10-я танковая дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
(перенаправлено с «10-я танковая дивизия (Германия)»)
| 10-я танковая дивизия 10. Panzerdivision | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип | |
| Функция | |
| Дислокация | |
| Войны | |
| Участие в | |
| Знаки отличия |
|
| Командиры | |
| Известные командиры | |
10-я танковая дивизия (10. Panzer-Division) — танковая дивизия вермахта, сформированная в апреле 1939 года.
Содержание
История формирования дивизии
17 августа 1939 года (четверг)
10-я танковая дивизия.8-й танковый полк начнет развертывание самое раннее в 00.00 на 3-й день мобилизации. Готовность в Беблинге — к вечеру 6-го дня. В противном случае — к вечеру 8-го дня.
Готовность к боевому использованию на польской границе — к вечеру 8-го дня. Личный состав нуждается в дополнительной боевой подготовке.
Доукомплектование 10-й танковой дивизии:
Трудности со средствами связи. Сформировать одну роту из взводов связи с Запада.
Формирование транспортных частей ко дню «Х»: никаких трудностей не встречает. Будут готовы к использованию на 6-й день.— Гальдер Ф. [militera.lib.ru/db/halder/1939_08.html Военный дневник.]
Боевой путь дивизии
В сентябре 1939 года дивизия участвовала в Польской кампании, действовала из Восточной Пруссии в направлении Бреста-над-Бугом в составе XIX корпуса Гудериана. Первый крупный бой прошёл под Вижной, где поляки создали укреплённые позиции для прикрытия переправ через реки Нарев и Бибжа, а также дорог на Белосток и Брест-над-Бугом.
В мае-июне 1940 года участвовала во Французской кампании, действовала в направлении на Ла-Манш, затем в южном направлении на Бордо. До февраля 1941 года несла оккупационную службу во Франции. В этот период её 8-й танковый полк был передан в 15-ю танковую дивизию для отправки в Африку.
В марте 1941 г. вернулась в Германию, где была включена в группу армий «Центр».
С 22 июня 1941 года — в операции «Барбаросса» (война против СССР), в составе 2-й танковой группы Гудериана в группе армий «Центр». Бои в Белоруссии, затем в районе Смоленска и Вязьмы.
19 июля 1941 года совместно с полком «Великая Германия» захватила Ельню[1].
В ноябре-декабре — на волоколамском направлении под Москвой. В январе-апреле 1942 года — бои в районе Юхнова, уже в составе 4-й танковой группы.
С мая 1942 — отведена во Францию в группу армий «Д». Участвовала в отражении рейда британских и канадских войск на Дьеп. В декабре 1942 года дивизия отправлена в Тунис в корпус Роммеля. Участвовала в боях в проходе Кассерин, закончившихся разгромом американского II армейского корпуса (англ.).
В мае 1943 года, вместе со всей группировкой немецко-итальянских войск в Африке, дивизия взята в плен американскими войсками. 30 июня 1943 дивизия была официально вычеркнута из состава вермахта.
Состав дивизии
В сентябре 1939:
- 8-й танковый полк
- 86-й пехотный моторизованный полк
- 2-й дивизион 29-го артиллерийского полка
- 1-й батальон 8-го разведывательного полка
В июне 1940:
- 4-я танковая бригада
- 7-й танковый полк
- 8-й танковый полк
- 10-я стрелковая бригада
- 69-й стрелковый полк
- 86-й стрелковый полк
- 90-й артиллерийский полк
- 10-й мотоциклетный батальон
- 90-й разведывательный батальон
- 90-й противотанковый батальон
- 49-й сапёрный батальон
- 90-й батальон связи
- 706-я рота тяжелых пехотных орудий
В 1943:
- 7-й танковый полк
- 69-й панцергренадерский полк
- 86-й панцергренадерский полк
- 90-й танковый артиллерийский полк
- 10-й танковый разведывательный батальон
- 90-й противотанковый батальон
- 302-й зенитный дивизион
- 49-й танковый сапёрный батальон
- 90-й танковый батальон связи
Командиры дивизии
- С 1 августа 1939 — генерал-лейтенант Фердинанд Шааль
- С 2 августа 1941 — генерал-майор (с ноября 1942 — генерал-лейтенант) Вольфганг Фишер (погиб в бою)
- С 8 по 27 августа 1941 — оберст Гюнтер Ангерн
- С 5 февраля 1943 — генерал-майор Фридрих фрайхерр фон Бройх
Известные личности
- Карл Маус: в 1939—1941 годах командовал пехотным батальоном и полком в 10-й танковой дивизии. Впоследствии — генерал-лейтенант, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми Листьями, Мечами и Бриллиантами.
