Кирибати

Республика Кирибати
Ribaberikin Kiribati (кир.)
Republic of Kiribati (англ.)

Флаг Герб
Девиз: «Te Mauri, Te Raoi ao Te Tabomoa (Health, Peace and Prosperity) (Здоровье, мир и процветание)»
Гимн: «Teirake Kaini Kiribati»
Дата независимости	12 июля 1979 (от Великобритании)
Официальные языки	кирибати, английский
Столица	Южная Тарава
Крупнейший город	Южная Тарава
Форма правления	Президентская республика
Президент Вице-президент	Танети Маамау Тейма Онорио
Территория • Всего • % водной поверхн.	172-я в мире 812,34 км² 0
Население • Оценка (2010) • Плотность	103 058 чел. (197-е) 126,87 чел./км²
ВВП   • Итого (2011)   • На душу населения	180 млн долл. (223-й) 1782 долл.
ИЧР (2013)	▲ 0,629 (средний) (121-е место)
Валюта	Австралийский доллар (AUD, код 36)
Интернет-домены	.ki
Телефонный код	+686
Часовые пояса	+12, +13, +14

Респу́блика Кириба́ти (англ. Republic of Kiribati) — тихоокеанское государство, расположенное в Микронезии и Полинезии. Граничит на северо-западе с территориальными водами Маршалловых Островов, Федеративных Штатов Микронезии, на западе и юго-западе — с территориальными водами Науру, Соломоновых Островов и Тувалу, на юге и юго-востоке — с территориальными водами Токелау, островов Кука и Французской Полинезии. На севере и северо-востоке граничит с нейтральными тихоокеанскими водами, а также Внешними малыми островами (США). Протяжённость прибрежной полосы — 1143 км. Исключительная прибрежная экономическая зона (ИЭЗ) — около 3,5 млн км². Территориальные воды — около 22 км от базисной линии. В состав Республики Кирибати входят 33 маленьких атолла, двадцать из которых необитаемы. Из них 16 островов и атоллов в архипелаге Гилберта, остров Банаба (Ошен), 8 островов в архипелаге Феникс и 8 островов в архипелаге Лайн. Общая площадь — 812,34 км². Население Кирибати — 103 058 чел. (2010, перепись). Столица — Южная Тарава (на картах иногда обозначается как «Баирики», хотя на самом деле это центральный квартал столицы). Независимость колонии Острова Гилберта от Великобритании была провозглашена 12 июля 1979 года, в этом же году она была официально переименована в Республику Кирибати. В 1983 году вступил в силу договор о дружбе между США и Кирибати, по которому США отказывались от претензий на 14 островов в архипелагах Лайн и Феникс, признав их частью Кирибати.

Название

Современное название страны происходит от местного прочтения английского наименования Островов Гилберта — «Gilbert Islands», которое на местном языке кирибати произносится как [kiɾiːβˠaːs]^?, а записывается как Kiribati.

География

Общая география и геология

См. также: Список островов Кирибати

Все острова Кирибати — атоллы (остров Банаба — поднятый атолл). Согласно теории Чарльза Дарвина, формирование атоллов происходило в результате погружения вулканических островов, у поверхности которых постепенно росли кораллы. Происходило формирование окаймляющего рифа, а впоследствии и барьерного, который постепенно надстраивался кораллами. В результате возникала суша атолла. Так, учёные Маршалл и Якобсон предположили, что атолл Тарава появился примерно 2500 лет назад. Острова Гилберта образовались на подводных вершинах гор Микронезийского поднятия. Острова Феникс — на горных хребтах южной части Тихоокеанской плиты, острова Лайн расположены на поднимающихся к поверхности океана вершинах подводных горных хребтов, ограничивающих с востока Центральную котловину Тихого океана.

Республика Кирибати состоит из 32 низменных атоллов и 1 поднятого атолла Банаба, или Ошен. Общая площадь суши составляет 812,34 км². Расстояние от самого западного до самого восточного острова республики составляет около 4000 км.

32 атолла и один остров (Банаба) разделены на 4 группы островов:

• 16 островов архипелага Гилберта, включая атолл Тарава;
• остров Банаба (или Ошен) — недалеко от Науру;
• 8 островов архипелага Феникс;
• 8 островов архипелага Лайн (или Центральных Полинезийских Спорад).

Острова Гилберта — группа островов в юго-восточной части Микронезии. Общая площадь — примерно 279 км². В пределах архипелага можно выделить три подгруппы, различающиеся по количеству осадков: Северные острова Гилберта (Макин и Бутаритари), Центральные острова Гилберта (все атоллы от Маракеи до Арануки) и Южные острова Гилберта (от Ноноути до Арораэ). На территории атолла Тарава этого архипелага расположена столица государства — Южная Тарава.

Примерно в 1480 км к востоку от островов Гилберта расположены острова Феникс — архипелаг из 9 необитаемых и одного обитаемого (остров Кантон) атолла в Полинезии. Далее на востоке расположены острова Лайн (или Центральные Полинезийские Спорады), включая самый большой в мире атолл Рождества (или Киритимати) и самый восточный остров в Кирибати Каролайн.

Все острова в архипелаге Лайн, кроме островов Киритимати, Табуаэран и Тераина, и в архипелаге Феникс, кроме атолла Кантон, необитаемы. Атоллы, разделённые множеством узких проливов, имеют преимущественно удлинённую с севера на юг форму. На большинстве атоллов Кирибати существуют небольшие солёные лагуны, либо полностью окружённые сушей (как на атолле Маракеи), либо частично (как на атоллах Ноноути и Табитеуэа). По сравнению с Маршалловыми островами и Тувалу лагуны на островах Гилберта неглубокие (максимальная глубина лагуны атолла Тарава составляет 25 метров).

Высшая точка страны находится на острове Банаба (81 м).

До 1979 года на острове Банаба, на котором были одни из крупнейших в мире запасов фосфоритов, велись разработки фосфатов, что привело к значительным экологическим проблемам. В результате бо́льшая часть населения этого острова переселилась на остров Рамби, в настоящее время относящийся к государству Фиджи. Также предполагается, что на океаническом дне Исключительной экономической зоны Кирибати находятся крупные скопления железо-марганцевых конкреций, а также кобальта, однако в настоящий момент разработки из-за экономической нецелесообразности не ведутся.

Традиционные названия островов Республики Кирибати

Традиционное название на русском языке	Традиционное название на языке кирибати	Английское название	Название на английском языке
Абариринга	Abariringa	Кантон	Canton Island
Банаба	Banaba	Ошен	Ocean Island
Киритимати	Kiritimati	Остров Рождества	Christmas Island
Манра	Manra	Сидни	Sydney Island
Никумароро	Nikumaroro	Гарднер	Gardner Island
Орона	Orona	Хулл	Hull Island
Раваки	Rawaki	Феникс	Phoenix Island
Табуаэран	Tabuaeran	Фаннинг	Fanning Island
Тераина	Teraina	Вашингтон	Washington Island

Климат

Большинство островов в архипелаге Гилберта и несколько островов в архипелагах Лайн и Феникс расположены в сухом поясе экваториальной океанической климатической зоны.

