Список депутатов Верховного Совета СССР 11-го созыва
Поделись знанием:
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
(перенаправлено с «Список депутатов Верховного Совета СССР 11 созыва»)
Верховный совет СССР 11 созыва был избран 4 марта 1984 года, заседал с 1984 по 1989 год;
А
- Аау, Хейнар Хеймарович
- Абасов Курбан Абас Кули оглы
- Абасова, Лятифа Билал кызы
- Абашидзе Григорий Григорьевич
- Абдиева, Катира Джакшылыковна
- Абдраев Карике Абдраевич
- Абдукадыров, Абдуганы Каратаевич
- Абдулкеримова, Углангерек Махмудовна
- Абдуллаева, Егане Гюлалы кызы
- Абдуллаева, Тамам Исмаил кызы
- Абдулмаджидова, Булул Меджидовна
- Абдурашитов Шамиль Рахимович
- Абдуррахманова, Метанет Ахмед кызы
- Абрамова, Людмила Ивановна
- Абросимова, Светлана Ивановна
- Авакян Гаяне Аветиковна
- Авраменко Степан Степанович
- Авророва, Елена Дмитриевна
- Агаджанова, Курбанджемал Хайдаровна
- Агапова, Людмила Юрьевна
- Ададурова, Лидия Семёновна
- Адам-Юсупов Тюлеген Дюсембаевич
- Адлейба Борис Викторович
- Азимов, Карим Мадаминович
- Азимов Сарвар Алимджанович
- Азорабекова, Гуландом Бачабековна
- Айба, Хакибей Кажевич
- Айбазова, Мариям Шамгеевна
- Айвазян, Людмила Александровна
- Айтматов, Чингиз Торекулович
- Акбаралиева, Кундус Хаитбаевна
- Акгаев Ата
- Акеев, Анатолий Айевич
- Акматов Таштанбек
- Аксамитаускене, Валерия Мечислововна
- Аксёнов Николай Фёдорович
- Алдакаев, Сабирьян Габдрауфович
- Александров Анатолий Александрович
- Александров Анатолий Петрович
- Александров-Агентов Андрей Михайлович
- Алиев, Али Наги оглы
- Алиев, Гейдар Алиевич
- Алиев, Иса Муса оглы
- Алиев, Шанлик Муслим оглы
- Алиева, Зибар Сулейман кызы
- Алиева, Миная Мирзабала кызы
- Алиева, Хавва Халил кызы
- Алимов Анатолий Андреевич
- Алимов, Николай Николаевич
- Аллаберенова, Огульгельды
- Аллахвердиева, Миная Курбан кызы
- Алтунин Александр Терентьевич
- Алхимов Владимир Сергеевич
- Аманбаев Толобек
- Аманжолов, Алпамыс Булекбаевич
- Амбарцумян Виктор Амазаспович
- Амбарцумян Сергей Александрович
- Ампилова, Татьяна Ивановна
- Амринов Баяш Каутанович
- Андреев Геннадий Николаевич
- Анищенко, Тамара Павловна
- Аннаоразов Пода
- Аннушкина, Раиса Андреевна
- Антонов Алексей Константинович
- Антонов Николай Афанасьевич
- Антонов Олег Константинович
- Антонова, Ольга Эрнестовна
- Ануфриева, Светлана Валентиновна
- Анчукова, Татьяна Петровна
- Арабидзе, Вахтанг Иванович
- Аразова, Эджекгуль
- Аракчаа, Анфиса Тулушевна
- Арбатов Георгий Аркадьевич
- Арбузов Борис Александрович
- Ареян, Тамарик Цолаковна
- Арзиева, Зульфияхон Мукимовна
- Арсентьев Василий Афанасьевич
- Арсланбекова, Нуршереп Нажмутдиновна
- Артамонова Дина Сергеевна
- Арутюнян, Донара Асканазовна
- Арутюнян Мартин Карапетович
- Арутюнян Элмир Татулович
- Архипов Владимир Михайлович
- Архипов Иван Васильевич
- Аршба, Руслан Ардезанович
- Асимов Мухамед Сайфитдинович
- Аскаров Асанбай Аскарулы
- Асланикашвили, Мамука Александрович
- Атабалова, Огулгерек
- Атаев Байры
- Атяшкина, Татьяна Фёдоровна
- Ауельбеков Еркин Нуржанович
- Аухадиев Кенес Мустаханович
- Аушев, Пётр Георгиевич
- Аушкап, Эрик Янович
- Афанасьев Виктор Григорьевич
- Афанасьев Сергей Александрович
- Ахмедов Карим Садыкович
- Ахмедова, Ирина Холматовна
- Ахмедова, Кенжа
- Ахмерова, Светлана Гарифовна
- Ахромеев Сергей Фёдорович
- Ашимов, Байкен Ашимович
- Аширбердиева, Говхер
- Ашуралиев, Рашид
- Аюрзанаева Нина Адушиевна
Б
- Бабаев Агаджав Гельдиевич
- Багина, Наталья Иосифовна
- Багирли, Рамиз Абузер оглы
- Багиров, Ильдырим Азиз оглы
- Багиров Кямран Мамед оглы
- Багиров, Октай Алисатарович
- Багуева, Зайдат Сажаевна
- Байбаков Николай Константинович
- Байронова, Валентина Владимировна
- Байсуркаев, Яхита Габаевна
- Бакин, Борис Владимирович
- Бакланов Олег Дмитриевич
- Балакина, Евгения Викторовна
- Баландин Анатолий Никифорович
- Баландин Юрий Николаевич
- Балаян, Вазген Жораевич
- Балгабаева, Айнаш Рахимовна
- Балтайс, Мария Акиндиновна
- Балуев Вениамин Георгиевич
- Бальмонт Борис Владимирович
- Бальтмишкене, Ядвига Юозовна
- Бамайстрюк, Мария Гавриловна
- Бандровский Генрих Иосифович
- Баранов, Владимир Петрович
- Баркаускас Антанас Стасевич
- Бартошевич Геннадий Георгиевич
- Барушева Любовь Васильевна
- Басов Николай Геннадиевич
- Баталин Юрий Петрович
- Бауманис, Айварс Александрович
- Баханцова, Валентина Аркадьевна
- Бахирев Вячеслав Васильевич
- Бахуцева, Светлана Бухаридовна
- Башанкаева, Валентина Александровна
- Башилов Сергей Васильевич
- Башминов, Николай Владимирович
- Бганба, Нази Ночиевна
- Бебко Раиса Павловна
- Бедарева Галина Гавриловна
- Бежанишвили, Джемал Отарович
- Безбородов, Валерий Михайлович
- Безуглов, Анатолий Иванович
- Бейбутов Рашид Маджид оглы
- Бейшекеева, Кульмира Мусаевна
- Белалов, Имир Марупович
- Белецкий, Михаил Людвигович
- Беликов Валерий Александрович
- Белов, Юрий Павлович
- Белоусов Игорь Сергеевич
- Бельская, Надежда Владимировна
- Белюнайте, Геновайте Казенна
- Беляк, Константин Никитович
- Беляков Анатолий Михайлович
- Беляков Ростислав Аполлосович
- Бердзенишвили Мераб Исидорович
- Бердников, Павел Григорьевич
- Березин Анатолий Иванович
- Березовский, Пётр Степанович
- Берзиньш, Вилнис Арнольдович
- Беспалов Иван Петрович
- Бессараб, Анатолий Николаевич
- Бестаев, Илья Антонович
- Бетехтин Анатолий Владимирович
- Беэкман Владимир Эугенович
- Бидарова, Залина Георгиевна
- Биешу, Мария Лукьяновна
- Биктемиров Шаукат Хасанович
- Билык, Леонид Николаевич
- Битуев, Николай Магометович
- Блбулян, Маня Камисовна
- Блинова, Елена Викторовна
- Блохин Николай Николаевич
