Список зоопарков
Поделись знанием:
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Неполный список зоологических садов (зоопарков):
Азия
Афганистан
- Кабульский зоопарк, Кабул (1967)[1]
Бангладеш
- Мирпурский зоопарк, Дакка (1974)[2]
Гонконг
- Авиарий Эдварда Йоуде, (Вольер птиц, расположенный в гонконгском парке)
- Гонконгский Парк болот
- Зооботсад Гонконга
- Ботанический сад фермы Кадоорие (Kadoorie)
- Лаи-Чи-Кок зоопарк
- Океанарий Гонконга
Израиль
- «Арена» Тропический мир, Герцелия
- Беершевский муниципальный зоопарк, Беер-Шева
- Кибуцный детский зоопарк, Саад
- Образовательный зоосад хайфского биологического института, Хайфа
- Природный заказник «Дикая жизнь на Кармеле», Хайфа
- Крокодилья ферма «Хамат-Гадер», Хамат Гадер
- Библейский зоопарк, Иерусалим
- Иерусалимская станция наблюдения за птицами, Иерусалим
- Парк обезьян, Кфар-Даниэль
- Живой парк, Кирьят Моцкин
- Австралийский зоопарк, Нир-Давид
- Ришонлеционовский зоопарк, Ришон-ле-Цион
- Зоологический научно-исследовательский сад имени Меера Сигала, Тель-Авив
- Зоологический центр «Сафари», Рамат Ган
- Тель-Авивский парк птиц, Тель-Авив
- Петахтиквинский зоопарк, Петах Тиква
- Нагарийский зоо-ботанический сад, Нагария
- Заповедник «Дикая жизнь», Йотвата
Индия
Правительственный центр зоопарков Индии (CZA) является государственным правительственным учреждением всех зоологических парков Индии.
Список зоопарков Индии
- Alipore Zoological Gardens, Колката
- Arignar Anna Zoological Park (Vandalur Zoo), Ченнаи
- Guwahati Zoo, Ассам,
- Indira Gandhi Park
- Jijamata Udyaan, Мумбаи
- Madras Crocodile Bank Trust
- Marble Palace zoo, Колката
- Mysore Zoo, Karnataka
- NandanKanan, Orissa, India
- Nehru Zoological Park, Хайдарабад
- Padmaja Naidu Zoological Park, Дарджилинг
- Parassinikkadavu Snake Park
- Sakkarbaug зоологический сад, Junagadh, Gujarat
- Sepahijala зоопарк, Tripura
Индонезия
Иран
Казахстан
- Алматинский зоопарк, Алма-Ата (1936)[3]
- Карагандинский зоопарк, Караганда (1936/1938)
- Шымкентский зоопарк, Шымкент (1979)
- Астанинский зоопарк, Астана (планируется в 2015)[4]
Китай
- Пекинский зоопарк, Пекин (1908)[5]
- Чэндуский зоопарк, Чэнду
- Гуанчжоуский зоопарк, Гуанчжоу
- Гуанчжоуский зоопарк длинной ночи, Гуанчжоу
- Шанхайский зоопарк, Шанхай
- Даляньский зоопарк, Далянь
Центры разведения
Республика Корея
Макао или Аомынь
Малайзия
- Kuala Lumpur Bird Park, Куала Лумпур
- Aquaria KLCC, Куала Лумпур
- Malacca Zoo, Alor Gajah, Malacca
- Taiping Night Safari, Taiping, Perak
- Taiping Zoo, Taiping, Perak
- Zoo Negara, Taman Melawati, Куала Лумпур
Пакистан
- Karachi Zoological Gardens, Карачи
- Landhi Korangi Zoo, Карачи
- Karachi Safari Park,Карачи
- Clifton Aquarium,Карачи
- Murree Wildlife Park,Murree
- Lahore Zoological Garden, Lahore
- Jallo Wildlife Park, Lahore
- Bahalwalpur Zoological Garden, Bahalwalpur
- LalSuhandra Park, Bahalwalpur
- Islamabad Zoological Garden, Исламабад
- Loi bher Wildlife Park,Rawalpindi/Islamabad
- Bahalwalpur Zoological Garden, Bahalwalpur
- Jungle KingdomRawalpindi
- Hyderabad Zoo, Hyderabad
Филиппины
Сингапур
Тайвань
- 1-Lan Wild Animal Rescue Centre
- Far East Animal Farm
- Feng-Hung-Ku Bird Park
- Hsinchu городской зоопарк
- Kaohsiung зоопарк
- Leefoo зоопарк
- Ocean World, Yehliu Wanli
- Pintung Rescue Centre
- Taipei зоопарк, Taipei
- National Museum of Marine Biology/Aquarium
Таиланд
- Chiang Mai Night Safari
- Chiang Mai зоопарк
- Dusit зоопарк
- Khao Kheow Open зоопарк
- Nakhon Ratchasima зоопарк
- Phuket зоопарк
- Safari World
- Songkhla зоопарк
- Lopburi зоопарк
- Crocodiles Farm and Elephant Theme Show Sampran, Nakorn Pathom
- crocodiles Farm Samut Prakan
- sriracha tigerzoo Chonburi
- The Million Years Park And Pataya crocodiles Farm
- Siam Ocean World, Siam Paragon, Bangkok