Издавна местные жители выделяют два сезона в году. Первый из них — аумеанг, который начинается одновременно с появлением на небосклоне звёздного скопления Плеяд. Второй сезон — аумаиаки, который начинается одновременно с появлением на небосклоне созвездия Скорпиона. Первый сезон обычно длится с октября по март, второй — с апреля по сентябрь. Более дождливым является сезон аумеанг, в то время как сезон аумаиаки является более засушливым. Исследование направления ветров, которое проводилось на атолле Тарава с 1978 по 1983 год, указывает на то, что с декабря по май преобладающими являются ветра, дующие с востока и северо-востока, а в апреле—ноябре — с востока и юго-востока. При этом ветра с декабря по май дуют сильнее.

Климат Кирибати зависит от двух зон конвергенции: межтропической, которая определяет уровень осадков на северных атоллах, и южнотихоокеанской, которая определяет уровень осадков на южных атоллах. С этими двумя понятиями связаны две аномалии — явления Эль-Ниньо и Ла-Нинья. Во время Эль-Ниньо межтропическая зона конвергенции движется на север в сторону экватора, при Ла-Нинье — на юг в сторону от экватора. В последнем случае на островах Кирибати наблюдается сильная засуха, в первом же — сильные дожди.

На северных атоллах архипелага Гилберта и северных островах Лайн, кроме острова Рождества, осадков выпадает больше, чем на атоллах, лежащих на юге. Уровень осадков в Кирибати варьирует от 1100 мм на юге островов Гилберта (атолл Тамана) до 3000 мм в год на севере (атолл Бутаритари) и от 4000 мм в архипелаге Лайн (атолл Тераина) до 800 мм на атолле Кантон (острова Феникс). Ураганы случаются довольно редко.

Самыми сухими месяцами в году являются май и июнь. Сезон дождей на островах Гилберта длится с октября по апрель. Периодически случаются засухи (особенно в центральных и южных островах архипелага Гилберта, на островах Феникс и острове Рождества), которые оказывают губительное влияние на сельскохозяйственные растения (прежде всего кокосовую пальму).

Среднегодовая температура в Кирибати варьируется от 26 °С до 32 °C. Самые жаркие месяцы — сентябрь—ноябрь, самые холодные — январь—март.

Значительную угрозу будущему страны представляет глобальное потепление, в том числе связанное с ним повышение уровня Мирового океана, в результате которого низменные острова (не выше 5 м) могут оказаться под водой. В ноябре 2010 года президент Кирибати на конференции по вопросам изменения климата, проводившейся в столице Кирибати Южной Тараве, обратил внимание ведущих государств мира, вносящих значительный вклад в загрязнение атмосферы тепличными газами, к данной проблеме и заявил, что республика должна быть готовой ко всяким последствиям, вызванным глобальным потеплением, в том числе к необходимости переселения граждан страны. В 2012 году этот вопрос был поднят на сессии ООН:

Всякий раз я напоминаю вам о необходимости срочных действий в связи с изменением климата и повышением уровня моря, с тем, чтобы обеспечить долгосрочное выживание Кирибати

— Президент, глава правительства и министр иностранных дел Кирибати Аноте Тонга, сообщение пресс-службы ООН

Почвы и гидрология

Почвы Кирибати — высокощелочные, кораллового происхождения, весьма бедные. Обычно они пористые, из-за чего очень плохо задерживают влагу. Также здешние почвы содержат очень мало органических и минеральных веществ, за исключением кальция, натрия и магния. Содержание органического углерода в подпочвах крайне низкое (меньше 0,5 %), за исключением тех мест, где выращивается таро (лат. Cyrtosperma chamissonis). Фосфатные почвы распространены по всей республике. Также встречаются коричнево-красные почвы, которые образовались из гуано, накопившегося в рощах растения лат. Pisonia grandis.

Реки на атоллах Кирибати отсутствуют из-за маленькой площади, низкой высотности, пористости почв. Вместо этого в результате проливных дождей вода, просачивающаяся сквозь почву, образует линзу слегка солоноватой воды. Добраться до неё можно, выкопав колодец. Помимо воды, которую можно собрать с листьев кокосовой пальмы после дождей, эти линзы — единственный источник пресной воды на большинстве островов Кирибати. Солёность грунтовых вод обычно снижается при отдалении от лагуны и океана. Местонахождение и уровень грунтовых вод во многом определяют особенности флоры, расположение колодцев и возделываемых земель. Неконтролируемый процесс урбанизации и роста численности населения в Южной Тараве привели к попаданию в нескольких местах сточных вод в грунтовые. Значительную угрозу для имеющихся запасов пресной воды на атоллах представляет повышение уровня воды Мирового океана. Пресноводные озёра есть только на островах Рождества и Вашингтон (Тераина). В целом на островах Республики Кирибати есть около 100 маленьких солёных озёр, некоторые из которых имеют диаметр в несколько километров.

Флора и фауна

Из-за маленькой площади суши, отдалённости от континентов, сравнительно молодого геологического возраста атоллов, а также суровых природных условий на островах Гилберта насчитывается всего лишь 83 вида местных растений, ни одно из которых не является эндемиком. Восемь видов растений, предположительно, были завезены аборигенами, а суммарное количество сосудистых растений, когда-либо обнаруженных на островах, — приблизительно 306 видов.

К растениям, которые были завезены аборигенами, можно отнести гигантское болотное таро (лат. Cyrtosperma chamissonis), таро (лат. Colocasia esculenta), гигантское таро (лат. Alocasia macrorrhiza), ямс (лат. Dioscorea spp.), два вида хлебного дерева (лат. Artocarpus altilis и лат. A. mariannensis) и такка перистонадрезанная (лат. Tacca leontopetaloides). Растения панданус кровельный (лат. Pandanus tectorius) и кокосовая пальма (лат. Cocos nucfera), вероятно, имеют двойственное происхождение: на одних островах это коренные растения, на других — завезены человеком. Четыре растения: таро, кокосовая пальма, хлебное дерево и панданус — играли и играют одну из ключевых ролей в питании местных жителей. Также встречаются характерные для всех атоллов Океании растения лат. Scaevola taccada (кириб. te mao), лат. Tournefortia argentea (кириб. te ren), лат. Morinda citrifolia (кириб. te non), лат. Guettarda speciosa (кириб. te uri), лат. Pemphis acidula (кириб. te ngea) и мангровые деревья.

Основные представители морской фауны — омары, пальмовые воры, тридакны, конусы (семейство морских брюхоногих моллюсков), голотурии (или морские огурцы), жемчужницы. Прибрежные воды островов очень богаты рыбой (около 600—800 видов) и кораллами (около 200 видов). Рыба всегда была основным источником пищи для местных жителей. В прибрежных водах встречаются рифовые окуни (лат. Lutjanidae), альбулы (лат. Albula vulpes), ханосы (лат. Chanos chalzos), большеголовые кефали (лат. Valamugil), барабулевые (лат. Upeneus spp.), ставриды (лат. Caranx spp.). Встречается несколько видов морских черепах.

Мир млекопитающих Кирибати крайне беден. Единственным наземным млекопитающим, замеченным на островах во время Американской научной экспедиции в первой половине XIX века, была малая крыса. Жители разводят домашнюю птицу и свиней. Мир орнитофауны достаточно разнообразен: в целом в стране обитает 75 видов птиц, одна из которых является эндемиком — это камышевка (лат. Acrocephalus aequinoctialis), обитающая на острове Рождества. Большинство островов в архипелагах Лайн и Феникс представляют собой очень крупные птичьи базары. Так, острова Молден и Старбак, а также часть острова Рождества объявлены морскими заповедниками.

