82-я мотострелковая дивизия

Не следует путать с 82-й стрелковой дивизией

82-я мотострелковая дивизия (82 мсд)
Войска:	сухопутные
Род войск:	пехота
Формирование:	май 1939
Расформирование (преобразование):	19 марта 1942
Предшественник:	244 стрелковый полк
Преемник:	3-я гвардейская стрелковая дивизия
Боевой путь
1939 Бои на Халхин-Голе 1941-1942 Битва за Москву

82-я мотострелковая дивизия, воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.

История

Сформирована в Перми в мае 1939 на базе 244 как 82-я стрелковая дивизия. В Июне 1939 дивизия переброшена в Забайкальский военный округ. Участвовала в конфликте на р. Халхин-Гол, прибыла на станцию Борзя, откуда совершила 20-ти дневный марш в район боев; один стрелковый полкп дивизии был с марша брошен в бой, командир и комиссар этого полка погибли. 23.09.1939 из территориальных частей дивизии оставшихся в Перми была сформирована 112-я стрелковая дивизия.17 ноября 1939 года за проявленные в боях личным составом доблесть и мужество 601-й стрелковый и 82-й гаубичный артиллерийский полки награждены орденом Красного Знамени. 10 марта 1940 г. (директивой НКО СССР от 15 января 1940 года № 0/2/103687, директивой ГШКА от 7 февраля 1940 года и приказом Военного совета 1 армейской группы от 3 марта 1940 года № 0029) переформирована в 82-ю мотострелковую дивизию В марте 1941 г. дивизия была переформирована в 82-ю моторизованную дивизию и вошла в состав 29 механизированного корпуса

В период Великой Отечественной Войны

К началу войны дивизия дислоцируется в г. Баян-Тумен (Монголия). В её составе 210-й, 250-й, 601-й Краснознаменный мотострелковые и 82-й Краснознаменный артиллерийский полки.

Директивой Генерального штаба КА от 22 июля 1941 года № орг/1294/4 82 моторизованная дивизия переформирована в 82 мотострелковую дивизию. Был заново сформирован 250 мотострелковый полк. 123 танковый полк обращен на формирование 111-й танковой дивизии. В составе 82 мотострелковой дивизии был сформирован 82 отдельный танковый батальон Т-26.

В октябре 1941 года дивизия переброшена под Москву и включена в состав 5-й армии Западного фронта. Оборона Подмосковья в полосе дивизии проходила, в частности, через рабочий поселок Дорохово. Здесь противник проявлял особый интерес к Минской автостраде и Можайскому шоссе, в которых, по-видимому, немцы видели магистральные пути на Москву. 23 октября враг двинул в бой на этом направлении около 50 танков и крупные силы пехоты. Оборонявшие Дорохово части 50-й стрелковой дивизии вынуждены были оставить поселок. Гитлеровцы сосредоточили ударные силы западнее Кубинки, намереваясь взять и её, чтобы далее наступать на Москву.

26 октября в этой тяжелой для 5-й армии обстановке генерал-лейтенант Л. А. Говоров решил ввести в бой свежую 82-ю мотострелковую дивизию и, отказавшись от своего резерва, усилил её 27-м отдельным танковым батальоном.

5-я армия находилась на очень важном участке обороны Москвы. Обстановка здесь с каждым днем все более обострялась.

Командир 82-й мотострелковой дивизии вместе со своим штабом старался создать сильные противотанковые узлы обороны. Уделялось внимание укреплению стыков между соединениями. Правым соседом дивизии была 50-я стрелковая дивизия, левым — 32-я.

В ночь на 3 ноября бойцы-пехотинцы рыли окопы, ставили мины. Танкисты батальона сооружали капониры, прикрывая боевые машины от осколков снарядов и бомб.

210-й мотострелковый полк и 27-й отб удерживали рубеж западнее Кубинки, проходивший через села Полушкино, Крутицы, Ляхово.

С рассветом 3 ноября противник возобновил наступательные действия. Мощный артналет с переносом огня, частые штурмовки с воздуха, беспрерывные атаки танковых и пехотных подразделений.

4 декабря в стык между 5-й армией и соседом слева прорвалась большая группа фашистских танков. Им удалось выйти в такой район области, где можно было воспользоваться широкими, наезженными трассами. Решительными действиями дивизии, других частей удалось быстро закрыть прорванную вражескими танками брешь. Часть фашистских танков была уничтожена, а остатки их группы развернулись и по тем же маршрутам, через позиции пехоты проскочили к своим.