- Блохина Ирина Николаевна
- Бобкова Раиса Алексеевна
- Бобовиков Ратмир Степанович
- Бобриков, Максим Павлович
- Богданович, Михаил Константинович
- Боголюбов Клавдий Михайлович
- Боголюбов Николай Николаевич
- Богомяков Геннадий Павлович
- Богус, Мира Шамилевна
- Бодюл Иван Иванович
- Боева, Нина Митрофановна
- Бозаганов, Ораз
- Бозорова, Жамила Азимовна
- Бойболаева, Караматхон
- Бойко, Алексей Сергеевич
- Бойко, Андрей Васильевич
- Бойко Виктор Григорьевич
- Бойко, Галина Сафроновна
- Бокарева, Татьяна Николаевна
- Бокина, Нина Фёдоровна
- Боков, Владислав Васильевич
- Болтунов, Михаил Иванович
- Большаков Анатолий Иванович
- Бондарев Юрий Васильевич
- Бондаренко Иван Афанасьевич
- Бондаренко Любовь Александровна
- Борисевич, Николай Александрович
- Борисов Григорий Григорьевич
- Борисов, Пётр Михайлович
- Бородин Леонид Александрович
- Бохова, Людмила Петровна
- Боцу Павел Петрович
- Брагин, Владимир Васильевич
- Братищенко, Ольга Григорьевна
- Братченко Борис Фёдорович
- Брехов Константин Иванович
- Бровиков Владимир Игнатьевич
- Брызгалова, Антонина Андреевна
- Брязгунов Юрий Иванович
- Бугаев Борис Павлович
- Бугаков Юрий Фёдорович
- Буданцев, Николай Иванович
- Будзило, Орислава Лукинична
- Будков, Александр Михайлович
- Бузоев Дзембат Тохович
- Буймов, Анатолий Егорович
- Букис, Зента Артуровна
- Булат, Илья Михайлович
- Буранова, Тулган Хужамовна
- Буренков Сергей Петрович
- Бурлака, Николай Яковлевич
- Бурнашова, Галина Николаевна
- Бурцева, Татьяна Дмитриевна
- Бусыгин Михаил Иванович
- Буюклян, Алварт Ишхановна
- Быкова, Александра Тихоновна
В
- Вагрис Янис Янович
- Вайно, Карл Генрихович
- Валеева, Зинфира Фатиховна
- Вардосанидзе, Леван Григорьевич
- Варначёв Евгений Андреевич
- Васенина, Пелагея Ивановна
- Васильев, Виталий Александрович
- Васильев Николай Фёдорович
- Ватан, Тамара Леоновна
- Ватченко, Алексей Федосеевич
- Ващенко Григорий Иванович
- Ведерников Геннадий Георгиевич
- Ведерников, Николай Иванович
- Велидова, Галина Николаевна
- Велихов, Евгений Павлович
- Величко Владимир Макарович
- Вельди, Хейно Тынисович
- Веневцев, Виталий Максимович
- Вербшина Людмила Ивановна
- Верёвочкин Евгений Иванович
- Верещагина, Ирина Михайловна
- Верко, Наталья Лукьяновна
- Вест, Эбе Лембитовна
- Винокуров, Пётр Николаевич
- Висоцкис, Эугениюс Казиович
- Виташкевич, Николай Александрович
- Влас, Иван Георгиевич
- Власов, Александр Владимирович
- Войстроченко Анатолий Фомич
- Волков Владимир Егорович
- Волков Гавриил Моисеевич
- Володарский Лев Мордкович
- Вольмер Юрий Михайлович
- Воронин Лев Алексеевич
- Воротников Виталий Иванович
- Восс Август Эдуардович
- Врабий, Василиса Романовна
- Всеволожский Михаил Николаевич
Г
- Габуния, Гурам Димитриевич
- Гаврилова Римма Александровна
- Гадоева, Шарофат Болтаевна
- Галаварян, Этера Санатруковна
- Галиев Мунавир Мухаметаминович
- Галимуллин Харис Галимуллович
- Галкин Дмитрий Прохорович
- Галухин Яков Иванович
- Гамзатов Расул Гамзатович
- Гамкрелидзе, Тамаз Валерианович
- Ганджабаева Садат Джумамурадовна
- Гапуров Мухамедназар Гапурович
- Гарбузов Василий Фёдорович
- Гарян, Аревик Артемовна
- Гасанов, Сайд Юсупович
- Гасанова, Гёвхар Техран кызы
- Гасанова, Ханымджан Аят кызы
- Гасанова Шамама Махмудали кызы
- Гасымов, Фамил Ислам оглы
- Гашков Иван Андреевич
- Гаюров, Атто
- Гелдиашвили, Нели Георгиевна
- Геллер Рахиль Гедальевна
- Геллерт Наталья Владимировна
- Герасимов Иван Александрович
- Гилашвили Павел Георгиевич
- Гиль Павел Евстафьевич
- Гиренко, Андрей Николаевич
- Гиталов Александр Васильевич
- Гладкий Иван Иванович
- Гладких, Надежда Григорьевна
- Глебов Игорь Алексеевич
- Глигор, Степан Саввич
- Глинкин, Анатолий Ильич
- Глоба, Василий Андрианович
- Глушко Валентин Петрович
- Глушков Николай Тимофеевич
- Гнатюк, Виктория Вячеславовна
- Говоров Владимир Леонидович
- Говорухина, Евгения Александровна
- Гогоберидзе, Наргизи Мемедовна
- Голдин Николай Васильевич
- Головин Владимир Александрович
- Гончар, Александр Терентьевич
- Гончаренко Борис Трофимович
- Гончаров, Юрий Иванович
- Горбаев, Виктор Николаевич
- Горбачёв, Михаил Сергеевич
- Горбунов, Борис Дмитриевич
- Горчаков Пётр Андреевич
- Горшков Леонид Александрович
- Горшков Сергей Георгиевич
- Горюнов, Павел Панфилович
- Гостев Борис Иванович
- Грамов Марат Владимирович
- Гребенюк Василий Андреевич
- Гребнев Владимир Фёдорович
- Грибанова, Людмила Леонидовна
- Грибков Анатолий Иванович
- Гривко, Екатерина Дмитриевна
- Гринёва, Галина Михайловна
- Гринцов Иван Григорьевич
- Гринько Николай Константинович
- Гришин Виктор Васильевич
- Гришкявичюс Пятрас Пятрович
- Громова, Валентина Васильевна
- Громова Мария Сергеевна
- Громыко, Андрей Андреевич
- Гроссу Семён Кузьмич
- Грушко, Леонид Алексеевич
- Губанов, Владимир Михайлович
- Губань, Мария Григорьевна
- Гудков Александр Фёдорович
- Гуженко, Тимофей Борисович
- Гуменюк, Людмила Евгеньевна
- Гуминская, София Васильевна
- Гурбанова, Наила Гурбан кызы
- Гурьев, Вячеслав Иоилович
- Гусев Владимир Викторович
- Гусев, Владимир Кузьмич
- Гусейнов, Адиль Нури оглы
- Гусельников Леонид Фёдорович
- Густов Иван Степанович
Д
- Давидовская, Валентина Александровна
- Давитадзе, Марине Шалвовна
- Давтян, Павлуша Мурадович
- Давыдов Николай Григорьевич
- Дадабаев, Абдурахман
- Даниленко Виктор Дмитриевич
- Данилко, Иван Павлович
- Данилова, Галина Николаевна
- Данильченко, Леонид Михайлович
- Дарсалия, Афрасион Лауевич
- Дастанова, Малика Ахмадалиевна
- Дашиев Дугаржап Цыренович
- Дашко Николай Григорьевич
- Дегтярь, Надежда Павловна
