22-я армия (СССР)

22-я гвардейская Кёнигсбергская Краснознамённая армия 22 А
Нарукавный знак 22-й армии, 2005 года
Годы существования	июнь 1941 — 1945, 14 сентября 1990 года — 1 июня 2009 года
Страна	СССР, Россия
Подчинение	командующему армии
Входит в	ВС СССР и России
Тип	армия
Функция	защита
Численность	объединение
Дислокация	после войны Горький
Войны	Великая Отечественная война
Участие в	Смоленское сражение (1941) Московская битва (1941—1942) Ржевская битва (1942–1943)
Знаки отличия	почётное наименование «Кенигсбергская»,
Командиры
Известные командиры	генерал-лейтенант Ершаков Ф. А. (июнь — август 1941 г.); генерал-майор, с марта 1943 г. — генерал-лейтенант Юшкевич В. А. (август — октябрь 1941 г.; апрель — декабрь 1942 г. и март 1943 г. — апрель 1944 г.); генерал-майор Вострухов В. И. (октябрь 1941 г. — апрель 1942 г.)...

22-я гвардейская Кёнигсбергская Краснознамённая армия — объединение РККА и Вооружённых Сил СССР, во время Великой Отечественной войны и после неё, а также в составе ВС России (сентябрь 1990 — июнь 2009).

Полное наименование по окончании войны — 22-я гвардейская Кёнигсбергская Краснознамённая армия.

Сокращённое наименование — 22 А.

Боевой путь

Формирование

Армия была сформирована в июне 1941 года на базе управления и дивизий Уральского военного округа (УрВО) в составе управления и двух стрелковых корпусов (51-го и 62-го; всего шесть стрелковых дивизии 51 ск: 98-я, 112-я, 153-я и 62 ск: 170-я, 174-я, 186-я), частей армейского подчинения. Для управления уральскими дивизиями были созданы управления двух корпусов, а они в свою очередь подчинены штабу создаваемой 22-й армии. Командование армией было поручено бывшему командующему УрВО генерал-лейтенанту Ф. А. Ершакову. Начальник штаба военного округа генерал-майор Г. Ф. Захаров стал начальником штаба 22-й армии, а часть личного состава штаба УрВО пошла на сформирования штаба армии. Начальники артиллерии, инженерных войск, связи, разведки, начальники всех отделов и управлений округа заняли должности в службах и отделах 22-й армии.

13 июня 1941 года все дивизии УрВО получили директиву на перемещение в Западный особый военный округ (ЗОВО). Передислокация проходила в условиях строгой секретности: адреса нового расквартирования командирам дивизий был сообщен только при проезде через Москву. К началу войны в ЗОВО прибыли три стрелковые дивизии: 98-я, 112-я и 186-я. В объединении некоторые формирования не были укомплектованы до штатной численности вооружением, военной техникой, личным и конным составом, так в армии было немногим более сотни танков (из них Т-34-76 всего 15 единиц) и 698 орудий (в том числе 226 пушек калибра 45 мм).

25 июня армия вошла в состав группы армий Резерва ГК. В конце июня 112-я стрелковая дивизия вступила в бой на рубеже р. Западная Двина от Краславы до Друи, затем в связи с отходом войск Северо-Западного фронта также отошла на восток.

К 1 июля 1941 года 22 А занимала оборону на рубеже Себежский укреплённый район (включительно) — Витебск (включительно). Армейский командный пункт (КП) находился поблизости от города Невель. Линия фронта представляла из себя дугу, выгибающуюся в сторону супостата. Оборонительный рубеж был выгоден для обороны, но армейская полоса была слишком широка (около 200 километров). На каждую стрелковую дивизию приходилось более 30 км полосы обороны. Со 2 по 7 июля имели место отдельные стычки с передовыми формированиями Третьего рейха в предпольях недооборудованных Себежского и Полоцкого укреплённых районов. 7 июля немецко-фашистские войска вошли в непосредственное соприкосновение с войсками 22-й армии по всей её оборонительной полосе. Против дивизий неполного состава армии наступало 16 полностью укомплектованных немецких дивизий (десять пехотных, три танковые и три моторизованных дивизии), противник начал мероприятия по окружению и уничтожению войск 22-й армии нанося основной удар в центре обороны, через Дисну и Воронковичи на Невель силами 57-го моторизованного корпуса сухопутных войск. 8 июля с утра противник перешёл в наступление и на правом фланге обороны 22-й армии, нанося удар в стык обороны 22-й и 27-й армий РККА.

