследствие близости гор здесь довольно значительно. Морозы обычно весьма непродолжительны, но при прояснениях температура иногда снижается до минус 20 °C и ниже, летом температура нередко достигает 35-40 °C в тени. Минимальная температура — 29,5 °C (20 декабря 1930 года), максимальная + 44,6 °C (18 июля 1997 года). 40-дневный период безветренного летнего зноя, известный как чилля, является неотъемлемой частью городской культуры Ташкента[6]. Весна и осень наступают рано. Это связано главным образом с тем, что прогрев и остывание воздуха происходит быстро вследствие отсутствия водоёмов.
- Среднегодовая температура — +14,8 C°
- Среднегодовая скорость ветра — 1,4 м/с
- Среднегодовая влажность воздуха — 56 %
| Климат Ташкента | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 22,2 | 27,0 | 32,5 | 36,4 | 39,9 | 43,0 | 44,6 | 43,1 | 39,8 | 37,5 | 31,1 | 27,3 | 44,6 |
| Средний максимум, °C | 6,8 | 9,4 | 15,2 | 22,0 | 27,5 | 33,4 | 35,7 | 34,7 | 29,3 | 21,8 | 14,9 | 8,8 | 21,6 |
| Средняя температура, °C | 1,9 | 3,9 | 9,4 | 15,5 | 20,5 | 25,8 | 27,8 | 26,2 | 20,6 | 13,9 | 8,5 | 3,5 | 14,8 |
| Средний минимум, °C | −1,5 | 0,0 | 4,8 | 9,8 | 13,8 | 18,0 | 19,7 | 18,0 | 12,9 | 7,8 | 4,1 | 0,0 | 8,9 |
| Абсолютный минимум, °C | −28 | −25,6 | −16,9 | −6,3 | −1,7 | 3,8 | 8,2 | 3,4 | 0,1 | −11,2 | −22,1 | −29,5 | −29,5 |
| Норма осадков, мм | 53 | 64 | 69 | 61 | 41 | 14 | 4 | 1 | 6 | 24 | 44 | 59 | 440 |
| Источник: [pogoda.ru.net/climate/38457.htm Погода и климат] | |||||||||||||
Экологическое состояние
Почти половину территории столицы занимают зелёные насаждения, на каждого ташкентца сегодня приходится по 69 озеленённых квадратных метров[7].
Иногда в Ташкенте складывается неблагоприятная экологическая обстановка, когда в городе отмечается сильная задымлённость, в результате которой видимость достигает не более 1,5 — 3 км[8]. В этих случаях горы Тянь-Шаня, видимые на горизонте когда воздух в городе чистый, не видны или видны крайне плохо.
История
См. также: Происхождение названия города Ташкент
Известен со II—I вв. до н. э.[9][10], встречаются различные названия данной местности — Шаш-тепа, Чач-тепа. С XI века известен под названием Ташкент, что предположительно означает Каменный город (от узб. tosh — «камень»). В самых ранних китайских источниках Ташкент фигурирует как Ши, Чжэши и Юэни, в раннем Средневековье — Чач, Шаш и Джач. Поскольку «ши» может означать по-китайски в том числе и «камень» (кит. упр. 石, пиньинь: shí), то после заселения региона тюркскими племенами эти названия могли трансформироваться в созвучное слово с той смысловой нагрузкой в тюркских языках «таш» (камень)[11].
В XIV—XV веках Ташкент входил в состав империи Тимура. В XVI веке Ташкентом управляла династия шейбанидов.[12][13] В 1586 году казахи совершают удачный поход на Ташкент. В дальнейшем город был подчинен шейбаниду Абдулле (1557—1598), который выпускал здесь свои монеты.[14] С 1598 по 1604г Ташкентом правил шейбанид Кельди Мухаммад, который выпускал от своего имени серебряные и медные монеты[15]. Около 1630 года Ташкент становится резиденцией ханов Казахского ханства[16]. В 1784 году Юнус Ходжа, правитель даха (района) Шейхантаур, объединил под своей властью весь город и создал независимое Ташкентское государство, которое к началу XIX века захватило обширные земли. Однако после смерти Юнусходжи страна была подчинена Кокандским ханством (в 1807—1808 годах)[17].
При кокандском владычестве Ташкент был окружён рвом и глинобитной зубчатой стеной длиной около 20 км, с 12 воротами. Новая часть города была основана после взятия города русскими войсками в 1865 году; она отделялась от старого города каналом Анхор.
В 1865 году Ташкент входит в состав Российской империи и с 1867 года является главным городом Сырдарьинской области и Туркестанского генерал-губернаторства, а также центром Ташкентского уезда в составе Сырдарьинской области . Ташкент — местопребывание генерал-губернатора и командующего войсками Туркестанского военного округа, станция Среднеазиатской железной дороги, административный и торгово-промышленный центр русских среднеазиатских владений. Исторически сложилось условное разделение города на две части — старого и нового города. Старый город являлся средоточием ремесленной и торговой жизни, а новый город — промышленной, образованный на месте садов, полей и дач. В Ташкенте ещё во второй половине XIX века существовал невольничий рынок со свободной куплей и продажей людей, обменом их на скот, предметы домашнего обихода[18]. В октябре 1905 года в Ташкенте усилиями боевой дружины из 80 человек (организованной социал-демократом А. Бузанским) была сорвана попытка еврейского погрома[19].
|
По данным переписи 1897 года в Ташкенте было 156 тысяч жителей (по родному языку: Тюркские наречия без распределения — 116 604 чел., великорусский язык (русский язык) — 14 993 чел., сартский язык (диалект узбекского языка) — 11 749 чел., татарский язык — 2 313 чел., малорусский язык (украинский язык) — 2 600 чел., киргиз-кайсацкий язык (казахский язык) — 1 911 чел., еврейский язык — 1 438 чел., персидский язык — 534 таджикский язык — 339 чел., узбекский язык (кыпчакские диалекты узбекского языка) — 61 чел. и другие народности)[21]. В городе находились следующие учебные заведения: мужская гимназия, реальное училище, кадетский корпус, женская гимназия, учительская семинария, Мариинское 4-классное женское училище, частная женская прогимназия, два городских 4-классных мужских училища, ремесленное и техническое железнодорожное училища и приходские школы. В конце 1914 года в Ташкенте было организовано Ташкентское военное училище.
В сентябре 1917 года произошла попытка силового захвата власти представителями Совета солдатских и рабочих депутатов и Временного революционного комитета, а месяцем позже — вооружённый захват власти в Ташкенте коалицией левых эсеров и большевиков; переход власти к Советам солдатских и рабочих депутатов.
1 ноября 1917 года, после победы вооружённого восстания большевиков и левых эсеров, город являлся опорой советской власти в крае. В 1918—1924 гг. Ташкент — столица Туркестанской АССР.