- Oasis Sea world Thai Dolphins Show, Chanthaburi
- Under Water world Pataya
- Bangkok Aquarium - Bang Khen, Bangkok
- Bueng Chawak Aquarium - Doem Bang Nang Buat, Suphanburi
- Phuket Aquarium - Phuket
- Rayong Aquarium - Rayong
- Kata Safari зоопарк - Phuket
Япония
- Asahiyama зоопарк, Asahikawa, Hokkaidō
- Chiba Zoological Park, Chiba
- Fukuyama City Zoo, Fukuyama
- Higashiyama зоопарк, Nagoya
- Hiroshima City Asa Zoological Park, Hiroshima
- Oji зоопарк, Кобе
- Tama зоопарк, Токио
- Tennoji зоопарк, Осака
- Ueno зоопарк, Токио
- Yokohama зоопарк (Zoorasia), Иокогама
Австралия и Новая Зеландия
Австралия
New South Wales
- Taipan зоопарк, Parramatta
- Australian Reptile Park, Gosford
- Taronga зоопарк, Сидней
- Western Plains зоопарк, Dubbo
- Oceanworld Manly, Manly
- Sydney Wildlife World, Darling Harbour
- Sanslee зоопарк,Mudgee
Виктория (Австралия)
- Moonlit Sanctuary Wildlife Conservation Park, Pearcedale
- Мельбурнский зоопарк, Мельбурн
- Healesville Sanctuary, Healesville
- Werribee Open Range Zoo, Werribee
Квинсленд
- Alma Park Zoo
- Australia Zoo, Sunshine Coast
- Brisbane Forest Park, Брисбен
- Currumbin Wildlife Sanctuary, Gold Coast
- Darling Downs Zoo, Clifton
- David Fleay Wildlife Park, Gold Coast
- Kumbartcho Wildlife Sanctuary
- Lone Pine Koala Sanctuary, Brisbane
- Sea World, Gold Coast
- UnderWater World, Queensland, Sunshine Coast
- Cairns Wildlife Safari Reserve, Mareeba
- Cairns Tropical Zoo, Cairns
Южная Австралия
Западная Австралия
Северная территория
Тасмания
- Парк дикой жизни "Зуду" (Zoodoo Wildlife Park), Ричмонд
Новая Зеландия
- Оклендский зоопарк, Окленд, [www.aucklandzoo.co.nz/index.php оф. сайт (англ.)]
- Веллингтонский зоопарк, Веллингтон, [www.wellingtonzoo.com/ оф. сайт (англ.)]
- Гамильтонский зоопарк, Гамильтон, [www.hamiltonzoo.co.nz/ оф. сайт (англ.)]
- Оранский заповедник, Крайстчерч, [www.oranawildlifepark.co.nz/ оф. сайт (англ.)]
- Kiwi Birdlife Park, Куинстаун, [www.kiwibird.co.nz/ оф. сайт (англ.)]
- Зоопарк Бруклендз, Нью-Плимут, [www.newplymouthnz.com/VisitingNewPlymouth/Attractions/BrooklandsZoo.htm оф. сайт (англ.)]
- Парк дикой природы Зион, Фангареи, [www.zionwildlifegardens.co.nz/ оф. сайт (англ.)]
Африка
Египет
- Зоопарк Гизы, Гиза (1871/1890)
- Александрийский зоопарк, Александрия
- Qaiyet El Assad (Lions Ville)
Танзания
ЮАР
- Зоопарк Претории, Претория[6] (1899)
- Йоханнесбургский зоопарк, Йоханнесбург[7] (1904)
- East London
Европа
Австрия
- Зоопарк Шёнбрунн, Вена
- Херберштайнский зоопарк и природный парк, замок Херберштайн, Штирия
- Альпийский зоопарк, Инсбрук
- Haus des Meeres Vivarium Wien, Вена
- Зальцбургский зоопарк, Зальцбург
- Зоосад Хеллбрунн, Зальцбург
- Зоопарк Schmiding, Krenglbach near Wels
Азербайджан
- Бакинский зоопарк, Баку (1942)
Армения
- Ереванский зоопарк, Ереван (1941)
Белоруссия
- Гродненский зоопарк, Гродно (1927)
- Минский зоопарк, Минск (1984)
- Жлобинский зоопарк, Жлобин (1990)
- Витебский зоопарк, Витебск (1992)
- Могилёвский зоосад, Могилёв (2005)
Бельгия
- Planckendael парк животных, Muizen, Mechelen (nl:Planckendael)
- Антверпенский зоопарк, Антверпен
- Олменский зоопарк, Олмен, Mol
- Пайри Дайза (зоопарк), fr:Cambron-Casteau
Болгария
- Любечский зоопарк, Любеч
- Плевенский зоопарк, Плевен
- Пловдивский зоопарк, Пловдив
- Софийский зоопарк, София (1888)
- Зоопарк Варны, Варна
Босния-Герцеговина
- Пионерская долина (Pionirska dolina), Сараево
Великобритания
- Зоопарк Глазго, Глазго
- Парк дикой природы имени Даррелла, Джерси
- Лондонский зоопарк, Лондон
- Обезьяний мир, Дорсет
- Амазонский мировой зоопарк, Остров Уайт
- Английский морской зоопарк, Северный Уэльс
- Banham Zoo, Норфолк
- Белфастский зоопарк, Белфаст, Северная Ирландия
- Блэкпулский зоопарк, Блэкпул, Ланкашир
- Blair Drummond Safari Park, Stirlingshire, Шотландия