История

О заселении островов Кирибати и их ранней истории известно очень мало. Тем не менее, существуют предположения, что предки современного народа кирибати прибыли на острова Гилберта из восточной Меланезии в начале I тысячелетия н. э. Острова Лайн и Феникс ко времени их открытия европейцами и американцами были необитаемыми. Однако на этих атоллах остались следы человеческого присутствия в далёком прошлом. Это побудило учёных к попытке объяснить причины исчезновения местного населения на архипелагах Лайн и Феникс. Одно из распространённых мнений — то, что в условиях небольшой площади, отдалённости от других архипелагов, засушливого климата и дефицита пресной воды жить на этих островах было крайне трудно. Поэтому заселившие острова люди были вынуждены в скором времени покинуть их.

Острова впервые были открыты британскими и американскими судами в конце XVIII — начале XIX век]ов. Они были названы островами Гилберта в 1820 году русским путешественником, адмиралом Крузенштерном в честь английского капитана Томаса Гилберта, который открыл острова в 1788 году («кирибати» — это местное произношение английского слова «gilberts»). Традиционное же название островов Гилберта — Тунгару (кириб. Tungaru).

Первые британские поселенцы приплыли на острова в 1837 году. В 1892 году острова Гилберта с соседними островами Эллис стали протекторатом Британской империи. В 1916 году острова Эллис были объединены с островами Гилберта, была сформирована единая колония Острова Гилберта и Эллис. Остров Рождества (или Киритимати) стал частью колонии в 1919 году, а острова Феникс — в 1937 году.

Во время Второй мировой войны остров Банаба и большинство островов архипелага Гилберта, в том числе атолл Тарава, были оккупированы Японией. Тарава — место, где произошла одна из самых кровопролитных битв на тихоокеанском театре военных действий (в ноябре 1943 года, между японской и американской армией у деревни Бетио, прежней столицы колонии).

В 1963 году колониальными властями были проведены первые серьёзные реформы в управлении колонией. Были сформированы Исполнительный и Консультативный советы. В последний допустили представителей местного населения, назначенных местным резидент-комиссаром. В 1967 году Исполнительный совет был преобразован в Правительственный совет, а Консультативный совет — в Палату представителей с участием чиновников колониальной администрации и 24 членов, избранных местным населением. В 1971 году колония получила статус самоуправляемой единицы. Во главе её был поставлен губернатор. Вновь созданный Законодательный совет избирался преимущественно местным населением. Депутаты избирали из своего состава представителя, выражавшего их интересы в новом Исполнительном совете.

В 1975 году колония была разделена на самостоятельные колонии Острова Гилберта и Острова Эллис. В 1978 году острова Эллис стали независимым государством (современное название — Тувалу). 12 июля 1979 года независимость получили острова Гилберта (современное название — Республика Кирибати). В 1983 году вступил в силу договор о дружбе между США и Кирибати, заключённый ещё в 1979 году, по которому США отказывались от претензий на 14 островов в архипелагах Лайн и Феникс, признав их частью Кирибати.

Основной проблемой республики всегда являлась перенаселённость островов. В 1988 году часть населения Таравы была переселена на менее густонаселённые острова республики. В 1994 году президентом страны был избран Тебуроро Тито (был переизбран в 1998 году). В 1999 году республика Кирибати стала членом ООН.

В 2002 году был издан закон, позволяющий правительству страны закрывать газеты. Это случилось вскоре после появления первой успешной неправительственной газеты. Президент Тито был переизбран в 2003 году, но в марте 2003 года он был смещён с занимаемого поста. В июле 2003 года президентом стал Аноте Тонг из оппозиционной партии.

Атоллы Молден и Киритимати в XX веке использовались США и Великобританией для испытания атомного оружия, а в 1960-х годах — водородной бомбы.

Административное деление

Республика Кирибати разделена на три островные группы, которые не выполняют каких-либо административных функций. Это острова Гилберта, острова Лайн и острова Феникс. Основной единицей самоуправления является островной совет, который есть на каждом из обитаемых островов (всего 21 остров), на острове Тарава 3 совета, на Табитеуэа — 2 совета. Бюджет советов состоит из местных доходов.

В 1970-х годах британская колония Острова Гилберта и Эллис была разделена на 4 округа: Острова Эллис (сейчас Тувалу), Острова Гилберта, Острова Лайн и Остров Ошен (сейчас Банаба). 1 января 1972 года в состав колонии Острова Гилберта и Эллис (в округ Острова Лайн) вошли центральные и южные острова архипелага Лайн, на которые предъявляли права США. Это были острова Каролайн, Флинт, Старбак и Восток. В 1974 году острова Феникс стали самостоятельным округом (ранее входили в состав округа Острова Гилберта). 1 октября 1975 года острова Эллис получили независимость и стали официально именоваться Тувалу, а колония Острова Гилберта и Эллис была переименована в Острова Гилберта. 12 июля 1979 года колония Острова Гилберта стала независимым государством, новое название — Республика Кирибати. 20 сентября 1979 года между Республикой Кирибати и США в Тараве был подписан Договор о дружбе, по которому США отказывались от своих претензий на 14 островов в архипелагах Лайн и Феникс: Бирни, Восток, Гарднер (Никумароро), Кантон (ранее был кондоминиумом Британии и США), Каролайн, Мак-Кин, Молден, Сидни (Манра), Старбак, Феникс (Раваки), Флинт, Хулл (Орона), Эндербери (ранее был кондоминиумом Британии и США) и остров Рождества (Киритимати) (договор вступил в силу 23 сентября 1983 года).

№	Группа островов	Административный центр	Площадь, км²	Население, чел. (2010)	Плотность, чел./км²
1	Острова Гилберта (включая остров Банаба)	Тарава	285,52	93 791	328,49
2	Острова Лайн	Банана	498,90	9236	18,51
3	Острова Феникс	Кантон	27,92	31	1,11
	Всего		812,34	103 058	126,87

Население

Численность и размещение

Численность населения островов Республики Кирибати во время их открытия европейцами довольно трудно определить. Но очевидно, что уже в те времена коренные жители сталкивались с проблемами перенаселённости атоллов и, следовательно, ограничивали рождаемость, чтобы не столкнуться с нехваткой ресурсов для поддержания жизни. После открытия островов европейцами в Кирибати произошли значительные изменения в воспроизводстве населения и общественном устройстве. Прежде всего, произошло резкое сокращение численности коренного населения из-за насильственного вывоза населения для работы на плантациях Фиджи и Гавайских островов, а также из-за болезней и общественных беспорядков, вызванных конфликтами на политической, экономической и религиозной почве. Тем не менее, с конца Второй мировой войны численность населения Кирибати значительно возросла, а смертность снизилась в результате улучшений в сфере здравоохранения и закупок импортных товаров, которые позволяли пережить частые засухи в Кирибати.