18—21 января 1919 года в городе был поднят контрреволюционный мятеж под руководством военного министра Туркестанской республики Константина Осипова, вошедший в историю как Осиповский мятеж, в ходе которого были убиты 14 комиссаров Туркестанской республики.
В апреле 1924 года ВЦИК РСФСР наградил «пролетариат Ташкента» орденом Боевого Красного знамени «за заслуги, оказанные рабочими города Ташкента, как одного из центров обороны против империалистического натиска».
В 1924 году Ташкент стал спорным городом при размежевании границ среднеазиатских республик. В качестве основы при проведении границ был выбран национально-политический принцип, однако его реализация затруднялась целым рядом факторов, требующих компромиссов: чересполосностью национального состава отдельных территорий, тяготением территорий к определенным торговым центрам, путям сообщения, ирригационным сооружениям. Ташкент располагался на территории, населенной преимущественно узбеками, которая узкой полосой далеко вдавалась в территории, населенные казахами. Даже после отказа от идеи включения Ташкента в состав Киргизской АССР, сохранялись настоятельные требования включения в его состав ряда волостей Ташкентского уезда, на которых располагались головные сооружения каналов, питающих Ташкент[22]. 27 октября 1924 года в результате национально-территориального размежевания большая часть Сырдарьинской области передана в состав Киргизской (Казакской) АССР, оставшаяся небольшая часть (Ташкент и треть Ташкентского уезда) — в состав Узбекской ССР. По воспоминаниям члена Президиума ЦИК СССР В. Молотова: «создание среднеазиатских республик» «и границы» — это целиком сталинское дело". «Острая борьба шла» — «казахи, например, их верхушка, дрались за Ташкент, хотели чтобы он был их столицей… Сталин собрал их, обсудил это дело, посмотрел границы и сказал: Ташкент — узбекам, а Верный, Алма-Ата — казахам»[23][24]. «Признавая справедливым требование узбеков относительно „Старой части“ гор. Ташкента», казахи претендовали на административную «новую часть» Ташкента потому, что он был главным городом Сырдарьинской области, передаваемой в состав Киргизской (Казакской) АССР, а также «учитывая огромное влияние Ташкентского оазиса и г. Ташкента на всю Киргизскую степь»[25]. Казахи претендовали на Ташкент, несмотря на то, что не только не составляли большинства населения, а являлись абсолютным меньшинством[21][26][27][28].
В итоге в 1930 году столица Узбекской ССР была перенесена из Самарканда в Ташкент.
Во время Великой Отечественной войны Ташкент становится одним из центров эвакуации, сюда переезжают фабрики, заводы, театры, киностудии. Много людей из оккупированной европейской части СССР жили во время эвакуации в Ташкенте — например, Анна Ахматова, Фаина Раневская, Корней Чуковский, Рина Зеленая.
- Развитие Ташкента
- Tashkent History 1860.jpg
1865
- Tashkent History 1913.jpg
1913
- Tashkent History 1940.jpg
1940
- Tashkent History 1965.jpg
1965
- Tashkent History 1967.jpg
1966 Землетрясение и реконструкция
- Tashkent History 1981.jpg
1981
- Tashkent History 2000.jpg
2000
С 1930 по 1991 Ташкент — столица Узбекской ССР в составе СССР и областной центр Ташкентской области, четвёртый по величине город Советского Союза с населением до 2 миллионов человек. С сентября 1991 года Ташкент — столица независимого Узбекистана и центр Ташкентского вилоята. В 2009 году праздновалось 2200-летие города.
Органы власти
Население
Численность населения города по состоянию на 1 января 2015 года составляет 2 371 300[2], на 1 января 2014 года — 2 352 900 жителей[29].
Уже в 1983 году население Ташкента составляло 1902 тыс. чел, а площадь — 256 км², а в 1991 году постоянное число жителей столицы составляло 2136,6 тысячи человек. Город по численности жителей занимал четвёртое место в СССР (после Москвы, Ленинграда (Санкт-Петербурга) и Киева). Ныне Ташкент сохраняет статус четвёртого города по населению на постсоветском пространстве.
Национальный состав по данным на 2008 год: 63,0 % — узбеки, 20,0 % — русские, 4,5 % — татары, 2,2 % — корейцы, 2,1 % — таджики, 1,2 % — уйгуры и 7,0 % — другие национальности[30].
Изменение численности населения по данным переписей и ежегодных оценок:
| год | 1897[31] | 1959[32] | 1970[33] | 1979[34] | 1989[35] | 1991[36] | 1995[36] | 2000[36] | 2005[36] | 2012[36] | 2013[36] | 2014[29] | 2015[2] |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| чел. | 155 673 | ▲911 930 | ▲1 384 509 | ▲1 780 002 | ▲2 072 459 | ▲2 130 200 | ▼2 097 400 | ▲2 142 300 | ▼2 135 700 | ▲ 2 309 300 | ▲2 340 900 | ▲2 352 900 | ▲2 371 300 |
Ташкентская агломерация
В состав Ташкентской агломерации, кроме самого Ташкента, входят населённые пункты в радиусе 60-70 км, среди которых Ангрен, Алмалык, Ахангаран, Газалкент, Келес, Тойтепа, Чиназ, Чирчик, Янгиюль и др. Также в составе агломерации 15 поселков городского типа и 637 сельских поселений. Общая площадь — 6,4 тыс. км²[37][38].
Численность населения Ташкентской агломерации подсчитывается только приблизительно и оценивается более чем в 3 млн чел (2001 г.)[37].
Административное деление
Ташкент состоит из 11 районов.
