Группа армий «Южная Украина»

Группа армий «Южная Украина»
Годы существования	31 марта — 23 сентября 1944
Страна	Германия
Войны	Вторая мировая война
Участие в	Крымская операция Ясско-Кишинёвская операция Румынская операция
Командиры
Известные командиры	Фердинанд Шёрнер Ханс Фриснер

Группа армий «Южная Украина» (нем. Heeresgruppe Südukraine) — оперативно-стратегическое объединение в вооружённых силах Германии во время Второй мировой войны. Группа армий действовала в 1944 году на Южной Украине, в Молдавии и Румынии. В состав группы армий входили также румынские, венгерские и словацкие войска.

Боевые действия

Группа армий «Южная Украина» была образована 31 марта 1944 года из войск Групп армий «Юг» и «A». В неё вошли армейская группа «Вехлер» (8-я немецкая армия, 4-я румынская армия и 17-й немецкий отдельный армейский корпус), расположенная в Северной Молдавии, армейская группа «Думитреску» (6-я немецкая армия и 3-я румынская армия), расположенная в Бессарабии и 17-я немецкая армия, находившаяся в Крыму. В задачу группы армий входила оборона балканского направления от советских войск и препятствие их выходу в Румынию. 17-й армии предстояло обороняться в Крыму.

8 апреля 1944 года войска советского 4-го Украинского фронта перешли в наступление в Крыму. После месячных ожесточённых боёв к 12 мая Крым был окончательно освобожден советскими войсками. 17-я армия была разгромлена, её остатки реорганизованы и 25 июля армия была передана Группе армий «Северная Украина».

20 августа советские войска 2-го и 3-го Украинских фронтов перешли в наступление в Молдавии. Группа армий «Южная Украина» не смогла сдержать стремительное наступление советских войск и к 24 августа значительная часть её сил оказалась в окружении. Остальные войска группы армий отошли в Румынию, однако им не удалось создать там мощного фронта обороны. 23 августа в Румынии произошёл государственный переворот, в результате чего румынские части сложили оружие.

5 сентября остатки немецких войск вместе с венгерскими войсками попытались перейти в контрнаступление в Северной Трансильвании, однако были разгромлены. 23 сентября группа армий была расформирована, её войска переданы вновь созданной Группе армий «Юг».

Командующие группой армий

• Фердинанд Шёрнер (31 марта — 25 июля 1944)
• Ганс Фриснер (25 июля — 23 сентября 1944)

Состав группы армий

• 6-я армия (31 марта — 23 сентября 1944)
• 8-я армия (31 марта — 23 сентября 1944)
• 17-я армия (31 марта — 25 июля 1944)
• 3-я армия (Румыния) (31 марта — 24 августа 1944)
• 4-я армия (Румыния) (31 марта — 24 августа 1944)
• 2-я армия (Венгрия) (5 сентября — 23 сентября 1944)
• 3-я армия (Венгрия) (5 сентября — 23 сентября 1944)
• 17-й отдельный армейский корпус (31 марта — 23 сентября 1944)

Состав группы армий «Южная Украина» (на 13 октября 1944 г.)

• 3-я венгерская армия
  • 57-й немецкий танковый корпус
    • 1-я венгерская кавалерийская дивизия
    • 20-я венгерская пехотная дивизия
    • 4-я немецкая полицейская дивизия СС
  • 8-й венгерский армейский корпус
    • 1-я венгерская танковая дивизия
    • 23-я венгерская пехотная дивизия
    • 8-я венгерская резервная дивизия
• 6-я немецкая армия
  • 3-й немецкий танковый корпус
    • 13-я немецкая танковая дивизия
    • 1-я немецкая танковая дивизия
    • 23-я немецкая танковая дивизия
    • боевая группа 22-й немецкой кавалерийской дивизии СС

• Армейская группа Велера
• 2-я венгерская армия
• 8-я немецкая армия

Операции и сражения в которых участвовала группа армий

• Крымская операция
• Ясско-Кишинёвская операция
• Румынская операция

См. также

• Список командующих германскими группами армий в ходе Второй мировой войны

Ссылки

• [pretich.narod.ru/History/history-war/z-ukraina.html Документы, приказы, состав, именные списки, подразделения группы армий «Южная Украина»]

Отрывок, характеризующий Группа армий «Южная Украина»

– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.