Африка

АфрикаАфрика

</tt>

</tt>

Африка
Африка на карте полушария
Территория	30 221 532 км²
Население	1,216 млрд (2016) чел.
Плотность	30,51 чел./км²
Названия жителей	африканцы
Включает	55 государств
Зависимые государства	Список Майотта Реюньон Канарские острова Сеута Мадейра Мелилья Остров Святой Елены
Языки	см. Языки Африки
Часовые пояса	UTC-1 до UTC+4
Крупнейшие города	Список городов-миллионеров Африки

А́фрика — второй по площади континент после Евразии, омывается Средиземным морем с севера, Красным — с северо-востока, Атлантическим океаном с запада и Индийским океаном с востока и юга. Африкой называется также часть света, состоящая из материка Африка и прилегающих островов. Площадь Африки составляет 29,2 млн км², с островами — около 30,3 млн км², покрывая, таким образом, 6 % общей площади поверхности Земли и 20,4 % поверхности суши. На территории Африки расположено 55 государств.

Население Африки составляет около миллиарда человек. Африка считается прародиной человечества: именно здесь нашли самые древние останки ранних гоминид и их вероятных предков, включая Sahelanthropus tchadensis, Australopithecus africanus, A. afarensis, Homo erectus, H. habilis и H. ergaster.

Африканский континент пересекает экватор и несколько климатических зон; это единственный континент, протянувшийся от северного субтропического климатического пояса до южного субтропического. Из-за недостатка постоянных осадков и орошения — равно как ледников или водоносного горизонта горных систем — естественного регулирования климата нигде, кроме побережий, практически не наблюдается.

Изучением культурных, экономических, политических и социальных проблем Африки занимается наука африканистика.

Крайние точки

• Северная — мыс Бланко (Бен-Секка, Рас-Энгела, Эль-Абъяд) [tools.wmflabs.org/geohack/geohack.php?language=ru&pagename=%D0%91%D0%B5%D0%BD-%D0%A1%D0%B5%D0%BA%D0%BA%D0%B0_(%D0%BC%D1%8B%D1%81)&params=37_20_28_N_9_44_48_E_scale:1000000_region:TN_type:isle 37°20′28″ с. ш. 9°44′48″ в. д.]
• Южная — мыс Игольный (Агульяс) [tools.wmflabs.org/geohack/geohack.php?language=ru&pagename=%D0%98%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9_(%D0%BC%D1%8B%D1%81)&params=34_49_43.39_S_20_00_09.15_E_scale:1000000_region:ZA_type:isle 34°49′43″ ю. ш. 20°00′09″ в. д.]
• Западная — мыс Альмади [tools.wmflabs.org/geohack/geohack.php?language=ru&pagename=%D0%90%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D0%B4%D0%B8&params=14.7408_N_17.53_W_scale:1000000_region:SN_type:isle 14°44′27″ с. ш. 17°31′48″ з. д.]
• Восточная — мыс Рас-Хафун [tools.wmflabs.org/geohack/geohack.php?language=ru&pagename=%D0%A0%D0%B0%D1%81-%D0%A5%D0%B0%D1%84%D1%83%D0%BD&params=10_27_00_N_51_24_00_E 10°27′00″ с. ш. 51°24′00″ в. д.]

Происхождение названия

Изначально словом «афри» жители древнего Карфагена называли людей, обитавших недалеко от города. Это название обычно относят к финикийскому afar, что значит «пыль». После завоевания Карфагена римляне назвали провинцию Африкой (лат. Africa). Позднее Африкой стали называть и все известные регионы этого континента, а потом и сам континент. Другая теория гласит, что название народа «афри» происходит от берберского ifri, «пещера», имея в виду пещерных жителей. Возникшая позже на этом месте мусульманская провинция Ифрикия также сохранила этот корень в своём названии.

Есть и другие версии происхождении топонима.

• Иосиф Флавий, еврейский историк I века, утверждал, что это название происходит от имени внука Авраама Ефера (Быт. 25:4), чьи потомки заселили Ливию.
• Латинское слово aprica, означающее «солнечный», упомянуто в «Началах» Исидора Севильского, том XIV, раздел 5.2 (VI век).
• Версию о происхождении названия от греческого слова αφρίκη, что означает «без холода», предложил историк Лев Африканский. Он предполагал, что слово φρίκη («холод» и «ужас»), соединённое с отрицательным префиксом α-, обозначает страну, где нет ни холода, ни ужаса.
• Джеральд Мэсси, поэт и египтолог-самоучка, в 1881 году выдвинул версию о происхождении слова из египетского af-rui-ka, «поворачиваться лицом к отверстию Ка». Ка — это энергетический дубль каждого человека, и «отверстие Ка» означает лоно или место рождения. Африка, таким образом, для египтян означает «родину».
• По мнению палеонтолога и писателя И. Ефремова, слово «Африка» пришло из древнего языка Та-Кем (др.-греч. «Афрос» — пенная страна). Это связано со столкновением нескольких видов течений, которые образуют пену при приближении к континенту в Средиземном море.

История

Доисторический период

В начале Мезозойской эры, когда Африка входила в состав единого континента Пангея, и до конца Триасового периода в этом регионе доминировали тероподы и примитивные птицетазовые. Проведённые раскопки, относящиеся к концу Триасового периода, свидетельствуют о большей заселённости юга материка, а не севера.

Происхождение человека

По одной из версий, Африка считается родиной человека. Здесь найдены останки древнейших видов рода Homo. Из восьми видов этого рода выжил только один — человек разумный, и в небольшом количестве (ок. 1000 особей) начал расселяться по территории Африки около 100 000 лет назад. А уже из Африки люди мигрировали в Азию (около 60 — 40 тыс. лет назад), а оттуда в Европу (40 тыс. лет), Австралию и Америку (35 —15 тыс. лет). При этом древнейшие следы человеческой деятельности относятся к Сирийской степи, находки в которой почти в полтора раза древней найденных в Эфиопии. Спорными считаются керамические сосуды, найденные в Гоби, датируемые 150 тыс. до н. э.

Африка в период каменного века

Древнейшие археологические находки, свидетельствующие об обработке зерна в Африке, датированы тринадцатым тысячелетием до н. э. Скотоводство в Сахаре (еще не превратившейся в пустыню) началось ок. 7500 до н. э., а организованное сельское хозяйство в районе Нила появилось в 6 тысячелетии до н. э.

В Сахаре, бывшей тогда плодородной территорией, обитали группы охотников-рыболовов, об этом свидетельствуют археологические находки. По всей Сахаре (нынешние Алжир, Ливия, Египет, Чад и др.) обнаружено множество петроглифов и наскальных росписей, датируемых от 6000 до н. э. до VII века н. э. Наиболее известным памятником первобытного искусства Северной Африки является плато Тассилин-Аджер.

Помимо группы сахарских памятников, наскальная живопись также встречается в Сомали и ЮАР (древнейшие рисунки датируются 25-м тысячелетием до н. э.).

Лингвистические данные показывают, что этносы, говорящие на языках банту (коса, зулу и др.), мигрировали в юго-западном направлении, вытеснив оттуда койсанские народы, (см. бушмены, готтентоты и др.). В поселениях банту обнаружен характерный набор зерновых культур, подходящих для тропической Африки, включая маниоку и ямс.

Небольшое количество этнических групп, например бушмены, продолжают вести примитивный образ жизни, занимаясь охотой, собирательством, как и их предки несколько тысячелетий назад.

Древняя Африка

Северная Африка

См. также: Доисторическая Северная Африка и Додинастический Египет

К 6—5-му тысячелетиям до н. э. в долине Нила сформировались земледельческие культуры (Тасийская культура, Фаюмская культура, Меримде), на основе которых в 4-м тысячелетии до н. э. возник Древний Египет. К югу от неё, также на Ниле, под её влиянием сформировалась керма-кушитская цивилизация, сменившаяся во 2-м тысячелетии до н. э. нубийской (государственное образование Напата). На его обломках образовались Алоа, Мукурра, Набатейское царство и др., находившиеся под культурным и политическим влиянием Эфиопии, коптского Египта и Византии.