| № | Район | Население тыс. (2009)[39] |
Население тыс. (2016)[40] |
Площадь (га) на 1 января 2016 года[41] | Плотность (чел/км²) |
Карта | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Всего | земли городской застройки |
Земли промыш- ленности, транспор- та, связи, обороны и иного назначения |
Земли природо- охранного, оздорови- тельного и рекреаци- онного назначения |
Земли историко- культур- ного назна- чения |
Земли водного фонда |
Земли запаса | ||||||
| 1 | Бектемирский район | 27,5 | 31,5 | 2 139 | 250 | 1 297 | 66 | 7 | 469 | 51 | 1 473 | 
|
| 2 | Чиланзарский район | 217,0 | 223,3 | 3 043 | 719 | 2 111 | 16 | 132 | 55 | 9 | 7 338 | 
|
| 3 | Яшнабадский район | 204,8 | 220,3 | 3 516 | 882 | 2 512 | 1 | 90 | 23 | 9 | 6 266 | 
|
| 4 | Мирабадский район | 122,7 | 130,6 | 1 673 | 447 | 1 185 | 10 | 16 | 13 | 376 | 7 806 | 
|
| 5 | Мирзо-Улугбекский район | 245,2 | 262,2 | 3 612 | 896 | 2 615 | 20 | 24 | 47 | 6 | 7 259 | 
|
| 6 | Сергелийский район | 149,0 | 168,1 | 4 697 | 694 | 3 510 | 23 | 22 | 181 | 266 | 3 579 | 
|
| 7 | Шайхантахурский район | 286,4 | 319,4 | 2 691 | 1 145 | 1 438 | 8 | 27 | 60 | 12 | 11 869 | 
|
| 8 | Алмазарский район | 305,4 | 341,8 | 3 378 | 1 061 | 2 190 | 20 | 54 | 47 | 6 | 10 118 | 
|
| 9 | Учтепинский район | 237,0 | 255,3 | 2 814 | 1 031 | 1 624 | 4 | 30 | 123 | 2 | 9 072 | 
|
| 10 | Яккасарайский район | 115,2 | 115,1 | 1 399 | 348 | 1 008 | 13 | 18 | 11 | 1 | 8 227 | 
|
| 11 | Юнусабадский район | 296,7 | 315,6 | 4 106 | 1 084 | 2 765 | 90 | 66 | 94 | 9 | 7 686 | 
|
| Ташкент | ▲2 309,3[42] | ▲2 393,2 | 33 068 | 8 556 | 22 253 | 270 | 485 | 1 126 | 376 | 7 237 | ||
Данные, публикуемые Управлением по земельным ресурсам и государственному кадастру г.Ташкента, в форме земельного баланса Ташкента (по состоянию на 1 января 2016 г.)[41] и в форме сведений о кадастровом делении города Ташкента[43] в ряде случаем имеют существенные различия в отношении площади отдельных районов и всего города. Так, согласно кадастровому делению, площадь города Ташкента 33 500 га, а площадь административных районов Ташкента следующая:
- Бектемирский район - 2 138 га
- Чиланзарский район - 3 043 га
- Яшнабадский район - 3 715 га
- Мирабадский район - 1 672 га
- Мирзо-Улугбекский район - 3 617 га
- Сергелийский район - 4 893 га
- Шайхантахурский район - 2 717 га
- Алмазарский район - 3 378 га
- Учтепинский район - 2 820 га
- Яккасарайский район - 1 400 га
- Юнусабадский район - 4 106 га.
Водная система города
В декабре 1874 года в Ташкенте был пущен городской водопровод[44].
Фауна Ташкента
Ещё в конце XIX века в окрестностях Ташкента в многочисленных зарослях камыша (тугаях) вдоль рек и протоков Чирчика водились тигры. В январе 1879 года тигр, бродивший у Бешагачских ворот, доставлял сильное беспокойство жителям Ташкента и окрестных кишлаков, боявшимся выходить за городские стены на заготовку хвороста. Местные жители во главе со старостой посёлка Зангиота выследили зверя, однако зверь, прыгнувший на них из засады, убил сельского старосту и тяжело ранил ещё двух охотников[45]. В ботаническом саду Ташкента встречается более 30 гнездящихся, пролётных и зимующих видов птиц, ряд которых нетипичен для остальной территории Ташкента: малая поганка, малый баклан, ястреб-перепелятник, канюк (восточный), фазан, камышница, вяхирь, сплюшка, зимородок, белокрылый дятел, большая (бухарская) синица, лазоревка (желтогрудая), свиристель, майна, крапивник, чёрный дрозд, чернозобый дрозд , пеночка-теньковка, славка-мельничек, чиж, юрок, зяблик, обыкновенный дубонос и другие[46].
Экономика
Ведущая отрасль промышленности — машиностроение: Ташкентский тракторный завод, Ташкентский тепловозоремонтный завод и многие другие.
Имеются заводы электронной техники: «Фотон», «Спутник», «Миконд», выпускающие резисторы, интегральные схемы, специальные материалы и полуфабрикаты; «Зенит», специализирующийся на интегральных схемах и радиоаппаратуре; завод электронной техники, отчасти — Ташкентский завод радиоэлектронной аппаратуры и Ташкентский завод электронных вычислительных машин «Алгоритм»; Ташкентский электромеханический завод, специализирующийся на производстве автоматизированных систем управления и средств связи[47].
Также развиты лёгкая (хлопчатобумажная, трикотажная, обувная и др.), строительная, химическая, нефтехимическая, химико-фармацевтическая, пищевая промышленность.
Объём произведённой промышленной продукции — 3472,8 млн сумов (рост к 2007 году — 136,8 %). В Ташкенте действуют также многочисленные частные предприятия малого предпринимательства. Объём произведённой ими промышленной продукции составил 1073,1 млн сумов.
Крупный авиационный, железнодорожный и автомобильный узел.
В Ташкенте существуют два района, где в основном расположены бизнес-центры, офисы иностранных компаний и местные банки. Это International Business Center — Международный бизнес-центр и деловой район Tashkent Business District. Особый деловой район Tashkent Business District создан для развития малого, среднего и крупного бизнеса в Узбекистане. Это главный деловой район столицы, где расположены представительства иностранных компаний, бизнес-центры, мультибрендовые бутики, автосалоны, нефтегазовые компании, местные банки и дорогое жильё.
Транспорт
Воздушный
В Ташкенте имеются три аэропорта:
- «Ташкент-Южный», находящийся в южной части города, состоящий из трёх частей, — для международных, республиканских и правительственных рейсов. Этот аэропорт Ташкента всегда занимал особо значимое место в транспортной инфраструктуре СССР, и его значение для транспортных потоков стран СНГ сохраняется и в настоящее время. Является базовым аэропортом для самолётов авиакомпании «Ўзбекистон Ҳаво Йўллари».
- «Ташкент-Сергели», находящийся в районе массива «Спутник». В советское время он использовался для перевозки пассажиров по Узбекистану. В настоящее время для этого не используется; действует для частных полётов вертолётов и самолётов Ан-2.
- «Ташкент-Восточный», находящийся на восточной окраине города, — военно-транспортный аэродром совместного базирования грузовых самолётов авиакомпании «Ўзбекистон Ҳаво Йўллари», ВВС Республики Узбекистан и ГАО «ТАПОиЧ», на котором выполняются полёты военно-транспортной, экспериментальной и государственной авиации.
Железнодорожный
Город обслуживает два железнодорожных вокзала — «Ташкент-Центральный» (выход на международные и внутренние магистрали, без остановки электропоездов пригородного сообщения), «Ташкент-Южный» (конечная станция электропоездов пригородного сообщения направления Хаваст и Ходжикент). Для электропоездов пригородного сообщения направления Ангрен конечной является станция «Тукимачи».
Действует Высокоскоростная железная дорога Ташкент-Самарканд.
Метро
С 1977 года в Ташкенте работает метрополитен, состоящий из трёх взаимосообщающихся линий — Чиланзарской, Узбекистанской и Юнусабадской[48].