- Дементьева Раиса Фёдоровна
- Демиденко Василий Петрович
- Демирчян Карен Серопович
- Демиховская, Светлана Фёдоровна
- Демичев Пётр Нилович
- Демченко, Иван Александрович
- Денисова, Анна Алексеевна
- Деревянко, Раиса Викторовна
- Дереева, Валентина Владимировна
- Джаббаров Исмаил
- Джумаева, Озодамо
- Дикусаров Владимир Григорьевич
- Динков Василий Александрович
- Диханбаева, Гульнара Оразбековна
- Дмитриев Валентин Иванович
- Дмитриев Игорь Фёдорович
- Добрик, Виктор Фёдорович
- Добриянский, Николай Степанович
- Добрынин, Геннадий Николаевич
- Додонов Николай Юрьевич
- Докшас, Зигмантас Станисловович
- Долгих Владимир Иванович
- Дондокова, Дулма Жимбуевна
- Доненбаева Камшат Байгазиновна
- Дорохов Илья Диомидович
- Дробышев, Иван Васильевич
- Дрыгин, Анатолий Семёнович
- Дубко Александр Иосифович
- Дудинский Николай Владимирович
- Дуйшеев Арстанбек Дуйшеевич
- Думачёв Анатолий Пантелеевич
- Думбадзе Нодар Владимирович
- Дунаева, Людмила Васильевна
- Дыбенко Николай Кириллович
- Дымшиц Вениамин Эммануилович
- Дьяконов Владислав Дмитриевич
- Дюгай, Владимир Константинович
- Дягель, Вера Андреевна
Е
- Евдокимова, Ванда Ивановна
- Егиазарян, Хазал Мануковна
- Егоров Анатолий Григорьевич
- Егоров, Георгий Михайлович
- Ежевский, Александр Александрович
- Елагин, Александр Сидорович
- Елаев, Сергей Николаевич
- Елисеев Евгений Александрович
- Елисеева, Романа Александровна
- Елькина, Мария Сидоровна
- Ельцин Борис Николаевич
- Ельченко Юрий Никифорович
- Елютин Вячеслав Петрович
- Емельянова, Алевтина Васильевна
- Емохонов Николай Павлович
- Епишев Алексей Алексеевич
- Еремей Григорий Исидорович
- Ерёмина, Елена Николаевна
- Ермаков, Павел Семёнович
- Ермачкова, Екатерина Ивановна
- Ермаш Филипп Тимофеевич
- Ермин Лев Борисович
- Ерпилов Пётр Иванович
- Есетов, Такей
- Есин, Василий Павлович
- Есипёнок, Тамара Владимировна
- Ефимов Александр Николаевич
- Ефременко, Борис Иванович
- Ечешева, Светлана Ерельдеевна
Ж
- Жакупов, Ануар Камзинович
- Жанказиев, Султая Баширович
- Жапаркулова, Зинаида Мамбетжановна
- Жарко, Галина Семёновна
- Жданов Дмитрий Александрович
- Жерздева, Александра Васильевна
- Жиганова, Майя Петровна
- Жидовский, Виктор Дмитриевич
- Жиенбаев, Кархан
- Жирнов, Иван Иванович
- Жовтяк, Валентина Ивановна
- Жуков Георгий Александрович
- Журавлёв, Борис Александрович
- Журенкова, Валентина Семёновна
- Жученко Александр Александрович
З
- Заболотний, Виталий Дмитриевич
- Загладин, Вадим Валентинович
- Загребельный, Павел Архипович
- Заиров, Мухиддин
- Зайков, Лев Николаевич
- Зайтунова, Салима Рашитовна
- Зайцев Михаил Митрофанович
- Зайцев, Николай Прохорович
- Замятин, Леонид Митрофанович
- Зарубин, Александр Иванович
- Зарудин Юрий Фёдорович
- Захаренко Александр Антонович
- Захаров, Иван Васильевич
- Захарчук, Алексей Васильевич
- Защук, Мария Владимировна
- Згурский Валентин Арсентьевич
- Земченков, Игорь Александрович
- Зиёев, Таварали
- Зименок Василий Петрович
- Зимянин, Михаил Васильевич
- Зитманис, Август Карлович
- Зияев, Тоштемир
- Злобин Николай Анатольевич
- Знаменский Юрий Степанович
- Золотова, Наталья Леонидовна
- Золотухин Григорий Сергеевич
- Зорина, Виолетта Семёновна
И
- Ибрагимов Гусейн Рустам оглы
- Ибрагимов Мирза Аждар оглы
- Иваницкий, Николай Михайлович
- Иванов, Александр Иванович
- Иванов, Борис Фёдорович
- Иванова, Галина Афанасьевна
- Ивановский Евгений Филиппович
- Ивашутин Пётр Иванович
- Игнатов Вадим Николаевич
- Игнатюк, Елена Николаевна
- Израэль Юрий Антониевич
- Иксанов Мустахим Белялович
- Ильенко, Василий Евдокимович
- Иманалиев Мурзабек Иманалиевич
- Имралиев, Сардар Мамед оглы
- Инаури Алексей Николаевич
- Инжиевский Алексей Алексеевич
- Ионов, Николай Александрович
- Исаев Александр Сергеевич
- Исаев, Виктор Николаевич
- Исаев Егор Александрович
- Искандаров, Абдулла
- Итешина, Нина Ивановна
- Ишлинский Александр Юльевич
- Ищук, Людмила Александровна
К
- Кабалевский Дмитрий Борисович
- Кабдикаримова Нурбакыт
- Каберская, Наталья Викторовна
- Кабылов, Хаким
- Кабяк Сергей Терентьевич
- Кавинский, Ромуальд Владимирович
- Кавун Василий Михайлович
- Кадырбаев, Владимир Касымович
- Кадырова, Дапаакан Акматовна
- Кадырова, Серафима Григорьевна
- Казаков Василий Иванович
- Казанец Иван Павлович
- Казатова, Сайнап
- Кайбышев Оскар Акрамович
- Каландарова, Зайтуна Давлатёровна
- Калашников Анатолий Петрович
- Калашников Владимир Ильич
- Калашников, Михаил Тимофеевич
- Калашников, Николай Иванович
- Каледин, Анатолий Сергеевич
- Калин Иван Петрович
- Калинин Алексей Михайлович
- Калинина Ида Павловна
- Калниньш, Игоре Карлович
- Калюжная, Мария Павловна
- Камалиденов Закаш Камалиденович
- Камалов Каллибек
- Каменцев Владимир Михайлович
- Канащенков, Владимир Сергеевич
- Каноатов Муминшо
- Капитанец Иван Матвеевич
- Капитонов Иван Васильевич
- Карабут, Алексей Максимович
- Караваев Георгий Аркадьевич
- Караханова, Курбаной Дурряевна
- Каргин Михаил Иванович
- Каримов, Абдухалик
- Каримов, Раиль Газимович
- Карлов Владимир Алексеевич
- Карпенко, Тамара Павловна
- Карпов Анатолий Вячеславович
- Карпов Владимир Васильевич
- Каррыев Чары Союнович
- Картвелишвили Дмитрий Леванович
- Картофяну, Георгий Георгиевич
- Касимов, Абдукарим
- Касумова, Сунбул Касум кызы
- Кахидзе, Русудан Шотаевна
- Кац Мейер Ицкович
- Качаловский Евгений Викторович
- Качин Дмитрий Иванович
- Качура Борис Васильевич
- Каюмова, Раъно Абдуазизовна
- Кеворков Борис Саркисович
- Кемертелидзе Этери Петровна
- Кетрян, Оксана Витальевна
- Киктенко, Владимир Константинович
- Ким, Алла Сергеевна
- Кинь, Августа Юрьевна