На севере Эфиопского нагорья под влиянием южноаравийского Сабейского царства возникла эфиопская цивилизация: в V веке до н. э. выходцами из Южной Аравии образовано Эфиопское царство, во II—XI веках н. э. существовало Аксумское царство, на основе которого сложилась христианская Эфиопия (XII—XVI века). Эти очаги цивилизации были окружены скотоводческими племенами ливийцев, а также предками современных кушито- и нилотоязычных народов.

В результате развития коневодства (появившегося в первые века н. э.), а также верблюдоводства и оазисного земледелия в Сахаре появились торговые города Телги, Дебрис, Гарама, возникло ливийское письмо.

На средиземноморском побережье Африки в XII—II веках до н. э. процветала финикийско-карфагенская цивилизация. Соседство карфагенской рабовладельческой державы оказывало воздействие на ливийское население. К IV в. до н. э. сложились крупные союзы ливийских племён — мавретанцев (современное Марокко до нижнего течения реки Мулуя) и нумидийцев (от реки Мулуя до карфагенских владений). К III веку до н. э. сложились условия для образования государств (см. Нумидия и Мавретания).

После разгрома Карфагена Римом его территория стала римской провинцией Африка. Восточная Нумидия в 46 г. до н. э. была превращена в римскую провинцию Новая Африка, а в 27 г. до н. э. обе провинции были объединены в одну, управлявшуюся проконсулами. Мавретанские цари стали вассалами Рима, а в 42 году страна была поделена на две провинции: Мавретанию Тингитанскую и Мавретанию Цезарейскую.

Ослабление Римской империи в III веке вызвало кризис и в провинциях Северной Африки, что способствовало успеху вторжений варваров (берберов, готов, вандалов). При поддержке местного населения варвары свергли власть Рима и образовали в Северной Африке несколько государств: королевство вандалов, берберское царство Джедар (между Мулуей и Оресом) и ряд более мелких берберских княжеств.

В VI веке Северная Африка была завоёвана Византией, но позиции центрального правительства были непрочны. Африканская провинциальная знать нередко вступала в союзнические отношения с варварами и другими внешними врагами империи. В 647 году карфагенский экзарх Григорий (двоюродный племянник императора Ираклия I), воспользовавшись ослаблением императорской власти вследствие ударов арабов, отложился от Константинополя и провозгласил себя императором Африки. Одним из проявлений недовольства населения политикой Византии стало широкое распространение ересей (арианство, донатизм, монофизитство). Союзником еретических движений стали арабы-мусульмане. В 647 году арабские войска разбили армию Григория в сражении при Суфетуле, что привело к отторжению от Византии Египта. В 665 году арабы повторили нашествие на Северную Африку и к 709 году все африканские провинции Византии вошли в состав Арабского Халифата (подробнее см. Арабские завоевания).

Африка южнее Сахары

В Африке южнее Сахары в I тысячелетии до н. э. повсеместно распространилась железная металлургия. Это способствовало освоению новых территорий, прежде всего — тропических лесов, и стало одной из причин расселения по большей части Тропической и Южной Африки бантуязычных народов, вытеснивших к северу и югу представителей эфиопской и капоидной рас.

Очаги цивилизаций Тропической Африки распространялись в направлении с севера на юг (в восточной части континента) и отчасти с востока на запад (особенно в западной части).

Арабы, проникнувшие в Северную Африку в VII веке, вплоть до появления европейцев, стали основными посредниками между Тропической Африкой и остальным миром, в том числе через Индийский океан. Культуры Западного и Центрального Судана сформировали единую западноафриканскую, или суданскую, культурную зону, простиравшуюся от Сенегала до современной Республики Судан. Во II тысячелетии большая часть этой зоны входила в состав крупных государственных образований Гана, Канем-Борно, Мали (XIII—XV века), Сонгай.

К югу от суданских цивилизаций в VII—IX веках н. э. сложилось государственное образование Ифе, ставшее колыбелью цивилизации йоруба и бини (Бенин, Ойо); их влияние испытали и соседние народы. К западу от неё во 2-м тысячелетии сформировалась акано-ашантийская протоцивилизация, расцвет которой пришёлся на XVII—начало XIX века.

В районе Центральной Африки в течение XV—XIX вв. постепенно возникали различные государственные образования — Буганда, Руанда, Бурунди и др.

В Восточной Африке с X века процветала суахилийская мусульманская культура (города-государства Килва, Пате, Момбаса, Ламу, Малинди, Софала и др., султанат Занзибар).

В Юго-Восточной Африке — зимбабвийская (Зимбабве, Мономотапа) протоцивилизация (X—XIX века), на Мадагаскаре процесс государствообразования завершился в начале XIX века объединением всех раннеполитических образований острова вокруг Имерина.

Исследование Африки зарубежными путешественниками

Издавна Африка привлекала внимание народов Южной Европы и Юго-западной Азии. Поиски португальцами пути в Индию, о богатстве которой рассказывали легенды, расширили знакомство с побережьем Африки. В 1498 г. португалец Васко да Гама, завершая открытие морского пути в Индию, обогнул Южную Африку, прошел вдоль восточного побережья материка, впервые из европейцев пересек Индийский океан и достиг берегов Индостана.

Появление в Африке европейцев

См. также: Работорговля и Треугольная торговля

Проникновение европейцев в Африку началось в XV—XVI вв.; наибольший вклад в освоение континента на первом этапе внесли испанцы и португальцы после завершения Реконкисты. Уже в конце XV века португальцы фактически контролировали западное побережье Африки и в XVI веке развернули активную работорговлю. Следом за ними в Африку устремились практически все западноевропейские державы: Нидерланды, Испания, Дания, Франция, Англия, и даже маленькая Курляндия.

Торговля рабами с Занзибаром постепенно привела к колонизации Восточной Африки; попытки Марокко захватить Сахель потерпели неудачу.

Вся Северная Африка (кроме Марокко) к началу XVII века вошла в состав Османской империи. С окончательным разделом Африки между европейскими державами (1880-е годы) наступил колониальный период, насильственно приобщивший африканцев к индустриальной цивилизации.

Колонизация

Процесс колонизации приобрёл широкие масштабы во второй половине XIX века, особенно после 1885 с началом так называемой гонки или драки за Африку. Практически весь континент (кроме остававшихся независимыми Эфиопии и Либерии) к 1900 был разделён между рядом европейских государств: Великобританией, Францией, Германией, Бельгией, Италией, свои старые колонии сохранили и несколько расширили Испания и Португалия.

Самыми обширными и богатыми были владения Великобритании. В южной и центральной части континента:

• Капская колония,
• Натал,
• Бечуаналенд (ныне — Ботсвана),
• Басутоленд (Лесото),
• Свазиленд,
• Южная Родезия (Зимбабве),
• Северная Родезия (Замбия).

На востоке:

• Кения,
• Уганда,
• Занзибар,
• Британское Сомали.

На северо-востоке:

• Англо-Египетский Судан, формально считавшийся совладением Англии и Египта.

На западе:

• Нигерия,
• Сьерра-Леоне,
• Гамбия
• Золотой Берег.

В Индийском океане

• Маврикий (остров)
• Сейшельские острова.

Колониальная империя Франции по размерам не уступала Британской, но население её колоний было в несколько раз меньше, а природные ресурсы — беднее. Большинство французских владений находилось в Западной и Экваториальной Африке и немалая часть их территории приходилась на Сахару, прилегающую к ней полупустынную область Сахель и тропические леса:

• Французская Гвинея (ныне — Гвинейская Республика),
• Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар),
• Верхняя Вольта (Буркина-Фасо),
• Дагомея (Бенин),
• Мавритания,
• Нигер,
• Сенегал,
• Французский Судан (Мали),
• Габон,
• Чад,
• Среднее Конго (Республика Конго),
• Убанги-Шари (Центрально-Африканская Республика),
• Французский берег Сомали (Джибути),
• Мадагаскар,
• Коморские острова,
• Реюньон.

