Граф Эгремонт

Граф Эгремонт
Герб семьи Уиндем, графов Эгремонт
Период	3 октября 1749 - 2 апреля 1845
Когнаты:	Барон Ликонфилд
Родина	Великобритания
Подданство	Великобритания

Граф Эгремонт — наследственный титул в системе Пэрства Великобритании.

История

Титул графа Эгремонта был создан 3 октября 1749 года вместе с дочерним титулом барона Кокермута в графстве Камберленд для Элджернона Сеймура, 7-го герцога Сомерсета (1684—1750), с правом наследования для его племянников, сэра Чарльза Уиндема, 4-го баронета из Орчард Уиндема и Перси Уиндема О’Брайена (1723—1774). Элджернон Сеймур заседал в Палате общин от Мальборо (1705—1707, 1707—1708) и Нортумберленда (1708—1722), занимал должности губернатора Минорки (1737—1742) и Гернси (1742—1750), а также служил лордом-лейтенантом Суссекса (1706—1750). Герцог Сомерсет ранее унаследовал поместья дома Перси, в том числе земли Эгремонт в Камберленде от своей матери леди Элизабет Перси, дочери и наследницы Джоселина Перси, 11-го графа Нортумберленда. В 1750 году после смерти своего дяди сэр Чарльз Уиндем унаследовал титул 2-го графа Эгремонта. Его младший брат Перси О’Брайен Уиндем был создан граф Томонд в 1756 году.

Титул баронета Уиндема из Орчард Уиндема в графстве Сомерсет (Баронетство Англии) был создан 9 декабря 1661 года для Уильяма Уиндема (1632—1683), который представлял в Палате общин Сомерсет (1656—1658) и Тонтон (1659, 1660—1679). Его сын, сэр Эдвард Уиндем, 2-й баронет (1667—1695), представленная Илчестер в Палате общин (1685—1687, 1689—1690, 1690—1695). Его преемником стал его единственный сын, сэр Уильям Уиндем, 3-й баронет (1687—1740), видный политик. Он заседал в парламенте от Сомерсета (1710—1740), занимал должности псаря охотничьих собак (1711—1712) и канцлера казначейства (1713—1714). Он женился на леди Кэтрин Сеймур, дочери Чарльза Сеймура, 6-го герцога Сомерсета. Его старший сын, сэр Чарльз Уиндем, 4-й баронет (1710—1763), в 1750 году стал 2-м графом Эгремонтом. Он заседал в Палате общин от Бриджуотера (1735—1741), Апплби (1742—1747) и Тонтона (1747—1750), занимал должности государственного секретаря Южного департамента (1761—1763), лорда-лейтенанта Камберленда (1751—1759) и лорда-лейтенанта Суссекса (1763).

Старший сын и преемник 2-го графа Эгремонта, Джордж Уиндем, 3-й граф Эгремонт (1751—1837), был известен как меценат. Он также спонсировал Эмиграционную схему Петуорта, в ходе которой тысячи рабочих с юга Англии были переселены в Верхнюю Канаду в 1832—1837 годах. После его смерти титул унаследовал его племянник, Джордж Уиндем, 4-й граф Эгремонт (1785—1845). Когда он умер в 1845 году, титулы барона Кокермута и графа Эгремонта угасли. Поместья семьи Уиндем, в том числе Петуорт-хаус в Суссексе, перешли во владение к полковнику Джорджу Уиндему (1787—1869). Он был старшим внебрачным сыном и наследником третьего графа Эгремонта. В 1859 году он был возведен в звание пэра как барон Ликонфилд. Кроме того, 27 ноября 1963 года праправнук последнего, Джон Эдвард Реджинальд Уиндем (1920—1972), получил титул барона Эгремонта из Петуорта в графстве Суссекс. В 1967 году он стал преемником своего отца в качестве шестого барона Ликонфилда.

Другим известным членом семьи Уиндем был Томас Уиндем, 1-й барон Уиндем (1681—1745), лорд-канцлер Ирландии (1726—1739). Он был сыном полковника Джона Уиндема и внуком судьи сэра Уэдэма Уиндема (1609—1668), дяди сэра Уильяма Уиндема, 1-го баронета из Орчард Уиндема.

Бароны Эгремонт, первая креация (20 ноября 1449)

• 1449—1460: Томас Перси, 1-й барон Эгремонт (29 ноября 1422 — 10 июля 1460), третий сын Генри Перси, 2-го графа Нортумберленда (1394—1455) и леди Элеоноры Невилл (ок. 1407—1472), дочери Ральфа де Невилла, 1-го графа Уэстморленда.

Баронеты Уиндем из Орчард Уиндема (1661)

Основная статья: Баронеты Уиндем

• 1661—1683: Сэр Уильям Уиндем, 1-й баронет (ок. 1632 — 29 октября 1683), старший сын Джона Уиндема (ум. 1649), второго сына сэра Джона Уиндема (1558—1645)
• 1683—1695: Сэр Эдвард Уиндем, 2-й баронет (ок. 1667 — 29 июня 1695), старший сын предыдущего
• 1695—1740: Сэр Уильям Уиндем, 3-й баронет (1687 — 17 июля 1740), сын предыдущего
• 1740—1763: Сэр Чарльз Уиндхэм, 4-й баронет (19 августа 1710 — 21 августа 1763), старший сын предыдущего, граф Эгремонт с 1750 года.

Графы Эгремонт (1749)

• 1749—1750: Генерал Элджернон Сеймур, 7-й герцог Сомерсет, 1-й граф Эгремонт (11 ноября 1684 — 7 февраля 1750), единственный сын Чарльза Сеймура, 4-го герцога Сомерсета (1662—1748) и его первой жены леди Элизабет Перси (1667—1722)
• 1750—1763: Чарльз Уиндем, 2-й граф Эгремонт (19 августа 1710 — 21 августа 1763), старший сын сэра Уильяма Уиндема, 3-го баронета (1687—1740), племянник предыдущего
• 1763—1837: Джордж Уиндем, 3-й граф Эгремонт (18 декабря 1751 — 11 ноября 1837), старший сын предыдущего
• 1837—1845: Джордж Уиндем, 4-й граф Эгремонт (30 августа 1785 — 2 апреля 1845), старший сын достопочтенного Уильяма Фредерика Уиндема (1763—1828), младшего сына Чарльза Уиндема, 2-го графа Эгремонта (1710—1763).

Бароны Эгремонт, вторая креация (1963)

См. Барон Ликонфилд

См. также

• Герцог Сомерсет
• Барон Ликонфилд
• Граф Томонд
• Барон Уиндем
• Джордж Уиндем
• Баронеты Уиндем

Источники

• Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
• [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
• [www.thepeerage.com thepeerage.com]
• [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/egremont1749.htm Egremont, Earl of (GB, 1749—1845)]
• [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/leconfield1859.htm Leconfield, Baron (UK, 1859)]

Отрывок, характеризующий Граф Эгремонт

– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.