- Киреева, Любовь Михайловна
- Кичинская, Вера Михайловна
- Кишаев, Датко Карович
- Кишларь, Александр Степанович
- Клепиков Михаил Иванович
- Клёцков Леонид Герасимович
- Клименко Иван Ефимович
- Клунейко, Людмила Ивановна
- Клычев Иззат Назарович
- Клюев Владимир Григорьевич
- Князев Филипп Кириллович
- Коблов, Михаил Борисович
- Ковалёв Михаил Васильевич
- Коваленко Александр Власович
- Ковальчук, Зиновий Степанович
- Ковшова, Зоя Ильинична
- Кожевников Вадим Михайлович
- Кожухивская, Юлия Ивановна
- Козин, Михаил Иванович
- Козина, Нина Васильевна
- Козлов Николай Тимофеевич
- Козловский Евгений Александрович
- Койчуманов Акан Джулаевич
- Кокарева, Зинаида Николаевна
- Колабекова, Елена Владимировна
- Колбин Геннадий Васильевич
- Колдунов Александр Иванович
- Колесников, Борис Иванович
- Колесников Пётр Кондратьевич
- Колмогоров Георгий Дмитриевич
- Коломайко, Николай Иванович
- Коломиец Юрий Афанасьевич
- Коломийцева, Галина Павловна
- Колосова, Вера Анатольевна
- Колосова, Лидия Фёдоровна
- Комаров Николай Дмитриевич
- Конарев Николай Семёнович
- Коновалов, Александр Васильевич
- Коновалов Василий Николаевич
- Коноплёв Борис Всеволодович
- Конотоп Василий Иванович
- Константинов Анатолий Устинович
- Кооп, Арнольд Викторович
- Копаницкая, Татьяна Валентиновна
- Коптюг Валентин Афанасьевич
- Копытко, Ольга Яковлевна
- Коренко, Сергей Владимирович
- Коридзе, Джумбер Фёдорович
- Коркин Александр Гаврилович
- Корклиш, Тамара Павловна
- Корниенко Анатолий Иванович
- Корниенко Георгий Маркович
- Королёва, Татьяна Фёдоровна
- Коротеньков Анатолий Романович
- Корсун, Владимир Анатольевич
- Кортелайнен Карл Ефремович
- Корчак, Мария Порфировна
- Косолапов Ричард Иванович
- Костандов Леонид Аркадьевич
- Костенюк Александр Григорьевич
- Костина, Людмила Николаевна
- Костюченко Михаил Иванович
- Костюченко, Пётр Никифорович
- Косырёва, Надежда Степановна
- Котельников Владимир Александрович
- Кочерга Анатолий Иванович
- Кочетов Константин Алексеевич
- Кочнева, Галина Ивановна
- Кошик, Надежда Ивановна
- Кошоев Темирбек Худайбергенович
- Кощанова, Гулсара Шараповна
- Кравченко, Галина Ивановна
- Крамская, Тамара Ивановна
- Краснова, Людмила Николаевна
- Кретавичюс, Генрикас Константинович
- Кривобок, Татьяна Викторовна
- Кривоногова, Татьяна Васильевна
- Криворучко, Леонтий Леонтьевич
- Кривошеева, Валентина Ивановна
- Круглова Зинаида Михайловна
- Круминьш, Волдемар Мартынович
- Крупник, Галина Адамовна
- Кручина Николай Ефимович
- Крючков Владимир Александрович
- Кряк, Владимир Иванович
- Куанышев Оразбек Султанович
- Кубасова, Валентина Ивановна
- Кубашев Сагидулла Кубашевич
- Кубилюс Ионас Пятрович
- Кудрявцев, Александр Иванович
- Кузьмин, Юрий Григорьевич
- Кузина, Надежда Ивановна
- Кузмаускас, Константинас-Ромуальдас Пятрович
- Кузнецов Василий Васильевич
- Кузнецов, Владимир Михайлович
- Кузнецова, Мария Алексеевна
- Кузьмина, Антонина Николаевна
- Кукайн Рита Александровна
- Кулакова, Зоя Дмитриевна
- Кулакова, Клавдия Петровна
- Куленов Ахат Салемхатович
- Кулешов, Иван Иванович
- Кулешова, Галина Андреевна
- Кулиджанов Лев Александрович
- Кулиев Кайсын Шуваевич
- Куликов Виктор Георгиевич
- Куликов Евгений Андреевич
- Куликов Фёдор Михайлович
- Куликова, Татьяна Андреевна
- Кулова, Огулдженнет Сопиевна
- Кульбачная, Раиса Ивановна
- Кульджагазов, Ходжамамед
- Кульматов, Ренат Сатарович
- Кульпач, Ева Фадеевна
- Кунаев Аскар Минлиахмедович
- Кунаев Динмухамед Ахмедович
- Куприянов, Александр Кириллович
- Купча, Эдите Яновна
- Куракин Евгений Фёдорович
- Курбаниязов, Онгарбай
- Курбанова, Эше
- Курбатов, Александр Васильевич
- Куре, Эне Васильевна
- Куркина, Валентина Андреевна
- Куркоткин Семён Константинович
- Кусаинов Амангельды Кусаинович
- Кутаркова, Нина Ивановна
- Кутахов Павел Степанович
- Кутишенко, Ольга Александровна
- Кууль, Оскар Пээтерович
- Кучер, Анна Павловна
- Кучеренко, Василий Григорьевич
- Кучина, Валентина Павловна
- Кучумова Людмила Ивановна
- Кушеков Унайбай Кушекович
- Куюкова, Ольга Ильинична
- Кыстаубаев, Туран
Л
- Лавров, Кирилл Юрьевич
- Лагидзе, Иветта Владимировна
- Лагутина, Лидия Павловна
- Лакербая, Лариса Беговна
- Лакия, Тина Григорьевна
- Лапин Сергей Георгиевич
- Лаптев, Павел Павлович
- Лапшина, Антонина Васильевна
- Лапшова Нина Павловна
- Лапыгин Владимир Лаврентьевич
- Ларионова Галина Васильевна
- Ласманс, Айварс Янович
- Лебедева, Вера Антоновна
- Лебедева, Лидия Дмитриевна
- Легостаева, Серафима Павловна
- Лежава, Циала Арушановна
- Леин Вольдемар Петрович
- Лендюк, Устинья Владимировна
- Леонов Василий Севостьянович
- Леонов Павел Артёмович
- Лепёшкина, Елена Львовна
- Ливенцов Василий Андреевич
- Ливманис, Станислав Язепович
- Лигачёв Егор Кузьмич
- Лиеберг Эндель Аугустович
- Лизичев Алексей Дмитриевич
- Лийв Валерий Рихардович
- Линник, Анатолий Васильевич
- Лисовой, Тимофей Григорьевич
- Листов Владимир Владимирович
- Литвинова, Лидия Михайловна
- Литра, Юрий Юрьевич
- Лихачёв, Владимир Витальевич
- Лихоманова, Галина Иннокентьевна
- Лобачёва, Ева Яковлевна
- Логачёв Николай Алексеевич
- Логунов Анатолий Алексеевич
- Ложченко Николай Родионович
- Ломакин Виктор Павлович
- Ломако Пётр Фадеевич
- Ломов Николай Петрович
- Ломоносов Владимир Григорьевич
- Лопатин, Фёдор Петрович
- Лопухов Александр Михайлович
- Лосев Сергей Андреевич
- Лотарёв Владимир Алексеевич
- Лощенков Фёдор Иванович
- Лукин, Сергей Александрович
- Луконина, Валентина Ивановна
- Лукьянова, Нина Васильевна
- Лукьянченко Станислав Александрович
- Лутак Иван Кондратьевич