Городской транспорт
В Ташкенте действует разветвлённая сеть маршрутов автобусов и маршрутных такси. В основном используются автобусы Mercedes-Benz Conecto C и Conecto LF, автобусы малой вместимости SAZ, построенные на Самаркандском совместном предприятии СамАвто. Также широкое распространение получили обычные такси — в городе действуют службы такси.
Троллейбусное движение в Ташкенте было прекращено 1 мая 2010 года[49]. Трамвай существовал с 29 декабря 1912 по 2 мая 2016 года[50].
К осени 2016 года властями города планируется открытие третьей кольцевой автомобильной дороги[51] помимо уже существующих двух — Ташкентской кольцевой автомобильной дороги (ТКАД) и Малой кольцевой автомобильной дороги (МКАД).
Социальная сфера
В Ташкенте находятся многочисленные организации научного, педагогического и культурного профиля, 12 театров, 22 музея. В городе имеются архитектурные исторические памятники, например: мавзолей Шейхантаур (XV век) и Каффаль Шаши, медресе Баракхан и Кукельдаш (оба XVI века).
В Ташкенте действуют многочисленные научные и конструкторские организации: Физико-технический институт АН Узбекистана, Институт электроники, Астрономический институт имени Мирзо Улугбека, Среднеазиатский научно-исследовательский институт лесного хозяйства, Институт ядерной физики (в посёлке Улугбек) и многие другие[52].
Научные учреждения
В Ташкенте ещё в 1895 году был создан «Туркестанский кружок любителей археологии», который ставил своей целью «изучение, описание и охрану памятников старины, находящихся в пределах Туркестанского края». Это научное общество на протяжении 20 лет (вплоть до 1916 года) издавало периодические бюллетени с научными статьями по истории края[53].
- Академия наук Узбекистана
- Физико-Технический Институт НПО «Физика-Солнце» АН РУз
- Астрономический институт имени Мирзо Улугбека
- Институт ядерной физики АН РУз
- Отдел теплофизики АН Республики Узбекистан
- "АКАДЕМПРИБОР" НПО
- Научно-исследовательский гидрометеорологический институт (НИГМИ) Узгидромета
Образовательные учреждения
- Учреждения высшего образования
- Национальный университет Узбекистана
- Государственный институт искусств Узбекистана
- Государственная консерватория Узбекистана
- Ташкентский Государственный Авиационный Институт
- Ташкентский государственный технический университет
- Ташкентская духовная семинария
- Ташкентский исламский университет
- Ташкентский финансовый институт
- Узбекский государственный университет мировых языков
- Ташкентский государственный институт востоковедения
- Ташкентский государственный архитектурный институт
- Ташкентский государственный аграрный университет
- Ташкентский государственный педагогический университет
- Ташкентский государственный экономический университет
- Ташкентский исламский институт
- Ташкентский институт инженеров железнодорожного транспорта
- Ташкентская медицинская академия
- Ташкентский фармацевтический институт
- Ташкентский педиатрический медицинский институт
- Ташкентский университет информационных технологий
- Ташкентский государственный юридический университет
- Ташкентский институт текстильной и лёгкой промышленности
- Ташкентский автомобильно-дорожный институт
- Узбекский Государственный институт физической культуры
- Ташкентская государственная высшая школа национального танца и хореографии
- Ташкентский институт ирригации и мелиорации
- Ташкентский химико-технологический институт
- Ташкентский архитектурно-строительный институт
- Университет мировой экономики и дипломатии
- филиалы высших образовательных учреждений
- Филиал МГУ имени М. В. Ломоносова в Ташкенте
- Филиал РЭУ имени Г. В. Плеханова в Ташкенте
- Филиал РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина в Ташкенте
- Международный Вестминстерский Университет в Ташкенте
- Туринский Университет в Ташкенте
- Университет Инха
- Сингапурский Институт Развития Менеджмента в Ташкенте
- Высшие образовательные учреждения Вооружённых Сил и силовых структур
- Академия Вооружённых Сил Республики Узбекистан
- Академия Министерства внутренних дел Республики Узбекистан
- Ташкентское высшее общевойсковое командное училище
- Ташкентское высшее военно-техническое училище МВД Республики Узбекистан
- Специальный факультет Министерства обороны Республики Узбекистан при ТУИТ
- Высшая техническая школа пожарной безопасности МВД Республики Узбекистан
- Высший военный таможенный институт ГТК Республики Узбекистан
Театры
- Государственный Академический Большой театр имени Алишера Навои
- Узбекский национальный академический драматический театр
- Академический русский драматический театр Узбекистана (Бывший театр имени Горького)
- Театр Марка Вайля «Ильхом»
- Узбекский драматический театр имени Аброра Хидоятова
- Узбекский государственный музыкальный театр имени Мукими
- Ташкентский государственный театр музыкальной комедии (Театр оперетты)
- Культурно-творческий центр Аладдин
- Театр танца Офарин
- Молодежный театр Узбекистана
- Республиканский театр юного зрителя
- Государственный республиканский театр кукол
Культурные учреждения
- Национальный симфонический оркестр Узбекистана
- Ансамбль Хазрати Имам: здесь хранится самый древний сохранившийся оригинал Корана, датируемый VII веком[54].
- Арт-центр «Ташкент Плаза» (национальное декоративно-прикладное искусство Узбекистана)
- Галерея изобразительного искусства Узбекистана
- Геологический музей при Государственном комитете республики Узбекистан по геологии и минеральным ресурсам
- Государственный литературно-мемориальный дом-музей Сергея Бородина
- Государственный музей искусств Узбекистана — основан в 1918 году как Музей народного университета, позднее Центральный художественный музей, с 1924 года — Ташкентский музей искусств, с 1935 года — Государственный музей искусств Узбекистана
- Государственный музей истории Тимуридов
- Государственный музей истории Узбекистана
- Государственный музей литературы имени Алишера Навои: в июне 1870 года в Ташкенте создана Туркестанская библиотека[55], впоследствии ставшая Национальной библиотекой Узбекистана им. Алишера Навои.