Португалия владела Анголой, Мозамбиком, Португальской Гвинеей (Гвинея-Бисау), включавшей острова Зелёного Мыса (Республика Кабо-Верде), Сан-Томе и Принсипи.

Бельгия владела Бельгийским Конго (Демократическая Республика Конго, а в 1971—1997 годах — Заир), Италия — Эритреей и Итальянским Сомали, Испания — Испанской Сахарой (Западная Сахара), Северным Марокко, Экваториальной Гвинеей, Канарскими островами; Германия — Германской Восточной Африкой (ныне — континентальная часть Танзании, Руанда и Бурунди), Камеруном, Того и Германской Юго-Западной Африкой (Намибия).

Основными стимулами, которые привели к жаркой схватке европейских держав за Африку, считаются экономические. Действительно, стремление к эксплуатации природных богатств и населения Африки имело первостепенное значение. Но нельзя сказать, что эти надежды сразу же оправдались. Юг континента, где обнаружились крупнейшие в мире месторождения золота и алмазов, стал давать огромные прибыли. Но до получения доходов необходимы были сперва крупные вложения для разведки природных богатств, создания коммуникаций, приспособления местной экономики к нуждам метрополии, для подавления протеста коренных жителей и изыскания эффективных способов, чтобы заставить их работать на колониальную систему. Всё это требовало времени. Не сразу оправдался и другой аргумент идеологов колониализма. Они утверждали, что приобретение колоний откроет в самих метрополиях множество рабочих мест и устранит безработицу, поскольку Африка станет ёмким рынком для европейской продукции и там развернётся громадное строительство железных дорог, портов, промышленных предприятий. Если эти планы и осуществлялись, то медленней, чем предполагалось, и в меньших масштабах. Несостоятельным оказался довод, будто в Африку переместится избыточное население Европы. Потоки переселения оказались меньше, чем ожидалось, и в основном ограничились югом континента, Анголой, Мозамбиком, Кенией — странами, где климат и другие природные условия подходили для европейцев. Страны Гвинейского залива, получившие название «могила белого человека», мало кого соблазнили.

Период колониального управления

Первая мировая война

Первая мировая война была схваткой за передел Африки, но на жизни большинства африканских стран она сказалась не особенно сильно. Военные действия охватили территории германских колоний. Они были завоёваны войсками Антанты и после войны по решению Лиги Наций переданы странам Антанты как подмандатные территории: Того и Камерун были разделены между Великобританией и Францией, Германская Юго-Западная Африка досталась Южно-Африканскому Союзу (ЮАС), часть Германской Восточной Африки — Руанда и Бурунди — была передана Бельгии, другая — Танганьика — Великобритании.

С приобретением Танганьики сбылась давняя мечта английских правящих кругов: возникла сплошная полоса британских владений от Кейптауна до Каира. После окончания войны процесс колониального освоения Африки ускорился. Колонии всё больше превращались в аграрно-сырьевые придатки метрополий. Сельское хозяйство всё больше ориентировалось на экспорт.

Межвоенный период

В межвоенный период резко изменился состав сельскохозяйственных культур, выращиваемых африканцами — резко возросло производство экспортных культур: кофе — в 11 раз, чая — в 10, какао-бобов — в 6, арахиса — более чем в 4, табака — в 3 раза и т. д. Всё большее число колоний становились странами монокультурного хозяйства. Накануне Второй мировой войны во многих странах от двух третей до 98 % стоимости всего экспорта приходилось на какую-нибудь одну культуру. В Гамбии и Сенегале такой культурой стал земляной орех, на Занзибаре — гвоздика, в Уганде — хлопок, на Золотом Береге — какао-бобы, во Французской Гвинее — бананы и ананасы, в Южной Родезии — табак. В некоторых странах было по две экспортные культуры: на Береге Слоновой Кости и в Того — кофе и какао, в Кении — кофе и чай и т. д. В Габоне и некоторых других странах монокультурой стали ценные породы леса.

Создававшаяся промышленность — главным образом горнорудная — была в ещё большей мере рассчитана на экспорт. Развивалась она быстро. В Бельгийском Конго, например, добыча меди с 1913 по 1937 год возросла более чем в 20 раз. К 1937 году Африка занимала в капиталистическом мире внушительное место по производству минерального сырья. На неё приходилось 97 % всех добываемых алмазов, 92 % — кобальта, более 40 % золота, хромитов, литиевых минералов, марганцевой руды, фосфоритов и более трети всего производства платины. В Западной Африке, а также в большинстве районов Восточной и Центральной Африки экспортная продукция производилась в основном в хозяйствах самих африканцев. Европейское плантационное производство там не привилось из-за климатических условий, трудных для европейцев. Главными эксплуататорами африканского производителя были иностранные компании. Экспортная сельскохозяйственная продукция производилась на фермах, принадлежащих европейцам, расположенных в Южно-Африканском Союзе, Южной Родезии, части Северной Родезии, Кении, Юго-Западной Африке.

Вторая мировая война

Боевые действия во время Второй мировой войны на африканском континенте разделяют на два направления: североафриканская кампания, которая затронула Египет, Ливию, Тунис, Алжир, Марокко и была составной частью важнейшего Средиземноморского театра военных действий, а также автономный Африканский театр военных действий, бои на котором носили второстепенное значение. В годы Второй мировой войны военные действия в Тропической Африке велись только на территории Эфиопии, Эритреи и Итальянского Сомали. В 1941 году английские войска вместе с эфиопскими партизанами и при активном участии сомалийцев заняли территории этих стран. В других странах Тропической и Южной Африки военных действий не велось (за исключением Мадагаскара). Но в армии метрополий были мобилизованы сотни тысяч африканцев. Ещё большему числу людей приходилось обслуживать войска, работать на военные нужды. Африканцы сражались в Северной Африке, в Западной Европе, на Ближнем Востоке, в Бирме, в Малайе. На территории французских колоний шла борьба между вишистами и сторонниками «Свободной Франции», не приводившая, как правило, к военным столкновениям.

Деколонизация Африки

После Второй мировой войны быстро пошёл процесс деколонизации Африки. Годом Африки — годом освобождения наибольшего числа колоний — был объявлен 1960. В этот год независимость обрели 17 государств. Большинство из них — французские колонии и подопечные территории ООН, находившиеся под управлением Франции: Камерун, Того, Малагасийская Республика, Конго (бывшее Французское Конго), Дагомея, Верхняя Вольта, Берег Слоновой Кости, Чад, Центральноафриканская Республика, Габон, Мавритания, Нигер, Сенегал, Мали. Независимыми были провозглашены самая крупная страна Африки по численности населения — Нигерия, принадлежавшая Великобритании, и самая большая по территории — Бельгийское Конго. Британское Сомали и подопечное Сомали, находившееся под управлением Италии, были объединены и стали Сомалийской Демократической Республикой. 1960-й изменил всю обстановку на Африканском континенте. Демонтаж остальных колониальных режимов стал уже неотвратим. Суверенными государствами были провозглашены:

• в 1961 году британские владения Сьерра-Леоне и Танганьика;
• в 1962 — Алжир, Уганда, Бурунди и Руанда;
• в 1963 — Кения и Занзибар;
• в 1964 — Северная Родезия (назвавшая себя Республикой Замбия, по названию реки Замбези) и Ньясаленд (Малави); в том же году Танганьика и Занзибар объединились, создав Республику Танзания;
• в 1965 — Гамбия;
• в 1966 — Бечуаналенд стал Республикой Ботсвана и Басутоленд — Королевством Лесото;
• в 1968 — Маврикий, Экваториальная Гвинея и Свазиленд;
• в 1973 — Гвинея-Бисау;
• в 1975 (после революции в Португалии) — Ангола, Мозамбик, Острова Зелёного Мыса и Сан-Томе и Принсипи, а также 3 из 4 Коморских островов (Майотта осталась владением Франции);
• в 1977 — Сейшельские острова, и Французское Сомали стало Республикой Джибути;
• в 1980 — Южная Родезия стала Республикой Зимбабве;
• в 1990 — подопечная территория Юго-Западная Африка — Республикой Намибия.