Согласно переписи 2010 года, численность населения Республики Кирибати составляла 114 399 человека, из которых 93 791 человека проживало на 17 островах архипелага Гилберта общей площадью 279,23 км². В столице государства, городе Южная Тарава, проживало 34 427 человек. Плотность населения на островах Гилберта разная. Самая высокая — в Южной Тараве: 2443 чел. на км². Самая низкая — на атолле Куриа: 63 чел. на км².

Всё остальное население проживает на островах Лайн: Киритимати (остров Рождества), Табуаэране (остров Фаннинг) и Тераине (остров Вашингтон). Общая численность населения острова Рождества составляет 5586 человек; плотность населения — 14 чел. на км². Плотность населения на острове Тераина составляет 177 чел. на км², в то время как на Табуаэране — 58 чел. на км². Остров Кантон — единственный населённый остров архипелага Феникс. Его численность населения составляет всего 31 человек. Все остальные атоллы в архипелаге Феникс необитаемы, что связано с большим дефицитом пресной воды.

В 2010 году мужчины составляли 49,3 % (50 796 чел.), женщины 50,7 % (52 262 чел.). Доля городского населения в 2010 году составила 48,7 % (50 182 чел.) населения, сельского — 51,3 % (52 876).

Уровень естественного прироста в 1990—1995 годах составил 1,4 % по сравнению с 1985—1990 гг. — 2,3 %. Доля детей до 15 лет в 2010 году составила 36,1 %, взрослого населения от 16 до 50 лет — 51,8 %, старше 50 лет — 12,1 %. Средняя продолжительность жизни мужчин в 1990—1995 годах составила 57,2 года, женщин — 62,3 года.

Сохраняющиеся высокие темпы прироста населения создают возможность значительного снижения качества жизни в стране. В результате перенаселённости островов, эрозии почвы, вызванной строительством дорог, загрязнения грунтовых вод создаётся также опасная нагрузка на хрупкую экосистему атоллов, а растущее с каждым годом население всё острее сталкивается с проблемой нехватки питьевой воды.

Этнический состав

Аборигены Кирибати представлены двумя этносами: кирибати, или тунгару (самоназвание и-кирибас), которые составляют около 89,5 % (92 206 чел.) всего населения страны, и банаба — потомки выходцев с островов Гилберта, поселившиеся на острове Банаба (или Ошен) и в результате вековой изоляции обособившиеся от народа кирибати в самостоятельный этнос (в настоящий момент большая часть этого народа живёт на острове Рамби в Фиджи).

Доля народа тувалу в стране очень низкая — 0,1 % (116 чел.). Остальное население — люди от смешанных браков кирибати и иностранцев — 9,7 % (9960 чел.).

Языки

Народ кирибати говорит на микронезийском языке — кирибати (гилбертский). До 1979 года Острова Гилберта были британской колонией, поэтому английский язык является официальным, хотя на нём мало кто говорит за пределами Южной Таравы. До появления миссионеров на острове Банаба местные жители говорили на особом языке, который, однако, вышел из употребления (каких-либо текстов на этом языке не сохранилось, так как не существовало его письменной формы).

В 1857 году американский миссионер Хайрам Бингем II основал миссию на острове Абаианг (ранее назывался остров Шарлотт — атолл в архипелаге Гилберта). Он разработал письменную форму языка кирибати, основанную на латинском алфавите и используемую до сих пор. Алфавит кирибати состоит из 13 букв. Заимствования из английского языка адаптируются к фонетике кирибати, например, слово кириб. te ka «машина» (англ. car).

Религиозный состав

До христианства на островах были распространены традиционные верования (кириб. te maka — «волшебство»). Они включали в себя поклонение богу Нареау, веру в духов и привидений. Ныне большинство верующих — католики 55,8 % (57 503 чел.). Конгрегационалистов насчитывается 33,5 % (34 528 чел.). Последователи других религиозных течений (Ассамблея Бога, мормоны, бахаисты, адвентисты седьмого дня) малочисленны.

Политическое устройство

Государственный строй

Кирибати — суверенная демократическая республика.

Современная политическая система Кирибати сформировалась на основе системы колониального управления, существовавшей на островах в течение 87 лет.

После получения независимости 12 июля 1979 года была принята Конституция Республики Кирибати, в которой прослеживаются черты как президентской, так и парламентской республики, что, по мнению её составителей, лучше всего отражает эгалитаристскую социально-политическую структуру кирибатийского общества, в которой всеобщая уравнительность выступает как принцип организации общественной жизни.

Законодательная власть

Высший орган законодательной власти — однопалатный парламент, или манеаба-ни-маунгатабу (кириб. Maneaba ni Maungatabu), состоящий из 42 депутатов, из них: 40 избранных всенародным голосованием депутатов, 1 депутат, выдвинутый банабанским сообществом Фиджи через Совет старейшин, и генеральный прокурор, высшее должностное лицо юстиции. Срок полномочий парламента — четыре года.

Исполнительная власть

См. также: Список президентов Кирибати

Глава государства и правительства — президент, или беретитенти (кириб. Beretitenti), избираемый на четыре года всенародным голосованием. Число кандидатов в президенты строго регламентировано: их должно быть не более четырёх и не менее двух. Кандидаты избираются из числа членов парламента во время его первого после всеобщих выборов съезда. В дальнейшем эти кандидаты принимают участие в президентских выборах. Президент назначает из членов парламента Кабинет министров, в который входят вице-президент, или кауоман-ни-беретитенти (кириб. Kauoman ni Beretitenti), генеральный прокурор и до десяти министров. Кабинет министров является исполнительным органом, который несёт коллективную ответственность перед парламентом страны.

Судебная власть

Судебная власть полностью независима, и её иерархия строится на стандартной модели: магистратский суд, Высокий суд и апелляционный суд. Кроме того, за государством сохранилось право обращения в Тайный совет Великобритании по ограниченному кругу вопросов. До 1977 года действовали островные судьи, которые рассматривали мелкие дела. Низший суд — магистратский суд, состоящий из трёх магистратов.

Статьёй 88 Конституции Кирибати учреждается Высокий суд Кирибати, состоящий из верховного судьи и группы судей. Верховный судья назначается президентом по согласованию с Кабинетом министров после консультации с Комиссией по вопросам государственной службы. Другие судьи также назначаются президентом по согласованию с верховным судьёй и Комиссией по вопросам государственной службы. Верховный судья должен быть экспатриантом (то есть эмигрантом), который работал за рубежом судьёй или был не менее 5 лет барристером или солиситором (особые категории адвокатов).

Статья 90 Конституции Республики Кирибати учреждает апелляционный суд, в который входят верховный судья, другие судьи Высокого суда Кирибати и группа лиц, назначаемых президентом с согласия верховного судьи и Комиссии по вопросам государственной службы. Председатель апелляционного суда назначается президентом с согласия Кабинета министров после консультации с Комиссией по вопросам государственной службы. Согласно Закону об апелляционных судах, апелляционный суд должен заседать при участии не менее трёх судей.

Избирательные округа

Каждый обитаемый остров Кирибати и три округа атолла Тарава (Южная Тарава, Бетио и Северная Тарава) образуют избирательные округа. Число представителей от каждого из них зависит от численности населения этого округа: избирательные округа с населением менее 2000 человек представляет 1 депутат в парламенте; с населением от 2000 до 3000 человек — 2 депутата; те округа, численность населения которых более 3000 человек — 3 депутата.