- Бристольские зоосады, Бристоль
- Честерский зоопарк, Честер, Чешир
- Колчестерский зоопарк, Колчестер, Эссекс
- Drusillas Zoo Park, Alfriston, Восточный Суссекс
- Dudley Zoo, Уэст-Мидлендс
- Эдинбургский зоопарк, Эдинбург
- Exmoor Zoo, Bratton Fleming, Девон
- Eden Project, St Austell, Корнуолл
- Flamingo Land Theme Park and Zoo, Северный Йоркшир
- The Hawk Conservancy, Гемпшир
- Howletts Zoo, Canterbury
- Knowsley Safari Park, Merseyside
- Longleat Safari Park, Сомерсет
- Marwell Zoological Park, near Winchester, Hampshire
- Newquay Zoo, Newquay, Корнуолл
- Noah's Ark Zoo Farm, Wraxall, Сомерсет
- Paignton Zoo, Paignton, Девон
- Port Lympne Zoo, Кент
- Shaldon Wildlife Trust, Девон
- South Lakes Wild Animal Park, Cumbria
- Twycross Zoo, Leicestershire
- Welsh Mountain Zoo, north Wales
- West Midland Safari Park, Worcestershire
- Whipsnade Zoo, Bedfordshire
- Woburn Safari Park, Bedfordshire
Венгрия
- Будапештский зоопарк и ботанический сад, Будапешт
- Дебреценский зоопарк, Дебрецен
- Jászberény зоопарк и ботанический сад
- Зоопарк и ботанический сад Кальмана Киттенбергера, Веспрем
- Зоопарк Мишкольца (Wildlife Park of Miskolc), Мишкольц
- Зоопарк Шошто, Ньиредьхаза
- Зоопарк Януша Ксантоша, Дьёр
- Budakeszi Wildlife Park (Budakeszi Vadaspark), Budakeszi
- Сегедский парк дикой природы, Сегед
- Печский зоопарк, Печ
- Тропикариум, Будапешт
Германия
- Euregiozoo , Аахен
- Берлинский зоопарк
- Zoo Halle , Саксония-Анхальт
- Ганноверский зоопарк
- Дрезденский зоопарк
- Дуйсбургский зоопарк
- Зоопарк в Карлсруэ
- Кёльнский зоопарк
- Zoo Landau, Palatinat
- Zoo Leipzig
- Магдебургский зоопарк
- Хеллабрунн, Мюнхен
- Нюрнбергский зоопарк
- Tiergarten Хайдельберг
- Гамбургский зоопарк
- Франкфуртский зоопарк
- Vogelpark Olching , Бавария
- Вильгельма, Штутгарт
- Thüringer Zoo, Эрфурт
Греция
Грузия
Дания
- Aalborg зоопарк, Aalborg
- Зоопарк Копенгагена, Копенгаген
- Ebeltoft зоопарк, Ebeltoft
- Givskud зоопарк, Givskud
- Odense зоопарк, Оденсе
- Randers зоопарк тропиков, Randers
Ирландия
Испания
- Барселонский зоопарк — Барселона (featured the only white gorilla in any zoo — died in 2004)
- Лоро-парк — Тенерифе, Пуэрто-де-ла-Крус
- Парк джунглей — Тенерифе, Арона
- Зоопарк и аквариум — Мадрид
- Биопарк Валенсии — Валенсия
- Севильский зоопарк — Севилья
Латвия
Литва
Македония
Молдавия
- Кишинёвский зоопарк, Кишинёв
- Дубоссарский частный зоопарк, Дубоссары (Приднестровье)
Нидерланды
- Apenheul Апелдорн
- аква-зоопарк Friesland in Леуварден
- Artis в Амстердам
- Avifauna в Алфен-ан-ден-Рейн
- Burgers' зоопарк в Арнем
- DierenPark Amersfoort в Амерсфорт
- Dierenpark Emmen в Эммен
- Dierenpark Wissel в Эпе
- Dierenrijk Europa в Мирло
- Diergaarde Blijdorp в Роттердаме
- Dolfinarium в Хардервейк
- GaiaPark Kerkrade зоопарк в Керкраде
- Papegaaienpark NOP в Oerle
- Ouwehands Dierenpark Rhenen в Ренен
- ReptielenZOO SERPO в Делфте
- Safaripark Beekse Bergen в Hilvarenbeek
- Taman Indonesia в Kallenkote
- Zoo Labyrinth Boekelo в Boekelo
- Zoo Park Overloon в Overloon
Норвегия
- Kristiansand Dyrepark (Kristiansand зоопарк and Amusement Park) in Kristiansand
- Vassfaret Bear Park in Flå, [www.vassfaret-bjornepark.no/en/ Vassfaret Bјшrnepark]
- [www.namsskogan-familiepark.no/ Namsskogan Familiepark]
- [www.polarzoo.no/ Polar Zoo] in Bardu
Польша
- Ogród Zoologiczny w Poznaniu — Познань
- Ogród Zoologiczny w Krakowie — Краков
- Ogród Zoologiczny w Łodzi — Лодзь
- Miejski Ogród Zoologiczny we Wrocławiu — Вроцлав
- Miejski Ogród Zoologiczny Wybrzeża w Gdańsku-Oliwie — Гданьск
- Miejski Ogród Zoologiczny w Warszawie — Варшава
- Śląski Ogród Zoologiczny w Chorzowie — Chorzów
- Ogród Zoologiczny w Opolu — Ополе
- Ogród Zoologiczny w Płocku — Плоцк
- Ogród Zoobotaniczny w Toruniu — Toruń
- Ogród Zoologiczny w Zamościu — Zamość