- Государственный музей прикладного искусства Узбекистана
- Государственный музей природы Узбекистана
- Дворец творчества молодёжи
- Дом-музей Айбека Муса Ташмухамедова
- Дом-музей Гафура Гуляма
- Дом-музей Мухтара Ашрафи
- Дом-музей Сулеймана Юдакова
- Дом-музей Юнуса Раджаби
- Клуб-музей Анны Ахматовой «Мангалочий дворик»
- Мемориальный музей Тамары Ханум
- Мемориальный дом-музей Урала Тансыкбаева
- Мемориальный дом-музей Юлдаша Ахунбабаева
- Музей астрономии
- Музей вооружённых сил
- Музей здравоохранения имени К.С. Заирова
- Музей истории связи
- Музей киноискусства Узбекистана
- Музей олимпийской славы
- Музей памяти жертв репрессий
- Музей Сергея Есенина
- Ташкентский дом фотографии
- Ташкентский зоопарк
- Ташкентский музей железнодорожной техники
- Ташкентский планетарий
Дворцы культуры
- Дворец культуры и техники авиастроителей имени В. Н. Сивца
- Дворец культуры ТТЗ
- Республиканский Дворец школьников
- Центральный дворец культуры железнодорожников
Концертные залы
Парки
- Национальный парк Узбекистана имени Алишера Навои
- «Ташкентлэнд» - парк развлечений
- Аквапарк
- Ботанический сад
- Зоопарк
- Парк имени Гафура Гуляма
- Парк керамики
- Парк «Мехржон»
- Парк культуры и отдыха «Гульшан»
- Парк культуры и отдыха имени Фурката. На его части также расположен аквапарк «Лимпопо».
- Парк культуры и отдыха имени Бабура. На его части также расположен «Сеульский парк»[56].
- Парк культуры и отдыха имени Мирзо Улугбека
- Парк культуры и отдыха имени Абдуллы Кадыри
- Парк культуры и отдыха «Богишамол»
- Парк культуры и отдыха имени Усмана Насыра
- Парк культуры и отдыха «Янги Сергели»
- Парк «Жасорат» (Бывший парк ТуркВО)
- Парк культуры и отдыха «Оймомо»
- Парк у площади Мустакиллик (В годы СССР назывался парком имени Гагарина)
- Японский сад
- Парк «Локомотив» (Парк аттракционов)
Памятники
|
|
|
| Медресе Кукельдаш | Медресе Баракхан | Мавзолей Каффаля Шаши |
Храмы других конфессий
|
|
|
| Армянская церковь Святого Филиппа | Евангелическо-лютеранская церковь | Католический Собор Святейшего Сердца Иисуса |
Православные храмы
Спорт
Футбол — самый популярный вид спорта в Ташкенте. К числу известных футбольных клубов относятся ФК Пахтакор, ФК Бунёдкор. Оба клуба являются регулярными участниками Азиатской Лиги Чемпионов. В 2012 году был введён крупный многофункциональный стадион «Бунёдкор» вместимостью 34 тысячи зрителей.
Ежегодно в августе — сентябре проходит турнир WTA Tashkent Open.
Средства массовой информации
Впервые в истории телевидения передача по радио на расстояние изображения движущихся предметов с помощью только электронной схемы развертки изображения (без применения электро-механической развертки) была осуществлена 26 июля 1928 года в Ташкенте изобретателями Б. П. Грабовским и И. Ф. Белянским.
Вещание радио в Ташкенте, как и во всём Узбекистане, началось во второй половине 1950-х гг., а телевидения — во второй половине 1960-х. Радио и телевидение в Ташкенте преимущественно государственные и находятся в ведении Национальной телерадиокомпании «Узбекистан» Вещание всех телеканалов ведётся в основном на узбекском языке, несколько государственных телеканалов вещает также частично и на иностранных языках: преимущественно на русском, в меньшей степени на английском. Цифровые каналы вещают в стандарте DVB-T.
Телеканалы Ташкента
- 3 ТВК — Sport (Спорт) (50 кВт)
- 5 ТВК — O’zbekiston (Узбекистан) (20 кВт)
- 9 ТВК — Yoshlar (Молодёжь) (20 кВт)
- 11 ТВК — Toshkent (Ташкент) (?)
- 36 ТВК — план (1 кВт)
- 37 ТВК — 1-й мультиплекс цифрового ТВ
- 38 ТВК — план (1 кВт)
- 41 ТВК — 2-й мультиплекс цифрового ТВ
- 42 ТВК — 3-й мультиплекс цифрового ТВ
- 49-65 ТВК — планы
Также в Ташкенте вещают государственные телеканалы:
- Madaniyat va ma’rifat (Культура и просвещение)
- Dunyo Bo’ylab (Вокруг света)
- Bolajon (Деточка)
- Kinoteatr (Кинотеатр)
- Oilaviy (Семейный)
- Diyor (Край)
- Navo (Песенный)
- Mahalla (Квартал, городской квартал)
Помимо этого вещает частный информационный телеканал Uz Report. В ноябре 2014 года в Ташкенте также заработал ещё один частный телеканал «Менинг Юртим», сокращенно — «МУ5». С зоной охвата Ташкент и столичная область.
Другие частные каналы (NTT, ТВ Марказ, Форум ТВ, Софт ТС и т. д.) были закрыты.
Радиостанции Ташкента
Государственных радиостанций четыре: O’zbekiston, Yoshlar, Toshkent и Mash’al. Остальные — частные коммерческие радиоканалы:
- 87.9 — Toshkent (Ташкент, узбекский) (1 кВт)
- 88.4 — Navroz FM (Навруз. узбекский) (1 кВт)
- 91.3 — план (1 кВт)
- 100.5 — Oriat FM (Орият, русский)(1 кВт)
- 101.0 — O’zbegim Taronasi (Узбекская мелодия, узбекский и русский) (1 кВт)
- 101.5 — Grand Radiosi (Радио Гранд, узбекский и русский) 91 кВт)
- 102.0 — Авторадио-Hamroh (русский) (2,5 кВт)
- 102.7 — Vodiy Sadosi (Эхо Долины, узбекский и русский) (700 Вт)
- 103.1 — O’zbekiston (Узбекистан, узбекский) (1 кВт)
- 103.5 — Poytaxt Radiosi (Радио Столица, узбекский) (1 кВт)
- 104.0 — Yoshlar (Молодёжь, узбекский) (4 кВт)
- 104.4 — Classic FM (Классик, узбекский. русский и английский) (200 Вт)
- 105.4 — Maxima (Максима, узбекский и русский) (600 Вт)
- 106.1 — план (100 Вт)
- 106.5 — Oriat Dono (Орият мудрец, узбекский) (4 кВт)
- 106.9 — план (1 кВт)
- 107.2 — Poytaxt Radiosi (Радио Столица, русский) (1 кВт)
- 107.8 — Mash’al (Маяк, узбекский) (5 кВт)
Хотя официально в Ташкенте вещают только узбекские радиостанции, на практике на частотах 102.3 и 107.1 принимается казахское радио, а на частоте 105.7 — таджикское. Радиовещание в городе ведётся только в европейском FM-диапазоне. Передатчики, до недавнего времени работавшие на длинных, средних, коротких и ультракоротких волнах, отключены из-за экономической невыгодности их эксплуатации.
Религия
Большая часть населения — мусульмане суннитского толка.