Политические партии

Несмотря на существование различных политических фракций незадолго до получения независимости, мер по формализации места и роли политических партий в управлении структурами Кирибати предпринято не было. В настоящее время существование различных политических объединений сводится либо к поддержке, либо неподдержке политики президента — так произошло формирование правительственной партии и оппозиции. Со временем в политический лексикон вошли слова кириб. bwatei, или партия, и кириб. te kaaitara, или оппозиция.

На современной политической сцене господствуют две политические партии: «Боутокаан-те-Коауа», или «Столпы истины», (кириб. Boutokaan te Koaua) и «Манеабан-те-Маури», или «Защитите манеабу» (кириб. Maneaban te Mauri). В настоящее время партия БТК находится у власти (контролирует 18 из 42 мест в парламенте), а её лидер, Аноте Тонг, является президентом страны. Партия МТМ, лидером которой является бывший президент Кирибати, Тебуроро Тито, контролирует 7 мест в парламенте (остальные 19 мест заняты беспартийными). Деятельность БТК в политической сфере достаточно успешная: бывшие президенты Кирибати Иеремиа Табаи и Театао Теаннаки были членами этой партии.

Вооружённые силы

В Республике Кирибати отсутствуют свои вооружённые силы. Обеспечение обороны страны осуществляется вооружёнными силами Австралии и Новой Зеландии.

Полиция

Полиция Кирибати — надзирательный и принудительный орган. В 2004 году на одного полицейского приходилось 152 человека. Несмотря на то, что силы полиции достаточно эффективно действуют в вопросах борьбы с преступностью и поддержания порядка в стране, существует несколько сфер, в которых полиция не может справиться с ситуацией, например, в вопросах обеспечения дорожного движения.

Комиссар полиции назначается президентом страны после согласования кандидатуры с Кабинетом министров и Комиссией по вопросам государственной службы.

Внешняя политика и международные отношения

Одним из приоритетных направлений внешнеполитической деятельности Кирибати является привлечение внимания мирового сообщества к проблеме глобального потепления, которое угрожает будущему страны.

В сентябре 1999 года Республика Кирибати стала 186-м членом Организации Объединённых Наций. Также это микронезийское государство является членом Содружества наций, Международного валютного фонда, Форума тихоокеанских островов, Международного банка, Азиатского банка развития, стран АКТ и других международных организаций.

Кирибати поддерживает дружественные отношения со всеми странами мира. Наиболее тесное сотрудничество осуществляется со странами тихоокеанского региона: Австралией, Новой Зеландией, Тайванем, Японией, — которые оказывают значительную финансовую помощь развивающейся экономике Кирибати. Единственное дипломатическое представительство Кирибати находится на Фиджи.

Дипломатические отношения между СССР и Кирибати были установлены 5 сентября 1990 года. Тем не менее, на территории Республики Кирибати нет российского посольства. Интересы Кирибати в России представляет посольство Великобритании. Российские интересы в Кирибати представляет Посольство Российской Федерации в Индонезии. Чрезвычайным и Полномочным Послом в Республике Кирибати (по совместительству) с ноября 2012 года является М. Ю. Галузин, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Республике Индонезии.

Отношения с Китаем и Тайванем

7 ноября 2003 года Кирибати были установлены дипломатические отношения с Китайской Республикой (на острове Тайвань), что способствовало осложнению отношений с КНР, в частности, была закрыта китайская станция слежения за спутниками, прекращено строительство китайцами главного стадиона в Южной Тараве и были отозваны 6 врачей из Национальной больницы Кирибати. Чтобы как-то оправдать свои действия, президент Тонг заявил, что отношения с Тайванем положительно скажутся на экономическом развитии Кирибати, привлекут тайваньских бизнесменов в это небольшое тихоокеанское государство. На прекращение тесного сотрудничества Кирибати с КНР Тайвань ответил денежной помощью микронезийской республике в размере A$ 8 млн, которые должны потратиться на окончание строительства стадиона в Южной Тараве.

Прекращение отношений с КНР остро сказалось на экономике Кирибати, так как Китай ежегодно выделял помощь этому государству в размере A$ 2 млн.

Отношения с Европейским союзом

Республика Кирибати тесно сотрудничает с Европейским союзом, например, в сфере рыболовного промысла. 16 сентября 2003 года было подписано соглашение, по которому судам, принадлежащим государствам-членам ЕС, предоставляется право вылова тунца в исключительной экономической зоне Кирибати. ЕС также оказывает значительную финансовую помощь республике в сфере развития солнечной энергетики на отдалённых островах, развития сельского хозяйства (выращивания морских водорослей). Тем не менее, сотрудничество между Кирибати и отдельными странами Союза весьма узкопрофильно. Например, Великобритания в основном вкладывает средства в сферу образования, а Франция — в сферу здравоохранения.

Экономика

Общая характеристика

За исключением периода с 1994 по 1998 года, в который отмечался значительный экономический рост, вызванный, прежде всего, стимулирующими экономическими мерами государства, экономика Кирибати развивалась сравнительно медленными темпами. В 1999 году показатель ВНП вырос всего на 1,7 %. В экономике этой аграрной страны продолжает преобладать государственный сектор. Сочетание медленных темпов экономического роста и низкий уровень услуг привёл к тому, что Кирибати из 12 тихоокеанских государств — членов Азиатского банка развития по индексу развития человеческого потенциала заняла в 1999 году восьмое место.

Значительными препятствиями на пути развития этой микространы являются не только маленькая площадь суши, но и также экологические и географические факторы, включая отдалённость от мировых рынков сбыта продукции, географическая разбросанность, уязвимость перед природными бедствиями и крайне ограниченный внутренний рынок.

В связи с ограниченными возможностями для экономического роста с точки зрения площади страны, наличия природных богатств, малых трудовых ресурсов и низкого ВНП, а поэтому узким внутренним рынком, единственным путём экономического развития для этого островного государства является привлечение мигрантов (как одного из факторов производства), денежных переводов и денежной помощи других государств (финансовых трансфертов) и опора на государство (государственное финансирование экономики). Такая модель развития придаёт значение поддержанию высокого уровня потребления внутри страны.

Республика Кирибати стала независимой в 1979 году, вскоре после выработки месторождения фосфатов на острове Банаба, причём эти минералы составляли 85 % всего экспорта страны, 45 % ВНП и 50 % государственного бюджета. С тех пор основными источниками доходов для Кирибати стали копра и рыбная продукция. Основным работодателем в стране является государство, которое, несмотря на свои возможности, не может решить проблемы трудоустройства молодых граждан страны, многие из которых не имеют достаточного уровня образования. Другим источником дохода для Кирибати в последние годы стала выдача лицензий на право вылова рыбы в её особой экономической зоне.

Денежная система и финансы

Денежная единица Кирибати — австралийский доллар, однако с 1979 года в обращении на территории республики действуют также кирибатийские доллары, приравненные в соотношении 1:1 к австралийскому доллару. В обращении находятся 7 видов монет номиналами в 1, 2, 5, 10, 20, 50 кирибатийских центов, 1 и 2 доллара. Все монеты, кроме монет в 50 центов и 1 доллар, имеют те же размеры, что и соответствующие австралийские. Монета в 50 центов имеет круглую форму, в то время как в 1 доллар — форму двенадцатиугольника.