Португалия
- Jardim Zoológico de Lisboa — Лиссабон [www.zoo.pt]
- Zoomarine — Albufeira, Algarve[www.zoomarine.pt]
- Zoo da Maia — Maia [www.zoodamaia.com/index.php]
Румыния
Россия
- Барнаульский зоопарк «Лесная сказка», Барнаул (2010)[8]
- Белгородский зоопарк, Белгород (1991)
- Большереченский зоопарк имени В. Д. Соломатина, Большеречье, Омская область (1984)
- Воронежский зоопарк имени А. С. Попова, Воронеж (1994)
- Воронежский океанариум, Воронеж (2011)
- Детский эколого-биологический центр «Смоленский зоопарк», Смоленск (2001)
- Екатеринбургский зоопарк, Екатеринбург (1930)
- Елизовский зоопарк имени А. А. Шевлягина, Елизово, Камчатский край (1983)
- Зеленогорский зоопарк, Зеленогорск, Красноярский край (1979)
- Зоопарк «Лимпопо», Нижний Новгород (2003)
- Зоопарк «Маленькая страна «Лимпопо», Балахна, Нижегородская область (2011)
- Зоопарк «Орто-Дойду» имени В. Г. Алексеева, Якутск (2001)
- Зоопарк «Сказка», Ялта, Республика Крым (1995)
- Зоопарк Удмуртии, Ижевск (2008)
- Зоопарк «Швейцария», Нижний Новгород (1997)
- Зоосад в Вотчине Деда Мороза, Великий Устюг, Вологодская область (2009)
- Зоосад «Парка культуры и отдыха имени Кирова», Железногорск, Красноярский край (1966)
- Зоосад «Приамурский» имени В. П. Сысоева, Хабаровск (2002)
- Ивановский зоопарк, Иваново (1994)
- Иркутский детский контактный зоопарк, Иркутск (2013)
- Казанский зооботсад, Казань (1806)
- Калининградский зоопарк, Калининград (1896 в Кёнигсберге)
- Костромской зоопарк, Кострома (2010)
- Красноярский парк флоры и фауны «Роев ручей», Красноярск (2000)
- Ленинградский зоопарк, Санкт-Петербург (1865)
- Липецкий зоопарк, Липецк (1973)
- Мини-зоопарк Станции юных натуралистов, Сургут, Ханты-Мансийский автономный округ (1980)
- Мини-зоопарк «Детской Экологической Станции», Новый Уренгой, Ямало-Ненецкий автономный округ (1997)
- Москвариум, Москва (2015)
- Московский зоопарк, Москва (1864)
- Нальчикский зоопарк, Нальчик (1966)
- Нижегородский экзотариум, Нижний Новгород (1996)
- НИИ медицинской приматологии РАМН, Сочи, Краснодарский край (1927)
- Новосибирский зоопарк имени Р. А. Шило, Новосибирск (1947)
- Океанариум «Планета «Нептун», Санкт-Петербург (2006)
- Омский детский Экоцентр, Омск (1988)
- Парк живой природы «ДоДо», Новороссийск, Краснодарский край (2007)
- Парк птиц «Воробьи», Совхоз Победа, Калужская область (2005)
- Пензенский зоопарк, Пенза (1981)
- Пермский зоопарк, Пермь (1933)
- Реабилитационный центр для животных «Сафари-парк», Геленджик, Краснодарский край (2004)
- Ростовский-на-Дону зоопарк, Ростов-на-Дону (1927)
- Самарский зоопарк, Самара (1992)
- Саранский зоопарк, Саранск (2002)
- Сафари-парк «Тайган», Белогорск, Республика Крым (2012)
- Сахалинский зооботанический парк, Южно-Сахалинск (1993)
- Северский природный парк, Северск, Томская область (1967)
- Севастопольский морской аквариум-музей, Севастополь (1897)
- Сочинский аквариум, Сочи, Краснодарский край (2005)
- Ставропольский зооэкзотариум, Ставрополь (1998)
- Старооскольский зоопарк, Старый Оскол, Белгородская область (2008)
- Тульский экзотариум, Тула (1987)
- Уголок живой природы Этнографического музея народов Забайкалья, Улан-Удэ (1973)
- Центр живой природы, Абакан (1972)
- Челябинский зоопарк, Челябинск (1996)
- Читинский зоопарк, Чита (1994)
- Экологический научно-образовательный центр ТГУ имени Г. Р. Державина, Тамбов (2005)
- Ярославский зоопарк, Ярославль (2008)
- ZooGreenPark-Carjala, Сортавала, Республика Карелия (2011)
Сербия
Словакия
Словения
Турция
Украина
- Аскания-Нова, пгт Аскания-Нова (Херсонская область (1874)
- Бердянский зоопарк «Сафари», Бердянск (2004)
- Винницкий зоопарк, Винница (2005)
- Докучаевский зоопарк, Докучаевск (2001)
- Зоопарк под открытым небом «Таврия», Новониколаевский р.-н, Запорожская обл.