- Лушникова, Нина Владимировна
- Лыков Геннадий Дмитриевич
- Лыкова Лидия Павловна
- Лябушев Фёдор Петрович
- Ляхов Иван Андреевич
- Ляшко Александр Павлович
М
- Мавликов Вазил Салихович
- Магомедов Магомедали Магомедович
- Магомедова, Гулузар Алимагомедовна
- Магомедрагимов, Загидин Шафидинович
- Магрелова, Нина Михайловна
- Маилов, Афик Якуб оглы
- Майманов, Артур Ялбагаевич
- Майорец Анатолий Иванович
- Майоров Александр Михайлович
- Макарадзе, Надиэ Михайловна
- Макаренко Виктор Сергеевич
- Макаренко Вячеслав Александрович
- Макаров Александр Максимович
- Макарова, Татьяна Михайловна
- Макеев Виктор Петрович
- Макейчик, Анатолий Николаевич
- Максимов Юрий Павлович
- Макушева, Валентина Ивановна
- Малашенко, Юрий Владимирович
- Малдонис Альфонсас Мотеевич
- Маликова, Майрамхон Абдумуминовна
- Малофеев Анатолий Александрович
- Мальбахов Тимбора Кубатиевич
- Мальков Николай Иванович
- Мальцев Виктор Фёдорович
- Мальцев Николай Алексеевич
- Мамаев, Ибрагим Мулисович
- Мамарасулов Салиджан
- Маматкулов, Тиркаш
- Маматов, Зулпукар
- Мамедов, Рафик Джаббар оглы
- Мамедова, Венера Юсиф кызы
- Мамедова, Наргила Сейди кызы
- Мамонтов, Александр Сергеевич
- Мамунц Самвел Ваниевич
- Манаенков Юрий Алексеевич
- Манджиева, Тамара Дмитриевна
- Манякин Сергей Иосифович
- Маргарян, Сурик Амаякович
- Марди, Лийви Александеровна
- Мариненко, Мария Григорьевна
- Марисов Валерий Константинович
- Маркарян, Гриша Саркисович
- Марков Георгий Мокеевич
- Мартиросян, Кима Грачевна
- Мартынов Николай Васильевич
- Марчук Гурий Иванович
- Маряхина, Екатерина Петровна
- Масалиев Абсамат Масалиевич
- Масленников Николай Иванович
- Маслова Анна Васильевна
- Маслюков, Юрий Дмитриевич
- Масол Виталий Андреевич
- Матафонов Михаил Иванович
- [[[Матуляускене, Римуте Юозовна]]
- Маханова, Несибели Рахматуллаевна
- Махкамов Кахар Махкамович
- Махмудова Наима Махмудовна
- Мацко, Ольга Аркадьевна
- Мачула, Евдокия Петровна
- Машнягуца, Иван Григорьевич
- Машуков, Жамалдин Билович
- Медведев Вадим Андреевич
- Мельников Александр Григорьевич
- Мельниченко Афанасий Кондратьевич
- Мельцева, Евгения Игнатьевна
- Мендак, Леонида Владимировна
- Ментешашвили Тенгиз Николаевич
- Меньшиков, Валерий Петрович
- Мерамова, Бэла Тхазарталиевна
- Меренищев Николай Владимирович
- Мерецков Владимир Кириллович
- Меркулова, Надежда Николаевна
- Месяц Валентин Карпович
- Метонидзе Гурам Арчилович
- Меунаргия, Валерьян Германович
- Мехренцев Анатолий Александрович
- Мешкаускене, Дануте Антановна
- Мешков Фёдор Степанович
- Мийгеш, Лайош Лайошович
- Микельсонс, Айварс Элмарович
- Микулич Владимир Андреевич
- Микучяускас Владисловас Косто
- Милкин, Анатолий Васильевич
- Мингела, Пранас Стасевич
- Миненкова, Татьяна Михайловна
- Мирбабаева, Минавар
- Мирзамамитова, Зарипа Машраповна
- Миронов Василий Петрович
- Мирошхин, Олег Семёнович
- Митрин Евгений Тимофеевич
- Митрофанова, Нина Никоноровна
- Михайлов, Виктор Константинович
- Михайлова, Аксинья Егоровна
- Михайлова, Антояида Ксенофонтовна
- Михайлова, Валентина Ивановна
- Михайлова, Валентина Николаевна
- Михайловский Аркадий Петрович
- Михалевич Владимир Сергеевич
- Михалков Сергей Владимирович
- Мишин Виктор Максимович
- Мищенко Виктор Тимофеевич
- Мнацаканян, Бавакан Гагиковна
- Можайская, Софья Александровна
- Можина, Татьяна Ивановна
- Мозговой Александр Иванович
- Мозговой Иван Алексеевич
- Мойдунов, Жумакадыр
- Мокрушин, Сергей Илларионович
- Молдобаев Карыбек Молдобаевич
- Молодова, Людмила Ивановна
- Молодцов Борис Андреевич
- Монаша, Мария Антоновна
- Монгуш, Маргарита Хилик-Доржуевна
- Моргун Фёдор Трофимович
- Морозов, Валерий Михайлович
- Морозов Иван Павлович
- Морозов Николай Ефимович
- Морозов, Сергей Николаевич
- Мосашвили, Теймураз Ильич
- Москаленко Кирилл Семёнович
- Мотова, Нина Михайловна
- Моторико Михаил Георгиевич
- Моцак, Григорий Иванович
- Моцкобили, Циури Нодариевна
- Мочалин Фёдор Иванович
- Музафаров, Сабир Бакир оглы
- Мукашев Саламат Мукашевич
- Муминов, Абдукарим
- Мунтян, Валентина Ивановна
- Муравьёв Евгений Фёдорович
- Муравьёв, Иван Иванович
- Муравьёва, Валентина Ивановна
- Мурадов, Худик
- Мурадян, Лида Араратовна
- Мураховский Всеволод Серафимович
- Мурашова, Татьяна Ивановна
- Муродов, Асомудин Шодиевич
- Мусаев, Фуад Энвер оглы
- Мусаева, Тарлан Гасан кызы
- Мусаханов Мирзамахмуд Мирзарахманович
- Мусвидайте, Регина Владовна
- Мустафаев, Нурадин Элязович
- Муха Степан Нестерович
- Мухабатова, Сониябиби Хушвахтовна
- Мухаметзянов Аклим Касимович
- Мухлаева, Дельгир Бадмаевна
- Мухтаров, Лятиф Исмаил оглы
- Мындру Николай Георгиевич
- Мынзу, Владимир Георгиевич
- Мысниченко Владислав Петрович
- Мяннисте, Андрей Арнольдович
Н
- Набиев, Рахмон Набиевич
- Надсон, Николай Вениаминович
- Назарбаев, Нурсултан Абишевич
- Назиров, Юрсунджон
- Нарбунтене, Валерия Иововна
- Нарматова, Хайриниса Абдинабиевна
- Науджюнене, Алдона-Котрина Симовна
- Наумов, Павел Алексеевич
- Невечера, Ирина Алексеевна
- Нелюбин, Виталий Павлович
- Немонтов Александр Андреевич
- Непорожний Пётр Степанович
- Нерсесян, Леонид Нерсесович
- Ниезова, Амина Махмудовна
- Низовский, Александр Петрович
- Никаноров, Игорь Алексеевич
- Никитин Владилен Валентинович
- Никитин, Николай Евгеньевич
- Никольский Борис Васильевич
- Никонов Виктор Петрович
- Никончук, Валентина Григорьевна
- Никулин, Борис Георгиевич
- Никулин Владимир Илларионович
- Новгородова Екатерина Иннокентьевна
- Новиков, Георгий Викторович
- Новожилов Генрих Васильевич
- Новолодский Алексей Борисович
- Новосёлова, Юлия Дмитриевна
- Новрузова, Зияфат Муса кызы
