376-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
| 376-я пехотная дивизия | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Группа армий «Юг»: 6-я армия, 11-й армейский корпус |
| Тип |
пехота |
| Участие в | |
376-я пехотная дивизия (нем. 376. Infanterie-Division) — воинское подразделение вермахта, участвовавшее во Второй мировой войне.
Содержание
История
Дивизия образована 21 марта 1942 в Ангулеме (Франция). В июне 1942 года отправлена на Восточный фронт в составе группы армий «Юг», участвовала во второй битве за Харьков. В рамках операции «Блау» с августа 1942 года сражалась под Сталинградом в составе 6-й армии и 11-го армейского корпуса. По состоянию на 14 сентября 1942 насчитывала семь пехотных батальонов (из них только 6 в должной боевой готовности) и средне подготовленный сапёрный батальон.
К 1 ноября 1942 в дивизии было 158 офицеров, 1125 унтер-офицеров и 5007 солдат (итого 6206 человек). В октябре 1942 года дивизия недосчиталась 158 человек. 31 января 1943 дивизия сдалась советским войскам в плен (капитулировал и её командир Александр фон Даниэльс), выжившие солдаты вернулись на родину. В апреле 1943 года в Нидерландах дивизия была восстановлена на основе выживших опытных бойцов, в ноябре 1943 года направлена в 8-ю армию на Украину, а в феврале 1944 года вошла в 167-ю группу.
Летом 1944 года после массивного наступления советских войск дивизия отступила в Румынию, но в августе во время Яссо-Кишинёвской операции была полностью уничтожена и разгромлена. Немногие выжившие ушли потом служить в 15-ю и 76-ю пехотные дивизии.
Личный состав
| Время | Звание | Имя |
|---|---|---|
| 1 апреля 1942 — 1 апреля 1943 | Генерал-лейтенант | Александр Эдлер фон Даниэльс |
| 1 апреля — 11 декабря 1943 | Генерал-лейтенант | Арнольд Шелински |
| 11 декабря 1943 — август 1944 | Генерал-лейтенант | Отто Шварц |
| Время | Звание | Имя |
|---|---|---|
| 1 апреля — 21 августа 1942 | Майор | Хайнрих Буссманн |
| 21 августа 1942 — 5 марта 1944 | Подполковник | Хорст Вилуцки |
| 5 марта — 15 августа 1944 | Майор | Филипп Хайнц |
| 15 августа 1944 — день уничтожения дивизии | Майор | Ральф Бюхер |
Структура
| 1942 | Январь — июль 1944 | Август 1944 |
|---|---|---|
| 672-й гренадерский полк | ||
| 673-й гренадерский полк | ||
| 767-й гренадерский полк | -- | |
| – | 167-я дивизионная группа | 315-й гренадерский полк |
| – | 376-й батальон фузилёров | |
| – | 376-й батальон резерва | |
| 376-й артиллерийский полк | ||
| 376-й противотанковый отряд | ||
| 376-й сапёрный батальон | ||
| 376-й разведывательный отряд | ||
| 376-й отряд снабжения | ||
Напишите отзыв о статье "376-я пехотная дивизия (Третий рейх)"
Литература
- David M. Glantz: Armageddon in Stalingrad: September-November 1942 (The Stalingrad Trilogy, Volume 2). University of Kansas Press, Lawrence 2009.
- Georg Tessin: Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg 1939-1945, Band 10: Die Landstreitkräfte. Nr. 371-500. Osnabrück 1975. VI, 308 Seiten. ISBN 3-7648-1002-5.
Ссылки
- [www.diedeutschewehrmacht.de/376%20inf%20div.htm Информация на сайте Die Deutsche Wehrmacht] (нем.)
- [usacac.army.mil/CAC2/CGSC/CARL/nafziger/939GXIM.pdf Organizational History of 371st through 719th German Infantry, Security and Panzer Grenadier Divisions 1939-1945] (PDF; 394 kB), Nafziger Collection, Combined Armed Research Library.
|
Это заготовка статьи о вермахте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 376-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Он помолчал.– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