В городе функционирует несколько учреждений Русской православной церкви:
- Кафедральный город Среднеазиатского митрополичего округа;
- Духовная семинария[57]. В 2012 году открылось регентское отделение, готовящее руководителей церковных хоров
Чрезвычайные происшествия в городе
 |
Список примеров в этой статье или её разделе не основывается на авторитетных источниках непосредственно о предмете статьи или её раздела. Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, и содержащие данные элементы списка как примеры. В противном случае раздел может быть удалён.
|
За двухтысячелетнюю историю города в нём случалось немало событий, которые затронули в той или иной степени жизнь его жителей. Это были события как исторического масштаба, так и просто события, имеющие характер чрезвычайных происшествий, как, например, холерный бунт, произошедший в городе 24 июня 1892 года, трагедия на канале Актепе 19 января 1973 года, студенческие демонстрации начала 1992 года, а также масштабные теракты в городе 16 февраля 1999 года.
Иногда это были события, географически напрямую не связанные с городом, например, трагедия, унёсшая жизни футболистов ташкентской футбольной команды «Пахтакор», случившаяся 11 августа 1979 года.
В XX веке одним из наиболее масштабных чрезвычайных происшествий, случившихся в Ташкенте, можно считать землетрясение, произошедшее 26 апреля 1966 года.
Землетрясение 1966 года
26 апреля 1966 года в Ташкенте произошло сильное землетрясение. Дома в центральной части города в результате землетрясения получили значительные повреждения. Город был полностью восстановлен за 3,5 года благодаря усилиям союзных республик[58], осуществлена реконструкция и построены несколько новых микрорайонов. Многие дома и кварталы до сих пор носят названия городов, помогавших в трудное время. Ряд районов впоследствии был переименован; к примеру, исчез район «Украинский».
Террористический акт 1999 года
16 февраля 1999 года в Ташкенте произошёл масштабный террористический акт. Всего в городе произошло пять взрывов большой мощности, в том числе у здания Кабинета министров республики.
Сносы сооружений и памятников
22 ноября 2009 года в Ташкенте было снесено здание (1898 года постройки) церкви при бывшей учительской семинарии работы архитектора Алексея Бенуа, являвшееся памятником архитектуры[59][60][61].
В ночь с 21 на 22 ноября 2009 года был разобран памятник «Защитнику южных рубежей», располагавшийся в центре парка «Боевой славы» перед зданием «Музея Вооружённых Сил» (бывший музей «Истории ТуркВО»). В январе 2010 на его месте был установлен новый монумент «Клятва Родине».
5 января 2011 года в Ташкенте был перемещён в Парк имени Гафура Гуляма памятник герою Великой Отечественной войны, генерал-майору Сабиру Рахимову[62], после чего были переименованы объекты, носившие его имя.
Эти события, а также массовая вырубка уникальных деревьев в Сквере Амира Темура, проведённая властями в ноябре 2009 года, вызвали резко отрицательный отклик со стороны большей части горожан, а также привлекло к ним внимание широкого круга мировой общественности и бывших ташкентцев, живущих в настоящее время за пределами Ташкента[63].
Исторические достопримечательности
- Ансамбль Хазрати Имам
- Ансамбль Шейхантаур
- Мавзолей Зангиата
- Мавзолей Калдыргач-бия
- Мавзолей Каффаля Шаши
- Мавзолей Халфо Бобо
- Мавзолей Чаки Боя
- Мавзолей Чапан-Ота[64]
- Мавзолей Шейха Зайнудина
- Мавзолей Шейха Ховенди ат-Тахура
- Мавзолей Юнус-Хан
- Медресе Абдулкасим Шейха
- Медресе Баракхан
- Медресе Кукельдаш
- Мечеть Минор
- Мечеть Ходжа Ахрар Вали
Архитектурные и ландшафтные достопримечательности
Ташкентская топонимика
Города-побратимы
Член Всемирной федерации породненных городов с 1961 года
-
Тунис (1961) -
Патиала (1961) -
Карачи (1961) -
Триполи (1962) -
Марракеш (1963) -
Скопье (1963) -
Сиэтл (1973) -
Москва -
Анкара (2004) - Стамбул
-
Днепр - Киев
-
Астана - Алма-Ата
-
Рига -
Пекин (2008) -
Берлин (1993) -
Каир -
Бишкек -
Хасково[65][66]
Дипломатические миссии в Ташкенте
Посольства
-
Посольство Азербайджанской Республики ул. Шарк Тонги, 25 -
Посольство Алжира ул. Осиё (бывш. Муртазаева), 6 -
Посольство Афганистана ул. Осиё (бывш. Муртазаева), 6 -
Посольство Соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии, ул. Я.Гулямова, 67 -
Посольство Бангладеш ул. Вахидова, 33 -
Посольство Республики Беларусь, ул. Гулямова, 75 - Посольство Болгарии, ул. Ракатбаши, 52
-
Нунциатура Ватикана, ул. Мусаханова, 80/1 - Посольство Германии, пр. Шарафа Рашидова, 15
-
Посольство Грузии, ул. А. Мухитдинова, 6 - Посольство Египта, ул. Чиланзарская, 53а
-
Посольство Израиля, ул. Каххара, 3 - Посольство Индии, ул. Кора-Булак, 15/16
-
Посольство Индонезии, ул. Гулямова, 73 -
Посольство Иордании, ул. Фархадская, 9 -
Посольство Ирана, ул. Паркентская, 20 - Посольство Казахстана ул. Чехова, 23
- Посольство Китая, ул. Гулямова, 79
-
Посольство Кувейта, ул. Батумская, коттедж 2 - Посольство Кыргызстана, ул. Саматовой, 30
- Посольство Латвии ул. Лашкарбег, 16а
-
Посольство Малайзии, ул. М.Якубовой, 30 - Посольство Пакистана, ул. Кичик Халка Йули, 15
-
Посольство Государства Палестины, ул. Имам Ат-Термезий, 50 - Посольство России ул. Нукусская, 83
-
Посольство Румынии ул. Режаметова, 44а -
Посольство Саудовской Аравии, ул. Бабура, 3а -
Посольство Сербии, ул. Достоевского, 20 -
Посольство Словакии, ул. Яккасарайская, 18 - Посольство США, ул. Майкурган, 3
-
Посольство Таджикистана, Пр-д 6 Каххара, 61 -
Посольство Туркменистана, ул. Афросиаб, 19 - Посольство Турции, ул. Я.Гулямова, 87
- Посольство Украины, ул. Я.Гулямова, 68
-
Посольство Франции, ул. Ахунбабаева, 25 -
Посольство Чехии, ул. Навнихол, 6 -
Посольство Швейцарии, ул. Усмана Носира, т.1, д.4 -
Посольство Южной Кореи, ул. Афросиаб, 7 -
Посольство Японии ул. Садика Азимова, 1/28
Консульства
-
Почётное Консульство Бельгии, ул. Каримова, 10 -
Почётное Консульство Греции, пр. Мустакиллик (бывш. ул. Пушкина), 88 -
Почётное Консульство Испании, ул. Кичик Беш-егоч, 25 -
Почётное Консульство Италии, ул. Юсуф Хос Ходжиб, 40 -
Почётное Консульство Канады, М-В Ц-5, 64/21 -
Почётное Консульство КНДР, ул. Усмана Носира, 95а -
Почётное Консульство Нидерландов, пл. Хамида Олимджана, Бизнес Комплекс -
Почётное Консульство Перу, ул. Осиё, 6 -
Почётное Консульство Швеции, ул. Вахидова, 63 -
Почётное Консульство ЮАР, ул. Асака, 30а -
Консульство Кипра, ул. Ракатбоши, 15/2-1 -
Консульство Польши, ул. Мироншох, 6
Напишите отзыв о статье "Ташкент"
Примечания
- ↑ [toshkent.uz/ru/articles/351/ Справка о городе на официальном сайте хокимията г. Ташкент]
- ↑ 1 2 3 [www.stat.uz/ru/uploads/ekonom/demograf/doimiy%20aholi%20soni.xls Численность постоянного населения (динамика населения Узбекистана и его регионов в 1991 — 2015)] // [www.stat.uz/ru/interaktiv/demograficheskie-dannye Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. Демографические данные]
- ↑ [toshkent.uz/ru/articles/354/ Сведения о населении города на официальном сайте хокимията г. Ташкент]
- ↑ [www.aci.uz/ru/online_services/postal_indexes/ Узбекское Агентство связи и информатизации. Почтовые индексы]
- ↑ [www.ati.su/Trace/ Расчет расстояний между городами]. АвтоТрансИнфо. Проверено 16 августа 2014.