- Норейка, Пранас Миколович
- Носач, Татьяна Михайловна
- Ночёвкин Анатолий Петрович
- Нуриахметова, Гульфира Халитовна
- Нуриев Зия Нуриевич
- Нуриева, Наргиз Алекпер кызы
- Нурманбетова, Турсунбюбю Мамыткановна
- Нурушева, Бати Утениязовна
О
- Овсянникова, Людмила Дмитриевна
- Овчинникова, Наталья Григорьевна
- Оганян, Гайк Агасиевич
- Огарков, Николай Васильевич
- Оданец, Валентина Ивановна
- Одинцов Владимир Евгеньевич
- Ойахмадов, Али
- Оконечников Борис Павлович
- Окотэтто, Павел Палевич
- Окунева, Татьяна Леонидовна
- Оленев, Николай Викторович
- Оленькова Анастасия Яковлевна
- Оразов, Куванч
- Орбелян, Сайда Михайловна
- Орлов, Владимир Александрович
- Орлов Владимир Павлович
- Орлова, Наталья Владимировна
- Оселедец, Александр Георгиевич
- Осётров Тимофей Николаевич
- Осипов Афанасий Николаевич
- Осипов, Владимир Алексеевич
- Остапенко Иван Максимович
- Отке, Надежда Павловна
- Отузов, Худайберди
- Оюн Вадим Орамбалович
П
- Паап Эндель Альфредович
- Павлик, Евгения Григорьевна
- Паксадзе, Назиброла Отаровна
- Палажченко, Леонид Иванович
- Палевич, Казимира Иосифовна
- Палечкова, Валентина Ивановна
- Паллаев Гаибназар Паллаевич
- Панасенко Тарас Иванович
- Панфилов Михаил Панфилович
- Панчвидзе, Годерзи Севастович
- Папунидзе, Вахтанг Рафаэлович
- Парандайкина, Анна Александровна
- Парик, Хейно Хансович
- Пармакли, Савелий Михайлович
- Паршина Валентина Романовна
- Паршина, Светлана Андреевна
- Парышкура Михаил Иванович
- Паскарь Пётр Андреевич
- Пастернак Виктор Степанович
- Пастухов, Борис Николаевич
- Патоличев, Николай Семёнович
- Патон, Борис Евгеньевич
- Пациашвили, Нино Георгиевна
- Педак, Матти Арнольдович
- Пейпс, Лейда Аугустовна
- Пелецкис, Пятрас Александрович
- Пемпите, Рита Витаутовна
- Первенцев Евгений Иванович
- Первышин Эрлен Кирикович
- Перевощиков, Александр Вениаминович
- Перегудова, Нэля Петровна
- Переляйнен Хильма Андреевна
- Перкун Анатолий Сафронович
- Перттунен, Владимир Антонович
- Пестов Василий Серафимович
- Петкявичюс Юозас Юозович
- Петравичюс, Леопольдас Владович
- Петрищев Алексей Георгиевич
- Петров Василий Иванович
- Петрова, Зинаида Михайловна
- Петровичев Николай Александрович
- Петросян Вардгес Амазаспович
- Петрухина, Галина Васильевна
- Пикше, Инесе Валентиновна
- Пилимон, Ирина Адамовна
- Пипикис, Оскар Имантович
- Писарь, Николай Ильич
- Пискунов Владимир Венедиктович
- Пичужкин Михаил Сергеевич
- Плешаков Пётр Степанович
- Плисов Виктор Васильевич
- Плитман, Яков Исакович
- Погодаева, Мария Петровна
- Погодин, Владимир Алексеевич
- Погосян, Сируш Гагиковна
- Подойникова, Валентина Павловна
- Подольская, Ольга Анатольевна
- Полазнов, Николай Алексеевич
- Полецков Владимир Никитович
- Полозов Николай Никифорович
- Полюк, Оксана Васильевна
- Поляков Виктор Николаевич
- Поляков Иван Евтеевич
- Полянский Анатолий Трофимович
- Пономарёв Алексей Филиппович
- Пономарёв Борис Николаевич
- Пономарёв Николай Афанасьевич
- Понталевич, Таисия Емельяновна
- Пописташ, Сильвия Викторовна
- Попков Михаил Данилович
- Попов Владимир Филиппович
- Попов Леонид Иванович
- Попов, Николай Иванович
- Попова, Вера Владимировна
- Портнова, Анна Ивановна
- Посибеев Григорий Андреевич
- Постников Станислав Иванович
- Постольникова, Ольга Михайловна
- Поциус, Аусма Екабовна
- Почечуев Юрий Тимофеевич
- Прибытков Виктор Васильевич
- Приезжев Николай Семёнович
- Приёмко, Эвелина Болеславовна
- Прихно, Николай Васильевич
- Прокопьев Илья Павлович
- Прокопьев Юрий Николаевич
- Прокофьев Михаил Алексеевич
- Промыслов Владимир Фёдорович
- Прохорова, Тамара Николаевна
- Проценко, Вячеслав Александрович
- Прудникова, Вера Кузьминична
- Птицын Владимир Николаевич
- Пугин Николай Андреевич
- Пуго Борис Карлович
- Пудков, Иван Иванович
- Пулина, Ирина Борисовна
- Пульникова, Людмила Викторовна
- Пустынникова, Галина Ивановна
- Пухова Зоя Павловна
- Пушкарёв, Виктор Викторович
Р
- Раджабов Назир Раджабович
- Раду, Нина Григорьевна
- Радюкевич Леонид Владимирович
- Разумов Евгений Зотович
- Разумовский Георгий Петрович
- Райк, Хельве Аугустовна
- Рамазян, Фрунзе Ишханович
- Раматова, Ровя Эгамовна
- Рамонас, Пранцишкус Юозович
- Рапша, Александра Федосеевна
- Расулова Лидия Худат кызы
- Ратушная, Светлана Николаевна
- Рахимова, Матлубахон Расуловна
- Рахманин Олег Борисович
- Рахманкулов, Нагим Гарифович
- Рахманова, Гульжан Рузметовна
- Рахмонов, Саидмахмуд
- Рахмонова, Саиднисо
- Рачков Альберт Иванович
- Рачкова, Мария Фёдоровна
- Ребане Карл Карлович
- Ревенко, Григорий Иванович
- Ревазова, Светлана Александровна
- Резников Вадим Федотович
- Рекунков Александр Михайлович
- Решетникова, Анна Сафроновна
- Риккен, Ильме Акселевна
- Родионов, Вячеслав Георгиевич
- Родионова, Фаина Антоновна
- Родьев, Юрий Николаевич
- Рожков, Николай Алексеевич
- Романин Дмитрий Васильевич
- Романов, Геннадий Александрович
- Романов Григорий Васильевич
- Ромоданов Андрей Петрович
- Ростиашвили, Трифон Вахтангович
- Рошка, Иван Никитович
- Рощинская, Раиса Георгиевна
- Рубен Виталий Петрович
- Рубэн Юрий Янович
- Рузиев, Руйитдин
- Рузиева, Гулинор Байматовна
- Рукавичников, Сергей Иванович
- Русаков Константин Викторович
- Русакова, Таисия Андреевна
- Рустамова, Марьямхон Рахуббековна
- Рыбаков Алексей Миронович
- Рыбаков, Анатолий Яковлевич
- Рыбаков, Михаил Савельевич
- Рыбакова, Галина Сергеевна
- Рыбинцева, Наталья Петровна
- Рыжков Николай Иванович
- Рыжова, Нина Николаевна
- Рюйтель Арнольд Фёдорович
- Рябов Яков Петрович
- Ряхов Анатолий Яковлевич
С
- Сабиров, Мамасалы
- Савинкин, Николай Иванович
