Барон Лэнгфорд
Поделись знанием:
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
Барон Лэнгфорд из Саммерхилла в графстве Мит — наследственный титул в системе Пэрства Ирландии. Он был создан 31 июля 1800 года для Клотуорти Роули (1763—1825), который ранее представлял в Ирландской Палате общин Трим (1791—1795) и графство Мит (1795—1800). Он родился под именем Клотуорти Тейлор, он был четвертым сыном Томаса Тейлора, 1-го графа Бектива (1724—1795), чей старший сын Томас Тейлор, 2-й граф Бектив (1757—1829), в 1800 году получил титул маркиза Хедфорта, и Джейн Роули, дочери Геркулеса Лэнгфорда Роули и Элизабет Роули, 1-й виконтессы Лэнгфорд (1713—1791). В 1796 году после смерти Геркулеса Роули, 2-го виконта Лэнгфорда (1737—1796), титул виконта Лэнгфорда прервался. Клотуорти Тейлор унаследовал поместья семьи Роули и, получив королевское разрешение, принял фамилию «Роули» вместо «Тейлор». В 1800 году для него был создан титул барона Лэнгфорда в системе Пэрства Ирландии.
Правнук 1-го лорда Лэнгфорда, Геркулес Эдвард Роули, 4-й барон Дэнгфорд (1848—1919), заседал в Палате лордов Великобритании в качестве ирландского пэра-представителя с 1884 по 1919 год. Его преемником стал его сын, Джон Геркулес Уильям Роули, 5-й барон Лэнгфорд (1894—1922). После его ранней смерти в 1922 году титул унаследовал его дядя, Уильям Шамбре Роули, 6-й барон Лэнгфорд (1849—1931). Его преемником стал его племянник, Клотуорти Веллингтон Томас Эдвард Роули, 7-й барон Лэнгфорд (1885—1952). После его смерти в 1952 году прервалась прямая линия третьего барона, а титул получил его первый кузен, Артур Шолто Лэнгфорд Роули, 8-й барон Лэнгфорд (1870—1853). Он был сыном полковника достопочтенного Геркулеса Лэнгфорда Бойла Роули, второго сына 2-го барона. После его смерти в 1953 году эта линия семьи также угасла. По состоянию на 2014 год титул принадлежит его второму кузену, Джеффри Александру Роули-Конуи, 9-му барону Лэнгфорду (род. 1912). Он является правнуком достопочтенного Ричарда Томаса Роули, второго сына 1-го барона.
Фамильное гнездо баронов Лэнгфорд — Bodrhyddan Hall, в окрестностях Клуида в Уэльсе. Прежней резиденцией был Саммерхилл-хаус, недалеко от Саммерхилла, графство Мит, Ирландия.
Бароны Лэнгфорд (1800)
- 1800—1825: Клотуорти Роули, 1-й барон Лэнгфорд (31 октября 1763 — 13 сентября 1825), четвертый сын Томаса Тейлора, 1-го графа Бектива (1724—1795)[1]
- 1825—1839: Геркулес Лэнгфорд Роули, 2-й барон Лэнгфорд (1795 — 3 июня 1839), старший сын предыдущего[2]
- 1839—1854: Веллингтон Уильям Роберт Роули, 3-й барон Лэнгфорд (24 июля 1824 — 19 июля 1854), старший сын предыдущего[3]
- 1854—1919: Геркулес Эдвард Роули, 4-й барон Лэнгфорд (1 июня 1848 — 29 октября 1919), старший сын предыдущего[4]
- 1919—1922: Джон Геркулес Уильям Роули, 5-й барон Лэнгфорд (16 декабря 1894 — 29 сентября 1922), старший сын предыдущего[5]
- 1922—1931: Подполковник Уильям Шамбре Роули, 6-й барон Лэнгфорд (30 августа 1849 — 22 января 1931), второй сын 3-го барона, дядя предыдущего[6]
- 1931—1952: Клотуорти Веллингтон Томас Эдвард Роули, 7-й барон Лэнгфорд (1 июля 1885 — 15 июня 1952), единственный сын достопочтенного Рэндольфа Томаса Роули (1852—1910), младшего сына 3-го барона Дэнгфорда[7]
- 1952—1953: Артур Шолто Лэнгфорд Роули, 8-й барон Лэнгфорд (10 декабря 1870 — 19 августа 1953), второй (младший) сын полковника достопочтенного Геркулеса Лэнгфорда Бойла Роули (1828—1904), второго сына 2-го барона Лэнгфорда[8]
- 1953 — настоящее время: Полковник Джеффри Александр Роули-Конуи, 9-й барон Лэнгфорд (род. 8 марта 1912), единственный сын Джеффри Сеймура Роули-Конуи (1877—1915), внук Конуи Гренвилла Геркулеса Роули-Конуи (1841—1900), правнук достопочтенного Ричарда Томаса Роули (1812—1887), младшего сына 1-го барона Лэнгфорда[9]
- Наследник титула: достопочтенный Оуайн Гренвилл Роули-Конуи (род. 27 декабря 1958), единственный сын предыдущего от второго брака[10]
- Наследник наследника: Томас Александр Роули-Конуи (род. 20 марта 1987), единственный сын предыдущего[11].
- Наследник титула: достопочтенный Оуайн Гренвилл Роули-Конуи (род. 27 декабря 1958), единственный сын предыдущего от второго брака[10]
См. также
Напишите отзыв о статье "Барон Лэнгфорд"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p16115.htm#i161141 Clotworthy Rowley, 1st Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p8058.htm#i80576 Hercules Langford Rowley, 2nd Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p46195.htm#i461941 Clotworthy Wellington William Robert Rowley, 3rd Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49382.htm#i493818 Hercules Edward Rowley, 4th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49383.htm#i493821 John Hercules William Rowley, 5th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49383.htm#i493824 Lt.-Col. William Chambré Rowley, 6th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49383.htm#i493830 Clotworthy Wellington Thomas Edward Rowley, 7th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p24930.htm#i249294 Arthur Langford Sholto Rowley, 8th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p35682.htm#i356814 Geoffrey Alexander Rowley-Conwy, 9th Baron Langford of Summerhill] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49378.htm#i493775 Hon. Owain Grenville Rowley-Conwy] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p49378.htm#i493778 Thomas Alexander Rowley-Conwy] (англ.). thePeerage.com.
Ссылки
- [www.bodrhyddan.co.uk/ Bodrhyddan Hall]
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
- [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/langford1800.htm Langford, Baron (I, 1800)]
Отрывок, характеризующий Барон Лэнгфорд
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