- Зоопарк Харьковской Зооветеринарной академии (Научный комплекс «Фауна»), пос. Малая Даниловка (2001)
- Каменец-Подольский зоопарк, Каменец-Подольский
- Киевский зоопарк, Киев (1908)
- Луганский зоопарк, Луганск
- Луцкий городской зоопарк, Луцк (2013, реконструированный)
- Менский зоопарк, г. Мена (Черниговская область)
- Николаевский зоопарк, Николаев (1901)
- Одесский зоопарк, Одесса (1922)
- Ровенский зоопарк, Ровно (1982)
- Фельдман Экопарк, Харьков (2010)
- Харьковский зоопарк, Харьков (1896)
- Херсонский зоопарк, Херсон
- Харьковский дельфинарий «Немо» (с океанариумом и террариумом), Харьков (2009)
- Черкасский зоопарк, Черкассы (1979)
Финляндия
Франция
- Jardin Zoologique d’Acclimatation de Paris, Париж
- Zoo de Vincennes, Vincennes
- Zoo de la Palmyre, La Palmyre
Хорватия
Чешская Республика
- Пражский зоопарк, Прага
- Зоопарк и сафари-парк Двур-Кралове, Двур-Кралове-над-Лабем
- Либерецкий зоопарк, Либерец
- Брненский зоопарк, Брно
- Оломоуцкий зоопарк, Оломоуц
- Хомутовский зоопарк, Хомутов
- Зоо Male svetonovice, Male Svetonovice
- Дечинский зоопарк, Дечин
- Годонинский зоопарк, Годонин
- Йиглавский зоопарк, Йиглава
- Зоопарк Глубока-над-Влтавой, Глубока-над-Влтавой
- Остравский зоопарк, Острава
- Пльзенский зоопарк и динопарк, Пльзень
- Устецкий зоопарк, Усти-над-Лабем
- Вишковский зоопарк, Вишков
- Злинский зоопарк, Лешна-Злин
- Хлебский зоопарк, Хлебы
- Заездский зоопарк, Заезд
- Противинский кроводиловый зоопарк, Противин
- Збраславвский мини-зоопарк, Прага
- Мини-зоопарк Мала-Хухле, Прага
Швеция
- Kolmårdens djurpark, Колморден (пригород Норрчёпинга)
- Skansen, Стокгольм
- Borås djurpark, Бурос
- Parken Zoo, Эскильстуна
- Frösö Zoo, Фрёсё
- Ölands Djur, Эланд
- Ystad Djurpark, Истад
- Motala Zoo, Мутала
- Lycksele Zoo, Люкселе
- Junsele Djur, Юнселе
- Furuviksparken, Евле
- Gutezoo, Юргарн
- Nordens Ark, Обю
- Skånes djurpark, Хёэр (только северные животные)
- Järvzoo, Ярвсё
Швейцария
- Zoo Basel, Базель
- Knies Kinderzoo, Rapperswil
- Tierpark Dählhölzli, Берн
- Tierpark Goldau, Goldau
- Tierpark Lange Erlen, Базель
- Wildpark Bruderhaus, Winterthur
- Wildpark Langenberg, Langnau am Albis
- Wildpark Peter und Paul, Санкт-Галлен
- Зоологический сад Цюриха, Цюрих
Эстония
Северная Америка
Багамы
Белиз
- Белизский зоопарк, Белиз (1983)
Канада
Альберта
Британская Колумбия
- Greater Vancouver зоопарк, Aldergrove
- Victoria Bug зоопарк, Victoria
- Victoria Butterfly Gardens, Brentwood Bay
- British Columbia Wildlife Park, Kamloops
- Stanley Park зоопарк, Stanley Park (closed 1994)
Квебек
- Biodôme, Монреаль
- Granby Zoo, Granby
- Jardin Zoologique du Québec, Quebec City
- Montreal Insectarium, Монреаль
- en:Parc Omega, Монтебелло
- Parc Safari, Hemmingford
- Zoo sauvage de St-Félicien, Saint-Félicien
Манитоба
- Assiniboine Park зоопарк, Виннипег
Новая Шотландия
Нью-Брансуик
- Magnetic Hill зоопарк, Moncton
- Cherry Brook зоопарк- Saint John
Онтарио
- African Lion Safari & Game Farm, Кембридж (Онтарио)
- en:Toronto зоопарк, Торонто
- en:Papanack Park зоопарк, Wendover
- en:Bowmanville зоопарк, Bowmanville
- en:jungle cat world, Orono
- en:Riverview зоологичский парк, Peterborough
- Little Ray’s Reptile Zoo, Оттава
- Saunders Farm, Munster, Ontario
- Ripley’s Aquarium of Canada, Торонто
Мексика
- Chapultepec зоопарк, Мехико
- Parque de Aragón зоопарк, Мехико
