12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд»

12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд»
12.SS-Panzer-Division „Hitlerjugend“
Символика дивизии
Годы существования	22 октября 1943 - май 1945
Страна	Третий рейх
Тип	танковая дивизия, спецназ
Девиз	«Моя честь называется „верность“» (нем. «Meine Ehre heisst Treue»)

12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» (нем. 12. SS-Panzer-Division „Hitlerjugend“) была танковой дивизией Ваффен-СС, использовавшейся на Западном и Восточном фронтах. Большинство в дивизии составляли члены молодежной организации гитлерюгенд 1926 года рождения .

История

Формирование и обучение

В январе 1943 года группенфюрер СС Готтлоб Бергер предложил рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру создать дивизию СС из членов гитлерюгенда. 10 февраля 1943 года был издан указ, согласно которому было разрешено формирование дивизии СС «Гитлерюгенд» из призывников 1926 года рождения (возраст — 17 лет, ранее для добровольцев, поступавших в СС существовал возрастной ценз в 23 года). Командиром дивизии был назначен оберфюрер СС Фриц Витт из «Лейбштандарте-СС Адольф Гитлер», которая также предоставила и другие кадры для вновь формирующихся частей. Путём конкурса был установлен отличительный знак дивизии, на котором руна Совило (символ организации «Гитлерюгенд») перекрещивалась с отмычкой (знаком дивизии СС «Лейбштандарте-СС Адольф Гитлер», который возник от фамилии её первого командира Йозефа Дитриха (нем. Dietrich — отмычка)).

До 1 сентября 1943 года были призваны более 16 тысяч членов гитлерюгенда, которые прошли шестимесячное обучение. Кроме того, в дивизию было переведено более 1 тыс. ветеранов войск СС, а также опытные офицеры из вермахта. Общая численность личного состава превысила 20 тыс. человек при 150 танках. Во время обучения в Беверлоо (Бельгия) было решено реорганизовать первоначально моторизованную дивизию в танковую и изменить её название на танковая дивизия СС «Гитлерюгенд». При перенумерации частей Ваффен-СС 22 октября 1943 дивизия получила номер 12, а её гренадерские полки — номера 25 и 26.

С июня 1944 года дивизия находилась на Западном фронте в Нормандии.

Использование в Нормандии

6 июня 1944 года операцией «Оверлорд» союзники начали вторжение в Нормандию. 12-я дивизия СС «Гитлерюгенд» вместе с 21-й танковой дивизией были ближайшими к месту высадки танковыми частями. Однако вследствие налётов авиации они достигли места боя только около 22 часов вблизи Эвреси. 7 июня 25-му танково-гренадерскому полку СС под командованием штандартенфюрера СС Курта Мейера совместно с 12-м танковым полком СС удалось отразить атаку канадцев, причём было уничтожено 28 танков, а пехотный полк «Горцы Новой Шотландии» (англ. Nova Scotia Highlanders) понёс тяжёлые потери. При этом потери дивизии составили шесть человек. В ходе этой операции солдатами дивизии в Abbaye d'Ardenne было убито 20 канадских военнопленных.

8 июня 26-й танково-гренадерский полк СС под командованием оберштурмбаннфюрера СС Вильгельма Монке достиг позиции западнее полка Мейера. Полк нанёс удар в направлении Сен-Манвьё-Норре и захватил стретегически важную деревню.

14 июня королевский флот обстрелял позиции в Venoix, при этом погиб Витт. Его место занял Курт Мейер, ставший самым молодым командиром дивизии Второй мировой войны (33 года). Мейер был позже обвинён в совершении военных преступлений, так как требовал от своих частей не брать пленных.

Дивизия получила приказ захватить Кан в течение следующих четырёх недель, хотя противник значительно превосходил её количественно, а поддержка с воздуха отсутствовала.

В первые недели июля дивизия понесла тяжёлые потери. Поэтому Мейер проигнорировал приказ держать северную границу Кана и отступил с остатками своих войск к югу. К этому времени дивизия потеряла убитыми 4 тысячи человек, 8 тысяч ранеными и большое количество пропавшими без вести.