- Садретдинова, Гульсирень Салимовна
- Садыгова, Назакет Шамиль кызы
- Садыков, Абид
- Садыков, Альберт Шакирзянович
- Сажнов, Николай Иванович
- Саидов, Наркулы
- Саидова, Байзат Бамматовна
- Сайкин Валерий Тимофеевич
- Сакалаускас Витаутас Владович
- Сакалаускене, Алдона Викторовна
- Сакулин, Владимир Алексеевич
- Салаев, Эльдар Юнис оглы
- Салимов, Акил Умурзакович
- Салихов, Абдумажид Хамидович
- Сальникова, Татьяна Аркадьевна
- Самардокене, Геновайте Йоновна
- Саматов, Абдугафур
- Самедова, Гунча Сабир кызы
- Самилык, Николай Игнатьевич
- Самси, Георгий Фёдорович
- Самхарадзе, Иван Самсонович
- Санакоев, Феликс Сергеевич
- Санданов, Владимир Цыденович
- Санников, Николай Васильевич
- Сапаева, Угилжан Жумабаевна
- Саргсян, Размик Камсарович
- Саркисов, Бабкен Есаевич
- Саркисян, Фадей Тачатович
- Саттарова, Зулайха Синдаровна
- Саул, Бруно Эдуардович
- Саутиева, Марем Эдельгиреевна
- Саушкин, Анатолий Николаевич
- Сафонов, Евгений Иванович
- Сахатниязова, Акбеги Мереткиличовна
- Сахедова, Оразгул
- Сахнюк, Иван Иванович
- Сванидзе, Дареджан Васильевна
- Свирин, Юрий Миронович
- Сеидов, Гасан Неймат оглы
- Семашко, Наталья Владимировна
- Семенихин, Владимир Сергеевич
- Семёнов Василий Иванович
- Семёнов, Михаил Иннокентьевич
- Семёнова, Александра Филипповна
- Семёнова, Любовь Дмитриевна
- Сенькин Иван Ильич
- Серебрякова, Валентина Ивановна
- Серебрянская, Раиса Васильевна
- Сефершаев, Фикрет
- Сивец, Виктор Николаевич
- Сиволап Анна Николаевна
- Сивченко, Лидия Фёдоровна
- Сиденко, Татьяна Михайловна
- Сидоров, Владимир Васильевич
- Сизенко, Евгений Иванович
- Сизов, Геннадий Фёдорович
- Сийтан, Вийве Эдуардовна
- Силаев Иван Степанович
- Силкин, Анатолий Константинович
- Симонян, Лев Арташесович
- Синельников, Николай Васильевич
- Синицкий, Иван Григорьевич
- Синявская, Тамара Ильинична
- Ситник, Нина Николаевна
- Ситников, Василий Иванович
- Скиба, Иван Иванович
- Скиданов, Изан Яковлевич
- Скляр, Анна Алексеевна
- Скоробогатова, Валентина Петровна
- Скоробогатова, Надежда Васильевна
- Скулме, Джемма Отовна
- Скурко Евгений Иванович (Максим Танк)
- Славский Ефим Павлович
- Слюньков Николай Никитович
- Смирнов, Анатолий Александрович
- Смирнов Леонид Васильевич
- Смирнов Николай Иванович
- Смиртюков Михаил Сергеевич
- Снетков, Борис Васильевич
- Сокибекова, Дилшодбегим
- Сокол, Владимир Харитонович
- Соколов, Евгений Николаевич
- Соколов Ефрем Евсеевич
- Соколов Сергей Леонидович
- Солдатова, Галина Ивановна
- Соловьёв, Павел Александрович
- Соловьёв Юрий Филиппович
- Сологуб, Антонина Прокофьевна
- Сологуб, Виталий Алексеевич
- Соломенцев Михаил Сергеевич
- Сонгайла Рингаудас-Бронисловас Игнович
- Соркина, Анна Игнатьевна
- Сорокин, Алексей Иванович
- Сорокина, Татьяна Анатольевна
- Соснов Иван Дмитриевич
- Спила, Игнат Эдуардович
- Стахеев, Рудольф Николаевич
- Степанов, Владимир Тимофеевич
- Степанюк, Екатерина Николаевна
- Степанюк, Татьяна Григорьевна
- Страутманис, Пётр Якубович
- Стрельченко, Алевтина Анемподистовна
- Стрельченко Иван Иванович
- Стрижов, Владимир Александрович
- Стукалин Борис Иванович
- Стульгинская, Тамара Александровна
- Субботин, Александр Михайлович
- Сулейманов, Кильдибай Сулейманович
- Сулейменов Олжас Омарович
- Султанов, Хатмулла Асылгареевич
- Султанова, Света Алыскаковна
- Сунцов, Михаил Иванович
- Суханов, Александр Сергеевич
- Суханов, Геннадий Валерьянович
- Сушаков, Анатолий Павлович
- Сыдыков, Матен
- Сысоева, Екатерина Фёдоровна
- Сысоева, Тамара Михайловна
- Сычевский, Валентин Эдуардович
Т
- Табакова, Альбина Гавриловна
- Тагизаде-Гаджибеков, Ниязи Зульфугарович
- Тажимова, Гулзиба
- Таиров, Гасан Байрамали оглы
- Тактакишвили, Отар Васильевич
- Талызин, Николай Владимирович
- Таразевич, Георгий Станиславович
- Таранов, Иван Тихонович
- Тарасов Николай Никифорович
- Тарасова, Татьяна Ивановна
- Татарчук Николай Фёдорович
- Татлиев Сулейман Байрам оглы
- Таушаев, Сайлаубек Исагулович
- Ташиев, Омурбек Эшимович
- Тедеева, Джульетта Сослановна
- Тейнин, Борис Дамдынович
- Телепнёв, Пётр Максимович
- Тепкуев, Василий Очкаевич
- Теребилов Владимир Иванович
- Терешкова, Валентина Владимировна
- Техова, Мисурат Сикоевна
- Тимербаева, Розалина Абдулловна
- Тимофеенко, Михаил Иванович
- Тимочкин Владимир Иванович
- Титаренко, Алексей Антонович
- Титаренко, Владимир Александрович
- Тихонов, Николай Александрович
- Ткачук, Василий Михайлович
- Ткачук, Григорий Иванович
- Ткемаладзе, Григорий Абелович
- Тоирова, Фарогат
- Толкунов Лев Николаевич
- Толстых, Борис Леонтьевич
- Толубко, Владимир Фёдорович
- Томилов, Георгий Алексеевич
- Тошев, Мусурман Ширович
- Третьяк, Иван Моисеевич
- Третьяков, Пётр Иванович
- Трёхсвояков, Николай Петрович
- Трофимова, Наталья Михайловна
- Трофимова, Татьяна Дмитриевна
- Трунов, Михаил Петрович
- Туполев, Алексей Андреевич
- Турапов, Нармумин Турадович
- Тургунбаев, Данебай Таженович
- Турысов, Каратай
- Тыныбаев, Абубакир Алиевич
У
- Убилава, Юза Джахоевич
- Удальцова, Любовь Николаевна
- Уланов Геннадий Иванович
- Ульянцева, Татьяна Анатольевна
- Уляшева, Вера Николаевна
- Умалатова Сажи Зайндиновна
- Умаров, Учкун
- Умаров, Хамдам
- Умурзаков, Расул
- Усанова, Анастасия Васильевна
- Усманов Гумер Исмагилович
- Усманходжаев Инамжон Бузрукович
- Устинов Дмитрий Фёдорович
- Устиян, Иван Григорьевич
- Усубалиев Турдакун Усубалиевич
- Уткин Владимир Фёдорович
Ф
- Фаградян, Степа Саргисович
- Фадеев, Александр Николаевич
- Фадеев, Виктор Сергеевич
- Фазилова, Зульфинисо
- Фалько, Владимир Николаевич
- Фаустов Василий Алексеевич
- Фахриева, Фильсина Газизовна