- Guadalajara зоопарк, Гвадалахара
- Африканские сафари, Пуэбла-де-Сарагоса
- Zoologico Zacango, Толука-де-Лердо
- Zoologico Benito Juarez, Морелия, Мичоакан
США
Айдахо
Айова
Алабама
Аляска
Аризона
- Phoenix зоопарк, Финикс
- Reid Park зоопарк, Тусон
- Arizona-Sonora Desert Museum, Тусон
- Wildlife World зоопарк, Литчфилд Парк
- Cameron зоопарк, Камерон
- Prescott зоопарк, Прескотт
Арканзас
Вашингтон
- Национальный аквариум в Вашингтоне, Вашингтон
- Смитсоновский Национальный зоологический парк, Вашингтон
Вашингтон (штат)
- Northwest Trek Wildlife Park, Eatonville
- Point Defiance Zoo & Aquarium, Tacoma
- Woodland Park Zoo, Сиэтл
- Seattle Aquarium, Сиэтл
- Cat Tales, Spokane
- Cougar Mountain Zoo, Issaquah
Виргиния
Висконсин
- Milwaukee County Zoo, Милуоки
- Racine Zoo, Racine
- Henry Vilas Zoo, Madison
- International Crane Foundation, Baraboo
- North Eastern Wisconsin Zoo, Green Bay
Гавайи
Делавэр
Джорджия
- Океанариум Джорджии, Атланта
- Zoo Atlanta, Атланта
- The Parks at Chehaw, Олбани
Западная Виргиния
Иллинойс
- Brookfield Zoo, Brookfield
- Cosley Zoo, Wheaton
- Glen Oak Zoo, Peoria
- Lincoln Park Zoo, Чикаго
- Henson Robinson Zoo, Springfield
- John G. Shedd Aquarium, Чикаго
- Miller Park Zoo, Bloomington
- Niabi Zoo, Coal Valley
- Scovill Zoo, Decatur
- Phillips Park Zoo, Aurora
Индиана
- Fort Wayne Children's Zoo, Fort Wayne
- Зоопарк Индианаполиса, Индианаполис
- Potawatomi Zoo, South Bend
- Columbian Park Zoo, Lafayette
- Mesker Park Zoo, Evansville
- Washington Park Zoo, Michigan City, Indiana
Калифорния
- Aquarium of the Pacific, Long Beach
- Moonridge Animal Park, Moonridge
- Chaffee Zoological Gardens, Fresno
- Charles Paddock Zoo, Atascadero
- Los Angeles Zoo, Лос-Анджелес
- Sacramento Zoo, Сакраменто
- Santa Barbara Zoological Gardens, Санта-Барбара
- Santa Barbara Zoo, Санта-Барбара
- San Diego Zoo and its San Diego Wild Animal Park, San Diego
- Зоопарк Сан-Франциско, Сан-Франциско (1929)
- Sequoia Park Zoo, Eureka
- Aquarium of the Bay, Сан-Франциско
- Cabrillo Marine Aquarium, San Pedro
- Coyote Point Museum, San Mateo
- Happy Hollow Zoo, San Jose
- The Living Desert, Palm Desert
- Micke Grove Zoo, Lodi
- Oakland Zoo, Oakland
- Santa Ana Zoo, Santa Ana
- Monterey Bay Aquarium, Monterey
- SeaWorld San Diego, Сан-Диего
- Six Flags Marine World, Vallejo
Канзас
- David Traylor Zoo, Emporia
- Hutchinson Zoo, Hutchinson
- Lee Richardson Zoo, Garden City
- Ralph Mitchell Zoo, Independence
- Sedgwick County Zoo, Wichita
- Sunset Zoo, Manhattan
- Topeka Zoological Park, Topeka
- Rolling Hills Zoo, Salina
Кентукки
Колорадо
- Cheyenne Mountain Zoo, Colorado Springs
- Денверский зоопарк, Денвер
- Pueblo Zoological Gardens, Pueblo
Коннектикут
Луизиана
- Audubon Zoo, Новый Орлеан
- Zoo of Acadiana, Lafayette
- Alexandria Zoo, Alexandria
- BREC'S Baton Rouge Zoo, Baton Rouge
- Audubon Aquarium of the Americas, New Orleans
- Louisiana Purchase Gardens and Zoo, Monroe
Массачусетс
- Buttonwood Park Zoo, New Bedford
- Capron Park Zoo, Attleboro
- Franklin Park Zoo, Бостон
- Lupa Zoo, Ludlow
- Museum of Science, Бостон
- New England Aquarium, Бостон
- Southwick's Zoo, Mendon
- Stone Zoo, Stoneham
Миннесота
- Como Zoo and Conservatory, Saint Paul
- Lake Superior Zoo, Дулут
- Minnesota Zoological Gardens, Apple Valley
Миссисипи (штат)