В дальнейшем дивизия в ходе контрнаступления под Москвой и общего наступления советских войск зимой 1941/1942 годов во взаимодействии с другими соединениями армии участвовала в освобождении городов и нас.п. Дорохово, Можайск, Бородино, Вязьма и другие.

19 марта 1942 года за проявленные личным составом в боях отвагу, стойкость и героизм преобразована в 3-ю гв. мотострелковую дивизию, а её полки соответственно: 601-й Краснознаменный мотострелковый — в 5-й гвардейский Краснознаменный мотострелковый полк, 602-й Краснознаменный мотострелковый — в 6-й гвардейский Краснознаменный мотострелковый полк и 82-й артиллерийский полк — в 51-й гвардейский артиллерийский.

Подчинение

Дата	Фронт (округ)	Армия	Корпус	Примечания
с 01.05.1941 по 05.10.1941	Забайкальский военный округ	17-я армия	-	-
с 25.10.1941 gj 19.03.1942	Западный фронт	5-я армия	-	-

Состав

82-я мотострелковая дивизия март 1940 — март 1941

• 601-й мотострелковый Краснознаменный полк,
• 210-й мотострелковый полк,
• 289-й мотострелковый полк,
• 82-й артиллерийский Краснознаменный полк,
• 146-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
• 196-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион,
• 94-я отдельный разведывательный батальон,
• 123-й отдельный саперный батальон,
• 130-й отдельный батальон связи,
• 321-й отдельный танковый батальон,
• 53-й медико-санитарный батальон,
• 174-я ремонтная мастерская,
• 49-й подвижной полевой госпиталь,
• 159-й отдельный автотранспортный батальон,
• 41-я полевой хлебозавод,
• 155-я походная мастерская по ремонту обуви

82-я моторизованная дивизия март 1941 — июль 1941

• 601-й моторизованный Краснознаменный полк,
• 210-й моторизованный полк,
• 123-й танковый полк,
• 82-й артиллерийский Краснознаменный полк,
• 146-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
• 196-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион,
• 94-я разведывательный батальон,
• 123-й легкий инженерный батальон,
• 130-й отдельный батальон связи,
• 53-й медико-санитарный батальон,
• 55-й ремонтно-восстановительный батальон,
• 26-й артиллерийский парковый дивизион,
• 159-й автотранспортный батальон,
• 41-я полевой автохлебозавод,
• 15-я рота регулирования

82-я мотострелковая дивизия с июля 1941

• 601-й мотострелковый Краснознаменный полк;
• 210-й мотострелковый полк;
• 250-й мотострелковый полк;
• 82-й артиллерийский Краснознаменный полк;
• 82-й отдельный танковый батальон;
• 94-й разведывательный батальон;
• 146-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион;
• 196-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион;
• 123-й саперный батальон;
• 82-й минометный дивизион;
• 130-й отдельный батальон связи;
• 26-й артиллерийский парковый дивизион;
• 53-й медико-санитарный батальон;
• 159-й автотранспортный батальон;
• 55-й ремонтно-восстановительный батальон;
• 15-я рота регулирования;
• 41-й полевой хлебозавод;
• 174-е дивизионные артиллерийские ремонтные мастерские;
• 305-я полевая почтовая станция;
• 330-я полевая касса Госбанка

Командиры

• Пось, Федот Фёдорович (июль — август 1939), комбриг, (погиб);
• Алексеев Василий Михайлович (август 1939 — февраль 1940), майор, (исполнял обязанности);
• Федюнинский Иван Иванович (06.02.1940 — 10.03.1941), полковник;
• Карамышев, Георгий Петрович (11.03.1941 — 10.01.1942), полковник;
• Орлов Николай Иванович (11.01.1942 — 10.02.1942), генерал-майор;
• Акимов Александр Иванович (11.02.1942 — 23.06.1943), полковник, с 21.05.1942 генерал-майор;

Ссылки

• [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
• [10otb.ru/content/army/division/82_motostreldivision.html Летописная история Берлинского гарнизона]

Отрывок, характеризующий 82-я мотострелковая дивизия

– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.