По бюджету на 2005 год расходы составляли 73 058 тысяч, а доходы — 78 563 тысяч австралийских долларов. Наиболее крупной статьёй расходной части бюджета являются расходы на образование. Расходы на поддержание порядка и безопасности страны составляют 7 405 тысяч австралийских долларов. Доля затрат на здравоохранение в 2005 году составляла 17 % всех расходов. Среди доходов наибольшее значение имеют поступления от налогов и пошлин, причём решающую роль играют косвенные налоги — 62 % всех доходов.

Важным источником пополнения бюджета страны являются также почтовые марки, которые вызывают интерес филателистов со всего мира.

В период с 2001 по 2005 год наблюдалось снижение поступлений в государственный бюджет, что связано с уменьшением доходов от выдачи лицензий на вылов рыбы в исключительной экономической зоне страны.

В Кирибати действуют два банка — Банк Развития Кирибати (англ. Development Bank of Kiribati) и Банк Кирибати (англ. Bank of Kiribati). Последний банк является совместным учреждением правительства Кирибати и корпорации «Westpac Banking Corporation of Australia» (Австралия). Банк Кирибати предоставляет полный пакет финансовых услуг, включая международные сделки.

Сельское хозяйство

Несмотря на то, что в Кирибати существуют значительные ограничения для развития сельского хозяйства (в частности, из-за маленькой площади атоллов), техника возделывания земли в этой тихоокеанской республике достигла достаточно высокого уровня. Развитие сельского хозяйства, тем не менее, негативно сказалось на растительном покрове островов, в частности, привело к обезлесению.

Одна из наиболее важных сельскохозяйственных культур в Кирибати — гигантское болотное таро, из которого получают ценный крахмал. Однако в последнее время в связи с увеличением потребления риса и муки роль таро несколько снизилась. Также наблюдается снижение урожайности этого сельскохозяйственного растения на атолле Тарава, что связано с распространением жука-паразита вида Papuana huebneri.

Несмотря на маленькую площадь страны и бедные почвы, сельское хозяйство играет одну из ключевых ролей в экономике Кирибати. Значительные успехи достигнуты в увеличении производства копры, одного из основных экспортных товаров этого государства. В 1998 году было экспортировано 7577 тонн копры общей суммой в A$ 4,5 млн (к примеру, рыбы было экспортировано на сумму в A$ l млн). Среди других важных сельскохозяйственных растений можно выделить панданус, хлебное дерево, папайю (лат. Carica papaya).

Одним из приоритетных направлений развития экономики является снижение доли импортируемой сельскохозяйственной продукции. Достижение этой цели возможно только при интенсификации сельского хозяйства, которая позволит также решить проблемы обеспечения едой увеличивающегося населения страны (однако это проблематично осуществить).

В прибрежных водах и лагунах атоллов обитает множество ценных видов рыб и моллюсков. Значительное место в рационе местных жителей занимают разводимые ими моллюски тридакны (лат. Tridacnidae).

Рыболовство

Рыболовство продолжает играть важнейшую роль в жизни народа кирибати (или и-кирибати). В океане в основном занимаются промыслом рыб семейства скумбриевых, особенно тунца видов лат. Katosowonuspelamis и лат. Thunnus albacares и рыбы лат. Cypselurus spp. В лагунах разводится рыба вида лат. Chanos chanos. В лагунах атоллов также живёт множество беспозвоночных, например, моллюсков, которых в стране почти 1000 видов. В 1977 году в Кирибати из Филиппин были завезены два вида морских водорослей, Eucheuma alcarezii и Eucheuma spinosium, основными центрами выращивания которых стали острова Табуаэран и Абаианг. В последнее время в стране наблюдается увеличение доходов от продажи этих морских растений. Правительством республики также предпринимаются попытки по разведению жемчужниц для получения ценного чёрного жемчуга.

С исключительной экономической зоной площадью более 3,5 млн км² — второй самой большой в Тихом океане — неудивительно, что рыболовный сектор является одним из основных источников доходов государства. Пополнение государственного бюджета также осуществляется за счёт выдачи иностранным судам лицензии на право вылова рыбы в этой экономической зоне, при этом доход от лицензирования во многом зависит от погодных условий (преимущественно явлений Эль-Ниньо и Ла-Нинья). Основной интерес для иностранных судов представляет тунец. В настоящее время Кирибати ищет пути развития местной рыболовной индустрии, однако для осуществления этого плана необходимо решить проблемы, связанные с ценой и доступностью топлива, отдалённостью мировых рынков и конкуренцией со стороны развитых стран.

Транспорт

Отдалённость друг от друга островов республики сильно сказывается на транспорте и коммуникациях страны. В Кирибати длина шоссейных дорог составляет всего лишь 670 км (преимущественно на атолле Тарава). В 2004 году в Кирибати было только 2070 транспортных средств. В республике отсутствует железнодорожный транспорт. Главным правительственным учреждением, ответственным за морское и воздушное сообщение, является Министерство информации, сообщений и транспорта (англ. The Ministry of Information, Communications & Transport). Регулярные внутренние авиаперелёты с атолла Тарава на другие острова Гилберта осуществляются национальной авиакомпанией «Эйр Кирибати». Также дважды в неделю на атолл Тарава приземляется самолёт науруанской авиакомпании «Ауэ Эйрлайн».

Внутреннее морское сообщение осуществляется как правительственными, так и частными компаниями, международное — компаниями «Bali Hai Lines», «Chief Container Services» и «Kiribati Shipping Services Limited», доставляющими грузы в Австралию и страны Азии.

Связь

Все телекоммуникационные услуги в стране, включая внутреннюю и международную телефонную связь, факсимильные и мобильные услуги связи, Интернет, предоставляются компанией «Telecom Services Kiribati Limited»(TSKL), основанной в 1990 году и находящейся с 1 июня 2001 года в полной собственности правительства Кирибати.

Национальное AM и FM-радио в стране, «Радио Кирибати» (англ. Radio Kiribati), является государственной собственностью и в основном вещает новости компании Би-Би-Си (англ. BBC). На территории страны также можно поймать программы «Радио Австралии» (англ. Radio Australia) и «Голос Америки» (англ. Voice of America). В 1999 году оппозиционные силы Кирибати попытались запустить своё радиовещание, однако правительство Кирибати свернуло его, оштрафовав владельцев за попытку ввоза в страну нелицензированного радиовещательного оборудования. После судебного разбирательства лицензия этой радиокомпании была всё-таки выдана, с тех пор в стране действует одна частная радиостанция «Нью Эйр FM»(англ. New Air FM), во главе которого стоит бывший президент республики, который также выпускает единственную в стране регулярную частную газету.

Две основные газеты Кирибати выходят еженедельно. Газета «Те Уекера» (кириб. Te Uekera) принадлежит правительству Кирибати, а тираж составляет около 1800 экземпляров, который в основном распространяется на атолле Тарава, где живёт бо́льшая часть населения страны. В 2003 году стоимость одного номера составляла 60 австралийских центов. Газета выпускается на двух языках: кирибати и английском языке.

