Колония Оранжевой реки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Колония Оранжевой реки
англ. Orange River Colony
нидерл. Oranjerivierkolonie
Колония Великобритании

1902 — 1910



Флаг Герб

Колония Оранжевой реки (выделена оранжевым) в составе ЮАС
Столица Блумфонтейн
Язык(и) Африкаанс, английский, нидерландский, сесото
Площадь 129 480 км²
Форма правления конституционная монархия
К:Появились в 1902 годуК:Исчезли в 1910 году

Колония Оранжевой реки (англ. Orange River Colony , нидерл. Oranjerivierkolonie) — бывшая британская колония, созданная после оккупации территории (1900 год), а затем присоединения к Британской империи (1902 год) независимого Оранжевого Свободного государства во время Второй англо-бурской войны.

Во время Второй англо-бурской войны британские войска вступили на территорию Оранжевого Свободного государства и заняли его столицу Блумфонтейн 13 марта 1900 года. Пять месяцев спустя, 6 октября 1900 года, правительство Великобритании официально заявило об аннексии его территории, несмотря на то, что англичане ещё не заняли полностью территорию государства, победив его войска.

Правительство Оранжевого Свободного государства премьер-министра Абрахама Фишера переехало в Крунштадт и находилось там до конца войны. С точки зрения Оранжевой Свободного государства, независимость была утрачена только с ратификацией Феринигинзского договора 31 мая 1902 года.

Поэтому существует неоднозначное видение конституционной ситуации между 6 октября 1900 и 31 мая 1902 года, с двумя конституционными органами и правительствами двух стран.

В 1910 году колония была включена в Южно-Африканский Союз как провинция Оранжевое Свободное государство. Провинция продолжала существовать до 1994 года, когда была образована провинция ЮАР Фри-Стейт — «Свободное государство».

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Колония Оранжевой реки"

Отрывок, характеризующий Колония Оранжевой реки

Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».