Провозглашению независимости Кении, Зимбабве, Анголы, Мозамбика и Намибии предшествовали войны, восстания, партизанская борьба. Но для большинства африканских стран завершающий этап пути был пройден без крупных кровопролитий, он стал результатом массовых демонстраций и забастовок, переговорного процесса, а в отношении подопечных территорий — решений Организации Объединённых Наций.

В связи с тем, что границы африканских государств во время «гонки за Африку» проводились искусственно, без учёта расселения различных народов и племён, а также то, что традиционное африканское общество не было готово к демократии, во многих африканских странах после обретения независимости начались гражданские войны. Во многих странах к власти пришли диктаторы. Возникшие в результате этого режимы отличаются пренебрежением к правам человека, бюрократией, тоталитаризмом, что, в свою очередь, приводит к кризису экономики и растущей бедности.

В настоящее время под контролем европейских стран находятся:

• анклавы Испании в Марокко Сеута и Мелилья, Канарские острова (Испания),
• острова Св. Елены, Вознесения, Тристан-да-Кунья и Архипелаг Чагос (Великобритания),
• Реюньон, Острова Эпарсе и Майотта (Франция),
• Мадейра (Португалия).

Смена названий государств

В период обретения африканскими странами независимости многие из них сменили свои названия в силу различных причин. Это могли быть сецессии, объединения, смены режима или обретение страной суверенитета. Явление переименования африканских имён собственных (названия стран, личные имена людей) с целью отразить африканскую идентичность было названо африканизацией.

Предыдущее название	Год	Текущее название
Португальская Юго-Западная Африка	1975	Республика Ангола
Дагомея	1975	Республика Бенин
Протекторат Бечуаналенд	1966	Республика Ботсвана
Республика Верхняя Вольта	1984	Республика Буркина-Фасо
Убанги-Шари	1960	Центральноафриканская Республика
Республика Заир	1997	Демократическая Республика Конго
Среднее Конго	1960	Республика Конго
Берег Слоновой Кости	1985	Республика Кот-д’Ивуар*
Французская территория афаров и исса	1977	Республика Джибути
Испанская Гвинея	1968	Республика Экваториальная Гвинея
Абиссиния	1941	Федеральная Демократическая Республика Эфиопия
Золотой Берег	1957	Республика Гана
часть Французской Западной Африки	1958	Республика Гвинея
Португальская Гвинея	1974	Республика Гвинея-Бисау
Протекторат Басутоленд	1966	Королевство Лесото
Протекторат Ньясаленд	1964	Республика Малави
Французский Судан	1960	Республика Мали
Германская Юго-Западная Африка	1990	Республика Намибия
Германская Восточная Африка / Руанда-Урунди	1962	Республика Руанда / Республика Бурунди
Британский Сомалиленд / Итальянский Сомалиленд	1960	Республика Сомали
Занзибар / Танганьика	1964	Объединённая республика Танзания
Буганда	1962	Республика Уганда
Северная Родезия	1964	Республика Замбия
Южная Родезия	1980	Республика Зимбабве

* Республика Кот-д’Ивуар не меняла своё название как таковое, но потребовала, чтобы в других языках использовалось французское название страны (фр. Côte d’Ivoire), а не его буквальный перевод на другие языки (Берег Слоновой Кости, Ivory Coast, Elfenbeinküste и т. п.).

География

Африка занимает площадь 30,3 млн км². Протяжённость с севера на юг — 8 тыс. км, с запада на восток в северной части — 7,5 тыс. км.

Рельеф

Большей частью — равнинный, на северо-западе расположены Атласские горы, в Сахаре — нагорья Ахаггар и Тибести. На востоке — Эфиопское нагорье, к югу от него Восточно-африканское плоскогорье, где находится вулкан Килиманджаро (5895 м) — высочайшая точка материка. На юге расположены Капские и Драконовы горы. Самая низкая точка (157 метров ниже уровня Мирового океана) расположена в Джибути, это солёное озеро Ассаль. Самой глубокой пещерой является Ану Иффлис, расположенная на севере Алжира в горах Тель-Атлас.

Полезные ископаемые

Африка известна прежде всего своими богатейшими месторождениями алмазов (ЮАР, Зимбабве) и золота (ЮАР, Гана, Мали, Республика Конго). Большие месторождения нефти есть в Нигерии и Алжире. Бокситы добывают в Гвинее и Гане. Ресурсы фосфоритов, а также марганцевых, железных и свинцово-цинковых руд сосредоточены в зоне северного побережья Африки.

Внутренние воды

В Африке расположена одна из самых протяжённых рек в мире — Нил (6852 км), текущая с юга на север. Другие крупнейшие реки — это Нигер на западе, Конго в центральной Африке, Замбези, Лимпопо и Оранжевая на юге.

Крупнейшее озеро — Виктория (средняя глубина 40 м, наибольшая 80 м). Другие крупные озёра — Ньяса и Танганьика, расположенные в литосферных разломах. Одно из крупнейших солёных озёр — озеро Чад, расположенное на территории одноимённого государства.

Климат

Африка — это самый жаркий материк планеты. Причина этого — в географическом расположении материка: вся территория Африки находится в жарких климатических поясах и материк пересекается линией экватора. Именно в Африке находится самое жаркое место на Земле — Даллол.

Центральная Африка и прибрежные районы Гвинейского залива относятся к экваториальному поясу, там в течение всего года выпадают обильные осадки и нет смены времён года. К северу и к югу от экваториального пояса расположены субэкваториальные пояса. Здесь летом господствуют влажные экваториальные массы воздуха (сезон дождей), а зимой — сухой воздух тропических пассатов (сухой сезон). Севернее и южнее субэкваториальных поясов расположены северный и южный тропические пояса. Для них характерны высокие температуры при малом количестве осадков, что ведёт к образованию пустынь.

На севере расположена крупнейшая на Земле пустыня Сахара, на юге — пустыня Калахари, на юго-западе пустыня Намиб. Северная и южная оконечности материка входят в соответствующие субтропические пояса.

Природные зоны

Флора тропического, экваториального и субэкваториального поясов разнообразна. Повсеместно произрастают сейба, пипдатения, терминалия, комбретум, брахистегия, изоберлиния, пандан, тамаринд, росянка, пузырчатка, пальмы и многие другие. В саваннах преобладают невысокие деревья и колючие кустарники (акация, терминалия, буш). Растительность пустынь, наоборот, скудна, состоит из небольших сообществ трав, кустарников и деревьев, произрастающих в оазисах, высотных районах, и вдоль воды. Во впадинах встречаются устойчивые к соли растения-галофиты. На наименее обеспеченных водой равнинах и плато произрастают виды трав, небольших кустов и деревьев, устойчивых к засухам и жаре. Флора пустынных областей хорошо приспособлена к нерегулярности осадков. Это отражается в большом разнообразии физиологических адаптаций, предпочтениях места обитания, создании зависимых и родственных сообществ и стратегий воспроизводства. Многолетние засухоустойчивые злаки и кустарники имеют обширную и глубокую (до 15—20 м) корневую систему. Многие из травяных растений — эфемеры, которые могут производить семена за три дня после достаточного увлажнения и высеивать их в течение 10—15 дней после этого.