- ↑ [www.anons.uz/article/society/2670/ Чилля в самом разгаре! — Новости Узбекистана — ANONS.UZ]
- ↑ [toshkent.uz/ru/articles/351/ Хокимият города Ташкента]
- ↑ [sreda.uz/index.php?newsid=326 Информационная экосеть sreda.uz Смог над Ташкентом]
- ↑ [goskompriroda.ccc.uz/Tashkent/russian/background/istdr.htm Наиболее ранние известные сведения о Ташкенте встречаются в древнекитайских хрониках II века до н. э., в которых входивший в состав государства Кангюй ташкентский оазис и его центральный город упоминаются под именем Юэни. В транскрипции некоторых древнекитайских источников оно передано как Ши. В надписи на «Каабе Зороастра» (262 год н. э.) персидского царя Шапура I ташкентский оазис упоминается под наименованием Чач.]
- ↑ В XIX веке считалось, что первые достоверные сведения о Ташкенте, упоминаемом под именем Чач, были известны с VII века, когда он упоминался в записках китайского путешественника Сюаньцзана. Ташкент // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Макс Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Перевод с немецкого и дополнения члена-корреспондента АН СССР О. Н. Трубачева. Под редакцией и с предисловием проф. Б. А. Ларина. Издание второе, стереотипное. В четырёх томах. М.: «Прогресс», 1986.
- ↑ Добромыслов А. И., Ташкент в прошлом и настоящем. Ташкент, 1912, с.9
- ↑ История Ташкента. Ташкент: Фан, 1988, с.70
- ↑ Е. А. Давидович, Корпус золотых и серебряных монет Шейбанидов. XVI век. М., 1992
- ↑ Бурнашева Р. З., Некоторые сведения о чеканке медных монет в Ташкенте в XVI—XIX вв. Известия Национальной академии наук Казахстана, № 1, 2007, с.153
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XVIII/1720-1740/O_kirgiz_kasakach/text1.htm Из истории Казахстана XVIII в.]
- ↑ История Ташкента (с древнейших времён до победы Февральской буржуазно-демократической революции) / ответственные редакторы Х. З. Зияев, Ю. В. Буряков. — Ташкент: Издательство «Фан» УзССР, 1988. — ISBN 5-648-00434-6. С. 85—88
- ↑ Юрий Ковалев. [www.skitalets.ru/books/taskent3/ Три дня в Ташкенте] — Ташкент: Изд. «Узбекистан», 1969.
- ↑ [www.eleven.co.il/article/14052 Электронная еврейская энциклопедия. Ташкент.]
- ↑ Ташкент. Научные труды ТашГУ. Выпуск 226. Ташкент, 1964, C.77
- ↑ 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=881 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Распределение населения по родному языку и уездам Российской Империи кроме губерний Европейской России]
- ↑ СССР по районам. Средне-азиатские республики. — М.: Государственное издательство, 1927, С.31
- ↑ [society.polbu.ru/hlypin_kazakhstan/ch07_all.html Земля и вода сквозь призму геополитики: история возникновения конфликтных полей Центральной Азии]
- ↑ Феликс Чуев. [www.e-reading.link/bookreader.php/64297/Chuev_-_Sto_sorok_besed_s_Molotovym.html Сто сорок бесед с Молотовым]
- ↑ [myaktobe.kz/archives/37557 1924 год. Резолюция 3-й сессии Киргизского ЦИК от 29-30 сентября по вопросу об объединении Туркестанских-киргизских районов с КССР]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_26.php?reg=2461 Всесоюзная перепись населения 1926 года.]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_39_ra.php?reg=1009 Всесоюзная перепись населения 1939 года.]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_39_ra.php?reg=1010 Всесоюзная перепись населения 1939 года. г. Ташкент]
- ↑ 1 2 [www.stat.uz/upload/str2.jpg Статистический буклет «О населении языком цифр»]
- ↑ [toshkent.uz/ru/articles/354/ Этнический состав населения Ташкента на 2008 год]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=86 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Наличное население в губерниях, уездах, городах Российской Империи (без Финляндии)] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr59_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1959 г. Численность городского населения союзных республик (кроме РСФСР), их территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr70_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1970 г. Численность городского населения союзных республик (кроме РСФСР), их территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr79_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1979 г. Численность городского населения союзных республик (кроме РСФСР), их территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng89_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1989 г. Численность городского населения союзных республик, их территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [stat.uz/upload/iblock/f6f/Doimiy%20aholi%20soni.xls Постоянное среднее число населения] (рус.). Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. Проверено 27 сентября 2013.
- ↑ 1 2 ftp://ftp.fao.org/docrep/fao/009/ah238e/ah238e00.pdf Urban and peri-urban forestry and greening in west and Central Asia.Experiences, constraints and prospects. 2006 г.