- Зоопарк Хэттисбурга, Хэттисбург (Миссисипи)
- Зоопарк Джексона, Джексон (Миссисипи)
- Tupelo Buffalo Park and Zoo, Tupelo
Миссури
- Kansas City Zoological Park, Канзас-сити
- Saint Louis Zoological Park, Сент-Луис
- Dickerson Park Zoo, Спрингфилд
- Wonders of Wildlife Museum & Aquarium, Спрингфилд
Мичиган
- Binder Park Zoo, Battle Creek
- Children's Zoo At Celebration Square, Saginaw
- Detroit Zoo, Detroit (also home to Belle Isle Zoo, now closed)
- John Ball Park, Grand Rapids
- Potter Park Zoological Gardens, Lansing
Монтана
Мэн
Мэриленд
- Catoctin Wildlife Preserve and Zoo, Thurmont[9]
- The Maryland Zoo, Балтимор
- Salisbury Zoo, Salisbury
- Tristate Zoological Park, Cumberland
- National Aquarium in Baltimore
Небраска
Невада
- Южно-Невадский зоо-ботанический парк (Southern Nevada Zoological-Botanical Park), Лас-Вегас, Невада
Нью-Джерси
- Cape May County Park & Zoo, Cape May Courthouse
- Bergen County Zoological Park, Paramus
- Cohanzick Zoo, Bridgeton
- Turtle Back Zoo, West Orange
- Adventure Aquarium, Camden
Нью-Йорк (штат)
- Бронксский зоопарк, Бронкс, Нью-Йорк (1899)
- Зоопарк Центрального парка, Манхэттен, Нью-Йорк (1870)
- Зоопарк Куинса, Куинс, Нью-Йорк (1968)
- Зоопарк Проспект-парка, Бруклин, Нью-Йорк (1935)
- Зоопарк Статен-Айленда, Статен-Айленд, Нью-Йорк (1936)
- Нью-Йоркский аквариум, Бруклин, Нью-Йорк (1896)
- Зоопарк Буффало, Буффало (1875)
- Катскильская развлекательная ферма, Катскилл (1933)
- Зоопарк Розамонд Гиффорда, Сиракузы (1914)
- Зоопарк Росс-Парка, Бингемтон (1875)
- Зоопарк Сенека-Парка, Рочестер
- Живой музей штата Нью-Йорк, Уотертаун (город)
- Тревор-зу, Миллбрук
- Зоопарк Ютики, Ютика
- Развлекательная ферма Лонг-Айленда, Лонг-Айленд, Манорвилл (1970)
Нью-Мексико
- Alameda Park Zoo, Alamogordo
- Albuquerque Biological Park, Albuquerque
- The Living Desert Zoo & Gardens, Carlsbad
Огайо
- Cincinnati Zoo and Botanical Garden, Цинциннати
- Cleveland Metroparks Zoo, Кливленд
- Columbus Zoo, Columbus
- Toledo Zoo, Toledo
- African Safari Wildlife Park, Port Clinton
- Akron Zoo, Akron
- Boonshoft Museum of Discovery, Dayton
- The Wilds, Cumberland
Оклахома
- Oklahoma City Zoo and Botanical Gardens, Оклахома-сити
- Tulsa Zoo and Living Museum, Tulsa
- Little River Zoo, Norman
Орегон
Пенсильвания
- Elmwood Park Zoo, Norristown
- Erie Zoo, Erie
- National Aviary, Питтсбург
- Филадельфийский зоопарк, Филадельфия (1870)
- Pittsburgh Zoo & PPG Aquarium, Питтсбург
- Reptiland, Allenwood
- ZooAmerica, Hershey
Род-Айленд
Северная Дакота
Северная Каролина
- North Carolina Zoo, Эшборо
- Triangle Metro Zoo, Уэйк Форест
- Western North Carolina Nature Center, Эшвилл
- North Carolina Aquarium at Fort Fisher, Кьюр Бич
- North Carolina Aquarium at Pine Knolls, Pine Knoll Shores
- North Carolina Aquarium at Roanoke Island, Мантео
Теннесси
- Chattanooga Zoo, Чаттануга
- Knoxville Zoo, Ноксвилл
- Memphis Zoo, Мемфис
- Nashville Zoo at Grassmere, Нашвилл
- Tennessee Aquarium, Чаттануга
Техас
- Abilene Zoological Gardens, Абилин [www.abilenetx.com/zoo/zoo.htm]
- Dallas Zoo, Даллас
- Fort Worth Zoological Park, Форт-Уэрт
- Gladys Porter Zoo, Браунсвилл
- Houston Zoo, Хьюстон
- El Paso Zoo, Эль-Пасо
- Caldwell Zoo, Тайлер
- Cameron Park Zoo, Уэйко
- The Dallas Aquarium at Fair Park, Даллас
- Ellen Trout Zoo, Лафкин
- Fossil Rim Wildlife Center, Глен-Роуз