В горных районах пустыни Сахара встречается реликтовая неогеновая флора, зачастую родственная средиземноморской, много эндемиков. Среди реликтовых древесных растений, произрастающих в горных районах — некоторые виды олив, кипариса и мастиковое дерево. Также представлены виды акации, тамарисков и полыни, дум-пальма, олеандр, финик пальчатый, тимьян, эфедра. В оазисах возделывают финики, инжир, оливковые и фруктовые деревья, некоторые цитрусовые, различные овощи. Травяные растения, произрастающие во многих частях пустыни, представлены родами триостница, полевичка и просо. На побережье Атлантического океана растёт прибрежница и другие солестойкие травы. Различные комбинации эфемеров образуют сезонные пастбища, называемые ашебами. В водоёмах встречаются водоросли.

Во многих пустынных областях (реки, хамады, частично скопления песков и т. д.) растительный покров вообще отсутствует. Сильное воздействие на растительность почти всех областей оказала деятельность человека (выпас скота, сбор полезных растений, заготовка топлива и т. п.).

Примечательное растение пустыни Намиб — тумбоа, или Вельвичия (Welwitschia mirabilis). Оно отращивает два гигантских листа, медленно растущие всю её жизнь (более 1000 лет), которые могут превысить 3 метра в длину. Листья прикрепляются к стеблю, который напоминает огромную редиску конической формы диаметром от 60 до 120 сантиметров, и торчит из земли на 30 сантиметров. Корни вельвичии уходят в землю на глубину до 3 м. Вельвичия известна своей способностью расти в чрезвычайно сухих условиях, используя росу и туман как основной источник влаги. Вельвичия — эндемик для северного Намиба — изображена на государственном гербе Намибии.

В чуть более влажных местах пустыни встречается другое известное растение Намиба — нара (Acanthosicyos horridus), (эндемик), который растёт на песчаных дюнах. Её плоды составляют пищевую базу и источник влаги для многих животных, африканских слонов, антилоп, дикобразов и пр.

С доисторических времён в Африке сохранилось наибольшее количество представителей мегафауны. Тропический, экваториальный и субэкваториальный пояс населяют разнообразные млекопитающие: окапи, антилопы (дукеры, бонго), карликовый бегемот, кистеухая свинья, бородавочник, галаго, мартышки, летяга (иглохвостая), лемуры (на о. Мадагаскар), виверры, шимпанзе, гориллы и др. Нигде в мире нет такого обилия крупных животных, как в африканской саванне: слоны, бегемоты, носороги, львы, жирафы, леопарды, гепарды, антилопы (канны), зебры, гиены, африканский страус. Некоторые слоны, каффские буйволы и белые носороги обитают только в заповедниках.

Среди птиц преобладают жако, турако, цесарка, птица-носорог (калао), марабу.

Рептилии и амфибии тропического экваториального и субэкваториального пояса — мамба (одна из самых ядовитых змей в мире), крокодил, питон, квакши, древолазы и мраморные лягушки.

Во влажных климатических зонах распространены малярийный комар и муха цеце, вызывающая сонную болезнь как у человека, так и у млекопитающих.

Экология

Насущные проблемы африканской экологии

В ноябре 2009 GreenPeace опубликовал отчёт, в котором указано, что две деревни в Нигере недалеко от шахт по добыче урана французской транснациональной компании Areva имеют опасно высокий уровень радиации. Основные экологические проблемы Африки: опустынивание — проблема северной части, вырубка тропических лесов — в центральной части.

Географические исследования

О существовании Африки народам Евразии было известно с давних времён. Особенно много исторических и географических сведений о крупных государствах Средиземноморья встречается в рукописях и картах древнегреческих и римских учёных. Причиной недостаточной изученности внутренних районов материка являлось наличие огромных неприступных пустынь, что препятствовало исследователям.

Первое плавание

Первое плавание вокруг континента совершили финикийцы приблизительно в 6 веке до нашей эры.

Ибн Баттута

В 14 веке арабский путешественник Ибн Баттута исследовал полуостров Сомали, совершил путешествие по территории Тимбукту и Мали.

Васко да Гама

В 1497—1499 годах португальская экспедиция во главе с Васко да Гама обогнула Африку и от полуострова Сомали направилась в Индию.

Давид Ливингстон

Давид Ливингстон задумал изучить реки Южной Африки и найти естественные проходы вглубь материка. Он совершил плавание по Замбези, открыл водопад Виктория, определил водораздел озера Ньяса, Танганьика и реки Луалаба. В 1849 году он первым из европейцев пересёк пустыню Калахари и исследовал озеро Нгами. Во время своего последнего путешествия он пытался отыскать истоки Нила.

Генрих Барт

Генрих Барт установил, что озеро Чад бессточное, первым из европейцев изучил наскальные рисунки древних жителей Сахары и высказал свои предположения об изменении климата Северной Африки.

Русские исследователи

Горный инженер, путешественник Егор Петрович Ковалевский помогал египтянам в поисках месторождений золота, изучал притоки Голубого Нила. Василий Васильевич Юнкер исследовал водораздел главных африканских рек — Нила, Конго и Нигера. В 1926—1927 годах другой русский учёный Н. И. Вавилов организовал путешествие в средиземноморские страны Северной Африки. Он собрал крупнейшую — более 6000 образцов — коллекцию семян культурных растений и доказал, что родиной ценных твёрдых сортов пшеницы является Эфиопия.

Политическое деление

См. также: Список государств и зависимых территорий Африки

В Африке расположено 55 стран и 5 самопровозглашённых и непризнанных государств. Большинство из них долгое время были колониями европейских государств и обрели независимость только в 50—60-х годах XX века. До этого независимыми были только Египет (c 1922), Эфиопия (со времён Средневековья), Либерия (с 1847 года) и ЮАР (с 1910 года); в ЮАР и Южной Родезии (Зимбабве) вплоть до 80-90-х годов XX века сохранялся режим апартеида, дискриминационный к коренному населению. В настоящее время во многих африканских странах правят режимы, дискриминационные по отношению к белому населению. Согласно данным исследовательской организации Freedom House, в последние годы во многих африканских странах (например, в Нигерии, Мавритании, Сенегале, Конго (Киншаса) и Экваториальной Гвинее) наметилась тенденция отступления от демократических достижений в сторону авторитаризма.

На севере континента расположены территории Испании (Сеута, Мелилья, Канарские острова) и Португалии (Мадейра).