- ↑ Урбанистическая революция. Дэвид И. Блум, Тарун Хана, журнал Финансы и развитие, сентябрь, 2007
- ↑ (рус.) [tashkent.uz/ru/articles/351/ Хокимият г. Ташкента]
- ↑ [data.gov.uz/ru/datasets/1051 Расчетная численность постоянного населения города Ташкент по состоянию на 1 января 2016 года]
- ↑ 1 2 [data.gov.uz/ru/datasets/1322 Сведения о земельном балансе города Ташкента (по состоянию на 1 января 2016 г.)] Портал открытых данных Республики Узбекистан
- ↑ [stat.uz/upload/iblock/c0a/naselenie.xlsx Демографические данные]
- ↑ [data.gov.uz/ru/datasets/1286 Кадастровое деление города Ташкент (в разрезе зон)]
- ↑ [zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t301.html НИВА, 1875, № 9, стр.143. Разные известия. Городская хроника]
- ↑ [www.fergananews.com/article.php?id=4898 Андрей Кудряшов «Святые покровители Ташкента. Часть V. Чапан-Ота и земли за межой»/Инф. агентство «Фергана.ру»]
- ↑ Наталия Шулепина. [sreda.uz/index.php?newsid=977 Чёрный гриф над мегаполисом]. Sreda.uz (30 марта 2013). Проверено 1 января 2015.
- ↑ [www.igpi.ru/info/people/kulchik/uzb.html КУЛЬЧИК Юрий Генрихович, РЕСПУБЛИКА УЗБЕКИСТАН В СЕРЕДИНЕ 90-х ГОДОВ на сайте IGPI.RU]
- ↑ Первый участок Юнусабадской линии был пущен в эксплуатацию 24 октября 2001 года.
- ↑ [is.park.ru/doc.jsp?urn=23461982 Ташкент прощается с троллейбусом]
- ↑ [news.uzreport.uz/news_3_r_140344.html/ В Ташкенте закрылся трамвай]
- ↑ [ru.sputniknews-uz.com/infographics/20160330/2334453.html/ Изменения на карте Ташкента: развязки и третье кольцо]
- ↑ [www.goldenpages.uz/?page=tashkent Бизнес-справочник Узбекистана. Ташкент — столица Республики Узбекистан]
- ↑ [www.snor.ru/?an=sc_482 СПРАВОЧНИК НАУЧНЫХ ОБЩЕСТВ РОССИИ. Туркестанский кружок любителей археологии].
- ↑ [news.bbc.co.uk/hi/russian/life/newsid_4588000/4588230.stm BBC: Скрытая исламская святыня Ташкента]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XX/1900-1920/Kaufmann_sbornik/text8.htm Эпизод из истории Туркестанской публичной библиотеки, основанной К. П. Кауфманом.]
- ↑ [koryo-saram.ru/tag/seulskij-park-v-tashkente/ Открытие Сеульского парка в Ташкенте в День независимости]
- ↑ [www.tv-soyuz.ru/videonews/allvideos/10-diocesanlife/28336-po-blagosloveniyu-mitropolita-tashkentskogo-i-uzbekistanskogo-vikentiya-pri-tashkentskoy-duhovnoy-seminarii-nachalo-svoyu-rabotu-regentskoe-otdelenie По благословению митрополита Ташкентского и Узбекистанского Викентия при ташкентской духовной семинарии начало свою работу регентское отделение]
- ↑ Мемориальный комплекс «Мужество». [www.tashkent-hotels.com/rus/tashkent/sights/monument-mugestvo.htm tashkent-hotels.com]
- ↑ [kp.ua/daily/241109/203442/ Ташкент стирает следы СССР и православия]
- ↑ [www.kp.ru/daily/24397.4/574141 Елена Чинкова. Спасти здание, построенное по проекту Бенуа, здесь некому]
- ↑ [www.ferghana.ru/article.php?id=6376 В Ташкенте сносят очередные исторические объекты — здание церкви и гостиницы]
- ↑ [lenta.ru/news/2011/01/07/monument/ В Ташкенте снесли памятник Герою Советского Союза]
- ↑ [www.ferghana.ru/article.php?id=6383 Узбекистан: Наступила эра «дровосеков»?]
- ↑ news.ferghana.ru/photos/2007_02/ota1.jpg
- ↑ [orexca.com/rus/sister_cities.shtml/ Города-побратимы городам Центральной Азии и Кавказа]
- ↑ Энциклопедия Ташкент 2-е издание 1984 года Редактор: С. К. Зиядуллаев Издатель: Гл. Ред. Узбекской Советской Энциклопедии
Литература
- Добросмыслов, А. И. Ташкент в прошлом и настоящем. Исторический очерк. Ташкент, тип. Порцева, 1912.
- Алимова, Д. А. История Ташкента (с древнейших времен до наших дней). Ташкент, Арт флекс, 2007.
- Энциклопедия Ташкент 2-е издание 1984 года
- Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. 1-е изд. — М., Мысль, 1984.
- Мурзаев Э. М. Тюркские географические названия. — М., Вост. лит., 1996.
- Sahadeo, J. Russian Colonial Society in Tashkent, 1865—1923. Bloomington, IN, Indiana University Press, 2010.
- Stronski, P. Tashkent: Forging a Soviet City, 1930—1966. Pittsburgh, University of Pittsburgh Press, 2010 (Central Eurasia in Context).
Ссылки
|
Ташкент в Викисловаре? |
|---|---|
|
Ташкент в Викитеке? |
|
Ташкент в Викиновостях? |
- [tashkent.uz/ Портал администрации города Ташкента (городской Хокимият)]
- [mytashkent.uz/ Письма о Ташкенте. Художественный альманах]
- [www.goldenpages.uz/?page=tashkent Справочник по компаниям Ташкента и Узбекистана + карта Ташкента]
- [mytashkent.uz/istoria2.html Краткая история Ташкента в сводной таблице]
- [mg.uz/ Интерактивная карта Ташкента]
- [mapk42.narod.ru/map5/indexd.html Топографическая карта Ташкента. Лист K-42-Г — 1 : 500 000]
- Фотографии Ташкента второй половины XX в.: наборы открыток [abdullaev-timur.blogspot.com/p/blog-page.html 1959 г. (?)], [abdullaev-timur.blogspot.com/p/blog-page_1330.html 1968 г.], [abdullaev-timur.blogspot.com/p/blog-page_1.html 1988 г.]
- [sanat.orexca.com/rus/archive/2-07/history_roads.shtml Эдвард Ртвеладзе, Лидия Ртвеладзе Ташкент — дорогами истории]
- [www.avtonomer.net/content/view/268/45/ Советские государственные регистрационные знаки города Ташкента]
- [www.orexca.com/rus/embassies_in_uzbekistan.shtml Зарубежные посольства и консульства в Узбекистане]
- [www.youtube.com/watch?v=j5YOSBwwRSI Документальный фильм «Ташкент»]
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ташкент
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