- International Exotic Feline Sanctuary, Бойд
- San Antonio Zoo, Сан-Антонио
- Texas State Aquarium, Корпус-Кристи
- The Texas Zoo, Виктория
- Austin Zoo, Остин
- Dallas World Aquarium, Даллас
- Moody Gardens, Галвестон
- SeaWorld San Antonio, Сан-Антонио
- Frank Buck Zoo, Гейнсвилл
Флорида
- Brevard Zoo, Melbourne
- Busch Gardens, Tampa
- Зоопарк Майами Метро, Майами
- Jacksonville Zoological Gardens, Jacksonville
- Lion Country Safari, western Palm Beach County
- Lowry Park Zoo, Tampa
- Palm Beach Zoo at Dreher Park, West Palm Beach
- Santa Fe Community College Teaching Zoo, Gainesville
- Central Florida Zoo, Sanford
- The ZOO, Gulf Breeze
- SeaWorld Orlando, Орландо
- Disney's Animal Kingdom, Orlando
Южная Дакота
Южная Каролина
Юта
- Hogle Zoo, Солт-Лейк-Сити
- Willow Park Zoo, Logan
- Tracy Aviary, Salt Lake City
Южная Америка
Аргентина
- Buenos Aires Zoo, Буэнос-Айрес
- Medoza Zoo, Mendoza
- Zoo Paraiso, Mar del Plata, Buenos Aires
- Zoo Batán, Mar del Plata, Buenos Aires
- Temaikèn, Буэнос-Айрес
- Zoo de la Plata, Ла-Плата, Буэнос-Айрес
- Zoo de Córdoba, Córboba
- Zoo Luján, Luján, Буэнос-Айрес
- Zoo de Varela, Florencio Varela, Buenos Aires
- Mundo Marino, San Clemente del Tuyú, Buenos Aires
- Mar del Plata Aquarium, Mar del Plata, Buenos Aires
Бразилия
- São Paulo Zoo, Сан-Паулу
- Fundação Zoo-Botânica de Belo Horizonte(Zoo-Botanical Foundation of Belo Horizonte), Белу-Оризонти
Гайана
- Зоопарк Гайаны Джорджтаун (1895/1952)
Колумбия
- Matecaña ,Pereira
- Hacienda Napoles, former zoo
- Jaime Duque park Zoo
- Cali Zoo
- Santacruz Zoo
- Santa Marta Acuarium
Чили
Вымышленные зоопарки
- Jurassic Park[10][11] (парк юрского периода, генетически восстановленных динозавров)
- Slaughterhouse-Five (люди — питомцы зоопарков на других планетах)
- Hugo's Zoo (пришельцы с других планет, демонстрируемые на Земле)
- Calixihuatl Zoo (школьные опыты ученика 8-го класса)
- Доисторический парк (парк доисторических животных)
Известные имена
Известные люди, связанные с деятельностью зоопарков и чьими именами названы некоторые учреждения.
Напишите отзыв о статье "Список зоопарков"
Ссылки
- [culttourism.ru/list/zoo.html Зоопарки России на карте]
Примечания
- ↑ [iwpr.net/?apc_state=henirca2001&l=ru&s=f&o=162315 Печальное зрелище]
- ↑ [www.world66.com/asia/southasia/bangladesh/dhaka/sights/mirpur_zoo О Мирпурском зоопарке в Дакка на английском языке]
- ↑ [www.almatyzoo.nursat.kz/ Алматинский зоопарк]
- ↑ [tengrinews.kz/kazakhstan_news/zoopark-nachnut-stroit-v-astane--v-2015-godu-246282/ Зоопарк начнут строить в Астане в 2015 году. Новости Казахстана. Tengrinews.kz]
- ↑ [en.wikipedia.org/wiki/Beijing_Zoo О Пекинском зоопарке в Вике]
- ↑ [www.zoo.ac.za/ National Zoological Gardens of South Africa]
- ↑ [www.jhbzoo.org.za :: Welcome to the Johannesburg Zoo ::]
- ↑ [www.zoo22.ru Барнаульский зоопарк]
- ↑ [www.cwpzoo.com Catoctin Wildlife Preserve & Zoo]
- ↑ [www.sunnyfilms.com/oldsunny/JurassicParkIII/JurassicParkIII.html Фантастический художественный фильм «Джурасик парк III»]
- ↑ [jurassicpark.com/maingate_flash.html Флаш-страничка Джурасик парк (Jurassic Park).]
Эта статья или раздел содержит незавершённый перевод с английского языка. Вы можете помочь проекту, закончив перевод.
|
Отрывок, характеризующий Список зоопарков
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]