Страны и территории	Площадь (км²)	Население (на 2012, где не оговорено)	Плотность населения (на км²)	Столица
Северная Африка:
Алжир Алжир	2 381 740	35 200 000	14.8	Алжир
Египет Египет	1 001 450	80 898 000	74	Каир
САДР САДР	252 120	267 405	1,06	Эль-Аюн
Ливия Ливия	1 759 540	6 365 563	3,2	Триполи
Марокко Марокко	446 550	32 382 000	70	Рабат
Судан Судан	1 886 100	30 894 000	16,4	Хартум
Тунис Тунис	163 610	10 383 000	61,6	Тунис
Испанские и португальские территории в Северной Африке:
Канарские острова Канарские острова (Испания)	7 492, 360	2 103 992	282,5	Лас-Пальмас-де-Гран-Канария, Санта-Крус-де-Тенерифе
Мадейра Мадейра (Португалия)	828	247 161	308,5	Фуншал
Мелилья Мелилья (Испания)	12	65 500	5 311	—
Сеута Сеута (Испания)	18,5	78 320	4 016	—
Малые Суверенные территории (Испания)	1	0	0	—
Западная Африка:
Бенин Бенин	112 620	8 935 000	79	Котону, Порто-Ново
Буркина-Фасо Буркина-Фасо	274 200	15 746 232	57,5	Уагадугу
Гамбия Гамбия	10 380	1 700 000	156	Банжул
Гана Гана	238 540	24 233 431	88	Аккра
Гвинея Гвинея	245 857	9 690 222	39,4	Конакри
Гвинея-Бисау Гвинея-Бисау	36 120	1 442 029	41	Бисау
Кабо-Верде Кабо-Верде	4 033	542 000	102	Прая
Кот-д’Ивуар Кот-д’Ивуар	322 460	21 075 000	65	Ямусукро
Либерия Либерия	111 370	3 489 072	29	Монровия
Мавритания Мавритания	1 030 700	3 086 000	2,6	Нуакшот
Мали Мали	1 240 000	13 218 000	11	Бамако
Нигер Нигер	1 267 000	13 957 000	11	Ниамей
Нигерия Нигерия	923 768	152 217 341	167	Абуджа
Сенегал Сенегал	196 722	14 100 000	51	Дакар
Сьерра-Леоне Сьерра-Леоне	71 740	5 363 669	76	Фритаун
Того Того	56 785	6 300 000	108	Ломе
Центральная Африка:
Габон Габон	267 667	1 497 525	5,4	Либревиль
Камерун Камерун	475 440	17 795 000	34	Яунде
Демократическая Республика Конго Демократическая Республика Конго	2 345 410	67 758 000	28	Киншаса
Республика Конго Республика Конго	342 000	3 999 000	12	Браззавиль
Сан-Томе и Принсипи Сан-Томе и Принсипи	1 001	163 000	169,1	Сан-Томе
Центральноафриканская Республика Центральноафриканская Республика	622 984	3 799 897	6,1	Банги
Чад Чад	1 284 000	11 100 000	11,5	Нджамена
Экваториальная Гвинея Экваториальная Гвинея	28 051	650 000	16,9	Малабо
Восточная Африка:
Бурунди Бурунди	27 830	8 988 091	323	Бужумбура
Британская территория в Индийском океане Британская территория в Индийском океане (зависимая территория (Великобритании)	60	3 500	58,3	Диего-Гарсия
Галмудуг Галмудуг (непризнанное государство)	46 000	1 800 000	39	Галькайо
Джибути Джибути	22 000	818 159	54	Джибути
Кения Кения	582 650	37 953 838	65,1	Найроби
Пунтленд Пунтленд (непризнанное государство)	116 000	3 900 000	18	Гарове
Руанда Руанда	26 338	~10,186,063	343	Кигали
Сомали Сомали	637 657	9 558 666	13	Могадишо
Сомалиленд Сомалиленд (непризнанное государство)	137 600	3 500 000	25	Харгейса
Танзания Танзания	945 090	37 849 133	41	Додома
Уганда Уганда	236 040	30 900 000	119	Кампала
Эритрея Эритрея	117 600	4 401 009	37	Асмэра
Эфиопия Эфиопия	1 104 300	75 067 000	70	Аддис-Абеба
Южный Судан Южный Судан	619 745	8 260 490	13,33	Джуба
Южная Африка:
Ангола Ангола	1 246 700	18 498 000	14,8	Луанда
Ботсвана Ботсвана	600 370	1 639 833	3	Габороне
Замбия Замбия	752 614	12 935 000	17,2	Лусака
Зимбабве Зимбабве	390 580	13 349 000	33	Хараре
Коморы Коморы	2 170	752 000	404	Морони
Лесото Лесото	30 355	2 125 262	62	Масеру
Маврикий Маврикий	2 040	1 240 827	603	Порт-Луи
Мадагаскар Мадагаскар	587 041	20 042 552	33	Антананариву
Майотта Майотта (зависимая территория, заморский регион Франции)	374	208 783	558	Мамудзу
Малави Малави	118 480	15 400 000	118	Лилонгве
Мозамбик Мозамбик	801 590	21 397 000	25	Мапуту
Намибия Намибия	825 418	~1 820 916	2,5	Виндхук
Реюньон Реюньон (зависимая территория, заморский регион Франции)	2 517	800 000	308	Сен-Дени
Свазиленд Свазиленд	17 363	1 141 000	59	Мбабане
Острова Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья Острова Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья (зависимая территория (Великобритании)	413	7 543	18	Джеймстаун
Сейшельские Острова Сейшельские Острова	451	~80,699	178	Виктория
Острова Эпарсе Острова Эпарсе (зависимая территория, заморское владение Франции)	38,6	56	1,45	—
Южно-Африканская Республика Южно-Африканская Республика	1 219 912	43 786 828	39	Блумфонтейн, Кейптаун, Претория

Африканский союз

Алжир

Того

Бенин

Экваториальная Гвинея

Чад

Египет

Эфиопия

Эритрея

Кабо-
Верде

Ливия

Мали

Гана

Кот-
д’Ивуар

Буркина-Фасо

Мавритания

Марокко

Сан-Томе и Принсипи

Нигер

Габон

Нигерия

Конго

Сомали

ЮАР

Намибия

Судан

Тунис

Западная
Сахара

Сенегал

Гамбия

Гвинея-Бисау

Гвинея

Либерия

Мадагаскар

ЦАР

Кения

Уганда

Танзания

Бурунди

Руанда

Ангола

Камерун

Сьерра-Леоне

Лесото

Замбия

Зимбабве

Ботсвана

Маврикий

Коморы

Сейшелы

ДРК

Свазиленд

Мозамбик

Малави

Джибути

Атлантический
океан

Атлантический
океан

Индийский
океан</font>

Гибралтарский пр.

Средиземное море

Красное
море

В 1963 году была создана Организация Африканского Единства (ОАЕ). Эта организация 9 июля 2002 года была официально преобразована в Африканский союз. В настоящее время в него входят 54 страны. В Африканский союз не входит Марокко — в знак протеста против принятия в его состав Западной Сахары, которую Марокко считает своей территорией.

Председателем Африканского союза избирается сроком на год глава одного из африканских государств. Администрация Африканского союза находится в Аддис-Абебе, в Эфиопии.

Задачами Африканского союза являются:

• способствование политической и социо-экономической интеграции континента;
• продвижение и защита интересов континента и его населения;
• достижение мира и безопасности в Африке;
• содействие развитию демократических институтов, мудрого руководства и прав человека.

Последний, двадцать четвёртый саммит Африканского союза прошёл в конце января 2015 года.

Экономика

Общая экономико-географическая характеристика стран Африки

Особенностью географического положения многих стран региона является отсутствие выхода к морю. В то же время в странах, выходящих к океану, береговая линия изрезана слабо, что неблагоприятно для строительства крупных портов.

Африка исключительно богата природными ресурсами. Особенно велики запасы минерального сырья — руд марганца, хромитов, бокситов и др. В понижениях и прибрежных районах имеется топливное сырьё. Нефть и газ добываются в Северной и Западной Африке (Нигерия, Алжир, Египет, Ливия). Колоссальные запасы кобальтовых и медных руд сосредоточены в Замбии и ДРК; марганцевые руды добываются в ЮАР и Зимбабве; платина, железные руды и золото — в ЮАР; алмазы — в обеих Конго (ДРК и РК), Ботсване, ЮАР, Намибии, Анголе, Гане; фосфориты — в Марокко, Тунисе; уран — в Нигере, Намибии.

В Африке довольно большие земельные ресурсы, однако эрозия почв приняла катастрофический характер из-за неправильной её обработки. Водные ресурсы по территории Африки распределены крайне неравномерно. Леса занимают около 10 % территории, но в результате хищнического уничтожения их площадь быстро сокращается.

В Африке самые высокие темпы естественного прироста населения. Естественный прирост во многих странах превышает 30 человек на 1000 жителей в год. Сохраняется высокая доля детских возрастов (50 %) и небольшая доля людей старшего поколения (около 5 %).