Отход

К 17 августа главные силы дивизии попали в Фалезский котёл, где действовали севернее города Фалез. 29 августа остаткам дивизии удалось вырваться из окружения, при этом потеряв с 6 июня около 9 тысяч человек, почти все танки и большую часть тяжелого оружия и снаряжения. До сентября личный состав уменьшился ещё на 2 тысячи человек и составлял около 3 тысяч человек. Сам Мейер был взят в плен 6 сентября бельгийскими партизанами, вследствие чего командование принял оберштурмбаннфюрер СС Хуберт Мейер. Продолжая отступление, дивизия прошла через Виелсальм и Мальмеди. Достигнув «Линии Зигфрида», дивизия приняла участие в обороне канала и района Эйфель.

В ноябре дивизия была переведена в Ниенбург, где она, ввиду фактического уничтожения, была сформирована заново. Мейер был заменён оберштурмбаннфюрером СС Хуго Краасом. Дивизия была придана 6-й танковой армии СС под командованием оберстгруппенфюрера СС Зеппа Дитриха для участия в Операции «Вахта на Рейне».

Операция, начавшаяся 16 декабря 1944 года, несмотря на все усилия, не достигла поставленной задачи — прорвать оборону противника. Причиной явилось сильное сопротивление противостоящих американских войск. Вслед за этим дивизия была отведена, чтобы принять участие в осаде Бастони. До 18 января 1945 года дивизия была, как и другие немецкие части, оттеснена на исходные позиции.

Венгрия и Австрия

20 января 1945 года 6-я танковая армия СС получила приказ о передислокации в восточную Венгрию, чтобы принять участие в боях за Будапешт, где в окружение попали 45 тысяч человек 9-го горного корпуса СС. Переброска частей началась 2 февраля, а уже 4 февраля первые подразделения прибыли в район южнее Кольты. 5 февраля дивизия перешла в наступление у города Гран на Дунае. К концу месяца плацдарм у Грана был ликвидирован. Затем танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» участвовала в боях за Парижский канал, Барт и при Бени.

В дальнейшем дивизия приняла участие в наступлении на озере Балатон, в ходе которой Германия планировала вернуть себе нефтяные месторождения. Части дивизии действовали недалеко от восточной части озера Балатон. Гитлер старался держать эту операцию в тайне и приказал не проводить разведку поля битвы до начала наступления. После начального успеха операция была прервана советским контрнаступлением.

После 15 марта дивизия «Гитлерюгенд» начала отступление по маршруту Веспрем-Папа-Раба. Перейдя Рабу и Шопрон, остатки дивизии ускоренным маршем двинулись навстречу наступающим американским войскам вглубь Австрии. Пройдя Эннс, остатки дивизии сдались войскам 65-й пехотной дивизии 7-й американской армии 8 мая 1945 года. Из 21 300 человек личного состава, имевшихся в дивизии на декабрь 1943 года, в живых остались 455 солдат и офицеров. У дивизии сохранился один танк.

Памятник Ваффен-СС в Мариенфельс

В 1971 году в Мариенфельс был установлен памятник 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарте-СС Адольф Гитлер» и 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд», который был уничтожен неизвестными в 2004 году. С 2003 года это место стало местом проведения правоэкстремистских шествий и митингов. В начале 2006 года памятник вновь попал на первые страницы газет, когда стало известно о его запланированном восстановлении на частном участке земли неонациста Торстена Хейзе в Фреттенроде.