- граф фон Штауфенберг: в 1943 году начальник штаба 10-й танковой дивизии. Впоследствии — заговорщик, 20 июля 1944 года совершил попытку убить Гитлера.
- Эрих Петер — служил в звании унтер-офицер в 10-й танковой дивизии, в мае 1943 года взят в американский плен. Впоследствии — первый заместитель министра госбезопасности ГДР, генерал-полковник госбезопасности.
Награждённые Рыцарским крестом Железного креста
Рыцарский Крест Железного креста (17)
- Вальтер Рубарт, 03.06.1940 – фельдфебель, командир штурмовой группы 49-го саперного батальона
- Вольфганг Фишер, 03.06.1940 – полковник, командир 10-й стрелковой бригады
- Франц Ландграф, 16.06.1940 – полковник, командир 4-й танковой бригады
- Фердинанд Шааль, 13.07.1940 – генерал-лейтенант, командир 10-й танковой дивизии
- Бруно Герлох, 04.09.1940 – оберстлейтенант, командир 90-го артиллерийского полка
- Генрих Ханбауэр, 07.03.1941 – обер-лейтенант, командир 2-й роты 86-го стрелкового полка
- Бруно риттер фон Хауэншильд, 25.08.1941 – полковник, командир 4-й танковой бригады
- Рудольф Герхардт, 22.09.1941 – майор, командир 2-го батальона 7-го танкового полка
- Ганс Кюрстен, 11.10.1941 – лейтенант резерва, командир взвода 1-й роты 7-го танкового полка
- Фриц Ретцель, 11.10.1941 – капитан резерва, командир 7-й роты 86-го стрелкового полка
- Вольфганг Рилль, 13.10.1941 – обер-лейтенант, командир 5-й роты 7-го танкового полка
- Карл Маус, 26.11.1941 – оберстлейтенант, командир 69-го стрелкового полка
- Хельмут Худель, 27.05.1942 – капитан, командир 1-й роты 7-го танкового полка
- Ульрих Бюркер, 19.01.1943 – оберстлейтенант Генерального штаба, начальник оперативного отдела штаба 10-й танковой дивизии
- Генрих Древес, 24.04.1943 – майор резерва, командир 10-го мотоциклетного батальона
- Фридрих-Вильгельм Бушхаузен, 09.05.1943 – майор, командир 1-го батальона 69-го панцергренадерского полка
- Эрих Хаут, 10.05.1943 – капитан резерва, командир 1-го батальона 86-го панцергренадерского полка
Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (2)
- Вольфганг Фишер (№ 152), 09.12.1942 – генерал-лейтенант, командир 10-й танковой дивизии
- Хельмут Худель (№ 219), 02.04.1943 – капитан, командир 1-го батальона 7-го танкового полка
Напишите отзыв о статье "10-я танковая дивизия (Третий рейх)"
Примечания
- ↑ Гейнц Гудериан. [militera.lib.ru/memo/german/guderian/06.html Воспоминания солдата. Гл. 6]. Проверено 6 мая 2009. [www.webcitation.org/614v90Stp Архивировано из первоисточника 20 августа 2011].
Литература
- Rolf Stoves. Die gepanzerten und motorisierten deutschen Großverbände 1935—1945: Divisionen und selbstständige Brigaden. Dörfler, 2003. ISBN 978-3-89555-102-4
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 10-я танковая дивизия (Третий рейх)
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