- Федирко Павел Стефанович
- Фёдорив, Роман Николаевич
- Фёдоров, Алексей Фёдорович
- Фёдоров Виктор Степанович
- Федорчук Виталий Васильевич
- Федосеев Пётр Николаевич
- Федосов Владимир Иванович
- Федотова, Людмила Петровна
- Ференсас, Альгирдас Антанович
- Филанович, Валентина Ивановна
- Филатов Александр Павлович
- Филигонова, Тамара Фёдоровна
- Филин, Владимир Викторович
- Финогенов Павел Васильевич
- Фирстов, Александр Иванович
- Фокина, Надежда Ивановна
- Фомина, Екатерина Ивановна
- Фомина, Лариса Константиновна
- Фомичёва, Мария Ивановна
- Фролов, Василий Семёнович
Х
- Хабибуллаев Пулат Киргизбаевич
- Хаёев Изатулло Изатуллоевич
- Хазиахметов, Раис Суфиянович
- Хайдуров, Виктор Алексеевич
- Халгуев, Тагир Джамалдинович
- Халилов Курбан Али оглы
- Халилова, Шукюфа Ханкиши кызы
- Харадзе Евгений Кириллович
- Харионовский, Николай Николаевич
- Харитон, Юлий Борисович
- Харитонова, Надежда Павловна
- Харламова, Ангелина Петровна
- Харченко Иван Петрович
- Хасиева, Лариса Мисостовна
- Хачатрян, Генрик Самбатович
- Хачатрян, Лида Серобовна
- Хачатрян, Манушак Володяевна
- Хачатрян, Рима Цолаковна
- Хворостян, Александр Григорьевич
- Хертек, Анатолий Алдын-Куякович
- Хитрун Леонид Иванович
- Ходалова, Татьяна Геннадьевна
- Ходжгуров Адьяв Тюрвеевич
- Ходжиев, Рифъат
- Ходырев Владимир Яковлевич
- Хожамбергенова, Бибиайша
- Хомяков, Александр Александрович
- Хоперия, Марина Дантиевна
- Хохланова, Светлана Валерьяновна
- Хренников, Тихон Николаевич
- Христораднов, Юрий Николаевич
- Худайбергенов, Мадьяр
- Худайбердиев, Каххор
- Худайбердиев Розыкулы
- Худайбердыев, Нармахонмади Джураевич
- Худайкулова, Мухаббат
- Худоёрова, Бисоро Эгамбердиевна
- Хусаинов, Юрий Минивалич
- Хусаинова, Диларам Султановна
- Хут Малич Салихович
Ц
- Царцидзе, Лейла Сергеевна
- Церклевич, Янина Дмитриевна
- Цинёв Георгий Карпович
- Цирулев, Владимир Павлович
- Цискаришвили, Михаил Апполонович
- Цитлидзе, Гиви Акакиевич
- Цуканов, Георгий Эммануилович
- Цуркан, Михаил Семёнович
- Цуркану, Филипп Ефимович
- Цхурбаева, Аза Шаликоевна
- Цыбулько, Владимир Михайлович
Ч
- Чазов, Евгений Иванович
- Чаковский, Александр Борисович
- Чапидзе, Элдари Леванович
- Чаплыгин, Алексей Михайлович
- Чарыев, Ата
- Чашкина, Валентина Ивановна
- Чеботаева, Нина Михайловна
- Чебриков, Виктор Михайлович
- Челидзе, Валериан Илларионович
- Челомей, Владимир Николаевич
- Червоненко Степан Васильевич
- Чернавин, Владимир Николаевич
- Черненко, Константин Устинович
- Черномырдин, Виктор Степанович
- Чёрный, Алексей Клементьевич
- Чёрный, Семён Владимирович
- Чернявская, Валентина Ивановна
- Черончина, Нина Илларионовна
- Черский Николай Васильевич
- Четверикова, Ольга Васильевна
- Читанава, Нодари Амросиевич
- Чугай, Тамара Ивановна
- Чудин Виталий Иванович
- Чуклеев, Сергей Анатольевич
- Чуносова, Любовь Фёдоровна
- Чуприн, Анатолий Николаевич
Ш
- Шабадей, Валентина Евдокимовна
- Шабалин, Василий Васильевич
- Шабанов Виталий Михайлович
- Шавердиева, Мухлиса Расим кызы
- Шагазатов, Хабибулла Абдумажитович
- Шагова, Екатерина Михайловна
- Шадрина, Надежда Михайловна
- Шакиров Мидхат Закирович
- Шалаев, Степан Алексеевич
- Шамина, Нина Васильевна
- Шамшин Василий Александрович
- Шамякин, Иван Петрович
- Шанкиева, Галина Хулхачиевна
- Шапиро, Лев Борисович
- Шараев, Леонид Гаврилович
- Шарафуллин, Расым Касымзанович
- Шарипов, Абдусаттор
- Шарипов, Арун-Рашид Адиевич
- Шарова, Лариса Васильевна
- Шартикова, Рая Канапашевна
- Шауро Василий Филимонович
- Шахмаев, Ришат Сальманович
- Шачнева, Наталья Алексеевна
- Швед, Мария Васильевна
- Шведчикова, Елена Дмитриевна
- Шеварднадзе, Эдуард Амвросиевич
- Шевцов, Валерий Викторович
- Шегеда, Галина Ивановна
- Шелудякова, Алевтина Викторовна
- Шепетис, Лионгинас Клеменсович
- Шестопалов, Николай Фёдорович
- Шибаршова, Лидия Гавриловна
- Шинкуба, Баграт Васильевич
- Ширмелис, Рудольф Рудольфович
- Ширшин, Григорий Чоодуевич
- Шитиков Алексей Павлович
- Шкабардня Михаил Сергеевич
- Шкадов, Иван Николаевич
- Школьников, Алексей Михайлович
- Шлапакова, Анна Дмитриевна
- Шлыкова, Зинаида Цыбановна
- Шнайдер, Фридрих Фридрихович
- Шогалибов, Бобо Назарович
- Шокин, Александр Иванович
- Шокул, Анатолий Алексеевич
- Шомин, Николай Александрович
- Шорохов, Виктор Николаевич
- Шох, Светлана Павловна
- Шукурбеков, Боранбек
- Шуляк, Евгений Александрович
- Шумский, Александр Алексеевич
- Шурыгина, Людмила Павловна
- Шушукевич, Леокадия Михайловна
Щ
Э
Ю
- Юданов, Григорий Васильевич
- Юдина, Елена Александровна
- Юдина, Надежда Витальевна
- Юзбашян, Мариус Арамович
- Юнак Иван Харитонович
- Юнусов, Анатолий Усманович
- Юргансон, Николай Оттович
- Юсиф-заде, Зия Мамедья оглы
- Юсупов, Джаникул
- Юсупов Магомед Юсупович
- Юферова, Маргарита Васильевна
- Юшкин, Алексей Васильевич
Я
- Язкулиев, Баллы
- Язов, Дмитрий Тимофеевич
- Яковлев, Александр Николаевич
- Яковлев, Александр Сергеевич
- Яковлева, Галина Петровна
- Якуба, Александр Константинович
- Якубаева, Карамат Хакимовна
- Янцявичене, Ангеле Йоновна
- Япс, София Эмильевна
- Ярвет Юри Евгеньевич
- Яснов Михаил Алексеевич
- Ятимова, Ановарби
- Ятманова, Галина Михайловна
- Ячменёва, Татьяна Михайловна
- Яшин, Алексей Иванович
- Яшин, Юрий Алексеевич
Напишите отзыв о статье "Список депутатов Верховного Совета СССР 11-го созыва"
Ссылки
- [www.knowbysight.info/1_SSSR/07797.asp Список в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
|
Отрывок, характеризующий Список депутатов Верховного Совета СССР 11-го созыва
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.