«Кирибати Ньюстар»(англ. Kiribati Newstar) — первая частная газета этого тихоокеанского государства, основанная бывшим президентом, ныне оппозиционером, Иеремиа Табаи (англ. Ieremia Tabai). Газета преимущественно выпускается на языке кирибати, иногда помещаются статьи на английском языке. Стоимость одного номера в 2003 году также составляла 60 австралийских центов, а тираж был сопоставим с тиражом газеты «Те Уекера».

Различные религиозные организации также выпускают свои газеты и другие периодические издания.

Согласно Закону о регистрации газет все газеты должны пройти государственную регистрацию. В октябре 2002 года была принята поправка к этому закону, согласно которой правительству страны было предоставлено право на отзыв лицензии у различных газетных изданий, если публикации в этих газетах оскорбляют чувства народа или способствуют своими газетными статьями распространению преступности. Однако за 2002—2003 годы лицензия не была отозвана ни у одного из периодических изданий.

Одним из препятствий на пути развития СМИ в Кирибати является высокая стоимость импортного типографского оборудования.

Туризм

С 1980-х годов в стране наблюдается увеличение числа туристов. Абсолютный максимум был достигнут в 1993 году, когда страну посетили 4730 человек, в 2005 году страну посетило только 3037 человек, однако по сравнению с другими тихоокеанскими государствами это число очень мало — Кирибати самая малопосещаемая страна планеты.

Основным препятствием на пути развития туризма в Кирибати является плохое воздушное сообщение с другими странами мира, а также отсутствие гостиничного бизнеса: по состоянию на 1989 года в Южной Тараве было всего две гостиницы, на острове Абемама — одна, как и на острове Рождества. Уровень предоставляемых услуг низок. Основные виды отдыха для иностранцев: пляжный туризм, спортивная рыбалка, дайвинг, наблюдение за птицами.

Основной поток туристов направляется или на острова Гилберта (прежде всего, на атолл Тарава), или на остров Рождества (или Киритимати).

В основном страну посещают туристы из Австралии, Фиджи, США и Новой Зеландии.

Граждане ряда государств, прежде всего Содружества наций, не нуждаются в получении визы для посещения Кирибати или имеют право находиться на территории республики без неё в течение 30 дней. Визу можно получить в ряде консульств Кирибати на территории других государств: в Фиджи, Австралии, Германии, Японии, Южной Корее, Новой Зеландии, Великобритании, США. Стоимость визы составляет от 40 (для одного посещения страны) до 70 австралийских долларов (виза многократного пользования).

Культура

Культура Кирибати во многом уникальна. Известны танцы (в основном на острове Табитеуэа), уникальное военное искусство, фигурки из особых струн. Существуют традиционные обычаи и верования. Широко распространена вера в привидений и магических существ.

Социальная организация доколониальных жителей Кирибати

До появления европейцев поселения народа кирибати представляли собой многочисленные, разбросанные по всему острову деревни, или каинга (кириб. kainga), которые были не просто основным видом поселений, но и главной формой организации общества. Каинги состояли из мелких общин, или мвенга (кириб. mwenga), которые строились по родовому принципу. Каждая каинга в центральной и южной частях островов Гилберта владела определённой территорией суши, а также небольшим участком прибрежных вод, богатых рыбой. Позже, с появлением британской колониальной администрации в конце XIX века, данная система общественного владения морскими ресурсами была упразднена.

Общественная жизнь деревень Кирибати сосредоточена в манеабах (от кириб. maneaba, в котором «manea» — здание, «te aba» — люди, земля), важном традиционном общественном здании. Манеаба есть в каждой деревне Кирибати, а парламент страны носит название манеаба-ни-маунгатабу (от кириб. Maneaba ni Maungatabu), что в переводе означает «дом, в котором встречается народ». Манеаба — многофункциональное здание, в котором, прежде всего, жители обсуждают дела селения. Манеаба — это и общественный суд, а также место для праздников и танцев. За каждой семьёй в манеабе закреплено определённое место, которое называется боти (кириб. boti). Главную роль в манеабе играет старейшина, или унимане (кириб. unimane), высоко почитаемый местными жителями.

Кирибатийское каноэ

Значительная отдалённость друг от друга островов Кирибати, рыба как один из основных продуктов питания, обусловили мастерство народа страны в рыболовстве, в частности, в строительстве каноэ, которое иногда может длиться до трёх месяцев.

Музыка и танцы

Значительное место в жизни народа кирибати занимают тесно связанные между собой музыка и танцы: пение всегда сопровождается энергичными танцами. Темы кирибатийской музыки разнообразны. Это песни о любви и молодожёнах, о соперничестве, военные, патриотические и религиозные песни. Выступления музыкантов в Кирибати в основном проводятся во время крупных праздников. Основными музыкальными инструментами являются гитара и барабан. Композиторов музыки в Кирибати называют те-каиникамаэн (кириб. te kainikamaen), а тех, кто исполняет песни, — рурубене (кириб. rurubene).

Спорт

Республика Кирибати была принята в олимпийское движение в июле 2003 года, и уже в 2004 году это микронезийское государство приняло участие в Олимпийских играх в Афинах. Штангисты и атлеты из Кирибати не достигли каких-либо успехов. В 2002 году эта страна впервые приняла участие в Играх Содружества в Манчестере. Кирибати была представлена в тяжёлой атлетике, настольном теннисе и триатлоне.

Праздники

Дата	Название	Английское название	Примечания
1 января	Новый год	New Year’s Day	государственный праздник
8 марта	Международный день женщин	International Women’s Day
варьируется	Страстная Пятница	Good Friday	государственный праздник
варьируется	первый день Пасхи	Easter Sunday
варьируется	Светлый понедельник	Easter Monday	государственный праздник
18 апреля	День здоровья	Health Day	государственный праздник
11 июля	День Евангелия	Gospel Day	государственный праздник
12 июля	День независимости	Independence Day	государственный праздник
7 августа	День молодёжи	Youth Day
10 декабря	День прав человека	Human Rights Day	государственный праздник
25 декабря	Рождество	Christmas Day	государственный праздник
26 декабря	День подарков	Boxing Day	государственный праздник
31 декабря	Канун Нового года	New Years Eve

Социальная сфера

Здравоохранение

Несмотря на значительные улучшения в стране, в Кирибати существует ещё множество проблем в сфере здравоохранения. В связи с тем, что республика стала участником мировых экономических процессов, в ней стали распространены болезни «западного образа жизни», связанные с увеличением в рационе местных жителей риса, рафинированного сахара, консервов и газированных напитков. Эти импортируемые продукты питания вытеснили традиционную еду народа кирибати, например, очень богатого витаминами и питательными веществами напитка из кокосов, камаимаи (кириб. kamaimai), бывшего несколько лет назад главным напитком страны. В связи с увеличением продолжительности жизни и высоким уровнем прироста населения этот тихоокеанский народ всё острее сталкивается с проблемой перенаселённости атоллов (особенно Таравы). Результатом этого процесса уже стали загрязнение грунтовых вод, которых и так очень мало на островах, и распространение диарейных заболеваний. Другим последствием глобализации для Кирибати стало увеличение числа людей, заразившихся СПИДом и туберкулёзом (в 2003 году отмечен самый высокий в тихоокеанском регионе уровень заражения туберкулёзом). Согласно статистике, самые распространённые заболевания в республике — заболевания дыхательной системы и диарея. Основные причины смертности — сердечно-сосудистые заболевания и заболевания печени. В результате загрязнения грунтовых вод и лагун в 1977 году на Тараве была вспышка холеры. В 1999 году Кирибати занимала второе место в Океании после Папуа — Новой Гвинеи по уровню детской смертности. Другая проблема на островах — частое отравление рыбой. Широко распространено курение.