Африканским странам пока не удалось изменить колониальный тип отраслевой и территориальной структуры экономики, хотя темпы экономического роста несколько ускорились. Колониальный тип отраслевой структуры хозяйства отличается преобладанием малотоварного, потребительского сельского хозяйства, слабым развитием обрабатывающей промышленности, отставанием развития транспорта. Наибольших успехов достигли страны Африки в горнодобывающей промышленности. По добыче многих полезных ископаемых Африке принадлежит лидирующее, а иногда монопольное место в мире (по добыче золота, алмазов, платиноидов и др.). Обрабатывающая промышленность представлена лёгкой и пищевой, другие отрасли отсутствуют, за исключением ряда районов вблизи наличия сырья и на побережье (Египет, Алжир, Марокко, Нигерия, Замбия, ДРК).

Вторая отрасль экономики, определяющая место Африки в мировом хозяйстве, — тропическое и субтропическое земледелие. Продукция земледелия составляет 60—80 % ВВП. Основными товарными культурами являются кофе, какао-бобы, арахис, финики, чай, натуральный каучук, сорго, пряности. В последнее время стали выращивать зерновые культуры: кукурузу, рис, пшеницу. Животноводство играет подчинённую роль, за исключением стран с засушливым климатом. Преобладает экстенсивное скотоводство, характеризующееся огромным поголовьем скота, но малой продуктивностью и низкой товарностью. Континент не обеспечивает себя сельскохозяйственной продукцией.

Транспорт также сохраняет колониальный тип: железные дороги идут от районов добычи сырья к порту, при этом регионы одного государства практически не связаны. Относительно развиты железнодорожный и морской виды транспорта. В последние годы получили развитие и другие виды транспорта — автомобильный (проложена дорога через Сахару), воздушный, трубопроводный.

Все страны, за исключением ЮАР, развивающиеся, большинство из них беднейшие в мире (70 % населения живёт за чертой бедности).

Проблемы и трудности африканских государств

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В большинстве государств Африки возник разбухший, непрофессиональный и неэффективный бюрократический аппарат. При аморфности социальных структур единственной организованной силой оставалась армия. Результат — бесконечные военные перевороты. Диктаторы, приходившие к власти, присваивали себе несметные богатства. Капитал Мобуту, президента Конго, к моменту его свержения составлял 7 млрд долл. Экономика функционировала плохо, и это дало простор для «деструктивной» экономики: производства и распространения наркотиков, нелегальной добычи золота и алмазов, даже торговли людьми. Доля Африки в мировом ВВП и её удельный вес в мировом экспорте снижались, выпуск продукции на душу населения сокращался.

Становление государственности крайне осложнялось абсолютной искусственностью государственных границ. Африка получила их в наследство от колониального прошлого. Они устанавливались при разделе континента на сферы влияния и имеют мало общего с границами этническими. Созданная в 1963 г. Организация африканского единства, сознавая, что любая попытка исправить ту или иную границу может привести к непредсказуемым последствиям, призвала считать эти границы незыблемыми, сколь бы несправедливы они ни были. Но эти границы всё же превратились в источник этнических конфликтов и перемещений миллионов беженцев.

Основной отраслью экономики большинства стран Тропической Африки является сельское хозяйство, призванное обеспечить продуктами питания население и служить сырьевой базой развития обрабатывающей промышленности. В нём занята преобладающая часть самодеятельного населения региона, создаётся основная часть совокупного национального дохода. Во многих государствах Тропической Африки сельское хозяйство занимает ведущее место в экспорте, обеспечивая поступление значительной части валютных доходов. В последнее десятилетие с темпами роста промышленного производства наблюдалась тревожная картина, позволяющая говорить о фактической деиндустриализации региона. Если в 1965—1980 годах они (в среднем за год) составили 7,5 %, то за 80-е годы только 0,7 %, падение темпов роста имело место в 80-е годы как в добывающей, так и обрабатывающих отраслях. В силу ряда причин особая роль в обеспечении социально-экономического развития региона принадлежит горнодобывающей промышленности, но и это производство ежегодно сокращается на 2 %. Характерная особенность развития стран Тропической Африки — слабое развитие обрабатывающей промышленности. Лишь в очень небольшой группе стран (Замбия, Зимбабве, Сенегал) её доля в ВВП достигает или превышает 20 %.

Интеграционные процессы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Характерной чертой интеграционных процессов в Африке является высокая степень их институализации. В настоящее время на континенте около 200 экономических объединений различного уровня, масштабов и направленности. Но с точки зрения исследования проблемы становления субрегиональной идентичности и её соотношения с идентичностью национальной и этнической интерес представляют функционирование таких крупных организаций как Западноафриканское экономическое сообщество (ЭКОВАС), Сообщество развития Южной Африки (САДК), Экономическое сообщество Центральноафриканских государств (ЭККАС) и т. п. Крайне низкая результативность их деятельности в предыдущие десятилетия и наступление эпохи глобализации потребовало резкого ускорения интеграционных процессов на качественно ином уровне. Экономическая кооперация развивается в новых — по сравнению с 1970-ми годами — условиях противоречивого взаимодействия глобализации мировой экономики и усиливающейся маргинализации позиций африканских государств её рамках и, естественно, в другой системе координат. Интеграция уже не рассматривается как инструмент и основа для формирования самодостаточной и саморазвивающейся экономики при опоре на собственные силы и в противовес империалистическому Западу. Подход иной, который, как уже упоминалось выше, представляет интеграцию в качестве пути и способа включения африканских стран в глобализирующееся мировое хозяйство, а также как импульс и показатель экономического роста и развития в целом.

Население

Численность населения Африки составляет около 1 миллиарда человек. Прирост населения на континенте самый высокий в мире: в 2004 г. он составлял 2,3 %. За последние 50 лет возросла средняя продолжительность жизни — с 39 до 54 лет. Согласно прогнозу банка HSBC население стран Африки к 2050 г. удвоится.

Население состоит в основном из представителей двух рас: негроидной южнее Сахары, и европеоидной в северной Африке (арабы) и ЮАР (буры и англоюжноафриканцы). Наиболее многочисленным народом являются арабы Северной Африки.

Во время колониального освоения материка многие государственные границы проводились без учёта этнических особенностей, что до сих пор приводит к межэтническим конфликтам. Средняя плотность населения Африки составляет 30,5 чел./км² — это значительно меньше, чем в Европе и Азии.

По уровню урбанизации Африка отстаёт от других регионов — менее 30 %, однако темпы урбанизации здесь самые высокие в мире, для многих африканских стран характерна ложная урбанизация. Самые крупные города на африканском континенте — Каир и Лагос.

Языки

Автохтонные языки Африки разделяются на 32 семьи, из которых 3 (семитская, индоевропейская и австронезийская) «проникли» на континент из других регионов.

Также насчитывается 7 изолированных и 9 неклассифицированных языков. К наиболее популярным исконно африканским языкам относятся языки банту (суахили, конго), фула.

Индоевропейские языки получили распространение, вследствие эпохи колониального управления: английский, португальский, французский языки являются официальными во многих странах. В Намибии с начала XX в. компактно проживает община, говорящая на немецком языке в качестве основного. Единственный язык, относящийся к индоевропейской семье, возникший на континенте — это африкаанс, один из 11 официальных языков ЮАР. Также общины носителей африкаанс проживают в других странах Южной Африки: Ботсване, Лесото, Свазиленде, Зимбабве, Замбии. Стоит, однако, отметить, что после падения режима апартеида в ЮАР, язык африкаанс вытесняется другими языками (английским и местными африканскими). Число его носителей и сфера применения снижается.

Самый распространённый язык афразийской языковой макросемьи — арабский — используется в Северной, Западной и Восточной Африке в качестве первого и второго языка. Многие африканские языки (хауса, суахили) включают значительное количество заимствований из арабского (в первую очередь в пласты политической, религиозной лексики, абстрактные понятия).

Австронезийские языки представлены малагасийским языком, на котором разговаривает население Мадагаскара малагасийцы — народ австронезийского происхождения, попавшие сюда предположительно во II—V веках нашей эры.

