69-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
(перенаправлено с «69-я пехотная дивизия (Германия)»)
| 69-я пехотная дивизия | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в |
6-й армейский корпус |
| Тип |
пехота |
| Численность |
15 тысяч человек |
| Дислокация | |
| Девиз |
Корабль викингов |
| Участие в | |
69-я пехотная дивизия (нем. 69. Infanterie-Division) — военное подразделение вермахта.
Содержание
История
Сформирована 26 августа 1939 как дивизия второй волны призыва на базе 16-й артбатареи. В первые дни проводила учения в провинции Эйфель (северо-западная Германия). В апреле 1940 года приняла участие во вторжении в Норвегию: часть дивизии высадилась на Эгерсунде и захватила все центры связи, прервав сообщение Норвегии с Европой. Девятьсот солдат из дивизии были размещены в Бергене, восстанавливая защитные сооружения, а пять тысяч человек высадились в Соле на 250 транспортных самолётах после захвата аэродрома Солы парашютистами. Затем дивизия взяла Ставангер и осталась в городе до ноября 1942 года.
В декабре 1942 года дивизия почти полностью (кроме 193-го гренадерского полка, который был заменён в составе дивизии и остался в Норвегии) была переброшена на Восточный фронт, чтобы помочь группе армий «Север» взять Ленинград, однако к февралю 1944 года их отбросили к Пскову. В июле дивизию перевели в группу армий «Центр», однако она не была способна остановить советские войска и вынуждена была отступить в Прибалтику. В Восточной Пруссии дивизия обороняла города Мемель и Кёнигсберг. Многочисленные артобстрелы и бомбардировки с воздуха привели к огромным потерям в составе дивизии, и она капитулировала 9 апреля 1945 перед частями Красной Армии.
Районы боевых действий
- Германия (сентябрь 1939 — апрель 1940);
- Норвегия (апрель 1940 — апрель 1943);
- Восточный фронт (север) (апрель 1943 — сентябрь 1944);
- Восточный фронт (центр) (сентябрь 1944 — январь 1945);
- Германия, Восточная Пруссия (январь — апрель 1945).
Командование
Командиры
- генерал артиллерии Герман Титтель (нем. Hermann Tittel, 26 августа 1939 — 28 сентября 1941);
- генерал-лейтенант Бруно Ортнер (нем. Bruno Ortner, 29 сентября 1941 — 1 февраля 1944);
- генерал-лейтенант Зигфрид Рейн (нем. Siegfried Rein, 1 февраля 1944 — 20 января 1945, погиб в бою);
- полковник Рудольф Гримм (нем. Rudolf Grimme, 20 января — 9 февраля 1945);
- генерал-майор Каспар Фолькер (нем. Kaspar Völker, 9 февраля — 9 апреля 1945).
Награждённые
- Награждённые Сертификатом почёта Главнокомандующего Сухопутных войск Вермахта для военных формирований Вермахта
- 14 октября 1943 — 2/159-го гренадерского полка за 2 сбитых самолёта противника 10 февраля 1943 (№ 385);
- Награждённые из дивизии[1]
|
Кавалеры Золотого Немецкого Креста | 30 |
| Кавалеры Рыцарского креста Железного креста[2] | 11 | |
|
Кавалеры Почётного знака отличия Сухопутных войск «Почётная пряжка на орденскую ленту для Сухопутных войск[3]» |
9 |
- Награждённые Сертификатом почёта Главнокомандующего Сухопутных войск (2)
См. также
- Новгородско-Лукская операция
- Голубая дивизия
- 18-я армия (Германия)
- Операция «Полярная Звезда»
- Моонзундская операция (1944)
Напишите отзыв о статье "69-я пехотная дивизия (Третий рейх)"
Ссылки
- [www.axishistory.com/index.php?id=1466 69. Infanterie-Division]. на axishistory.com. [www.webcitation.org/67ji2wiDh Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (англ.)
- [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Infanteriedivisionen/69ID.htm 69. Infanterie-Division]. на lexikon-der-wehrmacht.de. [www.webcitation.org/67ji3eDKn Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (нем.)
- [www.feldgrau.com/InfDiv.php?ID=59 69.Infanterie-Division]. на feldgrau.com. [www.webcitation.org/67ji4A4Cp Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (англ.)
- [www.okh.it/units/4division/Inf/0069ID.htm 69. Infanterie-Division]. на okh.it. [www.webcitation.org/67ji4bP3t Архивировано из первоисточника 18 мая 2012]. (итал.)
- [www.krigsbilder.net/coppermine/index.php?cat=12 69. Infanteridivisjon]
Литература
- Georg Tessin: Verbände und Truppen der Deutschen Wehrmacht und Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg 1939—1945. Band 7. Die Landstreitkräfte 131 — 200. 2. Auflage. Biblio-Verlag, Bissendorf 1979, ISBN 3-7648-1173-0.
- Mitcham, Samuel W. Jr. Crumbling Empire: The German Defeat in the East, 1944. Westport: Praeger, 2001. pp: 32, 58, 118, 124 ISBN 0-275-96856-1
- Duffy, Christopher. Red Storm on the Reich: The Soviet March on Germany, 1945. New York: Atheneum, 1991. pp: 216 ISBN 0-689-12092-3
Примечания
Отрывок, характеризующий 69-я пехотная дивизия (Третий рейх)
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