Распространение западного образа жизни и урбанизация привело к увеличению числа случаев заболевания диабетом, ожирением, повышенным кровяным давлением, подагрой, коронарной болезнью сердца, параличом и некоторыми видами рака. В последние годы на Кирибати прослеживалась тенденция к дефициту витаминов и минералов в организме местных жителей (нехватка железа привела к увеличению числа людей, болеющих анемией, витамина A — болезней глаз).

Основной источник белков на островах — рыба, объём вылова которой в расчёте на одного человека один из самых высоких в тихоокеанском регионе. Но, несмотря на то, что многие местные жители занимаются выловом рыбы, часть которой продаётся на рынках, у 7 % детей дошкольного возраста и у 69 % беременных женщин в 1998 году наблюдался дефицит белков.

В марте 2004 года Кирибати присоединилась к Конвенции против дискриминации женщин.

Образование

Вплоть до 1965 года в британской колонии Острова Гилберта и Эллис не проводились какие-либо меры по интеграции и координации деятельности начальных школ. Начальное образование предоставлялось или администрацией колонии, или христианской церковью, при этом отсутствовала какая-либо преемственность в их преподавании. В 1965 году была выработана обширная стратегия в области образования, которая в дальнейшем была доработана и принята Палатой представителей в 1970 году. В основе этого документа лежала идея о введении девятилетнего начального образования для всех детей, что должно было подготовить их к участию в социальном и экономическом развитии колонии, а также позволило бы создать фундамент знаний для дальнейшего получения образования в средних школах. В результате были проведены меры по объединению и укрупнению существовавших мелких школ, введены гранты. В 1977 году колониальное правительство Островов Гилберта и Эллис, готовясь к получению независимости, взяло под свой контроль все начальные школы, кроме шести существовавших в то время частных школ. Были отменены гранты, но в 1980-е годы первое правительство независимой Республики Кирибати, преследуя цель общедоступности среднего образования, осуществило новую политику в сфере просвещения, в результате которой было введено бесплатное обязательное начальное образования с первого по седьмой классы (то есть для детей 6—12 лет).

В 1998 году в Кирибати открылись первые четыре юношеские средние школы (англ. Junior Secondary School), появление которых связано с указом президента Тебуроро Тито от октября 1994 года. В последующие годы средние школы были открыты на всех обитаемых островах Кирибати (всего появилась 21 школа). Длительность обучения в юношеской средней школе составляет 3 года (дети 12—14 лет), после чего ученики должны сдать государственный экзамен для поступления на последний четвёртый год обучения в старшей средней школе (англ. Senior Secondary School).

В 2005 году в начальных классах 91 школы обучалось 16 133 детей. На тот период на одного учителя в школе приходилось 25 учеников. В конце 2005 года в средних школах Кирибати обучалось 7487 ребёнка. При этом на одного учителя приходилось 11 учеников.

Дальнейшее образование можно получить в Тренировочном центре учителей (англ. Teachers Training College), Таравском техническом институте (англ. Tarawa Technical Institute), Морской тренировочной школе (англ. Marine Training School), Таравском филиале Южнотихоокеанского Университета (англ. Tarawa Branch of the University of the South Pacific).

Факты

• Кирибати — единственное государство мира, расположенное сразу во всех полушариях (не считая Францию с заморскими территориями).
• В состав Республики Кирибати входит крупнейший (388,39 км²) атолл мира — остров Рождества, который занимает 48 % всей суши страны.
• В результате смены часового пояса островов Лайн, предпринятого Правительством Кирибати, и смещения линии перемены даты атолл Каролайн стал самой восточной точкой двенадцатого часового пояса, который первым встречает Новый год (за пределами Антарктиды и Евразии).
• Острова Феникс в Республике Кирибати c 28 января 2008 года являются крупнейшим в мире морским заповедником (площадь составляет 410 500 км²).

Литература

• Беллвуд П. Покорение человеком Тихого океана. Юго-Восточная Азия и Океания в доисторическую эпоху. — М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1986. — 524 с. — Серия «По следам исчезнувших культур Востока».
• Блон Жорж. Великий час океанов: Тихий. — М. Мысль, 1980. — 205 с.
• Вернер Ланге Пауль. Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании. — М.: Прогресс, 1987. — 288 с.
• Влэдуциу Ион. Полинезийцы/Пер. с румын. — Бухарест: Издательство молодежи, 1967. — 174 с.
• Вольневич Януш. Люди и атоллы. — М.: Наука, 1986. — 224 с. — Серия «Рассказы о странах Востока».
• Игнатьев Г. М. Тропические острова Тихого океана. — М.: Мысль, 1978. — 270 c.
• Пучков П. И. Этническая ситуация в Океании. — М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1983. — 250 с.
• Рубцов Б. Б. Океания. — М.: Наука, 1991. — 176 с. — Серия «Страны и народы».
• Стингл М. По незнакомой Микронезии. — М.: Наука, Гл. ред. восточной лит-ры, 1978. — 272 с.
• Стингл М. Приключения в Океании. — М.: Правда, 1986. — 592 с.
• Те Ранги Хироа (Питер Бак). Мореплаватели солнечного восхода. — М.: Географгиз, 1959. — 253 с.

Ссылки

В Инкубаторе Викимедиа есть пробный раздел Википедии на языке кирибати

• Кирибати в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).  (рус.)
• [www.visit-kiribati.com Официальный сайт Министерства туризма Кирибати]  (англ.)
• [www.mfmrd.gov.ki/ Официальный сайт Министерства рыболовства и морских ресурсов Кирибати]  (англ.)
• [www.spc.int/prism/Country/KI/Stats Официальный сайт статистики Кирибати]  (англ.)
• [www.kiritours.com Информация о Кирибати для туристов]  (англ.)
• [www.oceaniasport.com/kiribati/ Kiribati National Olympic Committee]
• [www.sportingpulse.com/assoc_page.cgi?assoc=1153&plD=2 Ассоциация атлетов Кирибати]  (англ.)
• [radio-tarawa.tskl.net.ki Национальное радио Кирибати]  (англ.)
• [www.statoids.com/uki.html Административное деление Кирибати]  (англ.)
• [www.shimajournal.org/issues/v1n1/h.%20Whincup%20Photo%20Essay%20Shima%20v1n1.pdf Небольшое эссе про кирибатийское каноэ со множеством фотографий]  (англ.)
• [www.kiritours.com/Travel/AirKiribati/Index.html Сайт единственной национальной авиакомпании «Эйр Кирибати»]  (англ.)
• [www.paclii.org/cgi-paclii/disp.pl/ki/legis/consol_act/cok257.rtf Конституция Республики Кирибати]  (англ.)  (.rtf)
• [www.krugosvet.ru/articles/85/1008598/1008598a1.htm Информация о Кирибати в энциклопедии «Кругосвет»]  (рус.)
• [archive.travel.ru/kiribati/ Информация о Кирибати на сайте Travel.ru]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Кирибати

Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.