Организация

(1944)

• 25-й гренадерский полк СС
• 26-й гренадерский полк СС
• 12-й танковый полк СС (FeldPost Nr. 59043)
• 12-й артиллерийский полк СС
• 12-й стрелково-мотоциклетный полк СС
  • 12-й батальон зенитной артиллерии СС
  • 12-й батальон реактивных миномётов СС
  • 12-й разведывательный батальон СС
  • 12-й противотанковый батальон СС
  • 12-й сапёрный батальон СС
  • 12-й батальон связи СС 12
  • 12-й ремонтный батальон СС
  • 12-й батальон снабжения СС
  • 12-й санитарный батальон СС

Командиры

• 24 июня 1943 — 14 июня 1944 бригадефюрер СС Фриц Витт
• 14 июня — 6 сентября 1944 бригадефюрер СС Курт Мейер
• 6 сентября — 24 октября 1944 оберштурмбаннфюрер СС Хуберт Мейер
• 24 октября — 13 ноября 1944 бригадефюрер СС Фриц Кремер
• 13 ноября 1944 — 8 мая 1945 бригадефюрер СС Хуго Краас

Ссылки

• [mars.acnet.wnec.edu/~grempel/courses/hitler/lectures/hitlerjugend_division.html Hitler’s Baby Division] (english)
• [www.axishistory.com/index.php?id=1963 Axis History Factbook: 12. SS-Panzer-Division Hitlerjugend]
• [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/PanzerdivisionenSS/Gliederung.htm 12. SS-Panzer-Division Hitlerjugend]

Награждённые Рыцарским крестом Железного креста

Рыцарский Крест Железного креста (15)

• Вильгельм Монке – 11 июля 1944 – оберштурмбаннфюрер СС, командир 26-го панцергренадерского полка СС
• Карл-Хайнц Принц – 11 июля 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 2-го батальона 12-го танкового полка СС
• Эрих Олбётер – 28 июля 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 3-го батальона 26-го панцергренадерского полка СС
• Эмиль Дюрр – 23 августа 1944 – унтершарфюрер СС, командир орудия в 4-й роте 26-го панцергренадерского полка СС
• Ганс Зигель – 23 августа 1944 – гауптштурмфюрер СС, командир 8-й роты 12-го танкового полка СС
• Ганс Вальдмюллер – 27 августа 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 1-го батальона 25-го панцергренадерского полка СС
• Рудольф Рой – 16 октября 1944 – обершарфюрер СС, командир взвода 1-й роты 12-го противотанкового батальона СС
• Георг Хурдельбринк – 16 октября 1944 – оберштурмфюрер СС, командир 1-й роты 12-го противотанкового батальона СС
• Арнольд Юргенсен – 16 октября 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 1-го батальона 12-го танкового полка СС
• Бернхард Краузе – 18 ноября 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 1-го батальона 26-го панцергренадерского полка СС
• Рихард Рудольф – 18 ноября 1944 – обершарфюрер СС, командир взвода 12-го танкового полка СС
• Фриц Экштайн – 18 ноября 1944 – роттенфюрер СС, наводчик в 1-й роте 12-го противотанкового батальона СС
• Зигфрид Мюллер – 19 декабря 1944 – штурмбаннфюрер СС, командир 25-го панцергренадерского полка СС
• Вернер Дамш – 17 апреля 1945 – гауптштурмфюрер СС, командир 1-го батальона 25-го панцергренадерского полка СС
• Оскар Дрекслер – 6 мая 1945 – оберштурмбаннфюрер СС, командир 12-го танкового артиллерийского полка СС

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (2)

• Макс Вюнше (№ 548) — 11 августа 1944 — оберштурмбаннфюрер СС, командир 12-го танкового полка СС
• Герхард Бремер (№ 668) — 26 ноября 1944 — штурмбаннфюрер СС, командир 12-го танкового разведывательного батальона СС

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями и Мечами (1)

• Курт Мейер (№ 91) — 27 августа 1944 — штандартенфюрер СС, командир 12-й танковой дивизии СС

См. также

• Список дивизий Третьего рейха
• Ваффен-СС

Литература

• Пономаренко Р.О. 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд». — Москва: Вече, 2010. — 384 с. — (Враги и союзники). — 3 000 экз. — ISBN 978-5-9533-4617-7.

Отрывок, характеризующий 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд»

С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.