«Настроение главнокомандующего сухопутными войсками 21 июля было подавленным. Так же и начальнику генерального штаба перспективы на достижение сколько-нибудь значительного успеха в этой битве не казались блестящими. Из кольца окружения под Невелем, на создание которого бросили так много сил и средств, ускользнуло значительное количество русских войск. Великие Луки, оперативное значение которых ОКХ. понимало лучше, чем группа армий «Центр», пришлось оставить.

— Генерал Г. Гот, «Танковые сражения» — М.: Воениздат, 1961.

Смоленск

2 июля включена в состав Западного фронта. Полоса обороны армии включала Себежский и Полоцкий УРы, затем вверх по течению р. Западная Двина до Витебска (вкл.); граница с Северо-Западным фронтом: Краслава, Дагда, Опочка (иск.). 4 июля немецкие войска заняли плацдарм в районе Дисны на правом (северном) берегу р. Западная Двина. Бои за плацдарм продолжались всю первую декаду июля: немцы пытались расширить плацдарм, советские войска — его ликвидировать. Особо тяжёлые бои происходили 8 июля. В этот день был смертельно ранен командир 126-й дивизии генерал-майор М. А. Кузнецов, выбыли из строя два командира полка, начальник штаба дивизии и начальник 1-го отделения штаба.. 8 июля оборона 22-й армии была прорвана в районе Уллы западнее Витебска: три дивизии 39-го мотокорпуса 3-й танковой группы прорвались к Витебску (смотри Витебское сражение). Оказалась прорвана также линия Себежского укрепрайона (см. схему).

12 июля 57-й мотокорпус 3-й танковой группы начал наступление с плацдарма в районе Дисны и прорвался к Дретуни. В итоге 22-я армия была расчленена. 16 июля её 174-я стрелковая дивизия была вынуждена оставить Полоцк. Только в 20-х числах июля основные силы 22-й армии сумели вырваться из окружения.

К 27 июля армия закрепилась на рубеже: верхнее течение р. Ловать, — Великие Луки — оз. Двинье, который удерживала до конца августа 1941.

Оценка действий армии

В боях под Смоленском шесть дивизий 22-я армии оборонялись на фронте протяжённостью 280 км. Армия не имела ни авиации, ни зенитной артиллерии. Несмотря на тяжёлые условия, армия сорвала попытки противника обойти левый фланг Северо-Западного и правый фланг Западного фронтов.

Действия 22-й армии были отмечены и противником. Командующий 3 ТГ Герман Гот в своих мемуарах о летних боях под Смоленском писал:

Русские, видимо, ещё не могут организовать твёрдое управление своими войсками. Лишь в Полоцке находился способный руководитель.

Эти слова могли относиться как к командующему армией Ф. А. Ершакову, так и к находившемуся в армии заместителю командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенанту А. И. Ерёменко.

Москва и Ржев

В октябре 1941 в составе Западного фронта 22-я армия оборонялась на Осташковском направлении, с 17 октября — в составе Калининского фронта участвовала в Калининской оборонительной операции, обороняла рубеж юго-западнее Ржева, позже принимала участие в битве за Ржев.

1943—1945

В 1943 году в составе Северо-Западного (с 21 апреля), затем с 13 октября Прибалтийского (с 20 октября 1943 года — 2-й Прибалтийский) фронтов оборонялась на реке Ловать на участке Холм, Великие Луки.