Для жителей африканского континента характерно владение сразу несколькими языками, которые используются в различных бытовых ситуациях. Так например, представитель небольшой этнической группы, сохраняющей свой собственный язык, может использовать местный язык в семейном кругу и в общении со своими соплеменниками, региональный межэтнический язык (лингала в ДРК, санго в ЦАР, хауса в Нигерии, бамбара в Мали) в общении с представителями других этнических групп, и государственный язык (как правило, европейский) в общении с властями и прочих подобных ситуациях. При этом языковое владение может ограничиваться лишь умением говорить (уровень грамотности населения в Африке Южнее Сахары в 2007 году составила примерно 50 % от общего числа жителей).

Религия в Африке

Среди мировых религий преобладают ислам и христианство (наиболее распространены конфессии католицизм, протестантство, в меньшей степени православие, монофизитство). В Восточной Африке также живут буддисты и индуисты (многие из них являются выходцами из Индии). Также в Африке проживают последователи иудаизма и бахаизма. Привнесённые в Африку извне религии встречаются как в чистом виде, так и синкретизированные с местными традиционными религиями. Среди «крупных» традиционных африканских религий можно указать ифа или бвити.

Общество

Образование

Традиционное образование в Африке предполагало подготовку детей к африканским религиям и жизни в африканском обществе. Обучение в доколониальной Африке включало игры, танцы, пение, рисование, церемонии и ритуалы. Обучением занимались старшие; каждый член общества вносил свой вклад в образование ребёнка. Девочки и мальчики обучались отдельно, чтобы усвоить систему надлежащего полоролевого поведения. Апогеем обучения были ритуалы перехода, символизирующие окончание детской жизни и начало взрослой.

С началом колониального периода система образования претерпела изменения в сторону европейского, с тем, чтобы африканцы имели возможность конкурировать с Европой и Америкой. Африка пыталась наладить подготовку собственных специалистов.

Сейчас в отношении образования Африка всё ещё отстаёт от других частей света. В 2000 г. в Чёрной Африке только 58 % детей обучались в школах; это самые низкие показатели в мире. В Африке 40 миллионов детей, половина из которых школьного возраста, которые не получают школьного образования. Две трети из них — девочки.

В постколониальный период власти африканских стран делали бо́льший упор на образование; было учреждено большое количество университетов, хотя денег на их развитие и поддержку было очень мало, а местами прекратилось вообще. Тем не менее, университеты переполнены, что часто вынуждает преподавателей читать лекции посменно, по вечерам и выходным. Из-за низкой оплаты труда наблюдается утечка кадров. Кроме отсутствия необходимого финансирования, другими проблемами африканских университетов являются неурегулированная система степеней, а также несправедливость в системе карьерного продвижения среди преподавательского состава, которое не всегда базируется на профессиональных заслугах. Это часто вызывает протесты и забастовки преподавателей.

Внутренние конфликты

За Африкой достаточно прочно утвердилась репутация наиболее конфликтного места планеты, причём уровень стабильности со временем здесь не только не повышается, но и имеет тенденцию к понижению. За постколониальный период на континенте было зафиксировано 35 вооружённых конфликтов, в ходе которых погибло около 10 млн человек, большая часть из которых (92 %) — гражданское население. В Африке насчитывается почти 50 % от общемирового количества беженцев (более 7 млн чел.) и 60 % перемещённых лиц (20 млн человек). Многим из них судьба уготовила трагическую участь ежедневной борьбы за существование.

Культура Африки

В силу исторических причин в культурном отношении Африку можно разделить на две большие области: Северная Африка и Африка южнее Сахары (см. здесь).

Литература Африки

В понятие африканской литературы самими африканцами включается как письменная, так и устная литература. В сознании африканцев форма и содержание неотделимы друг от друга. Красота изложения используется не столько ради неё самой, сколько для построения более эффективного диалога со слушателем, и красота определяется степенью правдивости изложенного.

Устная литература Африки существует как в стихотворной форме, так и в форме прозы. Поэзия, часто в песенной форме, включает собственно стихотворения, эпосы, ритуальные, хвалебные песни, любовные песни и др. Проза — чаще всего рассказы о прошлом, мифы и легенды, часто с трикстером как центральным персонажем. Эпос о Сундиата Кейта, основателе древнего государства Мали — важный образец устной литературы доколониального периода.

Первая письменная литература Северной Африки зафиксирована в египетских папирусах, также писалась и на греческом, латинском и финикийском языках (источников на финикийском осталось крайне мало). На латинском писали Апулей и Святой Августин. Стиль Ибн Хальдуна, философа из Туниса, заметно выделяется среди арабской литературы того периода.

В колониальный период африканская литература в основном касалась проблем рабства. Первым англоязычным произведением считается роман Джозефа Эфрахима Кейсли-Хэйфорда «Свободная Эфиопия: очерки о расовой эмансипации», изданный в 1911. Хотя роман и балансировал между вымыслом и политической пропагандой, он получил позитивные отклики в западных изданиях.

Тема свободы и независимости всё чаще поднималась перед окончанием колониального периода. После обретения большинством стран независимости африканская литература совершила гигантский скачок. Появилось множество писателей, произведения которых получили широкое признание. Произведения писались как на европейских языках (в основном это французский, английский и португальский), так и на автохтонных языках Африки. Основными темами произведения постколониального периода были конфликты: конфликты между прошлым и настоящим, традицией и современностью, социализмом и капитализмом, личностью и обществом, коренными народами и пришлыми. Также широко освещались социальные проблемы вроде коррупции, экономических сложностей стран с новообретённой независимостью, правами и ролью женщины в новом обществе. Женщины-писательницы сейчас гораздо более широко представлены, чем в колониальный период.

Первым африканским писателем постколониального периода, получившим Нобелевскую премию по литературе, стал Воле Шойинка (1986). До этого только Альбер Камю, родившийся в Алжире, был награждён этой премией в 1957.

С 1980 вручается награда Нома за выдающиеся литературные произведения.

Кинематограф

В целом кинематограф Африки развит слабо, исключение составляет лишь киношкола Северной Африки, где с 1920-х годов снималось множество фильмов (кинематографы Алжира и Египта).

Так Чёрная Африка долгое время своего кино не имела, и служила лишь декорацией для фильмов, снимаемых американцами и европейцами. Например, во французских колониях коренному населению запрещалось снимать кино, и лишь в 1955 году сенегальский режиссёр Полен Суману Вьейра снял первый франкофонный фильм L’Afrique sur Seine («Африка на Сене»), и то не на родине, а в Париже. Снималось также некоторое количество фильмов с антиколониальным настроением, которые были запрещены вплоть до деколонизации. Лишь в последние годы, после обретения независимости, начали развиваться национальные школы в этих странах; прежде всего это ЮАР, Буркина Фасо и Нигерия (где уже сформировалась школа коммерческого кино, получившая название «Нолливуд»). Первым фильмом, получившим международное признание, стала лента сенегальского режиссёра Усмана Сембене «Чёрная девушка» о непростой жизни горничной-негритянки во Франции.

С 1969 (заручился поддержкой государства в 1972 г.) в Буркина-Фасо каждые два года проводится крупнейший на континенте фестиваль африканского кино FESPACO. Североафриканской альтернативой этому фестивалю является тунисский «Карфаген».

В значительной мере фильмы, снимаемые африканскими режиссёрами, направлены на разрушение стереотипов об Африке и её народе. Многие этнографические фильмы колониального периода получили неодобрение со стороны африканцев как искажающие африканские реалии. Стремление скорректировать мировой образ Чёрной Африки свойственно и литературе.

Также в понятие «африканского кино» включают фильмы, снятые диаспорой за пределами родины.

Ссылки

•  Викисклад: Атлас: Африка 
• Африка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Африка

Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.