В январе— феврале 1944 года, нанося удары на идрицком направлении, в составе 2-го Прибалтийского фронта участвовала в Ленинградско-Новгородской операции. Летом и осенью 1944 года принимала участие в Старорусско-Новоржевской, Режицко-Двинской и Рижской наступательных операциях, в ходе которых во взаимодействии с другими армиями и фронтовой авиацией успешно выполнила поставленные задачи по разгрому вражеских войск и освобождению ряда районов советской Прибалтики. В числе первых вступили на родную землю воины 130-го латышского стрелкового корпуса, входившего в состав армии.

С октября 1944 года до апреля 1945 года армия вместе с другими войсками фронта осуществляла блокаду группы армий «Север» (с 26 января 1945 года группа армий «Курляндия») на Курляндском полуострове. В начале апреля армия передана в состав Ленинградского фронта, затем в резерв Ставки ВГК и направлена для формирования Таврического воененного округа.

За боевые подвиги и образцовое выполнение боевых заданий командования десятки тысяч её воинов были награждены орденами и медалями. Ряд соединений и частей удостоены правительственных наград и почётных наименований.

В июне 1945 году в связи с демобилизацией СССР, армия расформирована, а управление (штаб) было направленно на сформирование управления Таврического военного округа.

Постсоветское время

В результате преобразования из 13-го гвардейского армейского корпуса (13 гв.ак) ОЛМВО, на основании директивы Министра обороны СССР Д-???, от 14 сентября 1990 года, образована 22-я Гвардейская Кенигсбергская Краснознамённая армия. Управление (штаб) 22-й армии было сформировано 1 марта 1991 года на базе выводимых из Европы и расформировываемых формирований ВС СССР.

Военнослужащие 22 А участвовали в обеих чеченских кампаниях. В ходе первой кампании потери военнослужащих формирований армии составили около 500 человек убитыми. Во второй кампании принимало участие более 12 000 военнослужащих армии. За мужество и героизм, проявленные при ликвидации вооружённых бандитских групп, в Северо-Кавказском регионе России, награждено орденами и медалями более 4 000 военнослужащих, а по итогам обеих кампаний высшего звания «Герой России» удостоено 10 военнослужащих 22 А (по другим данным 7).

22-я Гвардейская Кенигсбергская Краснознамённая армия в 2009 году в соответствии с новым обликом была расформирована, в Нижнем Новгороде. Приказ на расформирование с 1 июня 2009 года подписал министр обороны Сердюков. 22 А была сокращена до общевойсковой бригады, сформированной на базе одной из общевойсковых дивизий и переподчинена 20-й армии.

Состав 13 гв.ак

В состав корпуса в 1970 году входили:

• Управление (Штаб) — Горький, Кремль.
• 60-я Севско-Варшавская Краснознамённая ордена Суворова танковая дивизия
• 225-я мотострелковая дивизия
• 347-я мотострелковая дивизия

На 1990 год в состав 13 гв.ак входили — дислокация:

• Управление (Штаб) — Нижний Новгород
• 5-я зенитная ракетная бригада — Мулино
• 876-й отдельный инженерно-сапёрный батальон — Нижний Новгород (1 единица МТ-55А)
• 72-й отдельный батальон связи — Нижний Новгород (5 единиц Р-145БМ, 1 единица Р-156БТР, Р-137Б, 1 единица Р-409БМ, 1 единица П-240БТ)
• 88-й отдельный радиотехнический батальон — Мулино
• 5347-я база хранения вооружения и техники — Тамбов
  • 7 единиц БРМ-1К, 66 единиц МТ-ЛБ, 6 единиц 2С12 «Сани», 12 единиц БМ-21 "Град", 11 единиц Р-145БМ, 6 единиц БТР-50ПУ, 1 единица Р-137Б)
  • отдел 5347-й БХВТ — Новая Ляда (187 единиц Т-55, 20 единиц БМП-1, 8 единиц БРМ-1К, 17 единиц Р-145БМ, 5 единиц БТР-50ПУ, 2 единицы УР-67, 6 единиц МТ-55А)
• 31-я Висленская Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова танковая дивизия — Новый/Дзержинск — выведена в 1991 году из состава Центральной группы войск (ЦГВ)
  • 77-й гвардейский Одерский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого танковый полк — Новый (21 единица Т-72, 12 единиц БМП-2, 42 единицы БМП-1, 2 единицы БРМ-1К, 10 единиц БТР-70, 18 единиц 2С1 "Гвоздика")
  • 100-й Ченстоховский Краснознаменный ордена Кутузова танковый полк — Дзержинск (20 единиц Т-72, 12 единиц БМП-2, 42 единицы БМП-1, 2 единицы БРМ-1К, 2 единицы БТР-70, 18 единиц 2С1 "Гвоздика")
  • 237-й орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого танковый полк — Дзержинск (23 единицы Т-72, 12 единиц БМП-2, 42 единицы БМП-1, 2 единицы БРМ-1К, 2 единицы БТР-70, 12 единиц Д-30)
  • 752-й мотострелковый полк — скадрован
  • 1047-й самоходно-артиллерийский полк — Новый (24 единицы 2СЗ «Акация», 12 единиц БМ-21 "Град", 3 единицы 1В18, 1 единица 1В19, 1 единица ПРП-3, 3 единицы ПРП-4, 1 единица Р-156БТР, 1 единица БТР-70)
  • 1143-й зенитный ракетный полк — Новый
  • 211-я гвардейская, Сандомирская ордена Ленина, Краснознамённая армейская артиллерийская бригада (в/ч 18577, передислоцирована из н.п. Есеник Словакия, ЦГВ в 1990-91 г.г.), 4 псадн (72 единицы 2С5, 4 единицы ПРП-3 (1Ж3), 4 комплекса КМУ 1В12М ), радн (2 единицы СНАР-10 (1РЛ232), 1 единица АРК-1 (1РЛ239), 1 единица АРК-1М (1РЛ239М), 1 единица АЗК-5 (1Б17), 1 единица АЗК-7 (1Б33), 2 единицы МРК-1 (1Б27), 1 единица РПМК-1 "Улыбка" (1Б44), 1 единица 1Т134 ("Борисполь")), БУАР 1 единица ПРП-4 (1В121), 1 единица БТР-70, радиостанции на колёсном шасси (Р-140, Р-142, Р-145БМ, Р-409), исв, рмо, рр.

Командование

Командующие армией

• Ф. А. Ершаков (июнь — август 1941), генерал-лейтенант;
• В. А. Юшкевич (август — 19 октября 1941, апрель — декабрь 1942 и март 1943 — апрель 1944), ген.-майор, с марта 1943 ген.-лейтенант;
• В. И. Вострухов (20 октября 1941 — март 1942), генерал-майор;
• Д. М. Селезнёв (декабрь 1942 — март 1943), генерал-майор;
• Г. П. Коротков (апрель 1944 — май 1945), генерал-лейтенант.
• А. А. Меркурьев (1999 - 2006), генерал-майор.
• Сергей Юдин (2007 -- до расформирования в 2009), генерал-майор.

Начальники штаба

• генерал-майор Г. Ф. Захаров (1941)

Члены Военного совета

• корпусной комиссар Д. С. Леонов (1941)

Боевой состав

На 1 июля 1941

• 51-й стрелковый корпус (генерал-майор А. М. Марков)
  • 112-я стрелковая дивизия (полковник И. А. Копяк)
  • 98-я стрелковая дивизия (генерал-майор М. Ф. Гаврилов)
  • 174-я стрелковая дивизия (комбриг А. И. Зыгин)
• 62-й стрелковый корпус (генерал-майор И. П. Карманов)
  • 170-я стрелковая дивизия (генерал-майор Т. К. Силкин)
  • 186-я стрелковая дивизия (генерал-майор Н. И. Бирюков)
  • 153-я стрелковая дивизия (полковник Н. А. Гаген)
• 336 и 545 кап, 273 озад

Состав 22-й армии в течение июля 1941 года подвергался изменениям. Так, 2 июля в её состав была включена 126 сд, 3 июля — 179 сд (образовала армейский резерв, дислоцированный в районе г. Невель), 8 июля — 214 сд.

На 10 июля 1941

• 51-й стрелковый корпус (генерал-майор А. М. Марков)
  • 170-я стрелковая дивизия (генерал-майор Т. К. Силкин)
  • 112-я стрелковая дивизия (полковник И. А. Копяк)
  • 98-я стрелковая дивизия (полковник Е. С. Евсюков)
• 62-й стрелковый корпус (генерал-майор И. П. Карманов)
  • 126-я стрелковая дивизия (полковник Е. В. Бедин)
  • 174-я стрелковая дивизия (комбриг А. И. Зыгин)
  • 186-я стрелковая дивизия (генерал-майор Н. И. Бирюков)
• Штаб 29-го стрелкового корпуса (генерал-майор А. Г. Самохин)
• В подчинении штаба армии
  • 214-я стрелковая дивизия (генерал-майор А. И. Розанов)
  • 48-я танковая дивизия (полковник Д. Я. Яковлев)
  • 179-я стрелковая дивизия
  • 50-я стрелковая дивизия (полковник А. А. Борейко)

На 1 августа 1941

• 29-й стрелковый корпус (генерал-майор А. Г. Самохин)
  • 126-я стрелковая дивизия (полковник Е. В. Бедин)
  • 179-я стрелковая дивизия
  • 214-я стрелковая дивизия (генерал-майор А. И. Розанов)
• 51-й стрелковый корпус (генерал-майор А. М. Марков)
  • 98-я стрелковая дивизия (полковник Е. С. Евсюков)
  • 112-я стрелковая дивизия (полковник И. А. Копяк)
  • 170-я стрелковая дивизия (генерал-майор Т. К. Силкин)
• 62-й стрелковый корпус (генерал-майор И. П. Карманов)
  • 174-я стрелковая дивизия (комбриг А. И. Зыгин)
  • 186-я стрелковая дивизия (генерал-майор Н. И. Бирюков)
• В подчинении штаба армии
  • 256-я стрелковая дивизия (генерал-майор С. А. Иванов)
  • 48-я танковая дивизия (полковник Д. Я. Яковлев)

На 1 октября 1941

• 126-я стрелковая дивизия (полковник Е. В. Бедин)
• 133-я стрелковая дивизия (генерал-майор В. И. Швецов)
• 174-я стрелковая дивизия (полковник П. Ф. Ильиных)
• 179-я стрелковая дивизия (комбриг Н. И. Кончиц)
• 186-я стрелковая дивизия (полковник А. П. Пилипенко)
• 256-я стрелковая дивизия (генерал-майор С. Г. Горячев)
• 56, 390, 545 кап, 301, 360 гап РВГК, 11 оминб, 183, 397 озад
• 113, 114, 115 миб, 22, 39, 251 оиб
• 31 отдельный полк связи (полковник Ф. И. Стельмаков, майор К. П. Колбасов)

На 8 марта 1942 года

• Отдельный запасной батальон аэродромного обслуживания 22-й армии — в составе Действующей армии: с 8 марта 1942 года по 4 апреля 1942 года. Переформирован в 833-й отдельный батальон аэродромного обслуживания 4 апреля 1942 года.

На 4 апреля 1942 года

• 833-й отдельный батальон аэродромного обслуживания

Литература

• ЦАМО, ф. 208, оп. 6740, д. 1, л. 33
• Н. В. Огарков. Двадцать вторая армия // Советская Военная Энциклопедия. — Москва: Воениздат, 1977. — Т. 3. — С. 105. — 672 с. — 105 000 экз.
• «В бой — с Урала!», — Челябинск, 1990.
• Приказ Министра обороны Российской Федерации № 183, от 6 мая 2005 года «О военных геральдических знаках 22-й армии»

Ссылки

• [soldat.ru/doc/perechen/ Перечень № 08.] Полевые управления Действующей армии. 1938—1940. // Перечни вхождения соединений и частей РККА в состав Действующей армии в период 1939-45 гг.. Рассекречено: Директива ГШ ВС СССР № 46 от 30.08.1990.
• [www.kommersant.ru/doc/1481301 Сайт Коммерсантъ, (Н. Новгород), № 139 (4437), 03.08.2010, Бросок на восток.]

Отрывок, характеризующий 22-я армия (СССР)

– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.